Воинство Моря - Тема Декабря

[Раскинулось море широко]

Название: Трудно быть майар
Задание: тема декабря
Размер: 300 слов
Жанр/категория: постканон, джен, юмор, РОV
Рейтинг: PG
Персонажи/Пейринги: Оссэ/Уинен

И эльфы говорят, что журчание ручья – это его голос, а гоблины добавляют, что когда «краны гудят», то тоже он виноват.
С.О. Рокдевятый, "Звирьмариллион"

Ну что же ты опять ворчишь, любимый? Не будь брюзгой!
Я не понимаю? Я все понимаю, любимый. Конечно, ты устаешь очень. Таскать на себе эти железные… Оссэ, это не лоханки! Что? Смотрю, смотрю! Ну… некрасивая, да. А вот этот? Красавец же! Я знаю, сколько такой красавец весит, это же плавучий город. Оссэ, не ворчи! Ты же видишь, как его от этого качает?
Милый, но кому сейчас легко? Ты послушай Ариэн или Эарендила – еле уворачиваются от спутников… Да не от своих – от этих, железных! И летают ведь они как-то так, что то и дело подрезают! Тилион? Тилион не жалуется. Он говорит, влюбленные все равно на него смотрят. И волки воют. Он флегматик, ты же знаешь…
А Манвэ послушай? Ты думаешь, легко эти железные дома по небу носить?
А что говорит наставник? Ему тяжелее, чем тебе, но он же не устраивает наводнения! Ты думаешь, я не знаю, кто аварию устроил?
Реку, говоришь, портили? Перегородок наставили? Так им же это нужно! Они живут этим! Оссэ, ну я не знаю, едят они или нет, но как-то используют силу воды! Получают энергию из нее.
Конечно, раньше как-то жили. Хорошо, хорошо жили! Оссэ, ну как же ты не понимаешь, это же дети! Они еще эльфов вечноюными называют… а сами? Вечные дети. Им нужны игрушки, Оссэ, все больше, все сложнее, все увлекательнее. Они просто играют, любимый.
Ну что ты опять ворчишь?
Чувствую, как же иначе. Нос чешется ужасно. Сбросили в воду опять свои… химикаты. Оссэ, пойдем свежим воздухом подышим… Оссэ, не надо!
Будь здоров!
И еще раз!
Что значит – чем я опять недовольна? Ты только чихнул?
А на город посмотри. Посмотри, говорю, милый! Да, они сбросили, я не отрицаю. Но зачем ты им трубы прорвал, они же без горячей воды остались, а у них зима?
Будь здоров!
И без отопления…
Ох, детки, что же вы творите…

@темы: БПВ-3, Воинство Моря, Тема Декабря

---

Воинство Без шаблонов — Тема Декабря

[Воинство Без шаблонов]

Название: Монолог бывалого попаданца
Задание: тема декабря (попаданец)
Размер: 827 слов
Жанр/категория: джен, юмор, драма
Рейтинг: PG-13 (12+)
Персонажи/Пейринги: НМП-попаданец, упоминаются Ульмо, Йаванна, Мелькор, Феанор, Финголфин
Предупреждение: смерть персонажа

Меня зовут Джеймс. Джеймс Бонд. Пока вы еще не спросили, нет, не тот самый. И не внук его, хотя дед мой тоже был Джеймс Бонд, меня в честь него и назвали. Но это не важно.
А что важно? Я книги Толкина люблю очень, те, которые об Арде. Многие любят, и что из этого? Нет, погодите. Я не так люблю, как остальные. Вернее, я не просто люблю... не только люблю... Ну... в общем... Я это... придумал способ, как из нашего мира в Арду попадать.
Интересно? Вот. Я говорил, а вы не верили. Рассказать как? Ну, нет. Всю технологию я вам не выдам. Я не дурак, что бы вы там обо мне ни думали. Ничего такого не думаете? Погодите, может, еще начнете. Да, расскажу. Немножко.
В общем, если совсем просто и без подробностей... Надо сесть в ванну, полную воды... Холодной или горячей? Нормальной. В какой люди обычно моются. Только сесть в одежде, конечно, и со всеми вещами, которые берешь с собой. Сесть, закрыть глаза и представить то время и место, где хочешь оказаться. И все. Окажешься, где хотел. Если, конечно, там есть вода. Не обязательно целая ванна, но хотя бы немного. Даже лучше, если немного, тогда сильно не вымокнешь.
Надолго окажешься? На час или пока не помрешь. Ну, в смысле, если помрешь раньше, чем час пройдет. Почему же не может быть? Может. Мой личный рекорд меньше минуты даже! Но это не важно.
Что бывает, когда умираешь там? Да ничего особенного. Просыпаешься в ванной, как обычно. Только вода остывает сильнее, а так ничего. По-настоящему умереть? Нет, конечно, нельзя. А то бы я тут с вами не сидел.
Да-да, расскажу. Уже рассказываю.
Я когда понял, как в Арду можно попасть, сразу решил там, конечно, все к лучшему изменить. Ну а чего им мучиться, любимые персонажи все-таки. Нет, не все любимые, но нелюбимым я особо помогать и не стал бы.
Ну вот. Хотел я одним махом все проблемы решить. А проблемы-то с чего начались... Не знаете? Слишком много у них проблем? С Великой Музыки, конечно. Да, «Айнулиндалэ». Точно! Туда-то я и хотел отправиться. Прямо в Залы Безвременья. И про Мелькора всех предупредить.
Но в Залах Безвременья не было воды. Так что попасть туда я не смог. Обидно было, конечно.
Но я не сдался! И решил перенестись к началу творения Арды. Только там... Да, вы угадали. Воды тоже не было! Я все пробовал и пробовал. А ее все не было и не было... Очень долго не было. И чем только занимался Ульмо этот!
Короче, я пробовал и думал, что вот перенесусь к Ульмо и спрошу его, какого ж... И перенесся. К Ульмо, ага. На Альмарен, воды там было уже полно. Ульмо как увидел меня, сразу на валарине что-то сказал. А я-то валарина не знал, поэтому ничего ему не ответил. И сейчас не знаю, сложный он больно.
Ульмо взял меня за шкирку и понес. Притащил к Йаванне. Наверное, хотел узнать, что за живность такая. Она долго меня рассматривала и все на валарине что-то говорила. Потом они оба ушли зачем-то... может, Оромэ искать... А пока их не было, откуда ни возьмись появился Мелькор. Этот меня особо не рассматривал. Гад! Сразу схватил и вышвырнул за Стену Ночи. Представляете?
Нет, что за Стеной было, не помню. Я сразу в ванне у себя проснулся. Страшновато стало, конечно.
Но я не сдался! Подучил квэнья и решил с эльфами попробовать. Хотел Феанора с Финголфином от ссоры на Совете отговорить. Начал с Феанора. Думал, два изобретателя всегда поймут друг друга. Что, вам кажется, не поймут? Ну, может, вы и правы. Но до разговора дело так и не дошло. Феанор как увидел, что я выпрыгнул из его фляжки с чаем... Хотя, может, и не с чаем… Случайно так получилось... Как увидел... сразу схватил свой меч. Тот самый, которым потом грозил брату. Ну, то есть, это я думаю, что тот самый. Да как побежал за мной. А я от него... Он бежал, еще слова какие-то кричал на квэнья, но этих слов в словаре не было. И сейчас нет... А я что? Я молча бежал. Мне говорить дыхалки не хватало.
Что? А нет, не убил он меня. Так и гонял, пока час мой не кончился. Глупо вышло, конечно.
Но я не сдался! Хотел еще с Финголфином поговорить… А тоже не получилось. Напутал я в тот раз, еще больше, чем с фляжкой, и попал сразу в Хэлкараксэ. Что? Меньше минуты? Нет, не там, это в другой раз было. А там я все-таки продержался минут двадцать. Вода в ванне показалась потом приятной такой, теплой. Хотя и была ледяная. Грустно все это, конечно.
Но я не сдался! В следующий раз отправился к озеру Митрим. Хотел нолдор помирить побыстрее, чтобы они Морготу в первые годы Солнца получше наваляли. Перенесся... прямо на середину озера... а я плаваю не очень хорошо. Нет, я умею, но... В общем, так и утонул. Не повезло, конечно.
Что? Часто ли мне так не везет? Часто. В общей сложности пятьдесят семь раз такое было. Сколько раз я побывал в Арде? Тоже пятьдесят семь.
Но я не сдамся! Должно же у меня когда-нибудь получиться! Правда?

Название: Сквозь эпохи
Задание: тема декабря (постканон)
Размер: 1849 слов
Жанр/категория: джен, АУ
Рейтинг: G
Персонажи: Гимли, Леголас,

спойлер

Туор, Эарендиль
Примечание: 1) использованы версии «Утраченных сказаний»,

спойлер

где Леголас был из дома Древа Гондолина, он хорошо видел в темноте, но не увидел засаду; Гимли служил в замке Тевильдо, когда туда попал Берен; 2) в снах хронология и течение времени не обязаны совпадать с реальными, на то они и сны.

Говорят, вместе с Леголасом на Запад уплыл и Гимли, и на этом завершается история Братства Кольца. Но не заканчивается история дружбы гнома и эльфа, одна из удивительнейших историй Средиземья.

Парус поймал восточный ветер, и лодка заскользила по воде, унося эльфа и гнома на Запад, к далеким берегам Благословенного Края. Позади оставались лиги пройденных дорог, сражения, радости и горести. Друзья плыли навстречу закату, и сумерки шли за ними по пятам.
— Потерпи еще немного, Гимли. Когда мы попадем на Прямой Путь, качка прекратится, — подбадривал друга сидящий на корме Леголас.
— Да чтоб я еще раз сел в лодку, да чтоб дал себя уговорить! Никогда! — ворчал Гимли. Ему было очень плохо.
— Подумай о том, что ты скоро увидишь Владычицу!
— И что мне с того будет? Побыстрее бы на твердую землю, а там можно и не видеть никого. — Гимли застонал, схватившись за живот. — Ну, кроме тебя. Куда ж я теперь без тебя денусь. Разве что к Махалу пойду в услужение.

За такими разговорами они не сразу заметили, что темнеющее небо изменило оттенок, и звезды вспыхнули яркими алмазами. Прямой Путь оказался, и правда, очень ровным, если можно так сказать про морскую дорогу. Качка прекратилась, и Гимли смог наконец-то сесть, а вскоре и поел немного лембас. Казалось, они вышли в море только вчера, и это — первая ночь в дороге. Однако, судя по количеству перекусов гнома, они были в пути уже не один день, — так долго тянулась эта ночь. Эльф был счастлив — еще никогда он не видел такого чарующего звездного неба, поэтому для него дорога была приятна и незаметна. Гному же ночное путешествие казалось бесконечным, и его не трогали никакие звезды.
— Как долго нам еще плыть?
— Я не знаю, друг мой. Главное, что мы на верном пути. Честно говоря, я боялся, что нам не дозволят ступить на него вместе. Но теперь мы точно прибудем в Валинор. Я уже вижу остров вдалеке, это Тол Эрессеа!
— Быстро, однако. А мы еще и половину лембас не съели, и воды еще много.
— Лучше так, чем умирать от жажды и голода.
Остров был окутан туманом, но путники смело приблизились к нему и высадились на песчаной отмели. Занимался рассвет, но из-за тумана размер острова оставался тайной. Поблизости никого не было видно, и друзья решили сначала отдохнуть, а потом отправляться на поиски местных жителей. Гимли за все время плавания не смыкал глаз и сразу провалился в глубокий сон, как только лег, подложив под голову сумку. Леголас сел рядом, опершись на толстый ствол высокого дерева, названия которого не знал, и погрузился в грезы.
Когда Гимли проснулся, Леголаса рядом не было. Вскоре он появился, возникнув из тумана, со свертком в руках. Положив сверток на землю, он попросил Гимли развести костер.
— Сегодня у нас на обед черепашьи яйца. Я увидел, как черепаха зарывала кладку, и взял немного. Да и охотиться теперь не придется. — Эльф развернул сверток, показывая добычу. — После трапезы отплываем.
Достав из мешка кресало, гном вопросительно посмотрел на эльфа.
— Здесь никого нет, — развел руками Леголас. — Или это не Тол-Эрессеа, или отсюда все ушли. Я позвал сородичей, и никто не откликнулся на мой зов.
— Может, не услышали?..
— Я позвал мыслью, они не могли не услышать. Остров пуст.
— Странный остров, и сны здесь снятся странные, — убедившись, что хворост разгорелся как надо, Гимли полез в свой мешок за гребнем для бороды. — Никогда таких снов не видел.
— А что тебе снилось? — встревоженно спросил Леголас.
— Что живу я в каком-то подземелье, света белого не вижу, что мне уже много лет — больше, чем сейчас — скоро в Чертоги буду собираться. И что служу я каким-то котам-переросткам, упади на них горный обвал!
— Я слышал, сны смертных часто бывают не от мира сего, и трудно их толковать. Мне тоже грезилось необычное, но то был прекрасный город на холме, и жители его были прекрасны. Мне кажется, видел я Тирион, что на Туне... — мечтательно закончил Леголас.
— Ты хоть что-то хорошее видел, а я во сне все думал, как бы живым остаться да зверям этим угодить. Мне кажется, они Ему служат, — добавил Гимли шепотом.
— Кому? Врагу, что сгинул вместе с Кольцом?.. — тихо спросил Леголас.
— Нет, не ему. Главному Врагу. Тому, кто заперт за Дверями Ночи.
Воцарилось долгое молчание. Леголас смотрел на Гимли, Гимли — на Леголаса. Казалось, эльф хотел вытащить этот сон из гнома, а гном не противился. Наконец, они одновременно качнули головами и заговорили.
— Пока не понятно, кому служат эти твои коты. Но ясно, что не Валар.
— Это уж точно! Такие зверюги могут только издеваться да в могилу свести.
— Ладно, друг, сон сном, давай обедать.
— Это я всегда! Славная еда славному гному никогда не помешает! Э-э... На земле — никогда, — уточнил Гимли и засмеялся. Леголас улыбнулся и принялся за трапезу.

* * *
— И как ты в тумане знаешь, в ту ли сторону мы плывем?..
— Знаю, Гимли. Эльфы чувствуют стороны света. Я думал, ты уже привык, столько лет мы знакомы.
— И вроде привык, и будто бы нет, — проговорил Гимли, недоверчиво озираясь по сторонам. — Туман. Сплошь туман. Что можно увидеть?..
— Многое. По-моему, впереди остров.
На сей раз друзья первым делом проверили, есть ли поблизости эльфы.
— Тишина, Гимли. Здесь тоже никого. Похоже, мы попали на Зачарованные Острова.
Гном молчал, и нахмуренные брови выдавали его недовольство.
— Но что поделать, назад дороги нет. Отдохнем, и вновь на Запад! — Леголас, как и положено эльфу, не падал духом.
— Только бы эти чудовища не приснились, — пробормотал Гимли, выбираясь из лодки.

* * *
— Однако все же странно, — тихо, как будто сам с собой, заговорил эльф. – Мне грезится то, чего со мной не было. А такого со мной никогда не случалось... Я не понимаю, что это значит.
— Ты снова был в Тирионе? — спросил Гимли.
— Гимли, это не Тирион, мне снится Гондолин... Я видел короля Тургона, его дочь, Туора и маленького Эарендиля. Я видел их портреты в Имладрисе, я не могу ошибиться.
— А что тебе не нравится? Красивый город, мирная жизнь. Не то, что у меня — снова черная работа для черных котов. Правда, теперь к нам бросили какого-то эльфа, и стало полегче.
— А то не нравится, Гимли, что конец Гондолина в моем сне близок, и я буду на той битве, и кто знает, выживу ли...
Леголас замолчал и застыл, глядя вдаль. Гном не знал, что сказать, и тоже молчал.

* * *
— Я и не думал, что когда-нибудь доведется увидеть такую битву... Во время праздника, что звался Врата Лета, на город напали с севера. Красное зарево разгоралось все сильнее. Сотня балрогов и несколько драконов торили дорогу полчищам орков. Я видел это с Гар Айнион, когда король призвал нас к оружию. И взяв лук, поспешил к своему лорду Галдору. Не буду описывать все ужасы той битвы, Гимли. Скажу лишь, что Хельмова Падь и Пелленорские Поля теперь мне кажутся детской забавой. Я выжил, но многие погибли. Очень многие.
Леголас замолчал и покрепче сжал колени руками, уткнувшись в них лицом. Гимли, желая утешить друга, поднял было руку, чтобы похлопать эльфа по спине, но опустил ее, тяжело вздохнув.
— Да уж, мне хватило и одного демона в Мории. Каковы же были воители прошлого, убивавшие этих чудовищ!
Остаток ночи прошел в тишине, лишь легкий плеск волн шептал путникам о чем-то вечном. В эту ночь друзья больше не сомкнули глаз.

* * *
Следующим днем они высадились на новом острове, и пока обедали, Леголас стал расспрашивать Гимли про его сны, чтобы отвлечься от ужасов в своих грезах.
— Да говорю я, эльф он, — ответил гном на очередной вопрос друга. — Что я, эльфа от человека не отличу, что ли? И уши у него острые. Так вот, пришла к замку дева с огромным псом, и они перехитрили главного кота, и освободили этого эльфа. И мне подсобили выбраться из подземелья. Как же прекрасен был свежий ветер! — Гном изобразил свой восхищенный вздох. — Да, забыл я сказать, что там я не только стар, но и слеп… Не увидел я наших спасителей, только голоса слышал. Провели они меня на юг, пристроили к каким-то эльфам-изгнанникам, а сами пошли на север, добывать сияющий камень.
Леголас слушал, не перебивая. Когда Гимли замолчал, эльф спросил:
— А как ты узнал, что уши острые?
— У кого?
— У того эльфа, что был с тобой в подземелье. Ты же незрячий в своем сне.
— Как, как… Потрогал руками, вот как. Он сам предложил, чтобы я точно удостоверился, кто он такой. Тебе больше спросить нечего?
— Как же, есть, — улыбнулся Леголас. — А имен эльфа и девы ты не знаешь?
— Как не знать, если мы с этим эльфом кров и работу общую делили? Берен его зовут, Берен сын Эгнора, а деву его — Тинувиэль, он мне все уши прожужжал про нее.
— И ты все еще утверждаешь, что он эльф?
— Утверждаю.
— Воистину, странные сны нам снятся. Когда доплывем до Валинора, расскажу тебе настоящую историю про Берена и Тинувиэль — такую, какая случилась много лет назад.
— Договорились, послушаю эту твою историю. Только скажи сейчас, коты-переростки были на самом деле или нет?

* * *
— Не убивайся ты так, Леголас, — подошедший Туор хлопнул эльфа по спине. — Ты не виноват, что не увидел засаду. Давай лучше подумаем о дальнейшем пути на юг.
Эльф не успел ничего ответить, потому что подбежал белокурый мальчишка и затараторил, привлекая к себе внимание:
— Папа, папа, там путники, просят отдохнуть в лагере, зовут главного!
Туор кивнул эльфу и пошел за сыном. Леголас помедлил и тоже направился к центру лагеря, как и многие другие.
Чужаков было трое. Эльф-мужчина что-то тихо говорил Туору, показывая то на гнома, то на свою спутницу. Все трое выглядели усталыми и исхудавшими. Туор щурился и кивал. После завершения разговора пришельцев повели обедать.
Прошло несколько дней. Леголас не интересовался новичками и не сразу узнал, что мужчина и дева ушли, а гном остался в лагере. Наткнулся он на гнома случайно, когда тот умывался над ручьем.
— Кто здесь? — гном поднял голову и повернулся на звук шагов.
— Свои, — спокойно ответил эльф. — Я пришел набрать воды.
— А, ясно. Незнакомый голос. Мы ведь еще не общались? Меня зовут Гимли.
— Леголас.
Эльф не был настроен на разговор со слепым гномом, поэтому быстро зачерпнул воду в свой бурдюк и вернулся в лагерь. Вновь потекли дни, беженцы из погибшего города двинулись дальше на юг. Гному идти было некуда, и он пошел с ними.
В пути Леголас часто навещал обоз с ранеными и помогал целителям. Там же ему приходилось иногда общаться и с гномом, которого определили в обоз, чтобы не потерялся по дороге. Гном платил за гостеприимство как мог – разговорами отвлекал раненых, рассказывал забавные истории или выслушивал желающих выговориться. С каждым днем симпатия к старику-гному у окружающих росла, и вскоре он стал всеобщим любимцем. Его чуткий слух иногда превосходил эльфийский, и это восхищало эльфов. Даже Леголас часто болтал с ним о том, о сем, и однажды понял, что привязался к гному.
Гимли же очень хорошо угадывал настроение эльфа и старался отвлечь его, если Леголас вспоминал что-то плохое. Когда же отряд добрался до моря, гном и эльф уже подружились так сильно, что Гимли согласился вместе в Леголасом прокатиться в лодке, чего отродясь не бывало в долгой жизни гнома.

* * *
— Ну вот, и там ты уговорил меня сесть в лодку, — завершил свой рассказ Гимли. — Наверное, в следующем сне мы поплывем на Запад.
— Все может быть, — загадочно улыбнулся эльф.
К полудню туман рассеялся, и вдалеке показался очередной остров. На сей раз большой и зеленый. Леголас привстал, прикрывая рукой глаза от палящих лучей.
— Я вижу гавань и корабли. И я вижу эльдар на пристани!
— Получается, мы наконец-то добрались? — Гимли полез в свой мешок и достал гребень. — По такому случаю я, пожалуй, причешу бороду.


Название: Forget-me-not, forgive-me-not
Задание: тема декабря (выпаданец)
Размер: 1884 слов
Жанр: недореализм
Рейтинг: PG-13
Персонажи: авторские и неавторские

Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
М. Цветаева

«Надо бы нам от детей избавиться:
давай заведем их в лес подальше, чтоб не найти им дороги назад».
Я. и В. Гримм

«Лес недалеко, сбегать недолго. Наберет она цветочков —
мы тобой их во дворец снесем, а замерзнет — ну, значит, такая ее судьба.
Кто о ней плакать станет?»
С. Маршак

Луч света от уличного фонаря косо падал на пол. Сквозь неплотно задернутые темно-синие шторки виднелась часть двора: высокий клен, растущий на углу, и стена соседского дома, почти вплотную прилегающая к их забору.
Алекс сидел на своем привычном месте, по левую сторону овального стола. Следовало бы встать и зажечь настенную лампу еще давно, в темной кухне, освещенной только узкой полосой света с улицы, было неуютно, но Алекс не двигался с места. Сцепив руки в замок, он попеременно глядел то на стол с одинокой бутылкой виски на нем, то на окно. Иногда он крутил в пальцах толстостенный стакан, в котором плескалось немного жидкости, и время от времени делал из него маленький глоток.
Дэвид должен был приехать уже полчаса назад, но, вероятно, задержался у риэлтора. В середине января почему-то никому не хочется работать, даже за солидный процент от сделки по продаже коттеджа-мечты в тихом пригороде.
Решение продать родительский дом они с братом приняли несколько лет назад, еще когда мама была жива. Она к их затее отнеслась с пониманием. «Нечего вам тут делать, мальчики, — тихо улыбалась она. — Вот не станет меня, и продадите. А потом езжайте себе».
Мамы не стало в октябре, и теперь они продавали дом, в котором родители жили последние годы. Сами Алекс и Дэвид постоянно были в разъездах. Что немудрено при их проблемах.
Алекс сделал очередной глоток. Они с братом часто переезжали, и никакое место он не мог бы назвать своим домом. Новое жилье и новые соседи — но все те же хлопоты, все те же сложности, которые начались… Алекс не мог толком сказать, когда. Он помнил, как держа Дэвида за руку, сидел на тротуаре и озирался по сторонам, а потом к ним подошла женщина и забрала с собой. Это была мама.
Дальше в его памяти остались нескончаемые коридоры клиник, белые халаты, едкий запах лекарств. Вопросы, вопросы, вопросы — на которые ни он, ни Дэвид не могли ответить, не понимая, чего от них хотят.
Потом, став старше, по рассказам родителей они догадались, что дело неладно. Заговорили дети поздно, лет в семь. О своей прежней жизни не помнили ничего. А в медицинских картах жирным шрифтом значился диагноз о психической неполноценности.
Сами ребята в себе ничего странного не находили. С другими детьми они не общались, родители учили их на дому сами и время от времени приглашали преподавателей. Потом колледж, где поначалу происходило немало неприятных историй, но мало-помалу жизнь вошла в колею — типичную, накатанную рутину многих поколений.
С привычной для всех дороги они стали съезжать под свой тридцатый день рождения.

Алекс стоял в щегольском розовом колпаке с не менее щегольскими зелеными ленточками. Он только что проиграл в фанты желание Кэтти, и теперь должен был в этом головном уборе два раза обойти дом, голося: «Помогите жертве клоунов!» Кэтти уже держала наготове фотоаппарат, заранее умирая со смеху.
— Это жестоко, Кэт, — пожаловался Алекс, спускаясь с лестницы. За ним гурьбой посыпались остальные: сама Кэтти, обнимающий ее Дэвид, их друзья.
— Давай-давай, — подбодрил его Дэвид. — Твои задания обычно похлеще.
Алекс кинул на него укоризненный взгляд, набрал в грудь воздуха и распахнул входную дверь. Прошествовав два круга и изрядно повеселив соседей воплями, он с видимым удовольствием содрал с головы колпак и грозно пообещал за это расплатиться.
Через несколько дней Кэтти принесла напечатанные фотографии с дня рождения. Алекс скорбно глядел на свою физиономию под колпаком.
— А тебе идет, — заметил Дэвид и получил подушкой по шее.
— Фотки отличные получились, — сказала Кэтти. — Вы на них такие юные. Вон, даже морщинок вокруг глаз нет, не то, что у меня, — улыбнулась она.
— Да брось, Кэт, — Дэвид поцеловал ее в щеку. — Ты очень красивая. И удачно поймала нас в кадр.
Приклеивая вечером новые фотографии в семейный альбом, Дэвид вдруг замер.
— Смотри, — позвал он брата, валяющегося на полу с книгой. Алекс остался на все выходные у родителей, и оба ночевали в своей старой детской.
— Что? — Алекс заглянул через плечо Дэвида.
— Это новые фотографии. А это — десятилетней давности. Разницу видишь?
— Нет, — неуверенно сказал Алекс. Он встал возле высокого зеркала и сравнил отражение со старой фотографией. С тем же успехом он мог смотреться в фотографию, а не в зеркало: разницы действительно не было.
— Да ерунда, — сказал, наконец, Алекс. — Фотоаппарат такой кривой.

