Название: Счеты
Задание: Тема Ноября
Размер: около 980 слов
Жанр/категория: джен, АУ
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Галадриэль и семья
Примечание: автор не несет ответственности за... за что угодно
Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты.
Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!
М. Булгаков
Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!
М. Булгаков
По давней привычке вечером мы с Келеборном гуляли вдвоем. В глубине леса была укромная полянка, наш потайной уголок, куда мы уходили, а вернее сказать, сбегали от всех забот. Там росли мои любимые цветы — незабудки, и свет путался в листве деревьев. Я, бывало, ложилась на еще теплую землю, постелив на нее лишь тонкий синий плащ, и Келеборн часто журил меня за это. Но долго хмуриться он не умел, и дело заканчивалось тем, что он присоединялся ко мне.
Вот и сегодня, поворчав для виду, он с размаху кинулся на траву и принялся о чем-то рассказывать, но я слушала в пол-уха, задумчиво касаясь кольца. Какое-то неясное предчувствие стеснило мне грудь. Келеборн, заметив перемену в моем настроении, обнял меня, и я прижалась к нему лбом. Он всегда беспокоился, когда видел меня такой, и теперь бросал тревожные взгляды на кольцо, которое я продолжала безотчетно крутить.
Оно было вовсе не обручальным и связывало меня не с мужем, а с прошлым. Можно сказать, оно причиталось мне по наследству — вместе с землями и бедами. Хорошо хоть, к тому моменту мы с Келеборном уже были женаты, а то впору было задуматься, стоит ли идти замуж с таким незавидным приданым.
Кольцо досталось мне от друга — теперь я могу его так называть (да и тогда могла) — незадолго до его смерти. В то время я была на севере. А когда вернулась — узнала, что он погиб.
Иногда я думала, что назло мне. Иногда — утирала непрошенные слезы. Мы, только мы вдвоем, оставались здесь из тех, кто родился в Валиноре. А он взял и...
Иногда я гневалась. Так было, когда муж рассказал мне о том, как именно он погиб. Его убийца задолжал мне еще за смерть брата, которого он точно так же пленил и пытал. Но тело моего брата не несли на копье, как знамя ненависти. Над ним не глумились орки. Никто не вырезал у него на лбу мерзких слов. Чем дальше, тем чаще гнев завладевал мной. И каждый раз я обещала, что справлюсь за них всех.
Но быстрее стрелы летели века, а война, как оказалось, только затухала на время, не заканчиваясь. Давным-давно заброшен Эрегион, вознесся и пал Нуменор, воцарилась тишина в Ирисной Низине — и только в Дол-Гулдуре снова властвует тень.
Я зажмурила глаза, отгоняя мрачные мысли. Становилось зябко, поднимался туман, и я начинала подумывать о том, чтобы вернуться домой к теплу.
Внезапно Келеборн вскочил, да так резко, что я не успела среагировать и растянулась на плаще, ушибив локоть. Из зарослей вышел эльф — еще подросток. Кажется, я несколько раз его видела, но ни имени, ни его семьи припомнить не могла.
— Простите, — робко начал он, но постепенно голос становился уверенней, — я не хотел вас беспокоить, но меня прислали из города. Что-то стряслось.
— Что произошло?
— Как ты нас нашел?
Мы с Келеборном заговорили одновременно и так же одновременно замолкли. Мальчик вдруг спохватился и неловко поклонился, а затем ответил:
— Что произошло, мне не сказали, велели только не медлить. Я очень хороший следопыт, — это он произнес, повернувшись к Келеборну. По пылающим ушам было видно, что он страшно горд тем, что отправили именно его, но в то же время стыдится своей гордости.
— Вот как, — улыбнулся Келеборн. — А бегаешь быстро?
— Не очень. Есть и быстрее, — честно ответил тот.
— Раз надо спешить, придется тебе помочь, — и прежде чем мальчик успел что-либо сказать, его подхватили и понесли сильные руки.
