Владыка следит за тобой.
Воинство Мордора традиционно ни на что не претендует.
И вообще, у нас тут какие-то недомерки паспортно-визовый режим нарушают - пересекают границу аки тати в ночи, крадучись, потому нам словесы разводить некогда.
И вообще, у нас тут какие-то недомерки паспортно-визовый режим нарушают - пересекают границу аки тати в ночи, крадучись, потому нам словесы разводить некогда.
Название: И назгулам бывает некогда.
Размер: 201 слово
Жанры и категории: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгулы, Грима Гнилоуст
Примечание: ... Так и вышло, что вечером следующего дня Черные Всадники наткнулись на Гриму Змеиного Языка, который спешил к Саруману с известием о том, что Гэндальф явился в Эдорас и предупредил короля Теодена о коварных замыслах Изенгарда. Грима едва не умер от страха. Но он был привычен к предательству и выложил бы все, что знал, и под меньшим давлением.
«О да, господин, я готов поведать все! — сказал Грима. — Я подслушал их беседу в Изенгарде. Страна полуросликов. Это оттуда Гэндальф пришел и туда хочет вернуться. Сейчас он ищет себе коня.
Пощадите! Я не могу говорить быстрее! Это туда, на запад — через Врата Рохана, а там на север и немного к западу, до следующей большой реки. Она зовется Сероструй. Оттуда через переправу у Тарбада идет старая дорога, что ведет прямо к их границам. Эта страна называется "Шир". Дж.Р.Р.Толкин "Неоконченные предания"
читать дальшеНебо на востоке затягивали грозовые тучи.
Оторвавшись от созерцания лежащего на земле человека, всадники, как по команде, оглянулись туда, откуда только что донесся первый раскат грома.
— Надо торопиться, — один из всадников зябко повел плечами.
— Надо.
Грима Гнилоуст уткнулся лицом в землю, боясь шевельнуться и напомнить о себе Черным Всадникам, так несвоевременно оказавшимся на его пути.
— А этого?
Предводитель Всадников обернулся, хотя лица его и не было видно.
— Убить? — Чуть привстав на стременах, другой Всадник потянулся за клинком.
— Нет, — одернул торопливого спутника тот, кто раньше был Тенью Востока. — Пусть идет в Изенгард.
— О да, пусть идет! — Предводитель рассмеялся негромким гортанным смехом. — Убирайся, пока мы не передумали!
Гнилоусту не надо было повторять дважды. С того самого мига, как он повстречал Черных всадников на дороге, ведущей к Ортханку, возможность сбежать была ему желанней любого иного стремления. Стоило ли удивляться, что человек подскочил и понесся прочь едва не резвее зайца?
— Может, передумаем? Ничто не помешает Ортханку предать дважды.
Ветер с востока торопил их в дорогу, напоминая, что промедление может стоить слишком дорого. В последний раз взглянув в сторону Изенгарда, предводитель назгулов протянул руку, благословляя беглеца:
— Пусть идет. Идет и принесет предателю больше бед живым, чем мертвым.
Размер: 201 слово
Жанры и категории: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгулы, Грима Гнилоуст
Примечание: ... Так и вышло, что вечером следующего дня Черные Всадники наткнулись на Гриму Змеиного Языка, который спешил к Саруману с известием о том, что Гэндальф явился в Эдорас и предупредил короля Теодена о коварных замыслах Изенгарда. Грима едва не умер от страха. Но он был привычен к предательству и выложил бы все, что знал, и под меньшим давлением.
«О да, господин, я готов поведать все! — сказал Грима. — Я подслушал их беседу в Изенгарде. Страна полуросликов. Это оттуда Гэндальф пришел и туда хочет вернуться. Сейчас он ищет себе коня.
Пощадите! Я не могу говорить быстрее! Это туда, на запад — через Врата Рохана, а там на север и немного к западу, до следующей большой реки. Она зовется Сероструй. Оттуда через переправу у Тарбада идет старая дорога, что ведет прямо к их границам. Эта страна называется "Шир". Дж.Р.Р.Толкин "Неоконченные предания"
читать дальшеНебо на востоке затягивали грозовые тучи.
Оторвавшись от созерцания лежащего на земле человека, всадники, как по команде, оглянулись туда, откуда только что донесся первый раскат грома.
— Надо торопиться, — один из всадников зябко повел плечами.
— Надо.
Грима Гнилоуст уткнулся лицом в землю, боясь шевельнуться и напомнить о себе Черным Всадникам, так несвоевременно оказавшимся на его пути.
— А этого?
Предводитель Всадников обернулся, хотя лица его и не было видно.
— Убить? — Чуть привстав на стременах, другой Всадник потянулся за клинком.
— Нет, — одернул торопливого спутника тот, кто раньше был Тенью Востока. — Пусть идет в Изенгард.
— О да, пусть идет! — Предводитель рассмеялся негромким гортанным смехом. — Убирайся, пока мы не передумали!
Гнилоусту не надо было повторять дважды. С того самого мига, как он повстречал Черных всадников на дороге, ведущей к Ортханку, возможность сбежать была ему желанней любого иного стремления. Стоило ли удивляться, что человек подскочил и понесся прочь едва не резвее зайца?