В тридцать пять им стало не до смеха. Жизнь окончательно вылетела куда-то на параллельную нормальному порядку вещей орбиту. Дэвид признался брату, что чувствует себя загнанным зверем, шарахаясь на улице от людей, которые, как ему показалось, могут его узнать. Алекс стоически увиливал от вопросов коллег, как ему удается так замечательно выглядеть.
В тридцать восемь они первый раз сделали поддельные паспорта, скинув себе добрых пятнадцать лет. О планах на семью давно пришлось забыть. Дэвид, будучи программистом, с легкостью отказался от постоянной работы, а Алексу пришлось поставить крест на карьере биолога — ни одна лаборатория не возьмет сотрудника, который меняет работодателей, как перчатки. А Алекс не мог позволить себе задержаться на одном месте больше пяти-шести лет. К тому же, подделанный паспорт неминуемо потянул за собой проблемы с остальными документами. Дэвид сумел достать и фальшивые права, но Алекс от этого отказался.
Иногда они подумывали о пластической операции — в обратную сторону. Останавливала их нехватка денег, да еще смутная неприязнь ко всему колюще-режущему. В детстве это чувство было настолько сильно, что в доме столовые ножи были пластиковыми вместо металлических.
Они вели очень уединенную, если не сказать отшельническую жизнь, избегая с кем-то сближаться. Единственной отдушиной и радостью были встречи с родителями, которые почему-то совсем не удивлялись тому, что их дети ни капли не меняются с возрастом.
Было и еще кое-что, что оставалось неизменным: сны. Они приходили, как по расписанию, каждый январь, в одну и ту же ночь — и, конечно, им обоим. Мама говорила, что это оттого, что они близнецы, но сами братья чуяли нутром, что такое объяснение она выдумала, главным образом, для своего и их успокоения.
Алекс откинулся на стуле, открутил крышку у бутылки и плеснул в стакан еще немного. Сегодня как раз та самая ночь, и, если им повезет, они встретят ее в самолете, и, может, сон не придет. Он поделился этим соображением с братом — внезапно, поддавшись минутному порыву, когда Дэвид уже сидел за рулем, — тот только криво усмехнулся и нажал на газ. Алекс пожал плечами и вернулся в дом, оставляя за собой цепочку следов на свежевыпавшем снегу. Дорожку никто не чистил, и к завтрашнему дню двор заметет. Под белым покровом спрячутся желтые бордюры клумб, где мама так любила растить цветы. А они ей помогали, если бывали в это время у родителей. Алекс с братом всегда сажали незабудки — сначала в качестве личного метода психотерапии, потом, поняв и приняв свои странности, уже по привычке.
Незабудки тоже придумала мама. Когда в первый раз детям приснился сон, и они, дрожащие и испуганные, сбивчиво, путаясь в словах, пытались рассказать матери, что же их так встревожило, она уловила только одно — голубые цветы. Утром того же дня мама подняла на уши все цветочные магазины. Притихшие мальчишки сосредоточенно рассматривали присланные каталоги, и наконец ткнули в незабудки.
Алекс поднялся и вышел во двор. Снег так и сыпал и, казалось, прямо из фонаря. Где же Дэвид? Чего доброго, придется заночевать тут. Алекс недовольно поморщился. Вещи собраны, спать на незастеленном диване — то еще удовольствие, да и настроились уже они уехать.
Он подставил ладонь под снежинки. Они молниеносно таяли, касаясь горячей ладони, и оставались на ней теплыми каплями. Алекс вытер руку о свитер — белый, с черными ромбами — и подумал, что хорошо бы сделать чаю. Но на пустой кухне оставалась только бутылка. Алекс шмыгнул носом. Идея выбросить абсолютно все ненужные вещи теперь не казалась ему такой шикарной, как вчера.
В кухне зазвонил телефон. Алекс поспешил туда. Еще не сняв трубку, он знал, что это Дэвид: и не потому, что больше звонить никто не будет. Просто у них с братом была настолько сильная связь, что они фактически читали мысли друг друга. Впрочем, в иных случаях телефон был намного удобнее. Алекс провел большим пальцем по экрану, и из динамика зазвучал бодрый, но немного смущенный голос Дэвида. Он объяснил, что пробил колесо и теперь торчит в ремонте, подгоняя механиков, у которых, как назло, нет нужных шин. Так что ему придется дождаться, пока мастерская запросит их со склада. Алекс хотел предложить брату плюнуть на машину и взять такси, но если тот уже загнал ее в сервис, проще дождаться, когда с ней закончат. Иначе хозяев, не явившихся за автомобилем, будут разыскивать, а это им нужно меньше всего. Братьям давно пора было рисовать себе новые паспорта, но прошлый год не давал ни минуты передыха, а потом то не удавалось выйти на подпольную типографию, то не было денег.
Алекс отключился, сунул телефон в карман и натянул куртку. Волей-неволей надо тащиться до магазинчика в конце квартала.
Прогулка заняла у него от силы полчаса. Идти под медленно кружащимся снегом было почти приятно. Алекс давно научился мириться с зимой. Заложив руки в карманы, он шагал по тротуару. В десятом часу вечера четверга на улице встречались только редкие собачники.
На обратном пути ему не попался уже никто. Алекс щелкнул замком входной двери и зажег, наконец, свет на кухне. Мягкие тени легли по углам. Алекс бросил на угловой диванчик пакет с крекерами и бутылку колы и улегся туда сам. Вернее, скрючился — диван при его росте был коротковат.
Меланхолично хрустя печеньем и роняя крошки, Алекс разглядывал такую знакомую кухню. Настенные часы размеренно покачивали маятником, стрелки медленно, но неуклонно ползли вперед, а пачка с крекерами постепенно пустела. Алекс не заметил, как задремал — несмотря на то, что нарочно устроился так неудобно. И сон не замедлил явиться.

Они бегут по узкому, темному коридору, и в конце его он спотыкается и падает на что-то холодное и липкое. Брат помогает ему подняться, и он понимает, что упал на кого-то. Проем вдруг вспыхивает, и полоса голубого света выхватывает из темноты очень красивое и очень белое лицо. Под головой у мужчины блестит темная лужица. Он переводит взгляд на свои руки и видит, что они измазаны красным. Он цепенеет, и брат рядом с ним замирает тоже. Вслед за светом слышится чей-то яростный и полный отчаяния возглас. Провал. Чернота.
Они бредут по сугробам, увязая в снегу по колено. Холодно. Снег сыплется сплошной стеной. Деревья высоки и черны, и безмолвны. Рука брата дрожит. Он стискивает ее крепче, заслышав звериный вой. Их обступают очень скоро, желтые огоньки волчьих глаз сверкают предвкушением. Они прижимаются спиной к сосне, и, когда первый волк прыгает вперед, закрывают глаза. Спаси-и-и, отдается в ушах эхо незнакомого голоса. Ты можешь, можешь, можешь... Чернота. Провал.
Залитый светом луг. Солнце почти в зените. Они идут по краю поляны, заросшей цветами: голубыми — незабудками — и алыми, имени которых они не знают. На алых цветах лежит он, и лицо его по-прежнему очень красиво и очень бледно. Но глаза его смотрят в небо осмысленно, а губы беззвучно шевелятся, складывая все время одно-единственное слово. И они отвечают. Вспышка света.

Алекс заворочался и открыл глаза. На часах было за полночь. Тик-так, до-ре, говорили часы, деловито качая маятником. До-ре, тик-так. До-ре...
Стукнула входная дверь, и в кухню вошел Дэвид. В свои пятьдесят два он выглядел на двадцать с хвостиком — как и Алекс. Он улыбнулся брату. Единственной родной душе в этом мире. При этой мысли Алекс почувствовал легкую грусть, но не позволил ей овладеть собой.
— Привет, — сказал Дэвид. — Еще успеем на трехчасовой рейс.
— Пожалуй, — согласился Алекс, поднимясь и стряхивая с себя остатки крекеров. Глянул на брата и спросил: — Как обычно?
— Да, — ответил Дэвид. — Заснул, пока сидел в комнате для клиентов. — Он помолчал немного и добавил: — Но сегодня все было не совсем так. Я... ответил.
— Мы ответили, — поправил Алекс.
Они аккуратно заперли дверь и сели в машину. Снег падал ленивыми хлопьями. Тепло заурчал мотор, и через минуту они исчезли в этой снежной завесе.
И пока они ехали к аэропорту, у обоих на губах остывало слово «прощаю».

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: БПВ-3, Воинство Без шаблонов, Тема Декабря

---

Воинство ветеранов Арды - Тема Декабря

[Воинство ветеранов Арды]

Название: Множественные умы Финрода Фелагунда
Задание: Тема декабря - выпаданец
Размер: 3905 слов
Жанр/категория: джен, драма, гет
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Финрод, НМП-люди, НЖП-люди
Примечание:

спойлер

О связи работы сознания с квантовым состоянием тубулина микротрубочек пишет в своей книге "Тени разума" и других работах английский математик и физик Роджер Пенроуз. Устройство "редуктора состояний" и технология переноса fea из Арды и обратно автору неизвестны, а если бы и были, то он сохранил бы их в тайне.

Финрод очнулся, и в глаза ему ударил яркий свет множества солнц. Ощутил тяжесть и неловкость тела, пересохший рот, трудное дыхание. Не так он представлял себе второе рождение. Дернулся – все тело стянуто ремнями, так что не шелохнуться. Над ним склонились несколько фигур в белом с закрытыми лицами. Легкий укол в шею, и свет снова погас.
Второй раз сознание возвращалось медленно. Под сомкнутыми веками плавали бисерные вихри, где-то вдалеке – или совсем близко – были слышны голоса. Поначалу язык показался Финроду незнакомым, но неожиданно он понял, что говорят про него – «Доложите, когда он проснется, сержант». Чуть заметно шелохнув рукой, эльда почувствовал, что все еще связан. Ужас пронзил холодной иглой, однако усилием воли Финрод заставил себя дышать ровно и не открывать глаз. Надо выиграть время. Что произошло? Он знал, что покидает Чертоги Мандоса для новой жизни, и сомневался, готов ли он к ней. Всего мгновение помедлил под сумрачными каменными сводами, и тогда послышался голос, зовущий его по имени. А затем – свет, живое тело и плен. В том, что он в неволе, сомнений не было – друзей и гостей не привязывают к кровати. За время, прошедшее в Чертогах, он отвык от телесных ощущений, и так же, как обнаженной fea было холодно и неуютно, так теперь ей было тесно и душно. Живая оболочка была непривычна – или не подходила ему, будто одежда с чужого плеча.
Послышались близкие легкие шаги.
- Манхот… ой, господин Финрод? Вы слышите меня?
Эльда решил, что притворяться бессмысленно, и открыл глаза. Милая девушка в странной одежде – ах да, это комбинезон, в глазах неуверенность и замешательство. Язык он понимал, хотя определенно раньше никогда не слышал. Получится ли говорить на нем?
- Suilad, – нет, не получилось. Еще раз. – Здравствуй.
На лице девушки мелькнуло огорчение. Чем-то Финрод ее разочаровал. Она ожидала увидеть кого-то другого?
- Почему я связан?
Мгновенное замешательство.
- Чтобы Вы не повредили себе. Пока Вы были без сознания, могли начаться судороги. – Финрод чувствовал, что, несмотря на подлинную заботу о нем, девушка лжет. – Как Вы чувствуете себя? Простите, господин Финрод, я сейчас развяжу Вас.
Садясь на кушетке, эльда потянул за собой целый шлейф проводов, закрепленных на груди, руках и даже на затылке. Голова кружилась, тошнота накатывала и отступала.
- Зови меня просто Финрод, пожалуйста, – попросил он, пока девушка снимала электроды. Девушка не желает ему зла, но успокаиваться рано. Поверх ее плеча Финрод быстро пробежал глазами по комнате. Обстановка знакома и незнакома. Он, несомненно, бывал здесь часто. Кушетка, окруженная приборными стойками, оплетенная как сетью проводами. Широкое светлое окно, за которым серое небо, ширмы, столы, компьютеры, приборы. Одинокая роза в колбе на столе у Лу. Стоп, откуда он знает ее имя?
Закончив освобождать Финрода от проводов, Лу положила рядом с ним стопку одежды и отрапортовала по селектору: «Испытуемый проснулся, сэр. Да, сэр. Финрод, сэр». Смешная Лу, сержант медицинской службы, так гордится своим участием в операции. Какой операции? Где он находится? В крепости… нет, в научном отделе госпиталя. На военной базе. Где это? Несомненно, он знал и это, но не мог вспомнить.
- Лу? – позвал Финрод, и девушка вздрогнула, – Прости, пожалуйста, здесь есть зеркало?
Из темной зеркальной стены на него смотрел незнакомый рослый молодой мужчина. Адан, смертный. Вот отчего так неуютно. Совершенно нагой. «Ах да, надо одеться, о чем я думал!» – Финрод метнулся к кушетке и чуть не упал от очередного приступа дурноты. Казалось, что в голове похозяйничал кто-то посторонний, и это было очень неприятно. Натягивая штаны, он не переставал рассматривать свое отражение. Светлые волосы коротко подстрижены, лицо – хорошее, открытое, ясные серые глаза. Финрод развел руки, попрыгал легонько. Тело слушалось хорошо, подтянутое тренированное тело воина. «Кто же ты такой, человек? И что со мной произошло?» Неожиданно навалилась тоска, хоть плачь от безысходности и одиночества. «Как хочется домой, но где теперь дом? О, Эру, не довольно ли испытаний? Дай мне сил».
Финрод застегнул молнию на мягкой форменной куртке цвета хаки, и в этот момент совсем рядом с тихим шелестом открылась раздвижная дверь. Лу вытянулась по стойке смирно и взяла под козырек. Финрод сделал вид, что поправляет воротничок и досчитал до пяти, собираясь с духом.
Капитан Эллиот Греймак хорошо умел держать паузу, но на эльфа это не произвело особого впечатления. Финрод молча разглядывал военного, отметив, что у дверей остались двое сопровождающих с автоматами.
- Сержант Найтингейл, Вы свободны.
Лу щелкнула каблуками, и дверь за ней мягко захлопнулась. «Сейчас будут ответы. Или – все-таки вопросы?» Греймак занял единственное кресло и мягким жестом указал эльфу на кушетку. Король Нарготронда мысленно улыбнулся. Медленно пошел вдоль комнаты, с видимым интересом рассматривая приборные панели.
- Вы ведь Финрод? – капитан все-таки был вынужден заговорить первым. – Финрод, сын Финарфина, глава Третьего дома в Средиземье и король Нарготронда?
- Да, это я. Но я давно уже не король, и, насколько я понимаю, не в Средиземье?
- Да, Финрод, Вы не в Арде. Мы вызвали Вас, поскольку нам необходима Ваша помощь.
Эльда удивленно вскинул глаза на капитана. Ложь? Навряд ли. Но и не вся правда. Лицо капитана было жестким, а взгляд – непроницаемым.
- Если у Вас есть вопросы, задавайте, не стесняйтесь. Мы постараемся от Вас ничего не скрывать, насколько это возможно, Вы ведь понимаете?
А вот это уже неправда. Финрод насторожился.
- Да, вопросов много. Но самый важный – кто этот человек, в чьем теле я сейчас нахожусь?
- Не волнуйтесь, Финрод, этот юноша погиб в результате несчастного случая, и у нас появилась возможность вызвать вашу fea – я правильно говорю? – из Арды к нам. Он был бы не против.
Ложь! Или снова полуправда?
- К нам – это куда?
- Эльфам еще неизвестна концепция множественности миров? Позже я дам Вам соответствующую литературу. Это другая Вселенная, в чем-то похожая на вашу. Можно сказать, миры-побратимы.
- Как Вам это удалось?
- У нас есть технологии. В двух словах: свободная душа – fea – находится в когерентном квантовом состоянии, и если организовать квантовую щель, можно провести редукцию… И Вы окажетесь в нашем мире.
- Почему я понимаю ваш язык?
- В вашем распоряжении оказался мозг вашего предшественника – назовем это так – и все его нейронные связи: память, навыки. Для Вас это очень удобно – по крайней мере, Вы не испытываете шока, попав в незнакомую среду.
Финрод едва заметно усмехнулся. Мог ли он еще испытывать шок, попав куда бы то ни было, после подвалов Тол-ин-Гаурхот? После Чертогов Мандоса?
Греймак перешел непосредственно к делу. Как и ожидалось, речь шла о вооруженном противостоянии. Предстояло взять штурмом хорошо укрепленный лагерь террористов. Это можно было сделать только с помощью массированной воздушной бомбардировки. Представив – точнее, вспомнив – мощь современного вооружения этого мира, Финрод содрогнулся. В изложении Греймака ложь причудливым образом мешалась с правдой, и эльда не знал, чему можно верить.
- Но, Финрод, дело в том, что в этом лагере держат в плену многих наших людей. Вы понимаете, как это трудно… Мы хотели бы их спасти.
Финрод отвернулся, делая вид, что рассматривает панель кардиографа. Он задохнулся от внезапной боли. Вспомнилось то, что не смогли бы ни стереть, ни исцелить долгие эпохи, проведенные в Чертогах Ожидания – его друзья, погибшие в плену у него на глазах.
- Эту операцию мы назвали «Тол-ин-Гаурхот» – Вам не нужно объяснять, почему.
Крышка захлопнулась. Финрод почувствовал, что он в ловушке. Что бы там ни было, но он должен помочь этим людям спасти пленных, хотя бы попытаться. Хотя бы здесь. Даже не видя лица эльфа, капитан знал, что тот согласен.
- Что я должен делать? – эльда не обернулся, рассеянно водя пальцем по кнопкам и штекерам.
- Вы мастер Песен Силы. С вашими способностями, возможно, у нас получится взять базу бескровно.
- Если Вы, капитан, так хорошо осведомлены, то знаете, что в последний раз я проиграл, – Финроду пришлось постараться, чтобы голос не дрожал. – К тому же, я не знаю, смогу ли использовать свои умения в вашем мире.
На непроницаемом лице капитана мелькнуло разочарование.
- Но надо попробовать.
Финрод осмотрелся и подошел к одиноко стоящей розе на письменном столе. Лепестки цветка уже заметно увяли, бутон поник. Эльда пробежал пальцами по стеблю, коснулся алых лепестков. Капитан Греймак приподнялся, буквально впитывая глазами каждое движение эльфа. Финрод беззвучно зашевелил губами, потом запел шепотом. Удивленно ахнул, лицо осветилось радостью. Он вполголоса замурлыкал мелодию без слов, коснулся цветка губами и сделал шаг в сторону, улыбаясь совершенно счастливо. Греймак и оба телохранителя у дверей вытянули шеи. Роза ожила, подняла головку и пустила несколько побегов, каждый из которых венчал новый бутон. Цветки продолжали раскрываться на глазах. В опустевшей склянке было видно, как стебель пустил корни. Финрод бессильно опустился на пол. «Теперь это получается неожиданно легко, – отметил он про себя, – но я так устал. Со мной что-то не так?»
- Отдыхайте, Финрод, – произнес Греймак, отойдя от потрясения, – О Вас позаботятся. Вы очень, очень нам поможете.

Глубокой ночью, после целого дня загадочных процедур и утомительных опросов, проводимых научным отделом операции «Тол-ин-Гаурхот», Финрод наконец остался один. Спать его уложили все на той же кушетке в лаборатории, на прощание Лу снова прикрепила электроды кардиомонитора и энцефалографа, пообещав, что это в последний раз, и пожелала доброй ночи, забрав с собой розу, уже превратившуюся в небольшой куст. Финрод прикрыл глаза. Ему было трудно разобраться в происходящем, столько было намешано лжи в словах людей. Но одно он знал твердо – повториться трагедии Тол-ин-Гаурхот он не позволит. Наконец он заснул.
- Mae govannen, Aran Finrod!
- О, Эру, а ты еще кто такой? – не очень вежливо отозвался эльда. Голос был очень знаком, он принадлежал молодому парню, но вот только где он и где это все происходит?
- Простите, король Финрод. Я думал, что я умер. И я счастлив, что встретился с Вами, – вокруг посветлело, словно рассеялась дымка, и Финрод обнаружил себя на лугу, под пронзительно синим небом. Ветер трепал его золотые косы. «Да ведь это же сон!».
- Кто ты?
- Я – агент Алекс Манхот. Но, может, Вам будет проще, если Вы будете звать меня Берен.
- Почему ты считаешь, что мне будет приятно называть тебя именем моего друга, с которым мы расстались до конца времен?
- Простите, Король Финрод, – парень был явно расстроен.
- Прекрати называть меня королем, – раздраженно отрезал эльда, и тут он вспомнил – этот голос позвал его из Чертогов Мандоса. – Так это был ты?
- Да, это я звал Вас сюда. Мне сказали, что я… исчезну, но кажется, мое сознание полностью сохранилось.
- Так ты добровольно согласился, чтобы моя fea вошла в твое тело? Зачем?
- Это был эксперимент. И это была возможность дать Вам прийти в наш мир.
- Слишком большая цена у такого эксперимента. Ты согласился из-за заложников?
- Нет никаких заложников, – голос Берена звучал виновато. – Не знаю, зачем капитан Греймак обманывает Вас. Наверное, он считает, что иначе Вы не раскроете ему секрет Песен Силы.
Финрод замолчал – насколько можно замолчать во сне, когда разговариваешь с собеседником в своей же голове. С оглушительным грохотом опустились стальные щиты avanire, отгораживая сознание. Для Берена это отозвалось болью, как хороший удар по лицу.
- Ты мне не доверяешь? – горько спросил юноша. Видимо, оплеуха их несколько сблизила и избавила человека от чрезмерно изысканного слога.
- Знаешь, друже, хм… Берен! Ты ведь заманил меня в ловушку. И я тоже хорош – так поддаться чувству вины, что не заметить очевидную ложь.
Финрод сел в траву, и она скрыла от него горизонт. Метелки злаков клонились под порывами ветра, алые маки выворачивали тонкие лепестки.
- Я очень люблю это место, – вдруг сказал Берен. – Это степь вокруг базы, такая она весной. Я любил гулять здесь.