Я бежала чуть впереди Келеборна с его ношей, прощупывая тропу. По всему выходило, что дурное предчувствие меня не обмануло, и я стискивала кулаки.
Но несмотря на это, я наслаждалась каждым мгновением. Давно прошло то время, когда мы с Келеборном беззаботно бегали, соревнуясь в ловкости и быстроте. Стойте, беззаботно... В нашей жизни никогда не бывало беззаботности.
Когда впереди замаячил Карас-Галадон, мы сбавили скорость. При всем желании так же быстро подняться вверх по склону не получилось бы. Келеборн опустил мальчика на землю. Тот прямо-таки пылал от смущения и сразу понесся во весь дух, чтобы показать, что и сам чего-то стоит. Так что до наших палат мы добрались и впрямь быстро.
Еще издалека я приметила суматоху и неразбериху подле нашего мэллорна. И то правда — раз случилось что-то, что требует нашего присутствия, нас будут ждать именно там.
Когда мы приблизились, я различила в толпе несколько эльфов из дружины Элронда. Выглядели они... потрепанно? У кого-то темным измазан плащ, у кого-то бессильно свисает рука, а некоторые и вовсе с трудом опираются на копья. Видно, Элронд послал их с вестью или поручением, а по дороге на них напали. Я уже собиралась распорядиться, где их разместить и чем помочь, но тут из-за мужских фигур протиснулась вперед... Наша дочь?
— Мама! — воскликнула Келебриан и кинулась ко мне.
Я почувствовала, как дочь дрожит в моих объятиях, и ласково погладила ее по голове. В волосах у нее запутались веточки, на запыленном платье виднелись прорехи, но, кажется, ран не было.
— Я ехала повидать вас, — Келебриан, наконец, отстранилась только для того, чтобы тут же попасть в отцовские руки. — Но у перевала была засада. Мы едва не погибли.
Келеборн бросил взгляд на воинов Элронда.
— Повезло... — коротко обронил он.
Келебриан неопределенно повела плечом, словно указывая на что-то позади.
Один из воинов в простом коричневом плаще развернулся к нам лицом. Через правую щеку у него шел уродливый шрам, какой бывает лишь от рваных воспаленных ран. Но я все равно его узнала.
— Тьелпэ спас Тьелпэн, — озорно ухмыльнулся он. — Артанис, тебе идет румянец. Ну же, улыбнись.
Я, наконец, обрела дар речи.
— Приятно узнать, что кто-то жив. Ради разнообразия.
Келебримбор кивнул.
— Вот поэтому. Я не сумел спасти ни Финрода, ни Ородрета, я и... — окончание фразы он проглотил, но я поняла, кого он не упомянул. — Но твою дочь — смог.
Я хотела сказать «спасибо», а вместо этого произнесла:
— Где ты вообще был?
Келебримбор неопределенно повел рукой.
— То тут, то там.
— Это все объясняет.
— А теперь вот в Гавани, — неожиданно добавил он.
— Уплываешь?
— Уплываю.
Я онемела вновь. Рука с кольцом отяжелела, и я ощутила сильнейшее желание его стряхнуть. Лучше прямо Келебримбору в ладони. Чтобы было неповадно впредь.
— А как же... это все?
Келебримбор улыбнулся, и я поняла.
Наше время уходит.
Название: Лабиринт
Задание: Тема Ноября
Размер: 1330 слов
Жанр/категория: джен с элементами хоррора, АУ
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: эльфы
Примечание: все мы вышли из антички и должны туда же вернуться
Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку.
Наше все
Уж как первое сердце жемчужное,
а седьмое-то сердце железное.
Мельница
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку.
Наше все
Уж как первое сердце жемчужное,
а седьмое-то сердце железное.
Мельница
Первый явился на рассвете. Туман повисал рваными клоками на кустах, расползался гнилью по траве, но ему оставалось уже недолго: вот-вот солнце поднимется выше и прогонит ночную сырость.