— Может, передумаем? Ничто не помешает Ортханку предать дважды.
Ветер с востока торопил их в дорогу, напоминая, что промедление может стоить слишком дорого. В последний раз взглянув в сторону Изенгарда, предводитель назгулов протянул руку, благословляя беглеца:
— Пусть идет. Идет и принесет предателю больше бед живым, чем мертвым.
Название: Шестнадцатый. Сказки на ночь.
Размер: 2360 слов
Жанры и категории: джен
Рейтинг: G-13 (исключительно за грязные ругательства на Темном наречии, уберите детей и эльфов от экранов)
Персонажи: Орки. Много орков.
Примечание: Отрывок из книги Рози Хэмджи "Неизвестный урукхай. Сказки, легенды и песни народов Мордора".
читать дальшеЕсли бы Шаграт знал слово «архитектура», то у него нашлось бы, что сказать на эту тему. А так пришлось ограничиться изобретением пары новых проклятий, которые показались ему откровенно слабыми в сравнении с лестницами и видом с площадки второго яруса.
— Какого назгула так строить? — прошипел он недовольно.
— Пасть захлопни, дурень. Это у вас там, на равнине, языки без костей, а здесь думать надо, что болтаешь. И Долину попусту не поминать.
Шаграт передразнил сопровождающего, состроив нарочито серьезную морду: всё равно впереди идёт, не увидит. Еще один умный на его голову, будто дома таких не хватало. Сейчас как заведет про дисциплину и прочую пургу.
— Запомни, здесь тебе не твоя деревня. Это Кирит-Унгол. У кого мозгов нет — дохнут быстро.
— Что, так сами и дохнут?
— А кто как. Тут помощников достаточно.
— Шаграт, говоришь? — огромный орк с комендантскими нашивками на куртке бросил бумаги на стол и заржал. — Еще одного прислали! Шестнадцатый, чтоб тебя!
— Чего?
— Шестнадцатый, говорю. Хорошее число, счастливое.
— А где остальные?
— Я — остальные.
— Все пятнадцать? — Шаграт с сомнением уставился на коменданта, понимая, что зарвался. Могло быть и хуже, подумаешь, один раз получил в челюсть. Но рука у тезки тяжелая, так можно и без зубов остаться, лучше его не доводить.
— А теперь кругом, Шестнадцатый. На сегодня поступаешь в распоряжение большой Гха. Пошёл вон, — рявкнул комендант, подкрепляя слова ударом кулака по столу.
И как только у него еще мебель целая осталась, думал Шаграт, поспешно покидая кабинет начальства. И опять эти лестницы. И совершенно непонятно, кто или что такое «большая Гха».
— Где моргульских селить?
— Пошёл вон.
Любимая фраза коменданта, как уже успел понять Шаграт. Чем он там таким важным занимается? И куда девать эту галдящую ораву? И какого хрена они вообще здесь делают? Притопали под вечер, жратвы с собой не принесли, сидят на плацу, на все вопросы плюются и говорят: придет начальник — объяснит. А начальник, между тем, что-то не торопится.
Шаграт приоткрыл дверь, быстро захлопнул, услышал глухой удар, удовлетворенно кивнул и снова открыл.
— Их там две дюжины, трое гвардейцев и мелюзга, — с упреком доложил он, поднимая табурет. Какая всё же мебель крепкая!
— Кто главный?
— А хрен их разберет. Вроде никто. Говорят, потом подойдет.
Комендант потер большим пальцем лоб и вздохнул:
— Бред какой-то.
— Так точно, начальник. Жрать требуют, мол, они так не договаривались, чтобы голодными сидеть. Наших в крепости сейчас в два раза меньше, половина раненых. А ну как попробуют сами на кухню полезть, что мне с ними делать?
— За кухню не волнуйся, Гха этих доходяг моргульских на компот пустит, если сунутся, — махнул рукой комендант. — Что тебе не сидится спокойно? Всё, доложил, свободен. Разберусь.
Пропускать, как начальник будет «разбираться» с пришельцами, Шаграт был не намерен. Скучно ведь. Шел четвертый день его службы, большая часть гарнизона участвовала в каких-то учениях, а он развлекался тем, что, за неимением более подходящих жертв, доводил то Большую Гха, то коменданта. При первой встрече с Гха он, признаться, струхнул, но быстро сообразил: она не злая тетка, просто до трясучки обожает две вещи: порядок и поорать, и весьма эффективно использует второе для достижения первого. А что здоровая, на полголовы выше него самого, так это порода такая, комендант вон тоже, будто тролли в роду затесались.
Зрелище и вправду вышло отменное, поначалу наглевшая моргульская солдатня присмирела за считанные минуты. Едва появившись, комендант сгреб первых попавшихся орков и, приподняв фута на три землей, треснул лбами — важно сразу произвести правильное впечатление. Остальных привел в чувства привычными методами: пара сломанных с показательным хрустом рук, «вы у меня сейчас обратную дорогу в скале зубами грызть будете» и так далее. Гвардейцы оказались ребятами неглупыми, не полезли. Оно и понятно, нормальный урукхай мелюзгу за своих не держит.
— Не могли сами укоротить своих уродов? Зачем притащились?