Проснувшись, Финрод хотел полежать с закрытыми глазами и подумать, однако показания приборов его выдали. Пришла Лу и притащила с собой огромную кадку с землей, куда она посадила вчерашнюю розу. После душа и завтрака его снова передали в руки научного отдела, и до вечера следовали тесты, вопросы, измерения и снова вопросы. «Не слышите ли Вы голоса? Что Вам снилось?» «Нет. Цветущая степь, маки», – отвечал Финрод. Как бы эльда не был зол на Берена, он должен был признать, что ночной разговор многое прояснил для него. Конечно, Песни Силы, дело только в них. За Силу всегда шла борьба – что здесь, что в Арде. Но отдавать в руки беспринципным и жестоким людям такое сокровище нельзя, ни в коем случае.
Неожиданно Финрода оставили совсем одного. Ожидание затянулось, и эльда, прогуливаясь по комнате, остановился напротив зеркальной стены. На него ясными глазами смотрел юноша из сна, Берен. Финрод и сам не знал, почему он все-таки назвал его этим именем. Был ли человек похож на его друга? Может быть, да – та же благородная душа, отважное сердце. Стоило ли простить его за невольное предательство? Размышления эльфа были прерваны появлением Греймака, с сопровождением и в белом комбинезоне.
- Пойдемте, Финрод. Вы сможете спасти многие жизни, я Вам завидую.
Теперь для эльда было совершенно очевидно, что человек лжет. И снова ложь смешана с правдой. В сопровождении четверых автоматчиков Финрода привели в другую комнату, сияющую белизной и светом. Он тут же узнал бестеневую лампу над операционным столом.
- Вам нет необходимости самому участвовать в штурме. Мы считаем из Вашего мозга энграмму Песни Силы и воспроизведем ее, наши технологии это позволяют. Ложитесь на стол. Не могу обещать, что это будет особенно приятно, но я рассчитываю на Ваше мужество и добрую волю.
Финрод внимательно осмотрел операционную. Кроме четверых автоматчиков, оставшихся за дверью, здесь были врачи научного отдела и несколько ученых в синих комбинезонах возле голубых зеркальных пластин... редуктора состояний, как участливо подсказала память Алекса Манхота. Что же здесь главное? Как работает технология извлечения памятного следа? Несмотря на то, что понятия хранились в памяти Берена, сама процедура представлялась смутно. Видно, агент Манхот, соглашаясь на участие в операции, не особо разобрался в теории.
- Что же Вы, Финрод? Вам страшно? – улыбаясь одним уголочком рта, спросил Греймак. И Финрод решился. Сделав вид, что провокация сработала, он вскинул подбородок и шагнул к столу.
- Мы не хотим сделать из базы террористов розовый сад, поэтому я попрошу Вас вспомнить Ваш последний поединок на песнях силы, – здесь Финрод содрогнулся совершенно непритворно. – Думаю, тогда Вы сделали все, на что способны, и даже большее. Поэтому просто представьте, что здесь Тол-ин-Гаурхот…
- А Вы – это Саурон? – перебил эльда, скидывая мягкие туфли и глядя Греймаку в лицо. Капитан скривил губы, наморщил лоб под пепельным ежиком волос.
- Ну, зачем же так. Можете считать меня, например, Тинголом, королем Дориата, коли уж выполняете мое задание.
На короля Дориата, несмотря на высокий рост, капитан Греймак не походил совершенно. Скорее на голодного волка, сосредоточенно наблюдающего за своей жертвой. Финрод почувствовал, как майка на спине намокает от холодного пота.
- Ну, Тингол, так Тингол, – беспечно сказал он, запрыгивая на стол. Однако неловко промахнулся и свалился по другую сторону стола, увлекая за собой вездесущий энцефалограф, кислородную подушку и табурет.
- Минуточку, – приглушенно сообщил бестолковый эльф, пытаясь выбраться из-под стола, в то время как врачи обступили его, пытаясь помочь. – Сейчас, – и выкатился кубарем, держа в одной руке ножку от табурета, в другой – металлический прут от штатива, в два прыжка достиг стены и одним ударом разбил рубильник.
- Охрана! – взревел Греймак, бросаясь к дверям. Свет погас, в темноте автоматчики ввалились в плавно открывшиеся двери, а Финрод бросился им навстречу. Короткая очередь оглушила всех присутствующих, но приказ Греймака: «Не стрелять!» – был услышан. Финрод, ошеломленный выстрелами, запнулся и чуть не упал, двери захлопнулись, и Греймак нажал комбинацию на пульте – заблокировал выход. Численный перевес оказался не таким большим – после выстрелов научный отдел попадал на пол и постарался не высовываться из углов. Финрод был уверен в своих силах, и первым же ударом вышиб автомат из рук одного из солдат. Зажегся красный аварийный свет, взвыла сирена. Ножка от табурета больше походила на увесистый гномий фальшион, штатив – на легкий нолдорский меч. Парируя удары прикладов и резиновых дубинок, Финрод улыбался – как он, оказывается, истосковался по танцу клинков. Однако положение его было незавидным – выхода из операционной не было. Когда у него осталось только два противника, эльда спиной почувствовал движение, и, обернувшись, успел увидеть, как Греймак целится в него из пистолета. От выстрела правая рука онемела и выпустила оружие. Воспользовавшись этим, солдаты повалили его на пол, однако, неожиданно для самого себя, Финрод обхватил одного из них ногами, вывернулся, зажал руку и, потянув на себя, вынул из сустава. Такими приемами Финрод не владел. «Ах, молодчина Берен! Вот если бы и вторая рука работала». Но холодное онемение быстро расползалось по телу, каждое движение давалось с огромным трудом. Последний из охранников придавил его голову коленом к полу, заломил руки и защелкнул наручники. Поднял за волосы, зажимая ладонью в перчатке пол лица. Финрод был готов бороться и дальше, но тело предательски обмякло. Греймак, сверкая красными в свете аварийных ламп глазами, раздувая ноздри, смотрел, как эльда мучается от удушья.
- Напрасно ты это затеял, эльф. Песню Силы мы получим так или иначе, а ты поплатишься.
Финроду заклеили рот, протащили по длинным чистым коридорам и оставили в узкой камере, где не было ничего, кроме слепящего света и зеркального окна в двери. Пристроившись поудобнее со скованными за спиной руками, эльда закрыл глаза. До завтрашнего дня его никто не тронет, ушибы и ссадины заживут, а там будь что будет. Думать об этом не хотелось, слишком уж все складывалось похоже на злосчастный поход за Камнем. «Вот удружил ты мне, тезка моего друга, Берен», – подумал Финрод, заставляя сознание расслабиться.

Парень сел на прибрежный камень, пристроил ноги так, чтобы не промочить ботинки, и задумчиво провел прутиком в быстром, прозрачном потоке. Отражение стройных белых башен дрогнуло и снова проявилось на водной глади. Даже водяной фантом Тол Сириона Финроду было жалко до слез. Юноша, конечно, был ему знаком. Это открытое мужественное лицо он хорошо изучил за последнюю пару дней. При помощи зеркал.
- Это и есть твой замок? – спросил Берен.
- Можно сказать и так. По крайней мере, он много значит для меня. Я любил сидеть на этом берегу и смотреть, как башни розовеют на закате.
- Прости, Финрод, я, кажется, сильно ошибся, согласившись участвовать в этом эксперименте, – человек удрученно уронил голову. – Что же нам теперь делать?
На лице Финрода отразилась непередаваемая гамма чувств. Отразилась бы, но сейчас он был не более чем голосом во сне Алекса Манхота. Однако Берен так или иначе понял.
- Клянусь, я не знал, что так обернется! – юноша вскочил, оступился, ухнул по колено в реку, – Я не предам тебя!
- Тогда – не высовывайся, – ответил Финрод после короткого раздумья. – Я смогу защитить тебя, и они ничего не узнают. Существует ли способ мне выбраться из твоего тела и вернуться в Арду?
Берен замолчал. Побрел по каменистой отмели в сторону острова, пока вода не поднялась выше колен, загляделся на замок. Наклонился над прозрачной водой и плеснул в лицо.
- Способ есть, но… А!
Берен и Финрод вскрикнули одновременно, эльда очнулся от удара ботинком в ребро. Не успев открыть глаза, он наглухо запечатал сознание, укрывая за нерушимой броней воли свои тайны и самого Берена. Подобрался, оттолкнувшись от стены скованными руками, встал и взглянул в глаза своим тюремщикам. Ничего не меняется.
Для того чтобы уложить Финрода на операционный стол, понадобилось шестеро солдат и два шприца периферического нейроблокатора. Еще запасная лампа и новый блок энцефалографа. До мерцающих голубоватых зеркал редуктора он дотянуться не сумел. Капитан Греймак собственноручно затянул ему ремни на руках и ногах. Финрод с удовлетворением отметил багровую ссадину, идущую наискось через скулу Греймака – видно, во время вчерашней потасовки в темноте досталось и ему.
- Как ты правильно заметил, эльф, считать энграмму Песни без твоего согласия мы не можем, хотя и пытались, едва ты к нам прибыл. Но уверен, я смогу тебя убедить, – капитан хищно оскалился.
- Саурон вот не смог. Хотя тоже был уверен, – Финрод постарался улыбнуться как можно более беспечно. Это далось ему не просто. «Чем может меня напугать этот человек после Тол-ин-Гаурхот? Или наоборот – именно после и будет гораздо труднее? Готов ли я пройти через это еще раз?»
Прошло несколько дней – Финрод уже не мог вспомнить, сколько именно, в поле его зрения не было часов, а слепящий свет бил в глаза, не переставая. Вокруг него суетились разные люди, громоздились сети проводов и капельниц, бесчисленные солнца сливались в тошнотворную карусель. Ни заснуть, ни провалиться в беспамятство эльда не мог. Он больше не думал о том, сможет ли выдерживать это и дальше – просто не мог больше думать.
- Финрод! Финрод! – позвал знакомый голос.
- Откуда ты взялся, я же не сплю? И я просил тебя не показываться! – мысленно выругался эльда.
- Я больше не могу смотреть…
- Отвернись, если не можешь! – Финрод был настолько зол, что даже тошнота отступила. Это вспышка не укрылась от точных приборов, регистрирующих малейшие изменения нейрональной активности, а следом и от внимания Греймака. Лицо капитана с еле заметной уже розовой полосой на щеке склонилось к самым глазам эльфа.
- Ну же, Финрод, поговори со мной!
Эльда закусил губу, рванулся, и тут над его сознанием сомкнулась тьма.
- Да, сэр, но я не Финрод, я Алекс Манхот, агент Берен.

Финрод очнулся через сутки, и сразу ощутил чужое присутствие.
- Доброе утро, – приветствовал его Берен.
Он лежал на кушетке в лаборатории, под окном стоял знакомый розовый куст в кадке.
- Неужели я теперь ни во сне, ни наяву не смогу от тебя избавиться?
- У нас не так много времени. Я заключил с капитаном сделку.
Сердце у Финрода нехорошо споткнулось.
- Не бойся, пока я только пообещал ему энграмму. Он введет тебе дозу катанина, там произойдет что-то с микротрубочками в шипиках, деполимеризуются, или что-то в этом роде, и ты, вероятно, покинешь это тело, но перед этим я смогу извлечь энграмму Песни.
Финрод до боли сжал руки. Эх, Берен, Берен.
- Эй, разве я не обещал, что не предам тебя? Финрод, я говорил, что есть способ отправить тебя в Арду?
Финрод поднял голову. Из зеркальной стены на него смотрел Берен, по-юношески чистым, немигающим взглядом. Теперь, серьезный и решительный, он гораздо больше напоминал Финроду своего тезку из другого мира.
- Это просто. Ты должен умереть. Fea освободится, и, скорее всего, вернется в твой мир.
- А ты – ты ведь тоже умрешь?
- Да. Я готов. Я ведь уже почти умер, когда согласился участвовать в эксперименте.
- Нет, Берен, ты уж извини, но я так не могу.
- Не можешь – отвернись, – неожиданно жестко ответил человек, и эльда ощутил мгновенную слабость, а потом тело перестало ему повиноваться. Он снова, как во сне, был только сторонним наблюдателем.
Алекс Манхот, нет, все-таки Берен, взял с полки настольное зеркальце Лу и разбил его об подоконник. «Этого должно быть достаточно», – подумал он, выбирая самый крупный осколок.
- Остановись, Берен!
- Я только хотел попросить тебя… – юноша немного замялся. – Знаю, это почти невозможно, но не мог бы ты – хотя бы попробовать – взять меня с собой?
Финрод снова попытался заставить тело подчиняться своей воле, но у него ничего не вышло.
- Прощай, государь Финрод, король Нарготронда, – грустно улыбнулся юноша, и вдруг почувствовал теплое прикосновение ладони.
- Держись крепче, Берен, я тебя не брошу.

Дверь пискнула и с легким шелестом отъехала в сторону. Лу влетела внутрь и заблокировала выход. Берен спрятал осколок зеркала за спину, но Лу, не обращая внимания, схватила его за рукав и потащила в угол, к кадке с розой – в мертвую зону для видеонаблюдения. Из кармана комбинезона она вытащила две ампулы и начала торопливо распаковывать шприц.
- Финрод ты или Манхот, этот ужас надо прекратить. Будь проклят чертов эксперимент! Вот катанин, он освободит Финрода.
«И превратит твои, Берен, мозги в кисель!» – испуганно воскликнул эльда.
- Нет, если вовремя ввести стимулятор полимеризации. Наверное…
Лу удивленно оглянулась, но продолжила наполнять шприц, передала его Берену и вскрыла вторую ампулу.
Берен сел на пол и закатал рукав, обнажив покрытую кровоподтеками руку. Лу встала на колени и воткнула иглу, нащупывая вену.
«Берен, что будет с тобой и с Лу?»
«Не волнуйся, мы справимся. Лу хороший врач, она вытащит меня. А дальше – дальше будет видно… Прощай, Финрод.»
- Прощай, Берен!
Легкое головокружение, и через минуту свет для Финрода сжался в светящуюся искру, вспыхнул и погас.

Знакомый сумрак и прохлада, каменные своды уходят ввысь и теряются во мгле. Финрод спокоен, но голос Владыки Намо полон тревоги. «Твоей fea нужен отдых после пережитого, Финдарато…».
- Нет, Владыка! Я больше не выдержу неволи, довольно с меня застенков и темниц! Я хочу туда, где ветер и Солнце, я хочу жить! И я хочу к Амариэ!
Уже стоя на ступенях, ведущих к свету Благословенного Края, Финрод оборачивается.
- А еще, умоляю тебя, Владыка Мандос, законопать, пожалуйста, эти квантовые щели!

@темы: БПВ-3, Воинство ветеранов Арды, Тема Декабря

---

Объявление #42

[Битва Пяти Воинств]

С радостью поздравляем участников с завершением череды обязательных Этапов конкурса.
Теперь желающие могут выложить работы на второй Дополнительный этап, а именно на Тему Декабря, в которую включены три ситуации на выбор - попаданец, выпаданец и постканон.
Напоминаем, что выкладывать работы можно до 23:59 25 декабря.

Правила выкладки:
- число работ в пределах разумного
- заглавие поста: "Воинство ***" - Тема Декабря
-

шаблон шапки

<b>Название:</b>
<b>Задание:</b>
<b>Размер:</b> (в словах)
<b>Жанр/категория:</b> (в т.ч. дополнительные; соответствующие этапу указываются первыми в списке)
<b>Рейтинг:</b> 
<b>Персонажи/Пейринги:</b> (по желанию)
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть)

- теги - "Тема Декабря", "БПВ-3", а также тег команды
- рейтинг +18 закрывается от несовершеннолетних

Также Администрация напоминает, что в силе остается уже ранее оглашенное решение: если работы на дополнительный этап принесут менее четырех команд, голосование проводиться не будет. Но в целях поощрения, команды, выполнившие задание, получат по 3 очках.
Если же в выкладке поучаствуют четыре или пять команд, в силе остаются текущие правила.

Еще одно уточнение касается Открытого жюри, работа которого продолжается до 29 декабря.
Участники обратили внимание Администрации на отсутствие в Правилах указаний на возможность оценивать работы Визуального этапа. В связи с этим просим прощение и вносим ясность: работы оценивать можно. Критерии аналогичны текстовым с поправкой на специфику: вместо Сюжета и Стиля члены жюри оценивают Идею и Технику.

Удачи.

@темы: Объявления

---

БПВ-3: Таблица очков

[Битва Пяти Воинств]

Таблица набранных очков. Результаты голосований за этапы будут приплюсовываться по мере их завершения.
Начисленные очки, согласно Правилам, складываются из
1. Оценки за выполнение Этапа - 5 очков
2. Читательского голосования. 1 голос = 1 очко
3. Оценок Открытого жюри. Они будут добавляться по мере появления новых отзывов на момент завершения голосования за последний этап.

№	Команда	ЭI: Жанр	ЭII: Период	ЭIII: Локация	ЭIV: Ситуация	ЭV: Персонаж	ЭVI: Визуальный этап	ЭVII: Свободная тема	ТН|ТД	Всего
1	Воинство Без шаблонов	5+13+27	5+11+33	5+11+18	5+14+12	5+12+12	5+14+15	5+11+6	10+14|7	275
2	Воинство Моря	5+11+27	5+12+32	5+7+16	5+12+11	5+11+12	5+14+15	5+9+3	12+18|7	264
3	Воинство ветеранов Арды	5+11+27	5+9+27	5+7+16	5+14+10	5+9+10	5+16+18	5+8+2	11+14|7	252
4	Воинство Модерн-АУ	5+3+22	5+5+24	5+4+13	5+6+7	5+5+9	5+7+11	5+7+6	9+13|2	188
5	Воинство любовников	0	5+4+20	5+6+14	5+4+9	5+3+8	0	0	8+4|0	100

запись создана: 18.11.2014 в 00:20

@темы: БПВ-3, Прочее

---

БПВ-3: Темы этапов

[Битва Пяти Воинств]

Обязательные этапы:
Этап I: Жанр
Тема "Легенда"
Число работ: 1-3
Выкладка - 7-9.11

Этап II: Период
Тема "Конец Эпохи"
Число работ: 1-3
Выкладка - 14-16.11

ЭIII: Локация
Тема "Оставленный город"
Число работ: 1-3
Выкладка: 21-23.11

Этап IV: Ситуация
Тема "Туда и Обратно"
Число работ: 1-3
Выкладка - 28-30.11

Этап V: Персонаж
Тема "Галадриэль"
Число работ: 1-3
Выкладка - 5-7.12

Этап VI: Визуальный
Темы:
- иллюстрация (к любой работе из текстовых выкладок)
- портрет
- свободная тема (на усмотрение участников)
Число работ: от 3 (по 1 на каждую тему) до 7.
Выкладка - 12-14.12

Этап VII: Свободный
Свободная тема
Число работ: 1-3
Выкладка - 19-21.12


Дополнительные этапы:
Тема Ноября:
Жанры на выбор: хоррор, триллер, детектив
Число работ: ограничено пределами разумного
Выкладка - 1-30.11

Тема Декабря:
Ситуации на выбор: попаданец, выпаданец, постканон
Число работ: ограничено пределами разумного
Выкладка - 1-25.12

запись создана: 01.11.2014 в 07:26

@темы: Организационное, Этап I: Жанр, Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Тема Ноября, Этап VII: Свободная тема, Этап II: Период, Этап III: Локация, Этап IV: Ситуация, Этап V: Персонаж, Тема Декабря

---

Воинство ветеранов Арды - Этап VII

[Воинство ветеранов Арды]

Название: Самые красивые глаза
Задание: Свободный этап
Размер: 870 слов
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: G
Персонажи: Эльронд,

спойлер

Маглор

Лорд Элронд - существо почтенное, древнее и мудрое. И трудно даже представить, чтобы он мог быть другим, чтобы был подвержен каким-то низменным слабостям или глупым страхам...
"Никому и никогда не показывай своих ран" давно стало одним из его главных жизненных правил. Кажется, невозможно придумать лучшего решения, когда вокруг такое множество тех, кто надеется на тебя, видит в тебе опору и защиту... Дети, подданные, да и не только они.

Но скрывать страхи и слабости - не значит быть избавленным от них. И иногда, вот как в эту холодную осеннюю ночь, их темному кружащемуся рою удается взять верх. Забытые при свете дня, боящиеся яви - они приходят в ночи, воспоминания и думы, причудливо измененные зыбкой почвой сновидений.

В этом сне лорд Элронд вновь и вновь видит одно и то же. И в этом сне он один, всегда один, хоть в жизни они были там вместе с братом.

Светлые каменные плиты под ногами, светлые каменные стены вокруг. Точнее, их искореженные оплавленные остатки. Рыжее ночное небо над головой. Кажется, горит все, даже то, что не может гореть, даже белые камни, стекая из-под пламени бледными струйками, перемешанными с сажей... Искры жалят кожу, пытаются добраться до глаз, от едкого дыма трудно дышать.

Может, пойдет дождь и погасит это пламя вокруг?

Нет, дождь не идет, и единственная влага, которой здесь в достатке - густая темная кровь, быстро застывающая черной коркой, присыпанная пеплом. Везде на белых камнях, горя, как и они, лежат тела. Мужчины, женщины, дети - не разобрать, кого тут больше. Темная, почти черная кровь медленно и густо сочится из смертельных ран, заливает белые камни под ногами и все никак не желает кончаться. Течет одной вязкой рекой, окрашивая все вокруг в свой цвет, поднимает тела, несет их и переворачивает... Соприкасается с пламенем - и тоже начинает гореть.

Надо бежать, спасаться - и это, хоть и с трудом, удается. Тел все больше, они лежат одно на другом, беспорядочной кучей, горой, но хоть кровавый поток немного замедлит свое течение, как от плотины, и огонь, наверно, погаснет в бесполезных попытках сожрать столько трупов.

Здесь, кажется, был недавно бой.

Бой?

Бойня...

Двое живых среди бесчисленных мертвых. Забрызганные с ног до головы кровью - чужой, не своей. Один опустился на колени, сняв шлем и неотрывно глядя в какое-то из мертвых лиц у себя под ногами. Второй остается на страже - но не от кого здесь беречься уже.

Наверно, Элронд умудряется произвести какой-то шум, потому что стоящий на коленях вздрагивает и поднимает голову. У него странные глаза: пламя ближнего пожара необычно отражается в них, словно бы наполняя, затопляя до краев. Не разглядеть сейчас цвета этих глаз - как будто два чистых озерца огня устало-опустошенно уставились на него. Нет, уже две пары живых глаз глядят ему в глаза - и неисчислимое множество глаз мертвых. Да, мертвые тоже смотрят. Только в их глазах ничего не отражается.

Сон. Воспоминание. Безжалостная и отвратительная правда, которую лорд Элронд всеми силами старался изгнать из памяти.

***
Золотисто-карие глаза кажутся то темными, то, наоборот, совсем светлыми, цвета меда. Самые красивые глаза на свете - необычного цвета, не совсем даже карие, а с таким оттенком, как будто в них затерялись тоненькие солнечные паутинки. Да, солнце в них отражается так же необычно, как и огонь.

Солнце. Крепкий свежий ветер с моря. Песок и камни.

- Он ушел... Он оставил меня, а ведь обещал не бросать, - тихий голос как будто теряется в шуме прибоя. - Но почему? Почему он так поступил?

Взгляд знакомых золотистых глаз растерянный и безнадежно грустный. Но солнечный свет по-прежнему ловится в них, как в паутинки. Как всегда.

***
- Эй, малыш, просыпайся, - лорд Элронд, конечно, был существом почтенным, древним и мудрым, но даже ему иногда случалось чересчур утомиться за день и заснуть под вечер в не совсем подходящем месте. Сейчас, как, впрочем, и всегда, таким местом оказалось большое и мягкое кресло в библиотеке. Но вот пробуждаться от того, что его тормошат за плечо, да еще и называют малышом, почтенный лорд Элронд уже давно успел отвыкнуть. - Вижу, засыпать где не надо ты так и не отучился.

Открывать глаза и стряхивать сон так не хочется... Не хочется вновь вспоминать о бесконечных и бесчисленных дневных заботах и тревогах, а хочется просто посидеть еще вот так спокойно, слушая знакомый нежный голос... И в правдивость недавнего кошмара теперь совсем не верится.

- Как ты меня нашел? - вопрос все-таки срывается.

- Ну уж тебя-то я найду везде, где бы ты ни оказался, - неожиданный собеседник еще в тени, еще невидим, но по голосу понятно, что он улыбается. Наверно, той самой своей загадочной улыбкой...

- И надолго ты к нам?

- Наверно нет. Но все же останусь на пару дней, если хочешь.

Пламя, догорая, потрескивает в камине, бросая рыже-алые отблески, отражаясь в глазах...

Маглор, потянувшись как-то по-кошачьи, устроился поближе к огню, наслаждаясь теплом и иногда взглядывая на еще не до конца проснувшегося Элронда своими необычными золотистыми глазами.

"Я буду всегда возвращаться к тебе, если только ты сам не прогонишь меня", - не высказано вслух, не потревожено неосторожным словом... - "Прости, не могу остаться и помогать тебе, все равно уйду, но потом приду снова."

"Я не могу помешать тебе уйти, но все же не забывай, возвращайся хоть иногда... отец."

Умирает огонь в камине, и последние отблески его света ловятся, как будто в паутинки, отражаясь в золотисто-карих глазах, самых красивых глазах на свете.

Название: Покинутая крепость
Задание: Свободный этап
Размер: 2540 слов
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-эльфы, НЖП-эльфы

Мериль с тоской смотрела на белые вершины гор, сияющие розовым и красным в пламени заката. Обычно это зрелище приводило ее в восторг – но только не сегодня. Сегодня, наверное, она видит его в последний раз. А завтра… завтра орки погонят новых рабов на север – и прощайте горы, прощай родной Митрим, прощайте свет и жизнь!

Мериль неловко повернулись, звякнули цепи на руках. От этого звука у девушки на глаза навернулись слезы. Как ни плоха была жизнь последних месяцев в холодной пещере – полуголодная, в вечном страхе перед орками и их новыми союзниками – вастаками, но все-таки это была свобода. А сейчас – все. Орки нашли их убежище, напали и всех выживших заковали в цепи, и приготовились гнать в Ангбанд. Завтра утром печальный караван должен был выйти на горный перевал…

Их было около сотни – в основном женщины и дети. Мужчин было мало, не больше двух десятков – не достигшие возраста мужей юноши, те, кто не мог или не хотел идти на битву… Их поселение у отрогов Эред Ветрин было небольшим, жили там по большей части рудокопы и охотники. Жизнь была простой и не слишком изысканной, но Мериль она нравилась – с раннего детства она свободно бродила по окрестностям, лазала на деревья, купалась в горных озерах, исследовала горные пещеры… Ее отец и брат были рудознатцами не из последних, и мать Мериль, и она сама могли похвастаться многими украшениями с прекрасными самоцветами… Но больше самоцветов ценили жители селения хорошую железную руду, которой здесь было немало. Из нее здесь же, на месте плавили железо и ковали сталь, такую прочную и крепкую, что она славилась на весь Хитлум. Из этой стали делали лучшие во всем королевстве Финголфина мечи, которые жители селения отправляли в Барад Эйтель.

Едва Мериль исполнилось пятьдесят, из Барад Эйтель пришли вести – мечей требуется много, втрое больше, чем раньше. Король Фингон задумал большую войну, битву, после которой эльдар должны были захватить сам Ангбанд и навеки уничтожить Тень Севера, нависшую над всем Белериандом. Эльфы воодушевились, помня, что даже во время недавней страшной Пламенной Битвы, враг не смог покорить Хитлум. Западное королевство устояло, хотя и потеряло своего короля. Но сын Финголфина, Фингон, был славен подвигами еще со времен первых лет солнца, и жители Хитлума крепко надеялись на нового владыку. Вслед за мечами в Барад Эйтель ушли многие мужчины, брат Мериль, Эльдиль, и их отец отправились на войну.

Назад не вернулся никто, а вскоре лишенный защитников Хитлум пал перед натиском черной орды с севера.

Жители селения Мериль успели спрятаться, укрыться в старых шахтах, которые они знали не хуже родного дома. Да только это был не дом. Эльдар – не наугрим, чтобы вечно жить под землей, не видя ни солнца, ни луны, не вдыхая свежий воздух открытой земли. Да и припасов удалось взять с собой немного, слишком быстро пришлось прятаться. Эльфы выходили наружу, осторожно, в основном, по ночам. Некоторые исчезали бесследно – и оставшиеся, думая об их участи, содрогались. Однажды так исчезла мать Мериль – и девушка выплакала немало слез, пока не смирилась с еще одной потерей. Но в конце концов эти вылазки привели к беде. Позавчера Эльвен вышла из пещеры вместе с маленьким сыном – и она, и ребенок были голодны и думали поискать съедобных корней, к тому же, ее сын чах и таял на глазах в темной пещере, не видя небесных светил. Они отошли слишком далеко от убежища – тут-то орки их и заметили. Может, Эльвен и смогла бы удержаться от предательства, но с ней был ребенок… Нет, никто из эльдар не винил ее, все старались только утешить, но Мериль видела ее лицо – и на лице этом была печать скорой смерти.