Он ступал уверенно, четко и нисколько не стерегся. Она наблюдала за тем, как он шагает, положив руку на меч. Только этот жест и выдавал то, что все-таки он готов к неожиданностям.
Ни меч, ни готовность не помогли, когда она прыгнула сверху, раздирая когтями беззащитную шею.
Когда солнце окончательно оторвалось от горизонта, холодную траву покрывал уже не туман, а кровь, исходящая паром.
Второй ее напугал. Сперва она подумала, что ей мерещится: никто не способен выжить после того, как ему оторвали голову. Но вот он идет, как будто ничего не случилось. Она едва прилегла отдохнуть, а ее вновь потревожили. Что они позабыли в ее владениях?
Только хорошенько принюхавшись, она поняла, что это не первый, только очень похож. У них был разный запах. Второй пах железом и углями, а первый — солью и немного липой.
На вкус они тоже были разными.
Третий ее удивил и почти застал врасплох. После она зализывала длинную рану на боку и тихонько скулила от огорчения. Никто не мог найти ее убежище в сердце лабиринта, а он нашел! Но и поплатился. Его кости украсят вход. Она даже почувствовала толику сожаления, когда рассматривала то, что осталось от смуглого лица.
Четвертый и пятый шли один за другим, так что не было времени обдумать, почему в последнее время к ней зачастили гости. Ей даже пришла в голову донельзя глупая мысль, что так много есть не стоит. Да кто откажется от свежатинки, которая сама идет в зубы? Она удовлетворенно причмокнула. Из волос она соорудила себе мягкую подушку. Красиво вышло: черное с толикой рыжего.
А больше никто не появлялся, и постепенно она расслабилась, разленилась и перестала каждый день обходить лабиринт.
***
Она встрепенулась. Потом резко оторвала голову от так полюбившейся ей мягкой подушки и навострила уши. По лабиринту кто-то шел. Она чувствовала это всей кожей, хоть и не могла пока услышать. Скатившись с ложа, она проворно шмыгнула наружу. Лабиринт был темен; еловые лапы клонились вниз, образуя надежную изгородь. Она повела носом. Запах уже бил в ноздри яростным сигналом: «Чужак!» Она фыркнула и припала к земле, решив дождаться его тут.
Но шаги вдруг замерли. Хочет выманить? Как смело. Что ж, она доставит ему такое удовольствие. Она буквально взлетела по сосновому стволу, помогая себе когтями. Бросаться сверху — лучше всего, ни один не ждал атаки оттуда.
Этот ждал. И ударил неожиданно, с левой руки, ткнул ее в бок. Она завизжала от ярости, даже не чувствуя боли, и приготовилась к новому прыжку, теперь уже с земли.
Ей даже удалось прыгнуть. Но уже в полете, как бы краток он ни был, она ощутила, как ее опутывает неведомо откуда появившаяся сеть. Она рычала и брыкалась, пыталась разорвать сеть когтями и клыками, но тщетно. Все то время, пока она пыталась освободиться, он стоял и смотрел, благоразумно не приближаясь. В конце концов она затихла, обессилев, и только тогда он подошел — только для того, чтобы накинуть еще и толстую выделанную кожу и скрутить ее, как гусеницу. Она позволила себя тащить, собираясь с силами. Рано или поздно он потеряет бдительность. Даже пятый потерял — она кружила его долго, петляла по лабиринту, пока он не ошибся и подставился прямо под ее когти.
Тащили ее недолго и недалеко, она узнала запах родного логова. И тут же раздался яростный, полный боли вопль. Она отчего-то испугалась и сжалась в своем коконе. Сквозь крохотную щелочку она с трудом разглядела, как он подбирает с земли ее любимую подушку и прижимает к груди. А потом услыхала, как в логово входит кто-то еще, и почти сразу ощутила сильный пинок под ребра, закашлялась, заперхала и ждала новых ударов, но к своему удивлению, услышала, как оба выбрались из логова, оставив ее валяться.
Она сперва тоненько подвывала от страха, а потом провалилась в забытье.