— Полегче на поворотах, Шаграт, — лениво ответил один из гвардейцев, поднимаясь на ноги. — С каких пор я перед тобой отчитываюсь? У меня свое начальство.
— С этого места — подробнее. Кто именно и где оно шляется?
— Не знаешь ты его. Прислали какую-то новую задницу из Лугбурза, он тут же посрался с Горбагом, собрал отряд и потащил нас сюда. На кой хрен — понятия не имею. А посреди дороги вдруг заявил, что у него есть дело и он нас догонит, велел одним идти.
— Бред, — повторил комендант свой давешний вердикт и снова потер лоб.
— Пацан у тебя нахальный, — гвардеец кивнул в сторону Шаграта.
— Тезка.
— Двенадцатый? — заржал гвардеец.
— Шестнадцатый, ты четверых пропустил, — поправил его комендант и помрачнел.
— Давненько не виделись. Кормить будешь?
— Пошли.
Шаграт не придумал ничего лучше, чем пойти следом.
— А как тут у вас? Какие новости, кроме Шестнадцатого?
— Спрашивай прямо, Гаштаг.
По лестнице поднимались молча, сослуживцы Гаштага в разговор не лезли, Шаграт шел сзади, стараясь не шуметь. Он не заблуждался относительно наблюдательности и слуха начальника, тот, конечно, его заметил, но лучше не привлекать внимание. Может, еще и не прогонит. Уже на подходе к кухне Гаштаг вдруг остановился и тихо сказал:
— Твоя взяла. Спрашиваю.
— И?
— Как был ты гадом, так и остался, — Гаштаг сплюнул и дернулся, но драться не полез. Наверное, действительно давно знакомы. — Гха еще здесь?
— Конечно, куда она денется, — пожал плечами комендант и внезапно улыбнулся, обнажая острые зубы.
Внизу копошился какой-то снага, громко и назойливо, с грохотом перетаскивал железки, ругался себе под нос. Перевал обманчив, каждый чих с плаца разносится на всю крепость, зато на площадке третьего яруса можно говорить, не опасаясь, что тебя где-то услышат. Удобно для начальства, но порой раздражает. Шаграт готов был поспорить, что комендант долго этой шумной возни не выдержит.
— Не грей посуду, — один из гвардейцев толкнул Углука под локоть. Старый орк нехорошо осклабился и с размаху приложил торопыгу кружкой в нос.
— А ну, оба!
Драка утихла, не успев начавшись, кто-то недовольно пробурчал, мол, совсем уже жизни не дают, комендант, не глядя, запустил вниз тлеющим дрыном. Послышался визг и всё затихло.
— Подбери, дров и так мало.
Шаграт нехотя встал и потащился вниз. Беспокойный моргулец уже очнулся и оказался жив и даже относительно цел, не считая здоровенной шишки — видимо, шлем спас. Произносить неизменное «пошел вон» с нужными интонациями Шаграт уже научился, он вообще быстро схватывал такие вещи, а в тонкостях здешней субординации снага явно не разбирался. Так что драпанул, как ошпаренный, едва успев прихватить кольчугу и ковыряльник.
— Рядовой Шаграт прибыл после успешного выполнения приказа!
— Заткните ему пасть чем-нибудь.
Да, чем-нибудь побольше и повкуснее. Кусок мяса подойдет. Шаграт бросил дрын рядом с костром, поудобнее ухватил честно заслуженный ужин и уселся, выбрав подходящее место, чтобы и коменданту глаза не мозолить, и к костру поближе, и разговор слышать.
— У них там на Западе полно всяких волшебников. А Сам вроде как из самых главных, только не поделили они что-то, вот.
— Это как обычно. Начальство завсегда между собой грызется.
— Не скажи. Тут о другом речь: у западных своих солдат хватает, им и землю получше, и помощь всякую. Оно, конечно, лучше, чем здесь гнить, только урукхаев они не жалуют. Не слышал я, чтобы когда наши другой стороне служили. Испокон веков: эльфы там, мы здесь. А люди так, серединка на половинку.
— Если ты не слышал, это не значит, что не было, — усмехнулся Ульшаг. — Я служил в Лугбурзе, три года. Это, скажу вам, не здесь задниц просиживать. Считай, каждый день по краю Ямы ходишь.
— А из неё… выходят? — не стоило бы высовываться, но когда еще дождешься, чтобы старики такие разговоры завели?
— Бывает, что и выходят. Только они мертвяки уже, считай. Даже жрать толком не хотят, — Ульшаг посмотрел на козлиную тушу над костром, будто удивляясь, что кто-то может не хотеть есть, отрезал себе шмат мяса и на некоторое время замолчал. Пока он жевал, Шаграт думал о мертвяках из Ямы. Лугбурз, конечно, интересное место, и по службе там продвинуться куда легче, но мнение о том, что чем дальше оттуда, тем лучше, явно преобладало. — Так вот, о чем я, — Ульшаг откашлялся и хлебнул из фляги. — В Лугбурз совсем пацаном попал, не старше вон его, — он кивнул в сторону Шаграта, — всюду лез, всех слушал, уши развесив. Потом-то, конечно, понял, что за некоторые разговоры можно самому в Яму угодить… Рассказывали, будто был один парень, на которого Яма не действовала: не то в голове у него что-то иначе устроено, не то волшебство какое, не то просто упрямый сильно. За что он туда угодил, уже никто не помнил, но вроде как провинность была не из серьезных, так, огрызнулся не вовремя. Вернулся вроде такой же ушибленный, как остальные, хотя, может, просто не приглядывался никто. А через месяц объявили общую тревогу: парень исчез, а вместе с ним еще дюжина ребят из молодежи. Потом выяснилось, что драпанули они по-умному, с припасами, с оружием. И стали доходить слухи, что в Осгилиате среди тарков кто-то урукхая видел, и не одного. И будто даже труп кого-то из беглых потом нашли, в гондорской форме и с нашей стрелой в шее.