А, может, умереть поскорее было бы и к лучшему. Мериль вся сжалась, вспомнив страшные сказки, которые рассказывали о Железной Темнице. То есть это были даже не сказки, а чистая правда, отзвуки творящихся там ужасов успели разнестись по всему Белерианду.

- Эй, Мериль! – кто-то позвал ее шепотом сзади, и девушка слегка вздрогнула от неожиданности.

Звякнули чужие цепи, и к Мериль подобрался Альквениль, юноша чуть помоложе ее, ее друг детства, живший по соседству. Двигаясь, он морщился от боли – оркам пришлось изрядно потрудиться, прежде чем они смогли скрутить непокорного эльфа. Да только слишком уж врагов было много, и с ними были волки… Несколько разодранных ими тел Мериль не могла вспомнить без содрогания.

- Что? – спросила Мериль с тревогой. – Что-то новое?

Альквениль осторожно устроился рядом с ней, улыбнулся. На грязном лице с кровоподтеками и царапинами эта улыбка смотрелась немного дико.

- Да ничего особенно нового, - тихо сказал он. – Завтра выходим на перевал около Крепости, а потом – на Анфауглит.

- И правда, ничего особенного, - фыркнула Мериль. – Можно подумать, есть еще какой-то путь к Ангбанду…

- В том-то и дело, - ответил Альквениль. – Когда мы выйдем на Пустошь, то никакой надежды не будет. Надежды бежать.

- А-а-а, ты бежать собрался, - немного разочарованно протянула Мериль. Ох, уж эти мальчишки, вечно у них какие-то нереальные планы, фантастические задумки! – Интересно, как ты думаешь это сделать? Вот это, - она слегка тряхнула своей цепью, - орки-охранники, волки вокруг лагеря…

- Если так говорить, то лучше уж сразу влезть на скалу да вниз броситься, - раздраженно бросил Альквениль. Ох, уж эти девчонки, вечно они возражают да боятся! – А орки перепились все. Нашим вином, между прочим, - он усмехнулся. – А вино крепкое, уже несколько лет как хранится… В общем, почти все спят.

- И волки тоже перепились? – немного язвительно сказала Мериль.

- Нет, не перепились, - в тон ей ответил Альквениль. – Но если предпочитаешь оставаться здесь, то я пойду один.

- Куда это ты пойдешь? – встревожено спросила Мериль.

- Украду кинжал, разобью цепи и сбегу, - ответил Альквениль. – Ладно, нечего разговаривать. Или ты со мной, или я один.

- С тобой, - решительно ответила Мериль. Эх, все равно пропадать!

***

Им повезло, вино, и правда, погрузило орков в крепкий сон. Могучий храп раздавался со всех сторон, заглушая звяканье цепей. Кто-то из орков бормотал и вскрикивал во сне. Затаив дыхание, Альквениль потянул из-за пояса у орка кинжал…

Орк зашевелился - у Мериль захватило дыхание - но не проснулся. Тогда и она сама решилась и потянула другой кинжал из ножен. Сердце колотилось как сумасшедшее, в горле стоял тугой ком страха. Но страшно – не страшно, а делать надо, коль решилась.

Удача! Скоро оба молодых эльфа отползли обратно и улеглись между камней, рассматривая добычу.

- Повезло! – радостно сказал Альквениль, смотря на кинжал в свете восходящей луны. – Сталь наша! Хорошая, вот и клеймо кого-то из эльдар, не наших правда… Где-то украли.

- А это – железо плохое, низкого качества – или я ничего не понимаю в кузнечном деле, - отозвалась Мериль, пробуя на прочность свою цепь.

- Еще бы, - ответил Альквениль, трудясь над собственными оковами, - эльдар цепей не делают…

Оба замолчали, сосредоточившись на цепях. Но, как ни хороша была эльфийская сталь, перепиливать цепи пришлось долгие часы, ведь они боялись слишком шуметь. И, когда все было кончено, за восточными горами уже занимался рассвет.

- Быстрее! – шепнул Альквениль, и двое беглецов, как тени, быстро пошли к краю лагеря.

Им снова повезло. Обожравшиеся мяса волки были тяжелы на подъем, и только один из них бросился в погоню за эльфами. Почему-то он не стал выть, призывая помощь – надеялся, что все достанется ему одному? Эльфы бежали изо всех сил, но зверь настигал… Тогда Альквениль обернулся с кинжалом в руке…

Больше всего Мериль хотелось закрыть глаза и кинуться, очертя голову, прочь от схватки, но она собрала все силы и бросилась помогать другу. Волк уже оцарапал Альквениля когтями, и эльф вцепился в горло волка и с трудом удерживал его щелкающие челюсти подальше от себя. Кинжалом он воспользоваться не мог.

Мериль закричала и изо всей силы ткнула свой кинжал в волка. Тот зарычал – сталь его ранила – но не ослабил натиска. Тогда Мериль подобрала большой камень и обрушила его на голову волка… Зверь ослабел, перестал рваться – и Альквенилю удалось всадить свой кинжал ему в глаз.

Эльфы бежали дальше, пока не устали так, что свалились между больших камней. Едва отдышавшись, Мериль схватилась за голову:

- Вот мы дураки!

Альквениль повернулся к ней с немым вопросом на лице.

- А остальные-то! – Мериль в сердцах ударила кулаком по бедру. – Мы-то убежали, а остальных завтра угонят на север…

- Предпочитаешь вернуться? – мрачно спросил Альквениль. У него среди пленных тоже не было родичей, отец ушел на битву и не вернулся, а мать погибла лет десять назад от несчастного случай.

- Нет, конечно, - Мериль вздрогнула от этой мысли. – Но надо было освободить всех…

Альквениль только покачал головой:

- Тогда орки бы проснулись, и было бы еще хуже.

- Надо было придумать способ, - упрямо сказала Мериль, но Альквениль только вздохнул:

- Теперь уже ничего не поделаешь. Идем дальше.

Они поднялись, оглядывая окрестности. Эти места были им знакомы, хотя и хуже, чем место привала. С востока на запад, насколько хватало глаз, тянулась горная гряда Эред Ветрин. Здесь не было перевалов, разве что один, далеко на западе, рядом с разрушенной Крепостью Источника, твердыней владык Хитлума…

- Надо уходить из Хитлума, - после некоторого раздумья сказал Альквениль. – Перейдем горы рядом с крепостью…

Мериль посмотрела на него неуверенно.

- Орки тоже пойдут туда. А кроме того… слышала я какие-то слухи, будто в оставленной крепости поселились призраки…

Альквениль только фыркнул и пожал плечами:

- Какие такие призраки, сказки все это… А к оркам и волкам приближаться не будем.

Так друзья и сделали. Хорошо зная окрестные горы, они шли осторожно и уверенно, далеко обогнав невольничий караван. Не прошло и дня, как эльфы подошли к
Эйтель Сирион.

Крепость осталась почти нетронутой – долгой осады и битвы не было, немногочисленный гарнизон, оставшийся после ухода войск Фингона и Хурина, очень быстро был перебит орками и вастаками, хлынувшими на Хитлум, будто морской прилив. Враги разграбили и изгадили крепость, но укреплений не тронули – то ли поленились, то ли надеялись сами использовать ее для обороны. Пока, впрочем, никто ее не занял – орки и вастаки слишком были заняты покорением самого Хитлума.

Темные башни возносились над головами юных эльфов, посылая грозный вызов мрачному Северу. Но без защитников камни мало что значили, и благоговейный страх, охвативший Мериль и Альквениля, быстро рассеялся. Они поднялись по лестнице, высеченной в скале, намереваясь заночевать внутри крепости.

Внутри было довольно гадко – трупы уже убрали, но пролитая кровь все еще не высохла до конца, да и орки изрядно загадили внутренние помещения, оставив там кучи мусора и экскрементов. Эльфы, морщась, исследовали комнату за комнатой, ища что-то подходящее для ночлега, как вдруг Мериль встревожено подняла голову.

- Слышишь? – спросила она со страхом.

Низкий звук на самом пределе слышимости прокатился по всей крепости, от него задрожали даже камни под ногами. Да что там камни – Мериль показалось, что затряслись все ее кости.

- Землетрясение? – со страхом произнес Альквениль.

Не сговариваясь, эльфы кинулись к двери. Выскочили в коридор, потом – в другую комнату, пробежали по длинному переходу… Наконец, добрались до широкого окна-бойницы и выглянули вниз…

По дну ущелья внизу стены крепости шествовали призрачные белые фигуры…

- Призраки! – вскрикнула Мериль.

Альквениль перегнулся через каменный подоконник, внимательно глядя вниз.

- Глупости, - сказал он. – Просто туман. Да и не страшны призраки сами по себе, это пусть их эдайн боятся!

- Откуда же был звук? – спросила Мериль все еще со страхом в голосе.

Альквениль покрутил головой.

- Оттуда, - уверенно указал он. Потомок кузнецов и рудокопов, он хорошо умел слушать камень.

- Идем, - Альквениль взял подругу за руку.

Его уверенный тон ободрил Мериль, и она взяла себя в руки. Призраки! Ей ли бояться призраков, если она избежала Ангбанда!

То-то и оно. А если это орки или другие демоны Моргота?

Это она и сказала Альквенилю, но тот покачал головой.

- Кого бы им здесь пугать? Свои же невольничьи караваны? Но… мы не узнаем, пока не выясним!

Он настойчиво потянул Мериль за собой, и той осталось только мысленно вздохнуть – мужчинам вечно не терпится найти приключения на свою голову!

Они долго спускались вниз, минуя темные зевы дверей и распахнутые глазницы окон, пока не добрались до подземелий крепости. В одном из подземных коридоров Альквениль в раздумье остановился.

- Звук шел оттуда, - он уверенно дотронулся до глухой стены. – Но как туда попасть?

Юноша прошелся руками по большим камням стены.

- Вот! – воскликнул он радостно, нажал один из камней, и тайная дверь распахнулась.

Они увидели комнату, освещенную слабым голубоватым светом, и фигуру с обнаженным мечом – воина, готовящегося к атаке.

- Эльдиль! – во весь голос закричала Мериль и бросилась воину на шею…

***

- А отец погиб, Мериль, - Эльдиль слегка отстранился от крепко прижавшейся к нему сестры, заглянул ей прямо в глаза. – Многие погибли…

- Я думала – и ты погиб тоже… - при вести о смерти отца Мериль почувствовала, как сердце ее тяжело забилось, в горле рос ком. – Мама… - с трудом произнесла она, - она… потерялась…

Эльдиль тяжело вздохнул, отвернувшись от сестры. Он переживал новую потерю.

- Но мы еще живы, - наконец, сказал он. – Я тут не один. Со мной еще двое, но они ранены… лежат этажом выше.

- А что это был за странный звук? – вмешался в разговор Альквениль.

- Это был я, - слегка улыбнулся Эльдиль.

- Ты?! – воскликнули его собеседники почти одновременно.

- С помощью вот этого устройства, - Эльдиль показал на широкое отверстие в стене. – Когда-то давно наши мудрецы узнали, что такие звуки, на самом пределе слышимости, пугают животных… и орков, если их не очень много. На эльдар они действуют мало, вот и вы почти не испугались…

- Испугались, - уточнила Мериль. – Еще и призраки…

- Какие призраки? – спросил Эльдиль и, выслушав рассказ о белых фигурах, с улыбкой махнул рукой. – Это просто туман. А вас я заметил издалека – правда, думал, что это двое орков. Вот и решил напугать…

- Хорошо, что мы не так испугались, - сказал Альквениль. – А то бы побежали обратно в объятия орков… Ох! – юноша нахмурился. – Там же наши все остались!

- Так… - сказал Эльдиль, выслушав сбивчивый и горячий рассказ о бедствиях родного селения…

***

В низком рыке вожака волков слышался страх. Командир орков остановился – присмотрелся, прислушался, принюхался – и почуял: опасность идет от тех высоких темных башен, что смотрят на закат.

Он стоял в раздумье – может, отдать приказ повернуть обратно на юг – когда земля под ногами его затряслась, и показалось, что небо обрушивается сверху. Ужас охватил орка, словно он был не могучим воином, а жалким снагой. Он схватился за меч, не зная, против кого его направить – как вдруг услышал вопли своих солдат.

Одни в ужасе падали на землю, зажимая уши, другие со всей возможной прытью бросились вниз, пытаясь спуститься на безопасную равнину – двое тут же поплатились за поспешность, упав с высоты и размозжив головы. Волки черной волной текли вниз, совершенно забыв об охране пленников.

Командир попытался унять страх – и ему это удалось, недаром же он выслужился до сотника! Он бросился вниз за своими солдатами, настиг одного и ударил плашмя по спине ятаганом – но тот лишь убыстрил бег. Командир завыл от ярости – и вдруг увидел перед собой высокую фигуру с сияющим мечом. Это было последнее, что он увидел в своей жизни.

***

После этого случая в горах возле покинутой крепости пропало еще два невольничьих каравана. Немногие спасшиеся говорили о страшных воющих чудовищах, белых призраках, которые нагоняли ужас на все живое и пожирали не успевших убежать так, что не оставалось даже костей. Разумеется, все пленные голуги стали их жертвами – их больше не видели, и их тел тоже не нашли. Впрочем, довольно скоро проклятое место стали обходить стороной все – и орки, и вастаки, и другие слуги Моргота. Позже туда послали с севера большой отряд под водительством балрога – но ни чудовищ, ни эльдар не нашли.

Мериль с Эльдилем и Альквениль уплыли на юг на одном из кораблей Кирдана, тайно причалившем у побережья Дренгиста. Они выжили при штурме Эглареста, а после отважно сражались во многих битвах Войны Гнева. Впрочем, это совсем другая история…


Название: Война не кончается
Задание: Свободный этап
Размер: 787 слов
Жанр/категория: джен, гет, драма
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-эльф, Тулкас

Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

И. Бродский

После Чертогов Мандоса самым удивительным было Солнце. Алый закатный свет, изумрудные отблески из глубины Окраинных морей и последние клочки лазури на просторах Ильмена. Все так же, как и в Арде, и все совсем иначе. Все так же, как и Эпохи назад, в предвечном свете Дерев, и все же не так. Теплое марево длинного дня Неувядающих земель согревало, а ласковый ветер вместе с шелестом листьев нес прохладу. Каждый луч дарил радость, каждый шорох был музыкой. Танкаре сидел, обняв колени, на теплых камнях, и боялся пошевелиться. Все было ново, всего было так много. Слишком много для того, кто остался навеки один.
Внизу, под обрывом играли дети. Он не думал, что в Валиноре теперь так много детей. Ребята бегали по лугу в догонялки, валялись на траве, собирали цветы и плели друг другу косы, карабкались по деревьям и плескались в озере. Танкаре приметил резвого и бесстрашного подростка, заводилу, увлекавшего в свои опасные игры остальных. «Вырастет великим воином», - по привычке подумалось бывшему стражу Ост-ин-Эдиль, лучшему бойцу нолдор, оставшихся в Эрегионе. Танкаре печально улыбнулся – война не забылась, ни одна из войн, от сражений с темными тварями у Вод Пробуждения до последнего боя на ступенях Гвайт-и-Мирдайн. Да и сколько их было потом, какие битвы гремят сейчас в Арде? Но через Моря и Туманы Зачарованных Островов не долетят ни звон стали, ни звуки труб, ни грохот копыт. Кто ныне празднует победу, а кто хоронит павших? Чьи сердца бьются в предвкушении атаки и замирают, исполненные отчаяния перед гибелью? В груди Танкаре пылал огонь битвы, но он угас, когда любимая покинула мир. Эту боль не успокоит холод Чертогов Мандоса, и не смоют ласковые струи ручьев Лориэна. Не смог уберечь от смерти и ужасов войны, а теперь не дозваться, и нет предела одиночеству.
На сердце было тяжело. Так много света, так много тепла, но внутри, несмотря на решимость жить, по-прежнему холод и тьма, и отчаяние. Внизу играют дети, и их крики несутся вверх, под самые небеса, радостные и гневные, испуганные и счастливые. Слышится плеск и хохот. Началась новая игра – один за другим дети взбираются на склоненный к воде дуб и прыгают в воду, все выше и выше взбираются они, все тоньше ветви и сильнее брызги. Вот уже страшно лезть дальше, но неуемный подросток поднимается еще на одну ветвь, машет рукой, зовет остальных за собой. «Надо остановить его, они же там все убьются», - подумал Танкаре и встал, разгибая затекшие ноги.

***

Едва нолдо ступил на луг, как мальчик обернулся к нему и бросился навстречу. Сердце Танкаре замерло – столько силы и света было во взгляде ребенка. Он остановился, словно чья-то невидимая ладонь уперлась ему в грудь.
- Привет тебе, Танкаре! – мальчик под конец прошелся колесом и встал перед нолдо, даже не запыхавшись. С его одежды ручьями текла вода.
- Владыка Тулкас! – Танкаре опустился на колено и склонил голову.
- Не узнал меня? – хитро улыбнулся мальчик, поднимая нолдо за руки, - В бой ты наденешь доспех и шлем, на пир – праздничные одежды, - ответил он на молчаливый вопрос, - А такой облик – самый подходящий для тренировки.
- Неужто и в блаженство Амана долетают отголоски сражений Эндоре?
Мальчик сел в траву и потянул Танкаре за собой.
- Битвам найдется место и среди мира и света. Смотри, как мои друзья сражаются со страхом в своих сердцах. Этой битве нет конца. А ты, великий воин Средиземья, проиграл в ней! – мальчишка вдруг повалил Танкаре навзничь, схватил его за грудки, прижимая к земле. Нолдо онемел от удивления.
- Но, Отважнейший, что может испугать меня, после всех потерь, после гибели и Чертогов Ожидания?
- Не смей оправдываться! – крикнул мальчик, - Ты боишься – жизни! Что же ты прикрыл глаза, доблестный воин? Тебе больно смотреть на свет?
Вода капала на лицо Танкаре с мокрых прядей, маленькие руки встряхнули его с недетской силой.
- Кто будет сражаться за этот мир, если все будут оплакивать свои потери? Кто встретит Врага, когда падут Стены Мира, если Дети Единого превратятся в скопище утомленных временем теней? – в голосе мальчика, ясном и звонком, прорезался металл, - Мне нужен ты, нужен каждый из вас, я хочу, чтобы вы встали рядом со мной, когда наступит время последней битвы.
Танкаре был ошеломлен. Горящий взгляд черных глаз приковал его к земле, голос гремел в ушах набатом. Детская ладонь с размаху отвесила оплеуху – до звона.
- Не думай сдаваться! Не верю, что у тебя не хватит мужества радоваться свету!
Танкаре рывком поднялся, с трудом сбросив с себя подростка, помотал головой, и вдруг улыбнулся.
- Владыка Тулкас, пожалуй, мне нужно снова просить позволения стать твоим учеником.
Щеку жгло огнем, в голове гудело, но дышать стало легче. «Среди мира и света Война не закончена. Я смогу, будет тяжело, но я справлюсь, как справлялся и раньше. Любимая, я буду ждать тебя».
- Ну, пойдем теперь поиграем с нами, - Тулкас взмахнул мокрыми волосами с налипшими травинками и потянул Танкаре за собой.

@темы: БПВ-3, Воинство ветеранов Арды, Этап VII: Свободная тема

---

Воинство Моря - Этап VII

[Раскинулось море широко]

Название: Сокровище
Задание: Свободный этап
Размер: 6523 слова
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-люди (умбарцы, дунэдайн)

Шангхандо, капитан шхуны «Свирепая», сидел над полупустой кружкой с элем. Эль был до того кислый, что сводило зубы, а мысли капитана до того мрачные, что вставать и искать другую таверну с элем получше совсем не хотелось. Шангхандо, или капитан Шанги, как его иногда называли, сидел и пялился в кружку, будто там хотел найти решение всех своих проблем.

За соседним столом заорали нестройными хриплыми голосами песню, но капитан Шанги только поморщился, хотя уже выпил достаточно эля, чтобы присоединиться. Но нет уж. Не с чего ему распевать.

До недавнего времени все шло неплохо или даже совсем хорошо. Шангхандо не так давно стал капитаном, купив «Свирепую» у одного старого корсара, желавшего уйти на покой. Свежеиспеченный капитан, конечно, не был новичком в морском деле, пройдя долгий путь от юнги до старшего помощника, потому был уверен в успехе. Будущее казалось Шангхандо радужным: он будет плавать на юг за слоновой костью, золотом и черными рабами для плантаций и рудников, на север – за изящными изделиями гондорских ремесленников и белыми невольницами для харадских гаремов, а по дороге еще наткнется на пару богатых купцов, которых ощиплет в свое удовольствие. Шангхандо уже представлялись рулоны дорогих тканей и ящики с пряностями, бочки с южным вином и золотые и серебряные украшения, которые откроются перед ним в трюмах захваченных кораблей…

Но все эти мечты пошли прахом. Черномазые дикари с юга оказались сильными и свирепыми и никак не желали попадать на мордорские рудники, да и с золотом и слоновой костью расставались неохотно, предпочитая угостить незваных пришельцев ударами шипастых дубин и ядовитыми стрелами. Гондорское побережье тоже было опасным – приморские жители выказали отвагу и решительность в защите от умбарских корсаров. Гондор хоть и ослаб в непрестанных войнах с востоком и югом, но все же еще был весьма силен. Да и охотников в Умбаре развелось немало, и все желали захватить толстого неповоротливого «купца». На юге капитан Шанги потерял чуть не половину команды, на севере саму «Свирепую» изрядно повредили, да еще по дороге в Умбар их захватил сильный шторм. Шхуна с трудом притащилась в Умбар с пустыми трюмами, а денег на ремонт и новую команду у Шангхандо не было.

Конечно, можно было продать «Свирепую» и вновь пойти первым помощником на чужой корабль, но снова подчиняться чужим приказам вкусившему собственной власти Шангхандо страх как не хотелось. Этот выход он оставил на крайний случай и сейчас раздумывал, как бы раздобыть денег на следующий рейс. Корсары были щедры и, бывало, просаживали в тавернах всю добычу за одну лишь неделю дикого пьяного веселья – но своему товарищу они не дадут ни тарна. Еще и посмеются над неудачником. Попросить у хозяина одной из больших таверн? О, у этих денежки водились! Но они запросят такую лихву, что можно будет отдать долг только с очень удачного рейса. А если он опять будет неудачным?

Шангхандо вздохнул так глубоко, что чуть не вспенил остатки пива в кружке, и тоскливо огляделся по сторонам. Веселая компания по соседству совсем разошлась – голоса становились все громче, пьяные морские волки ревели не хуже урагана. Хозяин за стойкой разговаривал с каким-то черноволосым немолодым человеком, высоким и худым, с очень бледной кожей и ярко-серыми глазами. Надо же, какая чистая древняя кровь, мимолетно удивился Шангхандо и уже приготовился встать с места и расплатиться за выпивку, как увидел, что высокий незнакомец направляется прямо к нему.

– Приветствую тебя, капитан Шанги, – сказал незнакомец, решительно усаживаясь напротив Шангхандо.

Шангхандо несколько мгновений молчал, потом буркнул:

– Привет и тебе…

– Меня зовут Нардубель, – представился незнакомец.

«И имя – из древних», – снова подивился Шангхандо. Его отец, мелкий писец при дворе Капитана-правителя Умбара, похвалялся, что и в его жилах течет древняя кровь. Правда, женился он на женщине из харадрим – слишком был беден и прост для брака с одной из морэдайн – но толика истины в его словах, наверное, была. По крайней мере, он рассказывал сыну о древних временах со знанием дела и даже немного научил его настоящему адунаику. Судьба наследника древнего Нуменора, однако, была незавидной – он слишком пристрастился к вину и был изгнан со службы. Это не отучило его от пьянства и как-то, когда Шангхандо было всего десять, его отец, пьяный, утонул в канаве. Мальчик еще года два мыкался вместе с матерью, пока не умерла и она. У Шангхандо выбор был небольшим: стать нищим уличным попрошайкой или уйти в море. Он выбрал второе.

– И что же вы хотите от меня, господин Нардубель? – неприветливо осведомился Шангхандо.

– Мне нужны корабль и капитан, – ответил тот.

***

Шум в таверне нарастал – с приходом ночи к одной пьяной компании присоединилась другая. Дым от трубок был таким густым, что хоть топор вешай, а собеседник различался с трудом, особенно после пинты эля. Но то, что рассказывал капитану господин Нардубель, можно было принять на веру разве что с пьяных глаз. Трезвый Шангхандо послал бы этого странного человека куда подальше после первых слов, но эль немного смягчил его, да и делать все равно было нечего. А рассказывал Нардубель такое, что уличному сказителю еще и приплатили бы за такую интересную и неправдоподобную историю.

– Мой дед был одним из капитанов Пеларгира, – рассказывал Нардубель. – Он плавал далеко на юг и на север, видел и пустыни, и льды. А однажды… однажды восточный ветер понес его на запад…

Шангхандо хмыкнул. На запад умбарцы почти не плавали, там не было ничего, кроме безграничного моря. Говорили, что если очень долго плыть на запад, то можно было обогнуть Землю и причалить к побережью Средиземья на крайнем востоке – но мало кто из моряков решался на такое путешествие, и еще меньше моряков возвращалось из него, растеряв по дороге все, что удавалось добыть. Никакие сокровища не стоили такого риска. На запад могли плавать только чокнутые гондорцы из Верных… ну да, судя по Пеларгиру, семейка Нардубеля была именно из таких.