— Не надо было ее пинать.
— Будто тебе не хотелось.
— Хотелось. Но она же ничего не соображает.
— А мы соображаем, раз допустили это?..
***
Он уже давно потерял надежду. Если бы он мог повернуть время вспять! Уж конечно, не стал бы противиться воле дочери… Он сам, сам накликал на нее беду. Все было испробовано, и все без толку.
Поэтому когда они ввалились в его покои, поцарапанные, но живые, он не поверил своим глазам. И еще меньше он поверил им, увидев дочь. Жена стиснула его руку так сильно, что там, верно, останутся синяки.
— Лютиэн!
Она взглянула на родителей глазами, еще слегка безумными от пережитого, покачнулась и осела бы на пол, если бы не твердая рука Келегорма, державшая ее за локоть.
— Что... что происходит?
Лютиэн с некоторым трудом, но освободилась от хватки, и шагнула вперед.
— Где Берен? И почему меня тащили связанную? — второй вопрос был задан Маэдросу. Она обвела всех гневным взглядом. — Как вы можете так со мной обращаться?
У Маэдроса затрепетали ноздри. Было видно, что сдерживаться ему стоит огромных усилий. Келегорм рассматривал узор на потолке, стиснутые на кинжале пальцы побелели.
— Да отвечайте же! — крикнула Лютиэн и снова пошатнулась.
Тингол сдернул со стола ткань, и покои озарились ярким ровным светом. Келегорм оторвался от созерцания потолка. Лютиэн ойкнула и прижала руку ко рту. Гнев на ее лице сменился недоумением, а потом радостью.
— Значит, он смог! Но где же он?
— Он мертв, — с некоторым усилием ответила Мелиан.
У Лютиэн задрожали губы.
— Как? Как это вышло? Берен погиб, потому что вы держали меня взаперти!
— Берен погиб, потому что его загрызло чудовище, — ровно сказал Тингол. — Он сам хотел с ним сразиться.
Лютиэн отчаянно затрясла головой.
— Тебе мало было Сильмарилла? Ты решил дать еще задание? Даже не сказав мне?
Мелиан предупреждающе подняла руку.
— Давай оставим пока эту тему.
— Нет! — Лютиэн яростно сверкнула глазами. — Я хочу знать, что с ним произошло!
— У тебя болит левый бок? — неожиданно спросил Келегорм.
— Да, — растерявшись, ответила Лютиэн.
— Это я тебя пнул. И с удовольствием бы повторил.
Тингол нахмурился, но промолчал. Свет Сильмарилла лежал тонким покровом на лицах — печальных, гневных, ожесточенных, уставших.
— Расскажи ей, Элу. Или я сам расскажу, — разомкнул губы Маэдрос.
— Н-нет. Я не могу.
— Можешь. И станешь. У нас был уговор.
— Она сойдет с ума. Я не могу ее потерять!
В ответ Маэдрос чем-то швырнул в него. Тингол бессознательно поймал какой-то мягкий сверток. Поглядев на него, он понял, что это сплетенные волосы, черные и медные. Тингол вздрогнул. И решился.
— Сядь, Лютиэн. Сядь.
Она послушно села в подставленное матерью кресло и вцепилась в подлокотники, готовая вскочить.
— Ты ничего не помнишь, — начал Тингол. — Я бы хотел, чтобы так и осталось, но у нас с Маэдросом действительно уговор. Из двух пунктов. И первым в нем значится, что я скажу тебе правду о том, что произошло. Из терема, где я тебя запер, ты сбежала и отправилась на помощь к Берену. Встретила по пути Келегорма и Куруфина и отправилась с ними в Нарготронд. Оттуда добралась до Тол-ин-Гаурхота и освободила Берена из плена. Вместе вы добыли Сильмарилл из короны Моргота. Но на тебя пало его проклятье, и едва вы с Береном переступили границу Дориата, ты превратилась в безумное и злобное чудовище. Ни у кого не поднялась рука убить тебя. Мы сковали тебя цепями, а потом построили лабиринт, огражденный чарами твоей матери, так что ты не могла выйти оттуда. Мы гадали, как снять проклятье, пока однажды Мелиан не пришло видение. Проклятье мог снять только мужчина, не связанный с тобой родством. Ему надо было добровольно провести рядом три дня и три ночи, только и всего. Берен пошел первым. Пробовал и Даэрон. Многие пытались, но никому оказалось не под силу одолеть тебя.