Ульшаг замолчал и снова принялся сосредоточено жевать.
— Брехня, небось, — сердито бросил тот гвардеец, что говорил о волшебниках.
— Не лезь, Уфтанг, — одернул его Гаштаг. — Я что-то такое слышал. Это ведь еще не конец?
— Нет. Прошел год или около того, и однажды он появился в Лугбурзе. Пришел сам, один. Страже был приказ его не задерживать. Те, кто видел, рассказывали, что зрелище было жуткое: он будто сквозь масло шел, молча, через весь Замок.
— Куда? — Шаграт нервно сглотнул, уже догадываясь, что услышит в ответ.
— В Яму.
— Магия, вот, — Уфтанг многозначительно потряс пальцем. — На то Сам и волшебник. Ему вся эта стража, разведчики, сыскари ни к чему.
— Да ну, — усмехнулся Гаштаг.
— Беглый сам пришел, вот. С чего бы ему возвращаться?
Ульшаг отложил обглоданную кость и заметил:
— Так было надо. Привели б его сыскари, и что? У молодых дури много, про то, что поймали, они бы не стали думать, а вот что сбежал и накуролесил так, что и не вспомнишь подобного — такое не забудут. И как сам в Яму сиганул — тоже не забудут.
— Его Сам заставил. Потому и говорю: урукхаи ему нужны только как солдаты, вот.
— Заставил, да. Рассказывали, что было похоже, будто он на веревке идет, как слепой, — Ульшаг задумался за некоторое время, а потом добавил: — А может, и нет там никого. В смысле, никто ж не видел. Только Око. Не знаю я, что оно такое, зато знаю, какие в Лугбурзе мастера всякие штуки придумывать.
— И кто тогда всем заправляет?
— Да кто их разберет. Мне похрен, свалить бы отсюда, на восток, за горы.
— Не боишься, что потом сам вернешься и прямиком в Яму? — усмехаясь, спросил комендант.
Ульшаг не торопился с ответом, а потом послышались шаги и низкий, звучный голос:
— Ну как, складно брешут?
— Да так, ничего, — комендант одобрительно кивнул. — Садись, сама послушаешь.
Большая Гха насмешливо оглядела сборище и, расправив юбки, устроилась поближе к костру. Шаграт протянул ей нож и кусок хлеба, получив в ответ одобрительный взгляд орчихи и внимательный — коменданта. Третий, злой и ревнивый, он не заметил, и только удивлялся потом, с чего это Гаштаг, поначалу отнесшийся к нему доброжелательно, стал придираться по пустякам.
— Кто сегодня байки травит? Давайте, ребята, расскажите на ночь что-нибудь страшное про Долину. А то я что-то последнее время слишком спокойно сплю, — смех у Гха был под стать голосу и характеру, яркий, наглый, с хрипотцой. Такой, что каждому казалось, будто она смеется именно над ним.
— Тут про беглых речь зашла, так у нас беглых не бывает, — начал Гаштаг.
Не считая вашего начальства, подумал Шаграт.
— Лазутчики только, да пленные. Приведешь такого в Моргул, а потом только шмотье делишь — ни трупов, ни хотя бы крови или кишок. Какие уж тут беглые, подумать не успеешь, а Им всё известно. Пару раз присылали из Лугбурза всяких сомнительных…
— Своих — назгулам? — шепотом спросил Шаграт.
Гаштаг хмыкнул, всё так же глядя в огонь.
— Им без разницы: что урукхай, что тарк. Механизм что? Так, железка. Пытает палач, а любого палача обмануть можно, если с умом. Назгула не обманешь.
— Скучно брешешь, — оборвала его Гха и нарочито зевнула. — Видно, разучился сон отгонять.
— Здесь воздух другой. Не хочется тамошнюю затхлую мерзость вспоминать.
— А что ж вы там служите, если не нравится? — снова влез Шаграт.
— Вот кому в Долину точно нельзя, так это твоему пацану. Недели не проживет.
— Пожалуй, — согласился комендант, потирая пальцами лоб.
— Это еще почему?
— Был у нас один такой, вечно лез, куда не надо. Вопросы задавал, что да как, да почему, да зачем. Горбаг его поначалу пытался вымуштровать, но куда там, кишка тонка, тут бы и ты, Шаграт, не справился.
Какая же путаница с этими именами, вздохнул Шестнадцатый, понимая, что обращаются явно не к нему. Гаштаг коменданта уважает, хотя особой дружбы между ними нет.