– Ураган долго трепал корабль – к счастью, он был прочным, а мой дед был хорошим капитаном. Но даже хорошему капитану трудно бороться со стихией – однако деду очень повезло. Его корабль вместе с ним и несколькими матросами выбросило на остров… Остров не был обозначен ни на одной карте и вообще был немного… странным. Земля была черной и спекшейся, голой… скорее, это была не земля, а застывшая лава. Даже песок там был черным. Некоторые мудрецы говорят, что как есть огнедышащие горы на земле, так есть они и под водой. И вот как будто бы такие горы тоже извергают лаву и камни, которые застывают и могут стать новым островом…

Тут Шангхандо едва не рассмеялся в голос – подводные огненные горы, надо же! Да ведь огонь в воде тухнет! Ох и заливает Нардубель, ох, и врет…

– Дед и его матросы прожили на острове почти год. Когда припасы вышли, они ели рыбу, а пили дождевую воду. Чинили корабль, как могли. К счастью, больше сильных ураганов не было, и судно как выбросило на песок, так оно там и оставалось. А еще на берег выбрасывало плавник и целые бревна, так что можно было починить корабль. В общем, деду несказанно повезло…

Нардубель замолк, слегка прикрыл глаза, будто думал о чем-то или вспоминал. Шангхандо тряхнул головой, отгоняя пьяный сон и странный туман, наползавший на его разум от рассказа Нардубеля. Хватит слушать бредни! Он оперся на стол, стараясь подняться:

– Так чего вам надобно, господин Нардубель, сто демонов мне в глотку? Голый черный остров в море? Ну и что с того, зачем вам корабль?

– Вы не дослушали меня, капитан, – Нардубель посмотрел прямо в глаза собеседнику, и Шангхандо тяжело плюхнулся на место, будто его толкнули в грудь. – На этом острове, на голом черном острове посреди океана, в прибрежных скалах было много пещер. Дед и его матросы спускались в них – поискать какой-нибудь пищи. Как-то раз дед спустился в самую глубокую. И нашел – сокровище.

Нардубель полез в поясной кошель и положил на стол золотую монету. Шангхандо протер глаза, вгляделся – и едва не ахнул. Над золотыми, искусно вычеканенными волнами, поднималось золотое солнце со множеством лучей. По ободу вилась прихотливо изукрашенная надпись, но что там было написано – Шангхандо разобрать не смог. Науки отца ему явно не хватало, а в море не нужно было знать написание тенгв. Монета была очень красивой, а такой тонкой и искусной чеканки он никогда не видел. Ну и ну, диво дивное!

Нардубель накрыл монету рукой и посмотрел в глаза собеседнику, в которых разгорался жадный огонек.

– Там было много всего: монеты, золотые украшения, самоцветы, драгоценные статуэтки… Все лежало разбросанное, среди грязи и камней, многие вещи были испорчены, хотя, конечно, драгоценные камни не пострадали. Дед собрал, сколько мог, в сумку и вышел наружу.

Нардубель на мгновение замолчал, как будто раздумывая, что говорить дальше.

– Что дальше-то? – не выдержал Шангхандо.

– Дед не стал говорить матросам о находке – боялся, что блеск сокровищ затмит им разум и они передерутся по дороге. Потому ему приходилось выносить сокровища втайне, и он смог взять не так уж много. Там осталось гораздо больше. Корабль, тем временем, был готов к отплытию, и его спустили на воду. Однажды ночью снова разразился шторм, и корабль сорвало с якоря… Их долго носило по волнам, они претерпели много трудностей и лишений, но все-таки смогли вернуться в родной порт. Дед собирался вернуться обратно на остров, но здоровье его оказалось подорвано. Он так и не вышел больше в море и вскоре умер. Но перед смертью он рассказал обо всем сыну, моему отцу. Отец, однако, совсем не думал о море и его сокровищах. Он вообще моря побаивался, а богатство предпочитал добывать на суше, став начальником порта. Но… он слишком увлекся, занялся не самыми честными делами. Об этом узнали, отцу грозила тюрьма и лишение всего имущества. Тогда он собрал все и бежал сюда, в Умбар. Здесь дела шли поначалу хорошо, но потом отец умер, а мои мать и старший брат растранжили наследство, включая и почти все, что дед вывез с острова. Они тоже умерли, из всей семьи остался один я – и один я знаю тайну сокровищ.

Шангхандо сидел ошеломленный. Сокровища! Золотые монеты, драгоценные камни представали перед его внутренним взором, озаряя призрачным светом всю темную таверну. Если хоть десятая часть рассказанного Нардубелем – правда, то сокровищ черного острова Шангхандо хватит на всю жизнь! Однако же…

– Все это вы очень складно рассказываете, господин Нардубель, – сказал Шангхандо, подозрительно прищуриваясь. – Но ведь неизвестно, где находится этот ваш черный остров. Вашего деда принесла туда буря и унесла тоже буря, а как острова достигнем мы?

Нардубель только улыбнулся:

– Или у отца моего не было секстанта? Он определил координаты острова – и они хранятся у меня вот здесь, – Нардубель постучал по бледному лбу. – Поэтому если вы думаете взять у меня координаты и обмануть – у вас ничего не выйдет. Я сам буду прокладывать курс. Вы нужны мне лишь потому, что у меня нет денег купить корабль, да и с управлением я вряд ли смогу совладать, для этого нужен опыт. Потому мне нужны капитан и корабль. Вам и команде я обещаю половину того, что мы найдем на острове.

Шангхандо на миг смутился – у него, и правда, мелькнула мысль узнать у Нардубеля, где находится остров, и потом бросить его на берегу. Но это оказалось невозможным. Что же, главное – найти остров и достать сокровища, а там уж он будет действовать… по обстоятельствам.

***

Шангхандо согласился на рискованное путешествие, впрочем, особого выбора у него и не было. Нардубель позже сказал ему, что обращался с предложением к нескольким другим капитанам, но те отказались – слишком осторожные и недоверчивые, чтобы поверить в странный остров и его сокровища. Что ж, а вот капитан Шанги рискнет – и выиграет!

Мало кто из матросов соглашался отправиться в далекое путешествие на запад с неясными целями – Шангхандо нарочно напускал туману в рассказах о цели рейса, не желая распространения слухов о сокровищах – потому команду удалось подобрать не ахти какую. Немолодые, больные, головорезы, скрывающиеся от преследования, отчаянные головы и немного сумасшедшие – вот кто теперь составил команду «Свирепой». Шангхандо, однако, не отчаивался – награда его ждала такая большая, что ради нее стоило рискнуть и потрудиться. Вот вернется он из плавания – купит себе хороший домик на берегу, женится… в море тоже будет выходить, но уже не будет качаться на волнах месяцами напролет.

Наконец, «Свирепая» была отремонтирована – на деньги Нардубеля, разумеется – закуплены припасы и снаряжение. На следующий день – прекрасный день начала лета – они должны были выйти в море.

Нардубель пришел на борт ночью. Что он делал, какие дела завершал – ничего он не сказал Шангхандо. Тот даже подумал: «Не погонятся ли за нами завтра сторожевые корабли Капитана-правителя?», – но потом только усмехнулся. У «Свирепой» был хороший ход, а сторожевики были медлительны и неуклюжи.

Шангхандо спал спокойно, а с первыми лучами солнца поднялся и велел поднять паруса. Утро было прекрасное, на небе – ни облачка, на море – лишь небольшие волны. Как по заказу дул умеренный восточный ветер, который и понес «Свирепую» в морскую даль…

Капитан велел править точно на запад, подумав про себя: «Этот Нардубель, сто демонов ему в глотку, обещал сам прокладывать курс, и где же он?» Но прошло не больше минуты, как к Шангхандо примчался юнга – неопытный слабосильный салажонок, взятый в первое плавание – и объявил, что господин Нардубель просит у капитана карты и приборы для вычерчивания курса. Шангхандо лично собрал все, что нужно и, не доверяя юнге и сгорая от любопытства, сам отнес вещи в отдельную каюту Нардубеля. Глаза у того были красными, лицо – помятым, как будто он не спал всю ночь. Он молча смотрел, как Шангхандо кладет карты и приборы на стол, потом сказал:

– Я уже говорил вам, капитан Шанги, что предпочитаю сохранять координаты острова в тайне. Не беспокойтесь, – посмотрев на собеседника, Нардубель усмехнулся, – я не замыслил завести вас в гигантский водоворот или в пасть Морского Царя, о которых толкуют в тавернах невежды… Я и сам не хочу там очутиться, а потому буду стараться, чтобы курс был проложен верно.

Нардубель взглянул на капитана так, что тому почему-то совсем расхотелось возражать. Шангхандо скривился и, пробурчав под нос: «Сто демонов мне в глотку!», удалился. Через час Нардубель вышел из каюты и сказал несколько слов рулевому. Тот кивнул и слегка повернул колесо. Когда Нардубель отошел, Шангхандо взглянул на компас. Он показывал небольшое отклонение к югу.

***

Плавание их началось как нельзя более удачно. Почти месяц стояла прекрасная погода, а ветер все дул с востока или северо-востока, подгоняя резвое судно. Отремонтированная шхуна хорошо слушалась руля и вела себя так, что невозможно было придраться. Но Шангхандо мрачнел день ото дня – на его сердце лежало тяжелое предчувствие.

Началось все с мелочей – проверяя ночью, как обстоят дела на судне, Шангхандо увидел свет в каюте Нардубеля. Он подошел ближе, и в ноздри ему ударил странный запах – сладкий и отвратительный одновременно. Он был незнаком Шангхандо. Неизвестные благовония? Травы? Но зачем Нардубель их жжет? Не успел он хорошенько поразмыслить об этом, как услышал из каюты бормотание, переходящее в заунывное пение. Ну что там этот Нардубель делает? Шангхандо осторожно толкнулся в дверь каюты, но она была заперта. Бормотание прекратилось. На Шангхандо навалилась дурнота, глаза на несколько мгновений совсем перестали видеть. Шангхандо отшатнулся, отступил на пару шагов – и снова почувствовал себя как обычно. Он снова приблизился – и все повторилось, да еще и напал несдерживаемый сильный кашель. Полусогнувшись, капитан удалился от каюты как можно быстрее, и, едва прокашлявшись, чуть не бегом направился в свою каюту. Шангхандо не был труслив – трусы в море не ходят, но странное происшествие напугало его. Он хотел было на следующее утро потребовать у Нардубеля объяснений, но, натолкнувшись на его пронизывающий взгляд, предпочел ничего не спрашивать. Почему-то он был уверен, что Нардубель ничего не ответит.

На следующую ночь Шангхандо снова подошел к каюте Нардубеля – и все повторилось. Едва продышавшись, капитан решил больше не подходить ночью к этому месту. Ох, и тяжко же даются сокровища! Все это капитану сильно не нравилось.

Нардубель держался замкнуто и отстраненно, но все же иногда рассказывал кое-что о себе Шангхандо, с которым вместе обедал и ужинал. Но капитан был уверен, что это не досужая болтовня, а Нардубель открывает только то, что можно открыть. Как-то раз речь зашла о Гондоре, о пропавшем несколько столетий назад последнем гондорском Короле и о роде Наместников.

– На самом деле, – сказал с усмешкой Нардубель, – если бы не ошибки моего отца – и мы могли бы претендовать на гондорский престол.

– В самом деле? – буркнул Шангхандо, скрывая за напускным спокойствием жгучее любопытство.

– В самом деле, – повторил за ним Нардубель. – Мой дед был в родстве с Королями – правда, достаточно дальнем. А мой отец женился на родственнице князя Дол-Амротского. Это уж не говоря о том, что наша кровь чистая – ни разу не вступали мы в брак с теми, кто не сошел в Средиземье с борта корабля. Я, правда, так и не женился… не нашел супругу себе под стать.

– Хм-м-м, – пробурчал Шангхандо в бороду, не зная, что и сказать. Он, как и многие жители Умбара, питал почтение к древней крови, хотя на чем оно зиждилось, мало кто из простых людей мог объяснить. Не все из «древних» были богаты или могущественны, но было в них что-то такое… неуловимое, что заставляло их уважать. Сейчас Шангхандо испытывал это на себе – ему сложно было спорить с Нардубелем и делать что-то ему наперекор, хотя и в его жилах текла «древняя кровь» – правда, ее было немного.


Хорошая погода, в конце концов, закончилась – ветер поменялся, превратившись в западный, и все крепчал. Шангхандо приказал уменьшить паруса и задраить все люки. Сам он встал на носу, готовясь принять всю силу надвигающегося шторма.

И шторм пришел. Ветер стал еще сильнее, завывая, он нес по небу тучи, затмившие солнце, которое уже и так клонилось к вечеру. Огромные волны надвигались на корабль, но «Свирепая» пока успешно преодолевала их, переваливаясь с носа на корму. Матросы хватались за поручни и такелаж, стараясь удержаться на палубе. Волны захлестывали корабль, обрушивая на головы людей массу воды. Начался ливень – и теперь вода падала еще и с неба.

Шангхандо пока был спокоен – он бывал в штормах и из каждого выходил, не потеряв корабля. На юге, особенно у оконечности Средиземья, где можно было повернуть на восток, шторма были еще сильнее. Немало кораблей и моряков нашли там свою водяную могилу.

Но им до могилы еще далеко, Шангхандо был в этом уверен. Он приказал совсем убрать паруса, чтобы их не разорвало в клочья. Матросы поползли по вантам. Один из них не удержался и с криком полетел вниз… К счастью, он упал на палуб, охая, поднялся, и, хромая, вновь пошел к вантам…

Корабль потерял курс, рулевой лишь старался направить нос так, чтобы он шел не прямо на волну, а немного сбоку. Тогда судно могло вскарабкаться на гребень, скатиться вниз и приготовиться к следующему морскому валу.

Шангхандо отплевывался от морской воды, как вдруг его дернули сзади за руку.

– Что там, сто демонов мне в глотку? – заорал он раздраженно, но, обернувшись, осекся, наткнувшись на бешеный взгляд Нардубеля.

– Курс! – закричал Нардубель. – Зачем вы изменили курс?

– Мы изменили?! – Шангхандо расхохотался. – Ветер и волны меняют его, как захотят! Морской Царь играет свою музыку на дне…

– Нет! Менять курс нельзя! – в бешенстве закричал Нардубель и вдруг, оттолкнув Шангхандо, сам встал на носу.

Нардубель воздел руки и что-то не то закричал, не то запел. Шангхандо в ужасе почувствовал, как трещит весь корабль под напором волн, как ветер усиливается – хотя, казалось бы, больше некуда, как на «Свирепую» идет огромная волна, в два раза выше предыдущих…

Он уже приготовился к неминуемой смерти, как вдруг ветер ослабел, почти затих, а высокая, увенчанная белым гребнем, волна разошлась, оставив поверхность моря спокойной. Матросы закричали – в их голосах слышались радость и ужас. Нардубель опустил руки и молча прошел мимо остолбеневшего капитана вниз. Шангхандо двинулся, было, за ним, но тот уже зашел в каюту и захлопнул дверь у капитана под носом. Напуганный и раздраженный Шангхандо тут же наорал на подвернувшегося под руку юнгу и чуть не прибил его. Потом круто повернулся и отправился осматривать корабль.

Шторм обошелся со «Свирепой» удивительно ласково – не треснула ни одна мачта, паруса и руль уцелели. Лишь кое-где были оторваны поручни, с палубы смыло несколько свернутых в бухты канатов да одного матроса. К его несчастью, это произошло за несколько мгновений до того, как Нардубель унял бурю, и он успел захлебнуться.

Нардубель унял бурю… Хотя это спасло их всех, при мысли о таком Шангхандо пробирала дрожь. Это… чародейство, колдовство! Вот объяснение странного запаха и пения Нардубеля в его каюте по ночам… Колдун! Для каких целей он заманил Шангхандо в этот рейс? Может быть, сокровища на черном острове – лишь сказка?

***

Теперь матросы бросали на Нардубеля косые взгляды и спешили отвернуться и отойти, когда он смотрел на них. Его и раньше окружала атмосфера отчуждения, теперь же его откровенно боялись и начинали ненавидеть.

Команда роптала. Все чаще слышалось недовольство и мрачные предсказания насчет окончания их путешествия. Шептали о чародейных островах в море, о морских чудовищах, о русалках, пением заманивающих корабли на острые скалы, о гигантских водоворотах – моряки считали, что это Морской Царь на дне пьет воду. Хотя действия Нардубеля спасли всех от смерти, но матросы считали, что ему просто нужны их жизни для других целей. Люди всегда подозрительно относятся к колдовству, даже если оно служит им на пользу.

Шангхандо слышал обо всем от своих осведомителей, желающих выслужиться перед капитаном, и мрачнел все больше. А если команда взбунтуется? Поддерживать тогда Нардубеля… или выступить против него? Лучше уж вернуться в родной порт без сказочного клада, но живым. Мертвецам на дне деньги ни к чему. Но жадность в нем боролась со страхом, и он не давал команды поворачивать на восток.

Прошла еще неделя, когда с верхушки мачты послышался крик:

– Земля на горизонте!

Шангхандо вышел на палубу и едва не ахнул. Прямо по курсу корабля возвышалась гора. Нет, не так – Гора. Она была огромна, вершину ее, не острую, а как будто с гладкой площадкой, окутывало небольшое облачко.

Капитан потряс головой, потер руками глаза. Что за ерунда? Такая огромная гора должна была выступать из-за горизонта постепенно, но не возноситься в небо за несколько мгновений.

На горе возникло какое-то движение. Зорким взглядом моряка Шангхандо увидел большого орла, поднявшегося с одного из камней посреди горы, а потом его изумленному взору предстала человеческая фигура в белой одежде, карабкающаяся к вершине. Луч солнца упал на голову человека, сверкнуло золото, и вдруг вся гора задрожала и бесследно растаяла в воздухе.

Шангхандо затряс головой так, будто хотел, чтобы она отвалилась. Ложное видение, мираж! Это бывает, как говорили старые моряки… но все было видно так ярко и четко! Ну и дела, сто демонов в глотку!

Несколько матросов, стоявших поблизости вдруг стали указывать куда-то за спину капитану, пронзительно крича. Шангхандо обернулся – сзади стоял Нардубель, скрестив руки на груди, спокойный и незыблемый, будто скала.

Шангхандо кинулся к нему – страх пересилил всю робость и уважение – и заревел:

– Что это такое, демон вас побери? Что вы вытворяете? Да я!..

Нардубель взял раскричавшегося капитана под руку – Шангхандо показалось, что он попал в стальные клещи – и повел его к капитанской каюте. Усадив капитана за собственный стол, Нардубель устроился напротив и спокойно сказал:

– Если хотите, я кое-что поясню.

– Хочу ли я? – раздраженно сказал Шангхандо. – Да, хочу, больше всего на свете хочу, сто демонов мне в глотку!

– Хорошо, – голос Нардубеля был ровен и спокоен. – Прежде всего, чтобы вы немного успокоились, я скажу вам, что мы почти прибыли к острову, о котором я говорил.

Шангхандо издал невнятный возглас. Страх его немного утих, теперь перед глазами снова плавал золотой дым сокровищ.

– Да, почти прибыли, – продолжал Нардубель. – И еще… Конечно вы, дорогой капитан Шанги, знаете, что произошло с нашей древней родиной, островом Нуменором.

– Вроде, он утонул, – буркнул Шангхандо.

– Именно так, – кивнул Нардубель. – Утонул, утонул в самой страшной катастрофе, что произошла на Арде за последние несколько тысяч лет. Утонул вместе со всеми жителями, их домами, садами, богатствами…

– Ага! – воскликнул Шангхандо. В его мозгу забрезжил призрак разгадки.

– Я вижу, вы начинаете понимать меня, – усмехнулся Нардубель. – Да, то, что мы видели – видение давно утонувшего Нуменора, его главной горы, священной горы – Менельтармы. И знаете, почему мы увидели его? Потому что по расчетам некоторых мудрецов, Нуменор располагался именно здесь…

– О! – только и смог сказать Шангхандо. Его изумление достигло крайних пределов. Странный остров, сокровища, колдун, усмиряющий бури, а теперь еще и древний остров, прародина Людей Запада, «древних».

– И вот что еще удивительней, – продолжал говорить Нардубель. – Эти рассчитанные мудрецами координаты совпадают с координатами черного острова, который нашел мой дед…

– Так значит, эти сокровища… – сказал изумленный Шангхандо.

– Эти сокровища, – подхватил его слова Нардубель, – сокровища древнего Нуменора, выброшенные на сушу из-за извержения горы. Менельтарма была вулканом, как известно из древних хроник. Должно быть, вместе с камнями и лавой на поверхность вынесло одну из королевских сокровищниц.

– И что же теперь? – спросил капитан, у которого мысль о легендарных сокровищах окончательно поборола страх.

– Теперь – все хорошо, – усмехнулся Нардубель. – Через несколько часов мы прибудем на остров.

– Но почему этого острова не нашли еще раньше? – в Шангхандо проснулось любопытство. – Не настолько мы далеко от берега…

– О, тут вступают в действие некоторые древние законы, – ответил Нардубель. – Нуменора может достичь не каждый, а только тот, чья «древняя кровь» чиста, а для потомка Эльроса это еще легче, ведь в его жилах текла кровь эльфов. Я отвечаю всем требованиям. Благодаря мне сюда добрались и вы.

В дверь осторожно постучали.

– Да что такое, демоны вам в глотку? – заревел раздраженный Шангхандо и распахнул дверь. В грудь его уперлось лезвие ятагана.

***

– Не хватайся за клинок, Шанги, а то еще порежешься, – с усмешкой сказал Ульбард, взятый в Умбаре на должность боцмана. Именно он и держал ятаган, которым угрожал Шангхандо.

«Уже не капитан Шанги», – промелькнуло у того в голове. Он снял руку с рукояти кинжала и постарался успокоиться.

– Вы, акулий корм, – сказал Шангхандо раздраженно, – бунтовать вздумали? Дурачье! Идиоты несчастные! Ну убьете меня – и что? Кто приведет вас домой? Вы умеете находить путь по звездам? Вы знаете, где мы находимся?

Матросы переглянулись, некоторые явно смутились. Такая простая мысль не приходила в их невежественные головы.

– Это ничего, – сказал Ульбард. – Ты, Шанги, и проведешь нас домой – тебе ведь тоже жить охота, так?

Шангхандо не мог не признать его правоту, хотя и не хотел делать этого открыто. Домой-то он, может, и доберется, только без всяких сокровищ, да еще и корабль может потерять – кто знает, что придет в голову этим бунтовщикам?

– Значит, так, – продолжал Ульбард, не дождавшись ответа. – Дела такие: ты, Шанги, ведешь нас обратно домой, за это мы сохраним вам обоим жизни. По рукам?

Шангхандо колебался. Недавно он ничего так не хотел, как повернуть обратно – но теперь его обуяла жадность. Оставить все сокровища, которые находятся у него под носом, и вернуться несолоно хлебавши!

– По рукам, – вдруг раздался из-за его спины спокойный голос. – По рукам… если вы не хотите разбогатеть, как короли.

Нардубель слегка отодвинул Шангхандо в сторону и вышел вперед, не обращая внимания на обнаженные ятаганы и пару луков, которые натянули другие матросы. Он осматривал всех мятежников так спокойно, будто у него за спиной была армия.

– Ты чего там говоришь, проклятый колдун? – Ульбард нахмурился, и ятаган в его руках слегка дернулся по направлению к Нардубелю. – Чего ты там говоришь про богатство?

– Богатство ждет вас всего в нескольких часах пути отсюда, – продолжал Нардубель. Его голос ясно и четко раздавался в наступившей тишине. – Мы идем добывать древнее сокровище – вот цель нашего путешествия.

– Сокровище? – воскликнули вразнобой несколько голосов. Матросы удивленно переглядывались, один из лучников опустил свой лук.

– Где сокровища? – спросил Ульбард, и в его глазах Шангхандо увидел жадный огонек.

– Спрячьте оружие – там оно не понадобится, – приказал Нардубель, и клинки вернулись в ножны.

***

Нардубель не обманул – всего через пару часов спокойного плавания они увидели вдалеке черные скалы, а еще через час – и весь остров. В одном месте скалы расходились, и между ними плескалось море в тихой бухте с черным песком.

– Именно сюда выбросило деда, – сказал Нардубель Шангхандо, к которому снова обращались «капитан». Тот в ответ лишь кивнул и подумал, что тому капитану несказанно повезло – ведь корабль мог разбиться на скалах…

Причалили они удачно. По уверениям Нардубеля на острове не было никаких крупных животных, но Шангхандо все-таки приказал вооружиться – мало ли что! Корабль встал на якорь, и пять человек во главе с Шангхандо и Нардубелем спрыгнули в неглубокую воду у борта.

Оказавшись на суше, матросы разбились на две группы. Троим Шангхандо приказал обследовать остров, опасаясь несчастных случайностей. Еще двое – одним из них был Ульбард – отправились вместе с Нардубелем и капитаном искать пещеру сокровищ. Нардубель сказал, что дед подробно описал ему это место, да еще и вырезал над входом знак.

Было довольно тихо – лишь иногда раздавались чаячьи крики. Птицы заселили пустой остров, им не нужны была земля и деревья – лишь скалы для гнезд, ведь пищу они добывают в море. Чаячий помет усеивал скалы белыми потеками. Шангхандо поморщился – даже ему, привыкшему к самым отвратительным запахам порта, становилось временами не по себе.

Нардубель шел от одной скалы к другой, внимательно их оглядывая. Прошло не меньше двух часов, когда он радостно вскрикнул.

– Нашел! – Нардубель вынул из ножен кинжал и его концом счистил нашлепки старого помета над входом в одну из пещер. Под ним открылась вырезанная на скале пятиконечная звезда.

– Вот и знак, – сказал Нардубель и первым нырнул в темный проем.

Шангхандо предусмотрительно запасся факелами, но пока это оказалось ненужным – над головой, то там, то здесь открывалось чистое небо в скальных отверстиях-«оконцах». Нардубель уверенным шагом направился в дальний угол пещеры. Там он в одиночку отвалил тяжелый камень, с грохотом откатившийся в сторону. За камнем открывался путь вниз.

– Дед завалил лаз, чтобы никто не нашел сокровища случайно, – сказал Нардубель.

Он снова первым пошел вниз, не испытывая, кажется, никаких колебаний. Шангхандо и Ульбар последовали за ним, а последнему матросу капитан велел оставаться в пещере на всякий случай. Тот был не очень доволен – ему тоже хотелось посмотреть на сокровище – но подчинился.