Тингол остановился, переводя дух. Лютиэн била крупная дрожь.
— А потом явились гонцы от Маэдроса. Он хотел Сильмарилл, а я — я хотел вернуть тебя. И я предложил им Сильмарилл, если кто-то из них сумеет снять проклятье. Вот и все, — Тингол пристально смотрел на дочь, словно опасаясь, что она вновь превратится в чудовище.
Лютиэн сгорбилась в кресле и закрыла лицо руками. Она ничего не помнила. Только брошенный Маэдросом сверток показался ей смутно знакомым.
Тингол сделал приглашающий жест в сторону стола. Маэдрос подошел и вгляделся в Сильмарилл.
А затем протянул руку.
Название: После аукциона
Задание: Тема Ноября
Размер: 1800 слов
Жанр/категория: джен, драма, кроссовер, детектив, нуар
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: Лобелия Саквиль-Бэггинс, Бильбо Бэггинс, Отто Саквиль-Бэггинс, НМП, НЖП
Предупреждение: AU, OOC, смерть персонажа
Примечание: 1. Действие происходит во время последней главы книги «Хоббит».
2. Кроссовер с циклом Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ
3. Ведмат — название месяца, соответствующее июлю-августу.
Я эти два года провел не в игре —
Имел я контакт с комиссаром Мегрэ.
Ю. Энтин.
Имел я контакт с комиссаром Мегрэ.
Ю. Энтин.
— Ну скажите, за что вы все-таки его убили?
— За шляпу, — ответил Фима.
М. Веллер.
— За шляпу, — ответил Фима.
М. Веллер.
Глава I
Дождь лил как из ведра. Возле норки Саквиль-Бэггинсов толпился народ. Хоббиты бурно дискутировали, пытались заглянуть в окно или через дверь уговорить хозяина открыть им. Но хозяин, Отто Саквиль-Бэггинс, заявил, что откроет только шерифу или, на худой конец, одному из помощников шерифа.
Между тем разговоры продолжались:
— Я только подошел. Вы не подскажете, что здесь случилось?
— У Саквиль-Бэггинса жену убили!
— Это Лобелию-то? Так ее зовут... простите, звали?
— Ага.
— Давненько у нас убийств не было... Не к добру все это!
Внезапно послышались крики:
— Разойтись! Помощник шерифа идет!
Толпа раздалась, и к двери протиснулся Ведмат Гудбади, помощник шерифа Хоббитона по уголовным делам, высокий и полноватый хоббит с трубкой в зубах. Он был в сером плаще и широкополой шляпе. Помощник шерифа выдохнул изо рта дым, постучал по косяку, громко представился. Щелкнул засов, Гудбади протиснулся внутрь.
Отто Саквиль-Бэггинс, не поднимая глаз, проводил Гудбади в гостиную. Ведмат снял плащ и осмотрелся. У стены лежала женщина, на груди ее расплывалось большое пятно крови. Пальцы на левой руке убитой были поджаты, будто бы она что-то держала, но ладонь пустовала. Правой рукой женщина тянулась к зонтику, стоящему в углу. Видимо, хотела защитится от убийцы, но не успела.
Гудбади обошел тело и вернулся назад, немного постоял, потом провел ладонью по лицу, вышел из гостиной и позвал хозяина. Пришло время для допроса свидетелей.