— Чаще всего они чему-то учатся, только разбив пару раз лоб и получив в задницу что-нибудь повесомее собственного шила. Ты и сам знаешь.
— Еще как, сам таким был. До сих пор интересно, как ты меня сам не прибил.
— Ты начал что-то рассказывать, — напомнил комендант.
Гаштаг сделал пару глотков из фляги и закусил хлебом. Наверное, тянул время.
— Запах там странный, и не сказать, что резкий или там дохлятиной несет, просто липучий такой, прованиваешь весь, даже кольчуга. Затхлая вонь, и ветра нет, никогда, только чуть колышется трава и медленно ползет туман, — орк поморщился. — Пацану этот запах с самого начала покоя не давал, он даже жрать не мог, блевал по десять раз на дню, и достал всех до печенок, выясняя, что же именно воняет. В основном, посылали, конечно, глупый вопрос — Долина такая, какая есть, назгулы — они же мертвяки, всем известно, и чародейство у них мертвячье. Может, Им так нравится, нас тошнит, а для них — в самый раз. Так что дурью пацан маялся, конечно. А у наших юмор, сами понимаете, под стать месту службы, вот кто-то и сказал ему, что это цветы так пахнут.
— А разве соврал? — удивленно спросил комендант.
— Да не знаю я, Шаграт. Может, и цветы, выглядят они противно, скажу тебе. Но дело не в этом. И Горбаг, и я, и старый Лушш — мы поздно узнали, а пацан полез цветы выдирать, совсем, видно, ополоумел от тошноты. Когда прибежали, его там уже не было, только фарш какой-то по поляне разбросан.
— Сожрали его цветочки, вот, — пояснил Уфтанг.
Шаграт поежился, неприязненно глядя на гвардейцев. Нашли, о чем рассказывать, гадость.
— Мы там и раньше старались лишний раз не лазить, а теперь и вовсе. Иногда часовые видят на поляне смутную фигуру, которая что-то разбрасывает, постепенно уменьшаясь, пока не исчезает совсем.
— Вечно вы туман наводите. Моргульская привычка.
— Место такое. Рядом с назгулами послужишь, во всё верить начнёшь, в любую дрянь. Просто знаёшь, что есть... всякое.
Костер потух. Первой поднялась Гха и, вытерев руки о висевшую на поясе тряпку, пошла прочь.
— Гхаш! — окликнул её Гаштаг. Она помедлила в дверях. — Так что, крепко сегодня спать будешь?
— Не знаю, — резко бросила Гха, так и не обернувшись, и исчезла в темноте коридора.
tbc
Воинство Мордора пока не знает, что произошло с командиром моргульских орков, но обещает непременно это выяснить, отыскав в книге мисс Рози все истории, имеющие отношение к крепости на перевале.
Размер: 2360 слов
Жанры и категории: джен
Рейтинг: G-13 (исключительно за грязные ругательства на Темном наречии, уберите детей и эльфов от экранов)
Персонажи: Орки. Много орков.
Примечание: Отрывок из книги Рози Хэмджи "Неизвестный урукхай. Сказки, легенды и песни народов Мордора".
читать дальшеЕсли бы Шаграт знал слово «архитектура», то у него нашлось бы, что сказать на эту тему. А так пришлось ограничиться изобретением пары новых проклятий, которые показались ему откровенно слабыми в сравнении с лестницами и видом с площадки второго яруса.
— Какого назгула так строить? — прошипел он недовольно.
— Пасть захлопни, дурень. Это у вас там, на равнине, языки без костей, а здесь думать надо, что болтаешь. И Долину попусту не поминать.
Шаграт передразнил сопровождающего, состроив нарочито серьезную морду: всё равно впереди идёт, не увидит. Еще один умный на его голову, будто дома таких не хватало. Сейчас как заведет про дисциплину и прочую пургу.
— Запомни, здесь тебе не твоя деревня. Это Кирит-Унгол. У кого мозгов нет — дохнут быстро.
— Что, так сами и дохнут?
— А кто как. Тут помощников достаточно.
— Шаграт, говоришь? — огромный орк с комендантскими нашивками на куртке бросил бумаги на стол и заржал. — Еще одного прислали! Шестнадцатый, чтоб тебя!
— Чего?
— Шестнадцатый, говорю. Хорошее число, счастливое.
— А где остальные?
— Я — остальные.
— Все пятнадцать? — Шаграт с сомнением уставился на коменданта, понимая, что зарвался. Могло быть и хуже, подумаешь, один раз получил в челюсть. Но рука у тезки тяжелая, так можно и без зубов остаться, лучше его не доводить.
— А теперь кругом, Шестнадцатый. На сегодня поступаешь в распоряжение большой Гха. Пошёл вон, — рявкнул комендант, подкрепляя слова ударом кулака по столу.
И как только у него еще мебель целая осталась, думал Шаграт, поспешно покидая кабинет начальства. И опять эти лестницы. И совершенно непонятно, кто или что такое «большая Гха».
— Где моргульских селить?
— Пошёл вон.