Лаз был не очень широким, путешественники стукались о камни то плечами, то головой. Однако вскоре лаз стал расширяться, и вдруг резко оборвался. Нардубель впереди спрыгнул с высоты в пол-фатома.

В этой пещере было темно, и Шангхандо наощупь защелкал кресалом, поджигая трут, а от него - один из факелов. Ульбард одновременно зажег и свой. Когда пламя разгорелось, оба так и ахнули.

Пещера сияла разноцветными огнями, но то были не золото и самоцветы, а подземный лед и выступавшая на поверхность руда. Шангхандо разочарованно скривился, но тут его позвал Нардубель. В его руках что-то засверкало.

– Вот и первая добыча, – засмеялся Нардубель, и спутники разглядели в его ладони золотую монету…

***

Факелы теперь горели в пещере день и ночь. Матросы разрывали грязь, переворачивали камни, находя разбросанные вещи. Они работали посменно, по три-четыре человека – так было удобнее всего. Среди них находились то Нардубель, то Шангхандо, то Ульбард, следя, чтобы люди не утаивали добычу. Это было нелегко сделать, но сокровищ было так много, что Шангхандо закрыл на мелкое воровство глаза. Все равно каждому достанется очень много – ведь в найденных вещах ценными были не только золото и самоцветы, но и древняя искусная работа. Даже грубые неискушенные матросы ахали, восхищаясь красотой и изяществом изделий. Шангхандо уже наметил несколько безделушек, которые он не будет продавать, а оставит себе, чтобы просто любоваться. Например, эту золотую танцовщицу в легком платье, изящно изогнувшую стан…

Хотя Шангхандо почти успокоился, уверившись в правдивости Нардубеля, тот все же немного тревожил его. Шангхандо заметил, что Нардубель мало интересуется сокровищами как таковыми. В его глазах не было жадного огонька, на монеты и самоцветы он смотрел почти равнодушно. Однако его взгляд был внимательным, каждое изделие он тщательно осматривал и лишь когда, кажется, не находил искомого, разочарованно отбрасывал драгоценность в сторону. Шангхандо подступил к нему с расспросами и в ответ Нардубель сказал:

– Меня не очень интересуют деньги. Я ищу… нечто иное.

– Что же? – полюбопытствовал Шангхандо.

– Если найду – узнаете, капитан, – без улыбки ответил Нардубель.

***

Однажды один из работавших матросов вскрикнул, подскочил, тряся правую руку. Остальные бросили работу и подошли к товарищу. Сейчас была смена Нардубеля, а Шангхандо просто сидел в пещере, желая первым увидеть все находки, пока не пришло время сна.

– Эй, что там такое, сто демонов вам в глотку? – раздраженно сказал он, подходя к подскочившему матросу.

– Жжется, – сказал тот, посасывая пострадавший палец.

– Ты что, в факел палец сунул? – cердито спросил Шангхандо и тут же осекся – факелы были укреплены наверху.

– Нет, не в факел, – сердито сверкнул глазами матрос. – Вот это жжется.

Он указал рукой вниз, и Шангхандо увидел торчащий из земли ярко-красный острый камень, к которому была прикреплена полоска из серебра.

– А ну-ка, – он наклонился к находке.

– Лучше не трогайте, – раздался голос Нардубеля.

– Что-что? – Шангхандо растерянно обернулся. – Что это?

– Кажется, то, что я искал, – ответил Нардубель.


Когда странную вещь выкопали и вытащили, стараясь не касаться голыми руками, то оказалось, что это не очень большая пятиконечная звезда, вырезанная из странного ярко-красного камня. По краям звезды шла серебряная окантовка. Звезда была очень горячей и светилась в полной темноте – это выяснилось, когда погасили все факелы.

– Слышал я, – сказал Шангхандо, – о таких самоцветах, что светятся в полной тьме… Что-то там говорили… один был на небе, один – в воде, и один – в глубинах земли.

Нардубель расхохотался.

– Нет уж, – сказал он. – Это не тот самоцвет – легенды говорят, что он был похож на алмаз и сиял разными красками, а здесь совсем не то. Да и найдут его, говорят, только после Последней Битвы. Нет. Это не Сильмариль.

– И что же это, сто демонов мне в глотку? – спросил немного уязвленный смехом капитан.

– Это, – ответил Нардубель, – знак новой земли, сделанный из камней Таникветили, древней священной горы на Западе, а этот металл – драгоценный митриль. Таникветиль давно ушла из мира… тогда же, когда утонул Нуменор. Но этот знак был сокровищем королей Нуменора, подаренным Эльросу, первому королю, самим владыкой Эонвэ. Его держали в королевской сокровищнице под охраной, и Элендиль не взял его…

Шангхандо хмыкнул. Звезда, конечно, была красивой, но что с ней сделаешь? Скорее всего, не продашь – люди не захотят связываться со странным колдовским сокровищем из земли демонов запада – да и себе оставлять как-то страшновато. Поэтому он не возразил, когда Нардубель осторожно завернул звезду в старый плащ и забрал в свою каюту на корабле.

***

Яма в пещере стала огромной, а сокровища попадались все реже. Уже месяц команда «Свирепой» провела на острове, матросы заскучали по дому – даже новые находки почти не радовали глаз. Все пресытились сверканием золота и драгоценностей, теперь людям хотелось пить старое вино, есть вкусную еду, обнимать красивых женщин – все, что можно сделать за деньги. Все чаще раздавались голоса за то, что нужно повернуть обратно.

Шангхандо и Ульбард отправились в каюту Нардубеля, вечером, через месяц и три дня после прибытия на остров. Тот сидел за столом, раскрыв перед собой старый свиток. Нардубель поднял глаза и молча уставился на гостей.

– Мы тут… подумали, – не очень уверенно под пронзительным взглядом глаз «древнего» сказал Шангхандо, – что… наше соглашение… надо пересмотреть.

– Угу, – буркнул Ульбард, уставившись себе под ноги.

– Пересмотреть? – поднял брови Нардубель. – В каком смысле?

– Ну… пересмотреть, – повторил Шангхандо. – Как-то не очень справедливо, что вам достается целая половина клада, а нам всем – тоже половина. Мы хотим… больше.

– Так-так, – Нардубель постучал пальцами по столу. – Ваш замысел понятен, вас – пятнадцать человек, а я один. Если я откажусь, то вы просто выбросите меня за борт, правильно?

– Э-э-э… – неуверенно протянул Шангхандо, вдруг оробев. Не очень просто было говорить все это Нардубелю в лицо.

– Не смущайтесь, дорогой капитан Шанги, – усмехнулся Нардубель. – Но можете промолчать. Я знаю все, что вы хотите сказать и чем хотите пригрозить. Однако… – в голосе его прорезалась угроза, – я ведь мало рассказывал вам об обратном пути моего деда. Там были некоторые… нюансы. Без меня вам не добраться обратно до Средиземья.

– Не грози, проклятый колдун! – от страха Ульбард стал дерзить. – Убить – не убьем… только много есть способов заставить делать то, что мы захотим!

Он протянул руку к Нардубелю, но вдруг, столкнувшись с ним взглядами, отдернул ее. Страх пересилил дерзость.

Нардубель усмехнулся.

– Пира-а-ты, – протянул он. – Я вас привел к невиданным сокровищам – а вам все мало… Но ладно, – его голос стал отрешенным и равнодушным, – я уже говорил, что меня не интересуют деньги. Хотите, я отдам вам все? Добровольно?

– А-гх-м-м, – только и смог сказать от неожиданности Шангхандо. Он не был готов к такой быстрой сдаче.

– Забирайте, – равнодушно сказал Нардубель, кивнув на сундук, где лежала его доля сокровищ. – Я нашел то, что искал.

***
На шхуне подняли паруса, и «Свирепая», слегка поскрипывая, отчалила от черного острова. Шангхандо облегченно вздохнул, смотря вперед с носа корабля. Несмотря на сокровища в сундуках, он еще был встревожен. Мрачное предчувствие не оставляло его. Может, вдали от черного острова, остатка давно погибшей земли, тень рассеется?

Сзади кто-то подошел, и Шангхандо вздрогнул и обернулся. Это был Нардубель. Он впервые вышел из своей каюты за два дня плавания. В руках он нес сверток.

– Что нужно? – грубовато осведомился капитан.

Нардубель усмехнулся.

– Вы ограбили меня дочиста, – сказал он, – потому, надеюсь, не откажете в небольшой просьбе.

Он развернул сверток – то была странная красная звезда.

– Эту звезду я хочу укрепить на носу. Пусть указывает нам путь.

Шангхандо подозрительно посмотрел на звезду, потом на Нардубеля. Он же колдун, не замыслил ли чего? Но… ведь он сам говорил, что ему не нужны деньги! И вообще – хочет же он вернуться живым!

– Ладно, – буркнул он неприветливо. – Ставьте ее, куда хотите. Пусть будет так.

– Пусть будет так, – эхом отозвался Нардубель и прошептал несколько слов. Звезда намертво прилипла к дереву.

«Колдовство!» – мелькнуло в голове капитана. – «Ох, добром это не кончится!»

Но когда он после ухода Нардубеля попробовал отодрать звезду, этого ему не удалось.


Сильный ветер нес «Свирепую» обратно на восток. Как будто по заказу, их снова миновали и бури, и штиль. Шангхандо понемногу успокаивался. Вот миновала неделя, другая… Вот прошел и месяц пути… Еще немного, совсем немного – и покажется родное Средиземье. И тогда – прощай, бедность, прощайте, опасные и трудные рейсы, прощайте, заботы!

В сороковую ночь плавания он внезапно проснулся. Шангхандо не понял, что его разбудило, сел на койке, прислушался. Вроде бы, все спокойно, никаких звуков. Но… вот именно, никаких звуков! Волны не плещут о борт, как он привык! Да что же случилось?

Шангхандо вскочил с постели, выбежал на палубу. Уже слышались удивленные и испуганные крики других, матросы подбегали к борту и указывали вниз. Шангхандо тоже ринулся к борту и застыл в испуге. Шхуна не шла по воде, преодолевая волну за волной, как обычно. Днище корабля поднялось, и теперь он скользил по воздуху!

Нардубель! Его рук дело! Шангхандо рванулся к его каюте, но тут дверь распахнулась. Нардубель стоял на пороге, спокойный, одетый с ног до головы. Он, похоже, не спал.

– Что случилось? – подскочил к нему капитан. – Что ты сделал с моим судном, сто демонов тебе в глотку?!

Нардубель спокойно взял его за руку, и Шангхандо замолк на полуслове. По ледяному взгляду Нардубеля он понял, что если скажет что-то еще – то ему сломают руку.

Нардубель шагнул наружу и повел капитана за собой. Он шел к носу, шагая широко и размеренно, будто шел по ровному полу своего дома.

Они встали вдвоем на носу судна, и Нардубель повернулся к капитану. Тот едва не вскрикнул от ужаса. Лицо Нардубеля странно исказилось и превратилось в неподвижную бледную маску. Глаза казались не то двумя сияющими огнями, не то двумя черными провалами – как это могло быть одновременно, Шангхандо не смог бы объяснить.

– Ну вот, капитан, – заговорил Нардубель, и голос его был ледяным и спокойным. – Вот мы и приближаемся к истинной цели нашего путешествия. Золото! Самоцветы! – он громко рассмеялся. – Побрякушки, затмевающие ум глупцов! Мне не нужно было богатство, я искал иное! И я нашел! О, я нашел! – его лицо исказилось еще сильнее. – Я прочитал об этом в древних книгах! Подобное тянется к подобному… В Средиземье остались еще следы от древней благой земли богов! И я нашел ее часть! Вы думали, что мы плывем на восток – нет! Знак Эльроса приведет нас в бессмертный край! Мы узрим благую вершину Таникветиль, Белую Гору, ужасную и прекрасную! Ты должен быть благодарен мне! Ты тоже узришь ее! Смотри!

«Он безумен», – мелькнуло в голове у капитана, но тут же все мысли вылетели из головы – он взглянул вперед и увидел, что корабль мчится по воздуху, а впереди, впереди он видит огромную гору, чья белая вершина пронзает облака, и зрелище это ужаснее и прекраснее всего, что можно увидеть на смертном берегу!

От подножия горы вдруг поднялась волна. Она тоже росла все выше и выше, и расширившиеся от страха глаза капитана вдруг увидели, что это не просто волна, а человеческая фигура – вот плечи, шея, борода, лицо, и шлем, увенчанный белой пеной… Царь-Волна! Морской Царь! Морской Царь идет!

Царь-Волна подхватила корабль, и он вновь коснулся воды, вода охватила его днище, и корабль стал падать, вниз, вниз, со страшной высоты – в бездну. Последнее, что услышал Шангхандо, был безумный смех Нардубеля…

***

Много баек рассказывают на берегу моряки, особенно те, что уже оставили море и покуривают трубку в прибрежных тавернах. Многие из них – врут, другие не слишком крепки рассудком, и кто же поверит им? Разве что зеленые юнцы. Вот и этот старик – звали его не то Шаг, не то Шанг, – тоже рассказывал какую-то странную историю про черный остров, древние сокровища и Белую Гору. Но кто поверит ему?

Название: Энвиньятар
Задание: свободная тема
Размер: 615 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Ольвэ, Оссэ
Примечание: Энвиньятар - возрождающий (кв.)

Море в тёплом свете Ариэн лучилось глубокой, ясной синевой, а отблески казались нестерпимо яркими. Ольвэ прикрыл рукой глаза — за все прошедшие годы он еще не привык к этому новому, незнакомому морю. И по сей день он видел в нем багряно-алый отблеск.
Ольвэ остановился на пологом пляже. Теплый, мелкий песок, мягкий и нежный, приятно обхватывал пальцы босых ног, легкий ветерок чуть ерошил волосы короля телери. Огромная гавань была прекрасным и мирным местом — но бесконечно пустым. Как все море, сколько хватало острых эльфийских глаз, было ровным-ровным, синим, ярким — пустынным. Только чайки кружились в таком же ярко-синем небе, иногда пикируя к воде и выхватывая рыбешку.
Пустота...
Еще ни разу он не видел эту гавань иной при свете, и от этого Ольвэ не мог оценить всей прелести новых светил.
Остановившись в нескольких шагах от полосы прибоя, он присел на корточки и провел принесенным с собой прутиком черту на ровном серебристо-белом песке.
Впервые это было так трудно. Каждую линию приходилось вымучивать из себя — через отвращение, через боль, через липкий страх, сводивший пальцы.
Ольвэ сидел на берегу до темноты, и только когда из-за горизонта выплыла ладья Тилиона, сдался и ушел. Но с рассветом он вернулся.
К полудню Ольвэ встал на ноги и отступил на шаг. На песке красовался большой, в добрых десять футов длиной, чертеж корабля. Настоящий, полноценный, хоть сейчас бери и строй по нему.
Он был так же похож и не похож на белых лебедей, как бухта при свете дня на бухту под звездами. Не было уже ни прежней легкости черт, ни рвущегося ввысь облика, ни лебединой шеи ростра. Корабль был больше, мощнее и сильнее прежних, но в нем оставалась красота, ставшая разве что более основательной, менее летящей.
По ровной глади моря прокатилась волна и бросилась на берег близ Ольвэ, основательно обдав его брызгами, а через мгновение исчезла, и на ее месте остался майа — высокий, среброволосый, с веселыми глазами цвета морской воды, сощурившимися в усмешке.
— Здравствуй, король мореходов! Я наблюдал за тобой, — Оссэ деловито вглядывался в чертеж корабля.
— Привет и тебе, Оссэ, — Ольвэ наклонил голову и улыбнулся при виде старого и верного друга. — Что скажешь?
Оссэ поднял голову.
— Значит, решился-таки, — неожиданно серьезно сказал он. И тут же снова улыбнулся, обнажив белые зубы.
Из моря поднялась еще одна волна и хлынула на чертеж. Ольвэ вскрикнул возмущенно — он не понаслышке знал, что чувство юмора у майа отличается некоторым... скажем, своеобразием. В памяти было еще свежо воспоминание о том, как во время шторма его корабль вместе с ним самим подняло морским смерчем и понесло по воздуху. На счастье Ольвэ, на борту не было ни его жены, ни дочери — хотя, как он понял чуть позже, в таком случае Оссэ пошутил бы над каким-нибудь другим кораблем. Но так или иначе, а опустило их на отроге Пелори — целыми и невредимыми, но без шансов снять корабль вниз.
Однако гнев был преждевременным, на сей раз Оссэ и не думал шутить над ним. Волна схлынула, оставив лишь небольшие изменения в чертеже. Ольвэ задумчиво вглядывался в них, размышляя.
— А ты прав, — признал он. В самом деле, исправления, внесенные несколько бесцеремонно, и украсили корабль, и придали ему больше прочности и надежности. Ольвэ прикрыл глаза, и впервые с того дня, как он решился построить новый корабль, он сумел увидеть свое детище. Увидеть, каким тот должен стать, как он будет стоять у причала, шелестя парусами и чуть покачиваясь на волнах. А потом увидел десятки, сотни кораблей в Лебяжьей бухте.
— Я подарю им попутный ветер, — пообещал Оссэ, точно увидевший ту же картину, что и его друг. И Ольвэ понял, что он сможет. Сможет вновь взять в руки топор и построить новый корабль, первый в их новой флотилии.
И хотя большинство мореходов закроют плотно ставни, услышав звук топора — хоть несколько выйдут к нему и помогут.
Ольвэ знал это.
Он улыбнулся своему кораблю.
— Я назову тебя Энвиньятар.

Название: О Гондолин!
Задание: Cвободный этап
Размер: 167 слов
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Ульмо

О Гондолин! Гондолин белокаменный! Гондолин прекрасный! Славу тебе пою я!

Детище Владыки Вод, некогда был омыт ты ручьями, кои брали начало в источниках на вершине Амон Гварет, а струи прекрасных фонтанов искрились на солнце и низвергались с высоты в мраморные чаши. Владыка Ульмо смотрел на тебя из каждого потока, из каждой капли - и улыбался твоей красе.

Ныне опустился ты на дно морское, в царство того, кто задумал тебя. Печален взор Владыки Вод, когда он смотрит на тебя теперь. Обнял тебя Владыка, крепки его объятья, никогда уж не выбраться тебе из них. Море смыло кровь и копоть с твоих стен, раковины украсили твою каменную резьбу, вместо драгоценных камней - жемчужины, вместо травы и цветов - водоросли, вместо жителей твоих - рыбы...

Музыка твоя ныне - рога Ульмо, и танцуют под ее звуки майяр моря.

Ласково море омывает тебя, печально колышутся водоросли, молча плавают рыбы, и никого из эльдар не осталось здесь...

О Гондолин! Гондолин белокаменный! Никогда больше не увидеть тебя никому из эльдар! Лишь в песне остался ты!

О Гондолин, Гондолин белокаменный, Гондолин прекрасный... О Гондолин...

@темы: БПВ-3, Воинство Моря, Этап VII: Свободная тема

---

Воинство Без шаблонов — ЭVII

[Воинство Без шаблонов]

Название: Королевский питомник
Задание: свободная тема
Размер: 2692 слова
Жанр/категория: джен, драма, общий
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи: Финвэ, Феанаро, Нолофинвэ, Арафинвэ, Иримэ, Эарвен, НМП-нолдо, специфические аманские животные, упомянуты Турукано, Анайрэ.
Примечание: 1. В словаре квэнья есть слово eretildo — единорог; другие животные и названия для них придуманы автором фика. 2. Единороги в тексте в общем остаются единорогами, хотя некоторые мифологические свойства не сохранились, например, единорогов не приманивают девами; среброшерстная коза и златоптица представляют собой собирательные образы; прототипы златоптицы — феникс и жар-птица, хотя она не сгорает и не возрождается, в отличие от феникса, и не светится собственным светом, в отличие от жар-птицы; прототипами среброшерстной козы можно считать Амалфею, козу, вскормившую своим молоком Зевса, а также барана с золотой шкурой из мифа о Золотом руне, но сходство с обоими тут минимально. 3. Авторское имхо: эльдар не выращивали скотину на убой. Сельскохозяйственных животных держали для молока и шерсти (птицу, соответственно, ради перьев и яиц), но мясо и шкуры добывали только на охоте. 4. "Сильмариллион" Дж.Р.Р. Толкина существует на самом деле, остальные книги, выдержки из которых приведены в начале фика, полностью вымышлены.

"Ибо все живые создания, что есть или были в Арде, кроме только лиходейских тварей Мелькора, жили тогда в Амане; и было там много прочих существ, невиданных в Средиземье, — и которых теперь уж не будет в нем, ибо мир изменился".
"Сильмариллион", глава 5, перевод Н. Эстель

"Любое из животных, что бродят свободно на просторах Амана, может быть приручено. Однако процесс приручения всегда требует огромного терпения, почти всегда значительного времени и очень часто многих специальных знаний и навыков, поэтому с первых лет жизни в Амане эльдар, кроме одомашнивания вольных зверей, уделяли внимание также получению потомства от уже прирученных и быстро достигли заметных успехов на этом поприще.
В настоящее время очень многие домашние животные являются именно потомками прирученных, а не собственно прирученными. Это справедливо почти для всех коров и овец, а так же для большей части лошадей, собак и кошек. Детеныши, которые с рождения привыкают к присутствию эльдар, сравнительно легко находят общий язык со всеми. При этом связь между таким животным и тем эльда, которого оно признает как своего хозяина и друга, бывает столь же крепка, как при личном приручении".
Из предисловия к книге "О разведении животных", коллектив авторов

"Из всех животных Амана самыми трудными в приручении оказались специфические виды, обитающие в Лориене и его окрестностях. Много терпения и большая удача нужны уже для того, чтобы увидеть их без помощи валар, не говоря о более близком общении.
Тем не менее, они так прекрасны, удивительны и полезны, что мысль об их приручении с самого начала будоражила воображение многих эльдар.
Сам Финвэ Нолдоран объявил обширный участок леса к северо-западу от Тириона свободным от охоты и других применений, чтобы можно было попытаться там создать новый дом для нескольких видов лориенских животных. Некоторые из попыток увенчались успехом, и место это стало впоследствии называться Королевским питомником, или просто Питомником".
Из предисловия к книге "История Королевского питомника" автор Линталиндо Синквион

Единорог

— Приветствую тебя, мой король! И тебя, принц Феанаро, — сказал Линталиндо с изящным поклоном.
Глаза мальчика светились горячим нетерпением, и Линталиндо, заметив это, просиял. Радостно знать, что кто-то жаждет видеть плоды твоей работы столь же сильно, как сам ты жаждешь их показать. Пусть даже этому кому-то еще нет и трех лет Древ. Нет, особенно поэтому.
— Идемте же скорее! — в один голос произнесли Линталиндо и Феанаро, а король Финвэ улыбнулся, и печаль в его взгляде на мгновение стала почти незаметна.
Не тратя времени даром, Линталиндо повел своих гостей в глубь Питомника по тропам, едва приметным самому зоркому взгляду, но хорошо знакомым ему самому и его помощникам, по большей части, таким же ученикам валы Оромэ, как сам Линталиндо.
— Сколько цветов. Похоже на Лориен, — тихо сказал Феанаро.
— Да, — ответил Линталиндо, хотел добавить: "Очень красиво", но, посмотрев на мальчика, передумал и сказал другое: — Это для единорогов. Они едят только цветы, а пьют росу.
— Ясно, — кивнул Феанаро. — Мы должны вести себя очень тихо, да?
— Шуметь, конечно, не стоит, — сказал Линталиндо. — Но и красться нам нет нужды. То-то и радость, что единороги, которые живут здесь, не стремятся скрыться от эльдар. А жеребенок, который родился недавно, сам тянется ко всем. Увидишь, как он обрадуется тебе!
Маленький единорог, в самом деле, обрадовался юному эльда. А юный эльда был восхищен маленьким единорогом. Прекрасно было все: и белая шерсть, которая, казалось, сияет молочно-белым светом, и маленький, но явно острый прямой серебряный рог, и глаза — ярко синие, невероятно умные. И роста единорог как раз такого, чтобы им с Феанаро удобно было смотреть друг на друга.
— Как его зовут? — спросил Феанаро, не отводя взгляда.
— Мы называем его просто Эретилдо, потому что он первый единорог, который родился здесь, — ответил Линталиндо.
"Давай я лучше буду называть тебя Тиндо, только между нами, хорошо?" — подумал Феанаро, обращаясь к единорогу.
Единорог в ответ весело фыркнул.
Взрослые эльдар ничего не заметили. И уж конечно, они не знали, что с этого дня принц Феанаро и Эретилдо станут большими друзьями, а по сути, молодой единорог изберет себе хозяина по душе и начнет отдаляться от других эльдар, пока Феанаро, к тому времени уже юноша, не останется единственным, кого он еще подпускает к себе. А после, когда Феанаро, увлекшись другими делами, станет посещать Питомник все реже и реже, Эретилдо уйдет оттуда и, в конце концов, объявится в Лориене, где заживет среди своих вольных сородичей, избегая показываться на глаза Воплощенным.
Если бы Линталиндо мог предвидеть, что так случиться, он, быть может, попытался бы предотвратить это, и уж наверное, был бы очень огорчен. Но он не мог, а потому был безмятежно радостен, много и оживленно рассказывал о единорогах.
— Присутствие единорога дарит душе мир и спокойствие, — среди прочего сказал он. — Это можно почувствовать.
Феанаро замер, будто прислушиваясь к чему-то. Наконец, произнес:
— Не знаю про мир и спокойствие, но мне очень редко бывает так хорошо.
Линталиндо улыбнулся. Глаза Финвэ странно блеснули, и он быстро отвернулся, чтобы справиться с собой.
— А еще говорят, тот, кто попьет воды из озера, в котором купался единорог, исполнится мудрости.
— И тут есть такое озеро? — спросил Феанаро.
— Есть, — ответил Линталиндо.
— И ты пил из него? — спросил Феанаро.
— Да, пил, — признался Линталиндо.
— Тогда как ты можешь знать, что все, что ты сделал, здесь и вообще, это правда ты, а не просто вода из озера? — спросил Феанаро, глядя на взрослого эльда испытующе и даже как будто разочарованно.
Линталиндо, не ожидавший такой реакции, растерялся.
— Я стал работать над этим питомником и сам приручил первых здешних животных, задолго до того как попил из озера, — начал Линталиндо, почувствовал, что оправдывается и, к тому же, говорит все не то, и замолчал.
К счастью, тут ему на помощь пришел король Финвэ, уже вполне овладевший собой.
— Мудрость — это не то же самое, что мастерство или знание, мой дорогой, — ласково улыбаясь сыну, сказал он.
— А в чем разница? — тут же спросил Феанаро.
— Знания и мастерство дают понимание, как сделать что-то или достичь какой-то цели. А мудрость подсказывает, как поступить правильно.
Феанаро задумался на мгновение.
— Все равно никогда не буду пить из этого озера, — сказал он.
— Хорошо, не хочешь — не будешь, — ответил Финвэ.
— И ты не пей! — добавил Феанаро. — Ты и так самый мудрый, это все знают. Не пей, ладно?
— И я не стану, — пообещал Финвэ.