Отто Саквиль-Бэггинс изо всех сил старался не показывать свое горе, и у него действительно неплохо получалось. Он вполне спокойно рассказал, что сегодня ушел из дома рано, а когда вернулся, застал жену умирающей. Но Лобелия, к сожалению, не успела ничего передать мужу и скончалась.
— А вот это уже интересно, — заключил Гудбади. — Рана у вашей жены очень глубокая, от такой умирают быстро.
— И что вы хотите этим сказать? — Саквиль-Бэггинс терял терпение.
— Я хочу сказать, что вы практически застали момент убийства. А убийца как-то незаметно проскользнул мимо вас...
— Вы на что намекаете?
— Ни на что. Я не верю, что убийца — вы. Возможно, это какой-нибудь вор высшей квалификации, которому скрыться — раз плюнуть. Кстати, о ворах: у вас после убийства в доме ничего не пропадало?
— Кто его знает? Я не проверял, мне не до того было.
— А проверить не мешало бы. Это могло бы прояснить некоторые обстоятельства дела.
— В смысле?
— Если что-то пропало, возможно, убийство совершено с целью ограбления.
— Хорошо. Давайте я сегодня все вещи в доме пересчитаю. А вы приходите завтра на рассвете, я вам сообщу, что получилось.
— Договорились. Последний вопрос: может, вы посоветуете, кого мне допросить после вас в первую очередь?
— Спросите нашего соседа и дальнего родственника — Бильбо Бэггинса. Я его из окна видел здесь же, в толпе.
— Большое спасибо, господин Саквиль-Бэггинс. До завтра.
Гудбади вышел из норки и громким голосом позвал для беседы Бильбо Бэггинса. Тот откликнулся сразу же и пригласил помощника шерифа к себе домой. Гудбади согласился, и оба, накрывшись плащами, заспешили к соседней норке.
Бэггинс оказался очень гостеприимным хозяином. Он усадил Гудбади у камина, разрешил ему курить трубку и налил чаю.
— Благодарю, — Гудбади отхлебнул из чашки. — Вы извините, но первый вопрос хочу задать вам не по делу. Что это у вас за кинжал висит над камином? Я интересуюсь оружием, а такого никогда не видел.
— Это клинок эльфийской работы, — с готовностью пояснил Бэггинс. — Но рассказывать, откуда он у меня, не буду. Это займет слишком много времени.
— Тогда сразу перейдем к делу. Вы сегодня ничего необычного не видели? Может быть, заметили, как убийца выбегает из дома ваших соседей, или еще что-то?
— Боюсь, что нет. Я сегодня весь день с бумагами разбирался. А потом уже начался переполох, у Саквиль-Бэггинсов толпа собралась, говорят, Лобелию зарезали. Я тогда все бросил и пришел поддержать соседа и родственника.
— А что за бумаги, если не секрет?
— Так уж случилось, что они косвенно связаны с убитой и ее мужем.
— Да вы что? Интересно!
— Понимаете, я не так давно попал в щекотливое положение. Я отправился в путешествие, никому об этом не сказал, в итоге меня признали пропавшим без вести, а мое имущество решили распродать на аукционе.
— А, точно. Слышал я об этом аукционе. У меня жена собиралась там чего-нибудь прикупить, но когда пришла, все уже прикрыли.
— Это потому что я вернулся. А теперь мне приходится возвращать имущество назад: или по суду, или заново его покупать. Вот с этими бумагами и возился.
— А как убитая связана с аукционом?
— Я не рассказал? Простите, простите. Саквиль-Бэггинсы хотели на том же самом аукционе купить мою норку. А когда у них не получилось, наши отношения совсем испортились. Но теперь, когда Лобелию убили, мне очень жаль бедного Отто.
— Верю. Ну что ж, мне пока спросить у вас нечего. Нужно найти еще свидетелей. До свидания, господин Бэггинс, с вами было приятно иметь дело.
— До свидания, господин помощник шерифа. Если я вам еще понадоблюсь, найдете меня здесь. Я редко выхожу из дома. Теперь.