Любимая фраза коменданта, как уже успел понять Шаграт. Чем он там таким важным занимается? И куда девать эту галдящую ораву? И какого хрена они вообще здесь делают? Притопали под вечер, жратвы с собой не принесли, сидят на плацу, на все вопросы плюются и говорят: придет начальник — объяснит. А начальник, между тем, что-то не торопится.
Шаграт приоткрыл дверь, быстро захлопнул, услышал глухой удар, удовлетворенно кивнул и снова открыл.
— Их там две дюжины, трое гвардейцев и мелюзга, — с упреком доложил он, поднимая табурет. Какая всё же мебель крепкая!
— Кто главный?
— А хрен их разберет. Вроде никто. Говорят, потом подойдет.
Комендант потер большим пальцем лоб и вздохнул:
— Бред какой-то.
— Так точно, начальник. Жрать требуют, мол, они так не договаривались, чтобы голодными сидеть. Наших в крепости сейчас в два раза меньше, половина раненых. А ну как попробуют сами на кухню полезть, что мне с ними делать?
— За кухню не волнуйся, Гха этих доходяг моргульских на компот пустит, если сунутся, — махнул рукой комендант. — Что тебе не сидится спокойно? Всё, доложил, свободен. Разберусь.
Пропускать, как начальник будет «разбираться» с пришельцами, Шаграт был не намерен. Скучно ведь. Шел четвертый день его службы, большая часть гарнизона участвовала в каких-то учениях, а он развлекался тем, что, за неимением более подходящих жертв, доводил то Большую Гха, то коменданта. При первой встрече с Гха он, признаться, струхнул, но быстро сообразил: она не злая тетка, просто до трясучки обожает две вещи: порядок и поорать, и весьма эффективно использует второе для достижения первого. А что здоровая, на полголовы выше него самого, так это порода такая, комендант вон тоже, будто тролли в роду затесались.
Зрелище и вправду вышло отменное, поначалу наглевшая моргульская солдатня присмирела за считанные минуты. Едва появившись, комендант сгреб первых попавшихся орков и, приподняв фута на три землей, треснул лбами — важно сразу произвести правильное впечатление. Остальных привел в чувства привычными методами: пара сломанных с показательным хрустом рук, «вы у меня сейчас обратную дорогу в скале зубами грызть будете» и так далее. Гвардейцы оказались ребятами неглупыми, не полезли. Оно и понятно, нормальный урукхай мелюзгу за своих не держит.
— Не могли сами укоротить своих уродов? Зачем притащились?
— Полегче на поворотах, Шаграт, — лениво ответил один из гвардейцев, поднимаясь на ноги. — С каких пор я перед тобой отчитываюсь? У меня свое начальство.
— С этого места — подробнее. Кто именно и где оно шляется?
— Не знаешь ты его. Прислали какую-то новую задницу из Лугбурза, он тут же посрался с Горбагом, собрал отряд и потащил нас сюда. На кой хрен — понятия не имею. А посреди дороги вдруг заявил, что у него есть дело и он нас догонит, велел одним идти.
— Бред, — повторил комендант свой давешний вердикт и снова потер лоб.
— Пацан у тебя нахальный, — гвардеец кивнул в сторону Шаграта.
— Тезка.
— Двенадцатый? — заржал гвардеец.
— Шестнадцатый, ты четверых пропустил, — поправил его комендант и помрачнел.
— Давненько не виделись. Кормить будешь?
— Пошли.
Шаграт не придумал ничего лучше, чем пойти следом.
— А как тут у вас? Какие новости, кроме Шестнадцатого?
— Спрашивай прямо, Гаштаг.
По лестнице поднимались молча, сослуживцы Гаштага в разговор не лезли, Шаграт шел сзади, стараясь не шуметь. Он не заблуждался относительно наблюдательности и слуха начальника, тот, конечно, его заметил, но лучше не привлекать внимание. Может, еще и не прогонит. Уже на подходе к кухне Гаштаг вдруг остановился и тихо сказал:
— Твоя взяла. Спрашиваю.
— И?
— Как был ты гадом, так и остался, — Гаштаг сплюнул и дернулся, но драться не полез. Наверное, действительно давно знакомы. — Гха еще здесь?
— Конечно, куда она денется, — пожал плечами комендант и внезапно улыбнулся, обнажая острые зубы.
Внизу копошился какой-то снага, громко и назойливо, с грохотом перетаскивал железки, ругался себе под нос. Перевал обманчив, каждый чих с плаца разносится на всю крепость, зато на площадке третьего яруса можно говорить, не опасаясь, что тебя где-то услышат. Удобно для начальства, но порой раздражает. Шаграт готов был поспорить, что комендант долго этой шумной возни не выдержит.
— Не грей посуду, — один из гвардейцев толкнул Углука под локоть. Старый орк нехорошо осклабился и с размаху приложил торопыгу кружкой в нос.
— А ну, оба!
Драка утихла, не успев начавшись, кто-то недовольно пробурчал, мол, совсем уже жизни не дают, комендант, не глядя, запустил вниз тлеющим дрыном. Послышался визг и всё затихло.
— Подбери, дров и так мало.