Среброшерстная коза

Заливистый смех Иримэ Нолофинвэ услышал, еще не успев войти в гостиную. А когда вошел, увидел, что сестра хохочет, забравшись с ногами на подоконник, а вокруг скачет, игриво пытаясь достать ее, маленькая козочка с блестящей серебряной шерстью, еще совсем козленок.
— Я и не знала, что козы — это так весело, — сказала Иримэ, заметив брата. — Даже веселее, чем белки. Помнишь, у меня была в детстве?
— Как же, помню, — улыбнулся Нолофинвэ.
Он наклонился, легко поймал козочку на руки и сел с ней на кушетку. Она сперва хотела спрыгнуть, но потом передумала, вместо этого растянулась у него на коленях, как делают собаки.
— Заскакивала в окно, садилась мне на плечо, а я угощала ее миндалем с сахаром и гладила, — продолжала тем временем Иримэ. — Потом она принималась прыгать по комнате, перебирать вещи на столе и, напоследок покачавшись на люстре, убегала в сад до следующего раза.
— Когда тебя не было рядом, белка приставала к другим домашним и была очень настойчива, — сказал Нолофинвэ. — Как-то я зашел, а отец как раз отправлялся на поиски засахаренного миндаля. С твоей белкой на голове. Увидев меня, он сказал: "Ох, кажется, я не обращал на нее внимания слишком долго".
Иримэ рассмеялась.
— Надо же, мне он такого не рассказывал!
— С моей козой было проще, — сказал Нолофинвэ и тут же задумчиво добавил: — Хотя, может, она и пыталась забодать кого из членов Совета, просто я об этом ничего не знаю.
— Ой, у тебя же была коза, да, — припомнила Иримэ. — Среброшерстная, как эта?
— Только большая, — ответил Нолофинвэ. — В смысле, когда мы с ней познакомились, она была достаточно большой, чтобы я мог при желании прокатиться на ней верхом. И я катался, по крайней мере, несколько раз. А еще я пробовал грызть ее рога, — признался он в порыве ностальгии. — Только, тсс, не рассказывай никому.
Иримэ прыснула.
— Ладно, не расскажу, — согласилась она. — Это будет наш секрет. Все думают, что это молоко среброшерстной козы укрепляет тело и дарит твердость духа, а на деле рога надо погрызть.
— Лалвендэ! — воскликнул Нолофинвэ.
Иримэ опять рассмеялась.
— Так было бы даже понятнее, — заметила она, отсмеявшись. — Что с того, что коза твоя, что она сама пришла за тобой из Питомника, когда родители водили туда маленького тебя, ведь молоко ее все равно пил не ты один? А недюжинной силой из всех только ты отличаешься.
— Никогда не думал об этом, — сказал Нолофинвэ. — Но с такими животными, каких разводят в Питомнике, много непонятного. Вроде бы, они привыкают ко всем эльдар без разбора, тянутся к ним, и их свойства работают для всех, но потом они находят себе одного хозяина, если находят, конечно, и что-то неуловимо меняется. Так, во всяком случае, говорит Линталиндо. А вообще я любил Алтэ не за ее молоко. Она была хорошим другом. Теперь вот история повторилась, и у Турукано тоже будет своя коза. Интересно, как он ее назовет...
— Посоветуй ему погрызть рога, не забудь! — сказала Иримэ и подмигнула брату.
— Лалья, перестань! — снова воскликнул Нолофинвэ.
Вот ведь давно уже взрослая девушка, а ведет себя, как дитя.
— Все-все, больше не буду говорить об этом! — примирительно сказала она.
— А кстати, где Турукано? — спросил Нолофинвэ.
— Наигрался и уснул, — ответила Иримэ. — Анайрэ решила отдохнуть вместе с ним. А мы с козой остались, у нас сил больше, — улыбнулась Иримэ. — Хотя, по-моему, она тоже уже засыпает.
Козочка, в самом деле, дремала на коленях у Нолофинвэ, пока он рассеянно перебирал ее серебряную шерстку.
— Думаю, им с Турукано будет не скучно вместе, — сказал Нолофинвэ. — Да и молоко, в самом деле, полезно. Хотя некоторые и говорят, что ни настоящей дружбы, ни настоящей пользы не может быть, если эльда сам не поймал и не приручил своего питомца.
— Некоторые? — чуть приподняла брови Иримэ. — Уж не наш ли дорогой Феанаро успел высказаться? Он и в козах разбирается?
— Он во всем разбирается, — ответил Нолофинвэ. — Или думает, что разбирается.
— Ерунда это все, — вздохнула Иримэ.
— Я так и сказал, — кивнул Нолофинвэ. — Ну, то есть, не совсем так, — он криво усмехнулся. — Еще я мог бы напомнить, что у него самого в детстве был друг из Питомника.
— Почему же не напомнил? — спросила Иримэ.
— Это мне рассказывал отец, а не Феанаро, так что вроде бы и знать мне такого не полагается. К тому же, он тогда наверняка возразил бы, что, по крайней мере, это была не коза.
Козочка подняла голову и посмотрела на Нолофинвэ, словно спрашивая: "А разве плохо быть козой?". Нолофинвэ чмокнул ее в морду, что должно было означать: "Нет, конечно, не плохо. Спи". Козочка поняла его правильно и тут же опять задремала.
— Значит, теперь вы в ссоре из-за козы? — спросила Иримэ.
— Что ты. Мы никогда не ссоримся, мы расходимся во мнениях, — поправил ее Нолофинвэ. — Но надеюсь, слух об этом разговоре не дойдет до отца. Он может расстроиться, что двое взрослых разумных эльдар способны сильно разойтись во мнениях по поводу козы.
— Двое взрослых разумных эльдар, если это ты и Феанаро, способны разойтись во мнениях по любому поводу, — усмехнулась Иримэ. — Можно уже привыкнуть.

Златоптица

Яблоки и пшеница. С этого начинался каждый новый день Арафинвэ, короля нолдор. Он мелко резал яблоки и смешивал их с зерном, а потом засыпал все это в кормушку; наполнял поилку свежей родниковой водой и несколько мгновений ждал: может быть, Липтэ сама заинтересуется угощением? Когда этого, как обычно, не происходило, зачерпывал горсть из кормушки, протягивал на раскрытой ладони. Уговаривал:
— Давай же, хорошая моя, поешь. Ты всегда любила эту еду.
Златоптица печально глядела на него и словно раздумывала, стоит ли в очередной раз прислушаться к его словам, потом неохотно начинала клевать.
Пшеница и яблоки действительно были той пищей, которую она любила. Вернее сказать, они были тем, что всегда ели все златоптицы. Вот только обычно в кормушку засыпали одно зерно, а яблоки Липтэ брала прямо с веток, благо, в саду дворца были посажены деревья разных видов, и плоды их никогда не переводились.
Но теперь у Липтэ не стало сил, чтобы самой заботиться о пропитании. Даже пищу с ладони она брала с трудом и, быстро устав, прятала голову под крыло.
После этого Арафинвэ легонько гладил ее по золотистому оперению, подбирал выпавшие перышки, если они находились — а находились они слишком часто, — и шел заниматься делами. Дел у него всегда было больше, чем мог вместить в себя день. Но вечером, прежде чем в изнеможении шагнуть на Дорогу Грез, он обязательно снова навещал Липтэ.
Эта птица, как и почти все, чем оказалась теперь наполнена жизнь Арафинвэ, раньше принадлежала его отцу, королю Финвэ. Потом, когда Финвэ покинул Тирион, о ней заботился Нолофинвэ. Он тоже иногда кормил ее с руки, но в ту пору это была ласка, а не необходимость.
Арафинвэ не раз, навещая брата, видел, как тот гладил Липтэ и говорил:
— Я знаю, тебе тоже его не хватает.
Липтэ в ответ издавала звонкие трели и иногда даже роняла слезы на руки Нолофинвэ.
Песни златоптиц проясняли разум во времена усталости и сомнений, а их слезы помогали поддерживать бодрость духа в дни несчастий. За что их иногда еще называли птицами Ниенны, хотя жили они в основном в Лориене.
А Липтэ жила в саду дворца короля нолдор. Уже долгое время она не пела и даже не плакала. Арафинвэ был тем, кто старался поддержать бодрость ее духа в несчастии, а не наоборот. Он и петь для нее пробовал, но не помогло.
Не выходило даже понять, отчего тоскует птица. Почувствовала ли она смерть Финвэ, к которому была привязана много лет? Или, может быть, ей не хватает Нолофинвэ, к которому она привязалась в последнее время? А возможно, Липтэ просто жизнь не мила без света Древ, к которому она привыкла? Даже многие эльдар болели без света, что уж говорить о птицах.
Только в одном Арафинвэ был уверен точно — срок жизни Липтэ еще не прошел. Златоптицы были одним из самых долгоживущих видов Амана. Они могли прожить больше пяти сотен лет Древ. По словам валар, конечно, ведь ни один эльда еще не жил достаточно долго, чтобы убедиться. Но Арафинвэ вполне доверял мнению валар и точно помнил, когда вылупилась из яйца эта златоптица.
В конце концов, это был день и его появления на свет тоже, и именно на праздник его имянаречения Линталиндо, глава Питомника, принес тогда еще совсем небольшую птичку во дворец. А уж она сама пожелала остаться, и в детстве Арафинвэ часто слышал от отца:
— Это твоя птичка, сынок. Твоя. Вы с ней родились в один день и даже похожи.
Арафинвэ все хотел спросить, чем же они так похожи, но так и не собрался. А на счет того, кто ее хозяин, у Липтэ было свое мнение. К Арафинвэ она относилась точно так же, как ко всем другим домашним и гостям короля, явно выделяя лишь самого Финвэ.
Только вот теперь Липтэ с Арафинвэ остались вдвоем, и его не покидало стойкое ощущение, которое он даже про себя не хотел называть предчувствием, что если птица погибнет, то и все другие его усилия пойдут прахом. Но он мало что мог сделать, чтобы она выжила: кормить ее, говорить с ней... вот, пожалуй, и все.
— Я приду завтра, — говорил он, уходя.
Липтэ подставляла голову под прощальную ласку, но не издавала ни единого звука.
А Арафинвэ шел по пустым в этот час и теперь всегда освещенным только звездным светом коридорам дворца, приходил в свою спальню, ложился рядом с женой, обнимал ее, вдыхал запах ее волос, и ему уже становилось лучше. Ее присутствие — само по себе почти невозможное чудо, дар судьбы. Разве может он хоть в чем-нибудь потерпеть неудачу, если она рядом?
Однажды, словно в ответ на его мысли, Эарвен шепнула сквозь сон:
— Я знаю, все получится. Однажды все будет хорошо.
Она тут же крепко уснула, так что он не успел расспросить ее, почему ей на ум пришли эти слова, а после Эарвен не помнила этого и сама.
Но именно в ту ночь Арафинвэ приснился Тирион... не тот темный, тихий, печальный и почти пустой город, каким он был теперь... другой... сияющий в свете плывущей по небу золотой ладьи... живой, звенящий голосами эльдар и шумом открытых мастерских... красивый, сильный город... и над этим городом летела песнь Липтэ... и сама Липтэ, тоже красивая и сильная, с перьями, горящими на свету, словно золотой огонь, сидела на ветке старой яблони, той самой, что ближе всех к окну кабинета...
Этот сон принес душе Арафинвэ неожиданное успокоение, и следующим утром, снова давая Липтэ пшеницу и яблоки, он сказал ей:
— А знаешь, у нас еще будут дни радости, и тогда ты споешь мне.
И Липтэ вдруг уронила на его ладонь слезинку, и из ее горла, будто бы преодолев преграду, вырвалась трель, очень тихая, но очень чистая. Первая за долгое-долгое время. Тогда Арафинвэ, король нолдор, рассмеялся, тоже в первый раз за долгое время.
До появления Новых Светил оставалось еще почти полгода Древ.

Название: Модель Прозерпины
Задание: свободная тема
Размер: 2778 слов
Жанр/категория: гет, джен
Рейтинг: PG
Персонажи/Пейринги:

спойлер!

НМП/Ниэнна, Намо
Предупреждения: 1. Глобальное АУ в вопросе мироустройства. 2. Черновики, письма, логические умозаключения на основе изданных текстов и другие дополнительные материалы намеренно не учитываются. 3. Может быть ООС.

Omnia vincit amor

Первым заметил это Намо — смутное ощущение нестабильности, беззащитности и легкой тревоги. Мир выглядел как обычно, но были места, небольшие участки, где он на какое-то время словно выцветал и шел волнами. Намо поймал это чувство не сразу; поймав, долго не мог распознать; когда оно, наконец, разложилось на элементы, и он понял, что беда в самой ткани вселенной, оставалось только определить точку, где случится разрыв. Такого здесь раньше не бывало — но это не значит, что Намо никогда не допускал даже возможности. Допускал, знал, что когда-нибудь это произойдет, ожидал, но не видел, где, когда, как и почему — и поэтому поначалу он растерялся.
— В одной из пещер на крайнем западе, — сказал Вайрэ, взглянув на полотно. Только что вытканный участок просвечивал, как будто нити там легли реже. — Надо предупредить Манвэ. Я с тобой.
Намо не стал возражать, и они отправились, по словам Вайрэ, «посмотреть на вторженца». Манвэ уже стоял в глубине пещеры, где стены и своды образовывали просторный зал, и трогал рукой трещину, похожую на темный провал. Когда Намо и Вайрэ подошли ближе, трещина уже расширилась настолько, что можно было просунуть голову. Вайрэ заглянула внутрь.
— Ниэнну сюда не надо бы, — сказала она задумчиво. — Тулкаса можно. Йаванну…
— Это опасно? — обеспокоено спросил Манвэ, а Намо, резко вскинув на супругу взгляд, проговорил:
— Что? Он…
Но даже валар порой бессильны, и некоторые вещи неподвластны их воле. Ниэнна сама уже чувствовала странное, томительное беспокойство, которое с каждым днем становилось только сильнее — и которое привело ее сегодня к пещере. Она возникла у входа в зал в тот самый миг, когда из трещины появились первые золотистого цвета отблески, вгляделась туда, ахнула — а дальше случилось то, чего ожидал только Намо, хотя в этой точке будущее всегда представлялось ему очень нечетко.
Человек или эльф в момент сильного душевного потрясения может потерять сознание. Айнур, которые и есть прежде всего чистое сознание, на такое не способны, поэтому они в подобной ситуации теряют тело. Так и Ниэнна — едва завидев лучи золотисто-огненного шара, которые выглядывали из проема, она всплеснула руками, издала сдавленный возглас и, развеяв тело тысячей туманных брызг, взмыла к потолку пещеры. Плащ лужей ртути растекся по земле. К серому облаку ее фэа присоединился, вылетев из трещины, огненный шар.
Намо спрятал лицо в ладонях и пробормотал:
— Сияющий.

Сияющим звали бы пришельца, живи он в Арде; Намо справедливо и точно перевел его имя с языка, на котором общались айнур между собой — если их способ обмениваться мыслями вообще можно обозначить как язык. На языке, к которому привык Сияющий, его имя изображалось сложными изгибами и кольцами двух хвостов… но не будем забегать вперед.
Намо знал Сияющего еще в Чертогах, еще до первого хора. Из них троих ближе всего ему была сестра. Намо ожидал, что и петь они будут — вместе, и бок о бок спустятся в новый мир, но в хоре его голоса не было слышно. Не то по структуре, не то по внутренней сути Сияющий не вписывался в их пение и не подходил миру, как и мир не подходил ему; без Ниэнны же мир не появился бы. Теперь, когда голос ее, переплетенный с голосами братьев, оказался встроен в материю Арды, она решила закончить начатое и, пообещав себе и Сияющему дождаться второго хора, спустилась на Арду — одна.

Мысль, которая давно уже не давала Намо покоя, идея, в которой он был уверен, то, что он всегда знал, но доказать не мог, хотя извне ему приходили видения-вести, — эта мысль теперь окончательно подтвердилась: другие айнур спели другие миры.

Инопланетный облик героев — это всего лишь условная маска,
под которой скрывается очередной землянин.
Г. Елисеев, «Облик овечий, ум человечий»

— Ты собираешься как-нибудь это решать? — спросила Природная и для верности сделала широкий круговой взмах рукой. Вопрос этот она задавала уже который год, дела лучше не становились, ответа все не было, но Сияющий переспросил — ритуала ради:
— Это?
— Плодородие, — вздохнула она. — Посмотри: нигде и ничего не растет. На полюсах холодает, на экваторе засуха, посередине дожди, и так много лет.
Сияющий об этом знал, знал уже давно, с самого начала понимал, что так получится — но помочь ничем не мог: в мире, где божество плодородия лишено супруги, бесполезно надеяться на хорошие урожаи. Первые несколько эпох их мир держался на изначальном импульсе, но с ходом времени, когда он затух, Сияющий оказался должен поддерживать и работу светила, и плодородие. Природная и другие собратья-айнур занимались своими областями и способны были только смягчить, но не решить проблему. Тем временем с каждым годом ситуация становилась только хуже, и все упиралось в одно — Сияющему нужна супруга.
— После второго хора, — в очередной раз ответил Сияющий и посмотрел вниз: на желто-сером поле, среди сухих колосьев, валялся вырезанный из дерева идол — его изображение. Такие же маленькие Сияющие были разбросаны по всему миру: мокли под дождями, покрывались ледяной коркой, засыпались песком и трескались от солнца. «Пусть он почувствует, каково нам», — говорили жители. Сияющий, действительно, чувствовал — сперва неловкость, затем смущение, стыд и бессилие.
— После второго хора будет поздно. Нужно сейчас, — сказала Природная. — Я понимаю, но…
— Я же не могу взять супругу отсюда, когда у меня…
— Именно, — кивнула она. — Поэтому: оттуда.

— Вот так я у вас и оказался, — закончил Сияющий.
Малый круг судеб, закрытый от посторонних глаз и ушей, собрался здесь же, в пещере, возле затянувшейся уже дымной поволокой трещины. Валар, чтобы не смущать гостя и не вынуждать его принимать незнакомый облик, тоже скинули тела, и теперь в воздухе парили, переливаясь, разноцветные пятна.
Намо встрепенулся.
— Ты рассказал, почему, но не рассказал, как! Как ты открыл проход? Что ты для этого сделал?
— Точно не знаю, — смущенно ответил Сияющий. — Показалось, что в этом месте — откроется. Я… как бы выразиться… надавил, стена прогнулась, и я попал к вам.
Все понимающе закивали: любовь, явление непознаваемое, способна и не на такие чудеса. Важнее другое: Ниэнна должна быть с мужем — но Арда не продержится долго без Ниэнны. Сама она знала об этом, и одна решиться не могла.
— Почему? — спросила Йаванна. — Что у нас рухнет, если Ниэнны не будет?
— Все, — сказал Манвэ грустно, и, видя, что она сомневается, пустился в объяснения: — Мы отвечаем за разные вещи. Кто-то, как я, например, или ты, владеет стихиями. Наши Феантури, связаны с серьезными философскими вопросами: Намо — жизнь и смерть, Ирмо…
— …материализм и идеализм, — вступил Намо, — то есть реальность и вымысел. А Ниэнна — добро и зло, а если смотреть не так широко, то милосердие. Но дело не только в этом. Представь себе мозаику, Йаванна. Ты ведь наверняка видела мозаики, которые собирает твой супруг? Если в мозаике не хватает частицы, то она выглядит некрасиво, как будто картина не дописана или ткань порвана. Так и мы — если кто-то из нас уйдет навсегда, то наш мир будет неполон.
— Мой мир теперь неполон? — испугался Сияющий. — Как же я не подумал!
— Ненадолго — не так опасно. Поэтому в нашем случае я предлагаю попробовать модель Прозерпины.
— Что? — спросил Аулэ. — Модель…
— Прозерпины, Персефоны… ах, не важно. Смысл в том, что часть времени Ниэнна проводит там, а часть — здесь, причем мы должны рассчитать время, за которое у нас не начнется непоправимое.
— Эксперимент. Отправляем ее туда ненадолго и смотрим, что получится. Я согласен. Вайрэ сможет определить примерный срок?
Намо предпочел бы мысленный эксперимент реальному, но начинать его было бы уже поздно, поэтому возражать он не стал.
— Кажется, нужно еще синхронизировать, — неуверенно сказала Вайрэ, — чтобы время у нас и там текло одинаково. Иначе, знаете… бывает…
Уловив в ее словах слабую растерянность, а в голосах других — непонимание, Намо пообещал себе, когда все закончится, организовать семинар по внемировой мифологии. Он даже знал эльфов, которые бы заинтересовались — а уж из айнур никому не будет лишним. Сейчас, конечно, думать об этом было рано: сначала нужно пережить период без Ниэнны. Что виделось ему впереди, он рассказывать не стал: зря пугать собратьев не хотелось, Манвэ и так уже бледен до прозрачности — тоже заглянул. Невысказанные же пророчества слабее облеченных в слова и могут не сбыться или сбыться иначе. Вайрэ тем временем снова подала голос:
— Три года по часам Солнца. Не дольше. Справитесь?
— Справимся, — отозвалась Ниэнна, и это были первые ее слова, сказанные с начала совета. Все, что говорилось раньше, совпадало с ее мыслями; все, что она чувствовала сама, можно было прочитать без слов.
— Это, конечно, невероятно мало, но за больший срок я не ручаюсь. Если все согласны, то я — к станку, и можно начинать.
Сказав это, Вайрэ вспыхнула темно-синим и исчезла.

Из дальнего угла чертогов Вайрэ, оттуда, где стены терялись в мглистой дымке, и непонятно было — большое окно там или уже пустота, — протянулись серебристые нити. Вайрэ поймала их, огладила, натянула и прикрепила к узкому, совсем простому, без резьбы и украшений, отдельно стоящему станку.

Поскольку богиня плодородия сама должна быть плодовитой,
Диане необходимо было иметь партнера-мужчину.
Если доверять свидетельству Сервия, спутником ее был тот самый Вирбий,
представителем — или, скорее, воплощением — которого был Царь Леса в Неми.
Целью их союза было способствовать плодородию земли, животных и людей.
Д. Фрэзер, «Золотая ветвь»

Что бы ни думали на этот счет смертные, айнур не всемогущи и не всезнающи, и для них — каждого из них — есть некие непознанные еще или в принципе непознаваемые области, будь то чувства, телесные ощущения, мысли, восприятие пространства или времени. Ниэнна давно привыкла к идее, что для нее такой областью, по крайней мере, пока она в Арде, то есть до второго хора, будет ощущение той близости, которую ее родичи называли супружеской. Да, она наблюдала, как братья общаются с женами, и сознавала, что взаимодействие это имеет иную природу, чем брачный союз эльфов или людей, — но одно дело воспринимать нечто со стороны, а другое — испытать самой.
Сияющий приблизился, она вздрогнула, лучи их фэар наложились друг на друга, цвета смешались, потоки света слились. Сторонний зритель, будь он способен наблюдать за высшими сферами, мог бы отметить, как в такт пульсируют их ядра, как подстраиваются друг под друга интервалы, как из двух разных рождается единое третье — похожее и на нее, и на него, и в то же время отдельное — и как от их соединения расходится широкими мощными волнами энергия.
Волна прошла по миру, пропитывая слой за слоем землю, омывая деревья и растворяясь в морях. И хлынул дождь. И засветило солнце. И запели птицы.

На Арде тем временем дела шли не так благополучно. Поначалу, сразу после ухода Ниэнны, признаки еще не проявились, но постепенно даже люди стали замечать неладное. Наместник Гондора, молодой еще в политическом смысле человек — его партия победила на выборах год назад, и всего год он занимал кресло наместника, — подавил желание открутить голову секретарю, который никак не мог навести в бумагах порядок, и принялся перечитывать донесения из нижнего города. Говорили они о бессмысленных убийствах и жестоких стычках, которых за последние месяцы стало неожиданно больше. Наместник связывал это с бесконечной войной между кланами Восточного Руна и наплывом беженцев из приграничных районов.
Вождь свободных народов Восточного Руна подавить в себе подобного желания не сумел, и вестник, вопреки старинной мудрости, поплатился жизнью.

Когда Намо обнаружил у себя порыв наградить особенно надоевшего эльфа при возрождении тем телом, в котором тот умер, то есть без ноги и с перерезанным горлом, он понял, что приближается тот срок, когда сестра должна вернуться — и, значит, за Ардой стоит наблюдать более пристально. Проходя мимо садов Йаванны, он увидел, как один из ее майяр, спокойный и безобидный с виду, остервенело кромсает ножницами куст сирени. Вайрэ, печальная, будто на себя взяла обязанность скорбеть над миром, подтвердила, что три года почти прошли, и посетовала, что на Арде разгораются одна за другой большие войны.
— Потерпим, — сказал Намо. — До серьезного, надеюсь, не дойдет.