Глава II
Вечером Ведмат Гудбади вернулся домой. Его жена Матрикария вышла на порог с графином грушевой настойки.
— Привет, — улыбнулся Ведмат. — А что, сегодня праздник?
— Привет, — ответила Матрикария. — Я все узнала про твое новое дело. И я помню, что при расследовании убийств ты предпочитаешь именно грушевую.
— Все-то ты помнишь. Молодец. Тебе бы со мной в паре работать, мы бы любые преступления в два раза быстрее раскрывали.
— Да ладно тебе, не шути.
— А я и не шучу.
— Ты скажи лучше, уже понял, кто убил бедняжку Лобелию?
— Пока нет.
— Значит, опять будешь всю ночь сидеть и думать?
— Значит, опять.
— Ну хорошо, как надумаешь — сразу ложись.
— Так точно...
Матрикария ушла в спальню, а Ведмат сел в кресло и стал перебирать все известные ему факты о Лобелии Саквиль-Бэггинс. Ему отчего-то показалось, что убийство может быть связано с аукционом. Если покупка норки на аукционе сорвалась, Лобелия этого так не оставила, поскольку характер у нее был тяжелый. И тогда она... Действительно, что она могла сделать? Что могло привести ее к смерти? Непонятно. А вдруг дело вовсе не в аукционе? Просто семейная ссора? За размышлениями незаметно понижался уровень настойки в графине и объем табака в кисете.
Так Ведмат досидел до глубокой ночи. Когда, как ему показалось, он уже достаточно хорошо изучил убиенную Лобелию Саквиль-Бэггинс, Ведмат поднялся, осушил еще одну рюмку грушевой настойки и отправился в спальню. Перед сном он выглянул в окно и улыбнулся: дождь закончился.
Гудбади поднялся рано утром, хотя совершенно не выспался. Но ничего не поделаешь, таков был уговор с мужем убитой. Отто ждал шерифа на пороге.
— Рад вас видеть. А у меня интересные новости, — Саквиль-Бэггинс не позволял себе улыбнуться, но по глазам легко угадывалось, что он очень доволен.
— Приветствую. Ну что ж, поделитесь со мной, — Гудбади закурил.
— Я пересчитал все предметы в доме. У нас пропали серебряные ложечки.
— Так-так.
— Значит, убийство с целью ограбления?
— Возможно.
— Балрог вас подери! Мы не для того содержим вас и вашего начальника на свои кровные деньги, чтобы вы строили предположения! Вы должны ловить преступников!
— Значит, ложечки...
— Вы меня вообще слушаете?
— А?
— Тьфу! Не помощник шерифа, а наказание!
— Господин Саквиль-Бэггинс, если бы вы поменьше кричали, я бы быстрее сообразил, что к чему. Тем самым я бы быстрее выполнил бы свои обязанности перед теми, кто содержит меня на свои кровные деньги.
— Извините. Так, выходит, вы поняли, кто убийца?
— Я почти уверен.
— Так скажите!
— Мне осталось проверить всего одно обстоятельство. Если оно окажется верным, вы и сами все очень быстро узнаете.
— Нет! Подождите! Вы обязаны...
Гудбади вежливо поклонился и пошел прочь от норы Саквиль-Бэггинсов. Теперь, когда преступник известен, лучше уже никого не выслушивать, а задержать убийцу, пока тот не выкинул чего-нибудь еще.
Глава III
Бильбо Бэггинс открыл дверь с улыбкой:
— О, господин помощник шерифа! Снова решили ко мне заглянуть? Вы проходите, присаживайтесь, я сейчас поставлю чайник.
— Спасибо, чаю не надо, — покачал головой Гудбади.
— Ну, как хотите.
Бэггинс и Гудбади сели, как вчера, рядом у камина. Ведмат выдержал небольшую паузу и, когда Бильбо уже начал волноваться, заговорил:
— Вы оригинальный человек, господин Бэггинс. Сотрудничать с помощником шерифа и раскрыть ему свои мотивы, чтобы отвести от себя подозрения, — нестандартный ход. Вы ведь сами завели разговор об аукционе, я на этом не настаивал. Вы рассказали мне, с какими бумагами возитесь, хотя могли бы мне легко соврать, и я бы поверил.