Шаграт нехотя встал и потащился вниз. Беспокойный моргулец уже очнулся и оказался жив и даже относительно цел, не считая здоровенной шишки — видимо, шлем спас. Произносить неизменное «пошел вон» с нужными интонациями Шаграт уже научился, он вообще быстро схватывал такие вещи, а в тонкостях здешней субординации снага явно не разбирался. Так что драпанул, как ошпаренный, едва успев прихватить кольчугу и ковыряльник.
— Рядовой Шаграт прибыл после успешного выполнения приказа!
— Заткните ему пасть чем-нибудь.
Да, чем-нибудь побольше и повкуснее. Кусок мяса подойдет. Шаграт бросил дрын рядом с костром, поудобнее ухватил честно заслуженный ужин и уселся, выбрав подходящее место, чтобы и коменданту глаза не мозолить, и к костру поближе, и разговор слышать.
— У них там на Западе полно всяких волшебников. А Сам вроде как из самых главных, только не поделили они что-то, вот.
— Это как обычно. Начальство завсегда между собой грызется.
— Не скажи. Тут о другом речь: у западных своих солдат хватает, им и землю получше, и помощь всякую. Оно, конечно, лучше, чем здесь гнить, только урукхаев они не жалуют. Не слышал я, чтобы когда наши другой стороне служили. Испокон веков: эльфы там, мы здесь. А люди так, серединка на половинку.
— Если ты не слышал, это не значит, что не было, — усмехнулся Ульшаг. — Я служил в Лугбурзе, три года. Это, скажу вам, не здесь задниц просиживать. Считай, каждый день по краю Ямы ходишь.
— А из неё… выходят? — не стоило бы высовываться, но когда еще дождешься, чтобы старики такие разговоры завели?
— Бывает, что и выходят. Только они мертвяки уже, считай. Даже жрать толком не хотят, — Ульшаг посмотрел на козлиную тушу над костром, будто удивляясь, что кто-то может не хотеть есть, отрезал себе шмат мяса и на некоторое время замолчал. Пока он жевал, Шаграт думал о мертвяках из Ямы. Лугбурз, конечно, интересное место, и по службе там продвинуться куда легче, но мнение о том, что чем дальше оттуда, тем лучше, явно преобладало. — Так вот, о чем я, — Ульшаг откашлялся и хлебнул из фляги. — В Лугбурз совсем пацаном попал, не старше вон его, — он кивнул в сторону Шаграта, — всюду лез, всех слушал, уши развесив. Потом-то, конечно, понял, что за некоторые разговоры можно самому в Яму угодить… Рассказывали, будто был один парень, на которого Яма не действовала: не то в голове у него что-то иначе устроено, не то волшебство какое, не то просто упрямый сильно. За что он туда угодил, уже никто не помнил, но вроде как провинность была не из серьезных, так, огрызнулся не вовремя. Вернулся вроде такой же ушибленный, как остальные, хотя, может, просто не приглядывался никто. А через месяц объявили общую тревогу: парень исчез, а вместе с ним еще дюжина ребят из молодежи. Потом выяснилось, что драпанули они по-умному, с припасами, с оружием. И стали доходить слухи, что в Осгилиате среди тарков кто-то урукхая видел, и не одного. И будто даже труп кого-то из беглых потом нашли, в гондорской форме и с нашей стрелой в шее.
Ульшаг замолчал и снова принялся сосредоточено жевать.
— Брехня, небось, — сердито бросил тот гвардеец, что говорил о волшебниках.
— Не лезь, Уфтанг, — одернул его Гаштаг. — Я что-то такое слышал. Это ведь еще не конец?
— Нет. Прошел год или около того, и однажды он появился в Лугбурзе. Пришел сам, один. Страже был приказ его не задерживать. Те, кто видел, рассказывали, что зрелище было жуткое: он будто сквозь масло шел, молча, через весь Замок.
— Куда? — Шаграт нервно сглотнул, уже догадываясь, что услышит в ответ.
— В Яму.
— Магия, вот, — Уфтанг многозначительно потряс пальцем. — На то Сам и волшебник. Ему вся эта стража, разведчики, сыскари ни к чему.
— Да ну, — усмехнулся Гаштаг.
— Беглый сам пришел, вот. С чего бы ему возвращаться?
Ульшаг отложил обглоданную кость и заметил:
— Так было надо. Привели б его сыскари, и что? У молодых дури много, про то, что поймали, они бы не стали думать, а вот что сбежал и накуролесил так, что и не вспомнишь подобного — такое не забудут. И как сам в Яму сиганул — тоже не забудут.
— Его Сам заставил. Потому и говорю: урукхаи ему нужны только как солдаты, вот.
— Заставил, да. Рассказывали, что было похоже, будто он на веревке идет, как слепой, — Ульшаг задумался за некоторое время, а потом добавил: — А может, и нет там никого. В смысле, никто ж не видел. Только Око. Не знаю я, что оно такое, зато знаю, какие в Лугбурзе мастера всякие штуки придумывать.
— И кто тогда всем заправляет?
— Да кто их разберет. Мне похрен, свалить бы отсюда, на восток, за горы.
— Не боишься, что потом сам вернешься и прямиком в Яму? — усмехаясь, спросил комендант.
Ульшаг не торопился с ответом, а потом послышались шаги и низкий, звучный голос:
— Ну как, складно брешут?
— Да так, ничего, — комендант одобрительно кивнул. — Садись, сама послушаешь.
Большая Гха насмешливо оглядела сборище и, расправив юбки, устроилась поближе к костру. Шаграт протянул ей нож и кусок хлеба, получив в ответ одобрительный взгляд орчихи и внимательный — коменданта. Третий, злой и ревнивый, он не заметил, и только удивлялся потом, с чего это Гаштаг, поначалу отнесшийся к нему доброжелательно, стал придираться по пустякам.
— Кто сегодня байки травит? Давайте, ребята, расскажите на ночь что-нибудь страшное про Долину. А то я что-то последнее время слишком спокойно сплю, — смех у Гха был под стать голосу и характеру, яркий, наглый, с хрипотцой. Такой, что каждому казалось, будто она смеется именно над ним.
— Тут про беглых речь зашла, так у нас беглых не бывает, — начал Гаштаг.
Не считая вашего начальства, подумал Шаграт.
— Лазутчики только, да пленные. Приведешь такого в Моргул, а потом только шмотье делишь — ни трупов, ни хотя бы крови или кишок. Какие уж тут беглые, подумать не успеешь, а Им всё известно. Пару раз присылали из Лугбурза всяких сомнительных…
— Своих — назгулам? — шепотом спросил Шаграт.
Гаштаг хмыкнул, всё так же глядя в огонь.
— Им без разницы: что урукхай, что тарк. Механизм что? Так, железка. Пытает палач, а любого палача обмануть можно, если с умом. Назгула не обманешь.
— Скучно брешешь, — оборвала его Гха и нарочито зевнула. — Видно, разучился сон отгонять.
— Здесь воздух другой. Не хочется тамошнюю затхлую мерзость вспоминать.
— А что ж вы там служите, если не нравится? — снова влез Шаграт.
— Вот кому в Долину точно нельзя, так это твоему пацану. Недели не проживет.
— Пожалуй, — согласился комендант, потирая пальцами лоб.
— Это еще почему?
— Был у нас один такой, вечно лез, куда не надо. Вопросы задавал, что да как, да почему, да зачем. Горбаг его поначалу пытался вымуштровать, но куда там, кишка тонка, тут бы и ты, Шаграт, не справился.
Какая же путаница с этими именами, вздохнул Шестнадцатый, понимая, что обращаются явно не к нему. Гаштаг коменданта уважает, хотя особой дружбы между ними нет.
— Чаще всего они чему-то учатся, только разбив пару раз лоб и получив в задницу что-нибудь повесомее собственного шила. Ты и сам знаешь.
— Еще как, сам таким был. До сих пор интересно, как ты меня сам не прибил.
— Ты начал что-то рассказывать, — напомнил комендант.
Гаштаг сделал пару глотков из фляги и закусил хлебом. Наверное, тянул время.
— Запах там странный, и не сказать, что резкий или там дохлятиной несет, просто липучий такой, прованиваешь весь, даже кольчуга. Затхлая вонь, и ветра нет, никогда, только чуть колышется трава и медленно ползет туман, — орк поморщился. — Пацану этот запах с самого начала покоя не давал, он даже жрать не мог, блевал по десять раз на дню, и достал всех до печенок, выясняя, что же именно воняет. В основном, посылали, конечно, глупый вопрос — Долина такая, какая есть, назгулы — они же мертвяки, всем известно, и чародейство у них мертвячье. Может, Им так нравится, нас тошнит, а для них — в самый раз. Так что дурью пацан маялся, конечно. А у наших юмор, сами понимаете, под стать месту службы, вот кто-то и сказал ему, что это цветы так пахнут.
— А разве соврал? — удивленно спросил комендант.
— Да не знаю я, Шаграт. Может, и цветы, выглядят они противно, скажу тебе. Но дело не в этом. И Горбаг, и я, и старый Лушш — мы поздно узнали, а пацан полез цветы выдирать, совсем, видно, ополоумел от тошноты. Когда прибежали, его там уже не было, только фарш какой-то по поляне разбросан.
— Сожрали его цветочки, вот, — пояснил Уфтанг.
Шаграт поежился, неприязненно глядя на гвардейцев. Нашли, о чем рассказывать, гадость.
— Мы там и раньше старались лишний раз не лазить, а теперь и вовсе. Иногда часовые видят на поляне смутную фигуру, которая что-то разбрасывает, постепенно уменьшаясь, пока не исчезает совсем.
— Вечно вы туман наводите. Моргульская привычка.
— Место такое. Рядом с назгулами послужишь, во всё верить начнёшь, в любую дрянь. Просто знаёшь, что есть... всякое.
Костер потух. Первой поднялась Гха и, вытерев руки о висевшую на поясе тряпку, пошла прочь.
— Гхаш! — окликнул её Гаштаг. Она помедлила в дверях. — Так что, крепко сегодня спать будешь?
— Не знаю, — резко бросила Гха, так и не обернувшись, и исчезла в темноте коридора.
tbc
Воинство Мордора пока не знает, что произошло с командиром моргульских орков, но обещает непременно это выяснить, отыскав в книге мисс Рози все истории, имеющие отношение к крепости на перевале.
@темы: Воинство Мордора, Этап: Джен, БПВ-1
, Аулэ (Aulë