— Я не понимаю, о чем речь! — встревожился Бэггинс.
— Отлично понимаете. Вы же озабочены тем, чтобы собственность, утраченная в результате аукциона, вернулась к вам. А Лобелия Саквиль-Бэггинс вроде как не получила на аукционе того, чего хотела, то есть вашу норку. Но как мне удалось выяснить благодаря многочисленным свидетельским показаниям, характер у вашей родственницы был довольно тяжелый. Когда покупка норки сорвалась, она решила любым способом отыграться. Поэтому она все-таки завладела какой-то вашей собственностью, пусть и небольшой, но милой вашему сердцу. Следовательно, вы хотели вернуть причитающееся вам не только от тех, кто купил вашу мебель, но и от нее.
Бильбо только развел руками.
— Итак, вчера вы пришли к Лобелии решительно требовать своего. Скорее всего, не первый раз. Только на этот раз прихватили свой эльфийский клинок. Видимо, чтобы чувствовать себя увереннее. Оружие часто придает уверенности. Не так ли?
Бэггинс не ответил. Он молча смерил шерифа холодным взглядом.
— А госпожа Саквиль-Бэггинс, как обычно, заявила, что ничего вам не вернет. И, видимо, специально, чтобы подразнить вас, принесла и показала вам серебряные ложечки. В этом и была ее роковая ошибка.
— Какие еще ложки?! — воскликнул Бэггинс.
— Ваши. Ложечки, которые достались убитой после аукциона, и которыми она вчера днем трясла перед самым вашим носом, похваляясь, что никогда их вам не отдаст. Ложечки, из-за которых у вас помрачился разум, и вы закололи свою родственницу. Ложечки, которые я постараюсь найти, и уверен, что обязательно найду в вашей норке.
— Вы ничего не докажете! — выдавил из себя Бильбо.
— Да полно вам! Я не могу объяснить только одного: почему муж убитой не застал вас на месте преступления? Вам бы совершенно точно не хватило времени сбежать из норки до его прихода. Впрочем, улик против вас достаточно и без свидетельских показаний. Так что, по всей видимости...
Гудбади не успел договорить: Бэггинс что-то вытащил из кармана, резко завел руки за спину и исчез. Ведмат не мог поверить своим глазам. В его долгой карьере таких случаев еще никогда не было.
Гудбади вернулся домой глубоко за полночь. Он молча выпил рюмку грушевой настойки, сел в кресло, закурил трубку, и, покосившись на встревоженную жену, сказал:
— Безнадежное дело.
— Так и не выяснил, кто убийца? — Матрикария подошла к Ведмату и положила руку на его плечо. — Так скоро выяснишь. Ты и не такие дела распутывал.
— Я уже во всем разобрался. Убийца — Бильбо Бэггинс.
— Вот те на! А что ж тогда не так?
— Я не смог его арестовать.
— Он сам закололся? Или повесился?
— Он исчез.
— В смысле сбежал?
— Нет. Он сидел передо мной и растворился в воздухе. Я не отворачивался, я даже не моргнул. Я видел, как он пропадает...
— Ничего себе!
— Мы с добровольцами зашли в каждый дом. Прочесали лес. Никаких следов. Он явно и с места убийства сбежал тем же способом. Но как? Здесь явно что-то нечисто...
— Ложись-ка спать. Завтра легче будет.
— Да, пожалуй...
И вот уже через полчаса Ведмат, умиротворенный еще двумя рюмками грушевой настойки, лежал в кровати. Он бы давно заснул, только на душе было неспокойно. Ведмат не любил, когда обстоятельства дела ясны, а виновный избежал наказания. Хорошо еще, что такие дела встречались крайне редко.
@темы: Тема Ноября, БПВ-4, Воинство F.