В положенный срок Ниэнна не вернулась.

— Бросила нас, — раздраженно проговорила Йаванна, когда валар, хоть и нехотя, стеклись на круг судеб. — Я так и знала, что бросит, — и тут же, опомнившись, удивленно добавила: — Что это со мной? Да что же с нами всеми?
Аулэ отвернулся и сжал кулаки. Манвэ, вытянув шею — в этот раз они не расстались с телами, — словно через силу объяснил:
— Тот эффект, о котором предупреждал Намо. Если очень, очень условно и кратко, то нет Ниэнны — все злятся. Но это, повторяю, крайне схематично. Я не знаю, что у них случилось, но не думаю, что она специально там осталась или забыла. Но они не открывают проход, и значит, мы сами должны это сделать.
— Может, еще немного подождать? — спросила Йаванна.
— Какое «ждать»! — не выдержал Аулэ. — Ты видела, что там творится? Нет? Так я тебе расскажу: битва битв и второй хор у нас на носу! Сейчас люди друг друга поубивают, разнесут планету, никакого Мелькора не надо — сами справятся.
— Тихо, — поморщился Манвэ. — Не надо. Идем в пещеру и пытаемся открыть проход, все вместе, да, и Эстэ тоже. Я очень прошу — нет, я приказываю. Пожалуйста.

Когда минуло три года, Ниэнна с Сияющим, вернувшись каждый снова в свой привычный для айнур вид, со слезами попрощались и приложились к той точке на стене пещеры, от которой раньше тянулся проход в Арду. Ни зыбкого покачивания, ни дуновения ветра, ни внезапно сместившегося камня — ничего из того, что в свое время почувствовал Сияющий, они не ощутили. Мир не желал отпускать Ниэнну, а Арда не спешила открывать перед блудной валиэ двери. Сил одного Сияющего же теперь было недостаточно — пустив их в нужное русло, пролившись дождем и распылившись светом, он не мог больше тратить их на постороннее.
— Сложно, — покачал головой Текущий — здесь он отвечал за воду и за время. — Может получиться, только если мы и айнур оттуда попробуем пробить стену одновременно. Вероятность маленькая, но есть.

— Я не буду больше работать с этим лентяем! — сказал Аулэ, отстранившись от стены. — Он ничего не делает. Он даже не пытается. Он…
— Это просто кто-то не так направляет силы, — парировал Ирмо.
— Это просто без Ниэнны — ничего и не получится! — взорвалась Йаванна. — Все бесполезно! Лучше посмотрите на Арду: надо, наконец, что-то решать. Пока мы здесь сидим, люди, того и гляди, уничтожат мир. Я же чувствую, как эти… машины… — она содрогнулась. — Манвэ, ты говорил с Отцом?
— Он знает, — сказал Манвэ.

Огромная механическая катапульта — подобное оружие до сих пор называли катапультами, — стоявшая в степи на восточном рубеже Гондора, развернулась в сторону столицы Руна. Навстречу ей, невидимый издалека, поднялся ствол такой же катапульты — и в этот же момент, за тысячи мыслей оттуда, уже за пределами Арды, подалась, сделавшись вязкой, как кисель, и растворилась стена пещеры. В проем ворвался свежий ветер, капли дождя и золотые лепестки цветов, а следом появились, выпали, как из внезапно открывшейся двери, растрепанные, взъерошенные, размягченные и бесконечно счастливые — оба.

Наместник Гондора, человек не военный и по характеру не жестокий, опомнился, отдернул руку от золоченого ларца, в котором хранился механизм, управлявший катапультами, и потянулся к рабочему палантиру. Он всегда считал, что переговоры действеннее войны — а помутнение последних месяцев списал на усталость.
Вождь свободных народов Восточного Руна вздрогнул, зевнул и махнул рукой, отменяя приказ.

Здесь властвуешь не ты, а Прозерпина.
О. Мандельштам

Едва лишь Ниэнна оказалась по эту сторону прохода, Намо почувствовал, как из него по капле вытекает злость, сменяясь радостно-тихим умиротворением, и, заглянув вглубь, увидел, что будущее перестало колебаться. Оставалось признать эксперимент в целом удачным и понять, что и как можно изменить, чтобы снова не привести мир на порог катастрофы.
Из веера возможностей, который всегда раскрывался перед ним в точках выбора, Намо выбрал несколько реальных. Во-первых, можно поменяться: в тот раз они не успели сообразить, но теперь Ниэнна знает, какие айнур ушли в тот мир — и за что они отвечают. Если, допустим, Ниэнну отправить к ним, а сюда взять того, кто похож на нее… или наоборот, принять сюда Сияющего…
— Очень плохая идея, — сказал Ирмо. — Сам знаешь, что мы и они, и другие, если кто-то еще спел для себя мир, — все айнур расчертили реальность по-разному. Посмотри, у нас отдельно время и отдельно вода, а у них вместе, зато разделены земля и плодородие. Переместим одного — пропадет что-то еще.
Во-вторых, можно было оставить все как есть, но отпускать Ниэнну на более короткий срок, допустим, на полгода по солнечному циклу — классическая модель Прозерпины.
Глядя, как гаснут лучи Сияющего и как темнеет Ниэнна, Намо пожалел, что предложил это.
— Можно поиграть со временем, — сказала Вайрэ. — Вмешаться в поток с двух сторон и сделать так, что, когда Ниэнна здесь, у них проходит мало времени, а у нас — много; и наоборот. Тогда ни мы, ни они не расстанемся с ней надолго, и у них будет плодородие, а у нас… тоже все, что нужно.
— Это не повредит? — спросил Манвэ, а Йаванна, подавшись вперед, воскликнула:
— Но Ниэнна! Ей же придется ждать вдвойне! Пробыть здесь в два раза дольше, чем мы все!
— Ничего, — сказала Ниэнна, — это не страшно. Это даже хорошо, я могу, я готова. Ждать второго хора было сложнее — и мы ведь айнур, время для нас мало значит… Я… — она замолчала и, помедлив, обратилась к Вайрэ: — Думаю, Текущий согласится.
Сияющий снова вспыхнул, и Ниэнна окрасилась в его цвета.

Из пучка нитей, привязанных к длинному, узкому, безыскусно выполненному станку в дальнем зале Чертогов, Вайрэ выбрала одну и, дернув за нее, почувствовала, как слабеет напряжение — Текущий отпускал другой конец. Через установленные три года она вернется сюда и распустит узел на второй нити; а Текущий, со своей стороны, через неделю уже прочно закрепит ее на дереве.

Вождь свободных народов Восточного Руна покинул зал, где только что заключил с королем Гондора, Элдарионом Двенадцатым, мирный договор.
Ниэнна отвернулась от окна. Там, как и прежде, разливалась вечная ночь, а дальше, на том краю великой пустоты, начинался иной, по-своему прекрасный, мир.
Тень битвы битв, съежившись, отступила и спряталась, готовая в нужный момент — вернуться.

Конец.

Бонус: квест для читателей

Седьмая подсказка:
Последнее, что осталось сказать о нашем герое, это крохотный факт: был он бессмертен, но растратил свою вечность впустую, вложив силы, куда не следовало. Закономерным итогом этого стало его поражение.

Напоминаем, что победителем станет тот, кто первым даст верный ответ в комментариях. От каждого игрока принимается только один вариант. Анонимные ответы запрещены. Ответы от профилей команд запрещены. Победителя мы объявим в итоговом посте.

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: БПВ-3, Воинство Без шаблонов, Этап VII: Свободная тема

---

Воинство Модерн-АУ - Этап VII

[Воинство Модерн-АУ]

Название: Звонок мстителю
Задание: Свободная тема
Размер: драббл, 548 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Туор, Ульмо за кадром.
Примечание: По фразе из канона: "Четыре года вел Туор жизнь одинокого разбойника или, лучше сказать, мстителя, но вот однажды Владыка Ульмо избрал его для выполнения важной миссии".

По фразе из канона: "Четыре года вел Туор жизнь одинокого разбойника или, лучше сказать, мстителя, но вот однажды Владыка Ульмо избрал его для выполнения важной миссии".
— Завтра чтобы в семь тридцать уже был здесь, — мрачно напутствовал Туора Тэрас, начальник ночной смены, невысокий плотный крепыш с внушительной , — Не то сам знаешь, что будет.
Был соблазн ответить тому, что, вообще-то, он Туору не начальство и не имеет права раздавать указания, куда и когда ему приходить, но кому нужны лишние неприятности? Тем более здесь, на работе, куда он пробился с таким трудом. Самая дорогая станция техобслуживания в городе — все возможные и невозможные услуги по первому слову клиента. За отдельные деньги, вестимо. Хотя задерживаться здесь надолго Туор и не собирался, но, все равно, светиться лишний раз ни к чему.
Хмыкнув, он развернулся и пошел к выходу, слушая, как Тэрас распекает кого-то из своих нерадивых подчиненных, хая их лодырями и бездельниками. Похоже, он просто не умел вести себя иначе, постоянно кого-то ругая или отчитывая. Ничего, еще недолго терпеть осталось. Завтра Туор оставит одному из здешних постоянных клиентов свой подарок и все, прощайте.
В квартире было пусто и тихо. Вообще-то, Туор снимал ее вскладчину с еще одним парнем, Воронвэ, но тот в последнее время постоянно где-то пропадал — то ли дела какие-то, то ли по подружкам бегал. Туору было все равно — лишь бы не мешал.
Достав из неприметного чемодана коробочку с серым порошком, он с удовольствием оглядел ее. Хорошая взрывчатка. Детонирует только при нагревании от ста градусов, а так — вещества безобиднее вы не найдете. Вот эту коробочку в подарок он и планировал преподнести тому самому постоянному клиенту. Лограну. К нему у Туора был не просто длинный, а очень длинный счет, так что ни о каком милосердии речи не шло — убийца тех, с кем он вырос, должен был получить по заслугам. Это была уже не первая месть Туора — он начинал с куда более мелкой сошки, тоже имевшей отношение к семилетней давности налету на переселенцев из Андорфа. До вожака, ясное дело, было добраться куда труднее, но ему удалось и это.
В кармане штанов задергался телефон. Незнакомый номер на экране. Туор удивился — никому, кроме Воронвэ и Гелмира, он свой номер не давал — но все же взял трубку.
— Туор? — раздался спокойный мужской голос. Чувствовалось, что его обладатель — человек, облеченный нешуточной властью и привыкший ею пользоваться.
— Да, это Туор, — неприветливо отозвался тот. Кому это он мог понадобиться?
— Повремените с вашей местью, — не просьба, но приказ. Причем его собеседник уверен, что он будет беспрекословно выполнен. Вот только откуда он узнал о планах Туора? Вроде бы он ни с кем этим не делился.
— Какой местью? — попробовал Туор сыграть дурачка — авось поверят и отстанут.
— Не увиливайте, — в голосе его собеседника отчетливо прозвучала усмешка, — Вы знаете, о чем я говорю. Завтра вы не будете никому мстить, а в два часа дня подойдете к фонтану в сквере напротив вашего дома. Вас там будут ждать.
Короткие гудки в трубке. Туор выругался вслух, едва не швырнув телефон на стол. В два часа дня у фонтана, как же! Тоже, нашлись шпионы-конспираторы! Тем более что он обещал в два встретиться в Гелмиром.
После неурочного звонка Туору не спалось. Проворочавшись полтора часа, он нащупал телефон и набрал номер Гелмира.
— Гелмир? Это Туор. Извини, завтра увидеться не получится — работа, чтоб ее... Ага, давай на послезавтра?... Тебе на три походит?... Нет, на четыре... Ладно, хорошо. Пока.
И зачем он на это согласился? Туор вздохнул — он и сам не знал, что подтолкнуло его пойти на эту встречу, но отчего-то был уверен, что во вред она ему не пойдет.

Название: Бесполезные рассказы
Задание: Свободная тема
Размер: драббл, 447 слов
Жанр/категория: джен, повседневность.
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Маэглин | Идриль, Воронвэ.

— Понимаете ли, в научном сообществе существует мнение, что некоторые предметы способны, скажем так, «запоминать» произведенные над ними действия и передавать эту информацию в окружающую среду. Вы ведь улавливаете мою мысль? — стекла очков профессора Воронвэ дробно блеснули, когда он обвел взглядом аудиторию. Маэглин уронил голову на руки, подавляя желание застонать. Ручка со стуком укатилась на пол.
— Что, страдаешь? — ехидно поинтересовалась Идриль, ныряя под стол и подавая ручку.
— Ага, — скорбно подтвердил Маэглин, — И это уже второй час подряд! Спасибо, кстати.
Придирчиво осмотрев ручку — хотя что там осматривать, пластик он и есть пластик, если не сломался — уже хорошо, он взглянул сардонически улыбавшуюся Идриль.
— А чего ты ожидал? — фыркнула она, — Гениального преподавания? Ты же знаешь, откуда нам его сплавили.
— Да Эру с ним, с гениальным, — отмахнулся Маэглин, — Но хотя бы чего-то, касающегося предмета, а не вот этого... бреда.
Он расстроено вздохнул — Воронвэ продолжал вещать все то же и никак не собирался успокаиваться.
— Хорошо, хоть второй, кажется, неплохой, — продолжила мысль она.
— Хм... Неплохой, ага, — мрачно проворчал Маэглин, — Если бы он еще знал тот предмет, который читает, был бы совсем хорош.
— Да ладно тебе, зато объясняет нормально! — заступилась Идриль, недовольно теребя ремень сумки, — А то предыдущий даст все на самостоятельное изучение, и все, дальше разбирайтесь сами!
— Ну, тебе это не мешало — ты-то у меня списывала, — подколол ее Маэглин, — И, кстати, что там такого сложного, что нельзя разобрать самостоятельно?
При виде Идриль, так откровенно хвалящей нового преподавателя — кстати, весьма статного и неплохого собой — в сердце зашевелился червячок ревности.
Она только открыла рот, намереваясь что-то ответить, как тут ее перебил Воронвэ:
— На этом полагаю уместным закончить, вы свободны. Но мы продолжим на следующем занятии.
От этого обещания Маэглин отчетливо скрипнул зубами. Не хватало ему еще тратить время на выслушивание маразматических измышлений о запоминании информации предметами и тому подобной чуши!
— А, может, в этом что-то и есть? — задумчиво предположила Идриль, останавливаясь у старого мэллорна, росшего у ее дома.
— В чем? — только и спросил Маэглин — задумчиво прикусившая губу Идриль, золотистые прядки волос которой трепал ветер, была так хороша, что у него перехватило дыхание.
— В том, что предметы в самом деле запоминают информацию, — пояснила она.
— Ага, два раза, — он фыркнул, показывая свое отношение к подобным измышлениям, — Вот с этого дерева, — он указал на мэллорн, — ты упала, когда тебе было десять лет. И ободрала колени. Где же в нем хранится информация об этом?
— Ну, не знаю, не знаю, — миролюбиво сказала Идриль, не желая доводить дело до спора, — Ладно, мне пора — через десять минут новая серия «Падения Дориата» начнется.
— Пока, — бросил Маэглин и помахал рукой, наблюдая, как она скрывается за дверью, на прощание встряхнув волосами и словно окатив его потоком солнечных зайчиков.
— И что же этот Дориат никак не упадет? — пробормотал он сам себе, разворачиваясь и направляясь к своему дому.

@темы: Воинство Модерн-АУ, Этап VII: Свободная тема

---

Голосование - Этап V

[Битва Пяти Воинств]

Правила:
1. Голосующим необходимо выбрать минимум две максимум три работы, принадлежащие разным командам.
2. Один голос за команду = 1 очко.
3. Запрещается:
- голосовать от профилей сообществ
- голосовать от общественных и игровых профилей
4. Неверно поданные голоса засчитаны не будут.
5. Формат комментария:
1. Воинство 1 - "название работы"
2. Воинство 2 - "название работы"
3. Воинство 3 - "название работы"

Мы задержались с постом, поэтому голосование продлится 7 дней - до 15 декабря 11:59 по Петербургу.

запись создана: 08.12.2014 в 11:52

@темы: БПВ-3, Этап V: Персонаж, Голосование

---

Голосование - Этап VI

[Битва Пяти Воинств]

Правила:
1. Голосующим необходимо выбрать минимум две максимум три работы, принадлежащие разным командам.
2. Один голос за команду = 1 очко.
3. Запрещается:
- голосовать от профилей сообществ
- голосовать от общественных и игровых профилей
4. Неверно поданные голоса засчитаны не будут.
5. Формат комментария:
1. Воинство 1 - "название работы"
2. Воинство 2 - "название работы"
3. Воинство 3 - "название работы"

Голосование продлится 7 дней - до 21 декабря 23:59 по Петербургу.

@темы: Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Голосование

---

Воинство Без шаблонов — ЭVI

[Воинство Без шаблонов]

Название: Ultima Thule: Титульный лист
Задание: иллюстрация
Рейтинг: G
Персонажи: Феанаро
Объект: рисунок
Техника: карандаш, маркер, графический редактор
Примечание: иллюстрация к работе Ultima Thule. Полный размер по клику.

Название: Кто как говорит
Задание: портрет
Рейтинг: R
Персонажи: животные
Объект: коллаж (книга, страницы листаются) + рисунок
Примечание: исходники животных и фона взяты из Интернета. Альтернативная ссылка на работу в стрип-виде. Рисунок оригинальный

Название: Доска почета
Задание: свободная тема
Рейтинг: G
Персонажи: разные
Объект: коллаж
Примечание: исходники взяты из Интернета

Название: Награды
Задание: свободная тема
Рейтинг: G
Персонажи: разные
Объект: сет аватарок
Примечание: исходники взяты из Интернета

001		002		003		004
005		006		007		008
009		010		011		012
013		014		015		016

Бонус: квест для читателей

Шестая подсказка:
Загаданный нами герой тоже мог бы получить медаль за красивые глаза.

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Воинство Без шаблонов

---

Воинство ветеранов Арды - Этап VI

[Воинство ветеранов Арды]

Название: Галадриэль
Задание: Портрет
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Галадриэль
Объект: рисунок
Техника: графика, гелевая ручка



Название: Неузнанные
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: НМП-эльф, Маэдрос, Маглор
Объект: рисунок
Техника: графика, гелевая ручка
Примечание: Текст одноименного фанфика находится здесь: lonely-mountain.diary.ru/p201067212.htm



Название:Неверное решение
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Финрод, Ангрод, Аэгнор, Галадриэль, Финголфин и др.
Объект: клип
Примечание: В клипе использована песня В. Высоцкого "Баллада о борьбе", а также изображения и видео, находящиеся в Интернете в открытом доступе. Текст одноименного фанфика находится здесь

Название:На закате
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Тургон, Идриль, Туор, Глорфиндель, Эктелион и др.
Объект: клип
Примечание: В клипе использована песня В. Высоцкого "Баллада о времени", а также изображения и видео, находящиеся в Интернете в открытом доступе. Текст одноименного фанфика находится здесь

Название:Битва за пирожки. Кухонно-полевой романс
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: хоббичья лапа, пирожки
Объект: изделие из теста
Примечание: Текст одноименного фанфика находится здесь.

Трандуил: Леголас, для первого раза неплохо, но надо больше стараться. Вот здесь уголочек поровнее.

Гендальф: Главное не форма, а содержание!

Бильбо: Точно, содержание – хватит пирожков с яблоками, кладите больше грибов.

Фили и Кили (хором): Только не яблоки!

Торин: Довольно полемики!

Трандуил: Следи за выражениями, Дубощит, Леголас еще ребенок!

Леголас: Какие вы все зануды, главное - чтобы было весело!

Название: Маэдрос
Задание: Свободная тема
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Маэдрос
Объект: рисунок
Техника: графика (гелевая ручка, акварель)

@темы: Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Воинство ветеранов Арды

---

Воинство Моря - Этап VI

[Раскинулось море широко]

Название: Владыки Моря
Задание: Портрет
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: разнообразные
Объект: сет аватар

1	2	3	4
5	6	7	8
9	10	11	12
13	14	15	16
17	18	19	20

Название: Через сотни разъединяющих лет
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Объект: коллаж
Примечание: иллюстрация к фику "Кто, кроме вечного Моря, помнит о том, что было?"

Название: Через сотни разъединяющих верст
Задание: Иллюстрация
Рейтинг: G
Объект: коллаж
Примечание: иллюстрация к фику Все кончено

Название: О том, как Уинен Оссэ усмиряла
Задание: Свободная тема
Рейтинг: РG
Пейринг/Персонажи: Оссэ/Уинен
Объект: коллаж

Название: Знак морехода
Задание: Свободная тема
Рейтинг: G
Объект: хендмейд (вышивка гладью)
Примечание: герб принадлежит Эарендилю

@темы: Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Воинство Моря

---

Воинство Модерн-АУ - Этап VI

[Воинство Модерн-АУ]

Название: Арда музыкальная
Задание: Портрет
Размер: 20 штук
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: много разных
Объект: аватарки

1	2	3	4
5	6	7	8
9	10	11	12
13	14	15	16
17	18	19	20

Название: Кто здесь?
Задание: Иллюстрация
Размер: 1280x900
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Маэдрос, анимированный медведь
Объект: арт
Примечание: Иллюстрация к фику Охранник, большой размер по клику.

Название: Снимите это!
Задание: Свободная тема
Размер: 20 штук
Жанр/категория: джен, юмор
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Валар
Объект: сэт аватар

1	2	3	4
5	6	7	8
9	10	11	12
13	14	15	16
17	18	19	20

@темы: Этап VI: Визуальный, БПВ-3, Воинство Модерн-АУ

---

Объявление #41

[Битва Пяти Воинств]

Напоминаем участникам, что пришло время Визуального этапа, выкладка которого продлится до до 23:59 14 декабря.
Также просим обратить внимание на шаблон шапки, он отличается от шаблона для текстовых выкладок.

Правила выкладки:
- число работ - 3-7 (минимум одна работа по каждому из трех заданий)
- заглавие поста: "Воинство ***" - Этап VI
-

шаблон шапки

<b>Название:</b>
<b>Задание:</b> Иллюстрация/Портрет/Свободная тема
<b>Рейтинг:</b> 
<b>Пейринг/Персонажи:</b> (по желанию)
<b>Объект:</b> рисунок/клип/коллаж/т.д.
<b>Техника:</b> (по желанию)
<b>Предупреждение:</b> (если есть)
<b>Примечание:</b> (если есть)

- теги - "Этап VI", "БПВ-3", а так же тег команды (проставлены в постах сбора администрацией)
- рейтинг +18 закрывается от несовершеннолетних

@темы: Объявления, Этап VI: Визуальный, БПВ-3

---

Воинство Модерн-АУ - Этап V

[Воинство Модерн-АУ]

Название: Неизменная
Задание: Галадриэль
Размер: драббл, ~430 слов.
Жанр/категория: джен, повседневность
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Галадриэль, Мелиан

— Нет, — спокойно говорит маленькая Галадриэль, когда ее за руку подводят к платью — белоснежному, невозможно красивому, с вышивкой серебристых цветов по подолу, — Я это не надену.
Казалось бы, что могло быть проще — заставить строптивую девчонку надеть его, но окружающие только отступают на шаг и разводят руками, глядя на ее отца — может, ему удастся растопить лед, неожиданно зазвеневший в мягком детском голосе?
Ему не удается, как не удавалось этого никогда после. Ни в одежде, ни в чем другом. Галадриэль носит исключительно джинсы и тяжелые ботинки с подковками, звонко отбивающими ее шаги и таскает вечный рюкзак, обвешанный какими-то фенечками. Не изменяет только шикарной белокурой гриве, достающей едва ли не до поясницы. Водится с тем, с кем желает, как бы ей не пытались объяснить, запретить, запереть. Вылезает через забор, прикормив сторожевых псов, тихой сапой прокрадывается мимо надзирателей, размещенных рядом с ее спальней. Братья морщатся, а кто постарше — сердятся, отец недоумевает — разве так пристало выглядеть девушке из семьи их положения? Галадриэль уже все давно для себя решила и сводит общение с родственниками до минимума, проводя все больше времени с друзьями.
Но когда все семейство сотрясает известие о клятве сыновей Феанора, она мчится туда одной из первых — и все равно не успевает. И застывает ошеломленная, слыша, как ее отец и браться приносят клятву. А потом клянется вместе с ними — тяжелые слова каплями стали срываются с губ, а щеки горят на ветру.
Ничего не меняет ее — ни переход через льды, ни остальные трудности пути. Она по-прежнему остается взбалмошной, вспыльчивой и просто несносной из-за своей вечной тяги доказать, что ничье слово ей не указ. Ее едва терпят, но сдерживаются.
А потом она знакомится с Мелиан. С мягкой, добродушной, ласковой Мелиан, мастерски заваривающей зеленый чай и обожающей долгие разговоры по душам. Мелиан, разводящей редких аквариумных рыбок и беспрерывно занимающейся крохотным садиком, в котором живет пара канареек и щегол.
— Сегодня к нам обещал заглянуть родственник моего мужа, в высшей степени достойный молодой человек, — однажды мягко замечает она, — Полагаю, это может быть твоим шансом немного упрочить свое положение.
Галадриэль прислушивается с интересом — она привыкла, что Мелиан ничего не говорит зря.
— Но не в этом наряде, — договаривает та, — Загляни, пожалуйста, в гардеробную за второй дверью.
Когда Галадриэль находит там платье — ровно такое же белоснежное и вышитое, как и то, детское — сначала она хочет отшвырнуть его в сторону, чтобы порвалась тонкая ткань, но под взглядом Мелиан беспрекословно одевается. Ведь этот родственник действительно может быть шансом добиться чего-нибудь стоящего.
И не видит, как насмешливый и чуть разочарованный огонек загорается в глубине глаз Мелиан, все же ее раскусившей и догадавшейся, что Галадриэль просто подчиняется только той силе, которую уважает, но не любит.

Название: О пользе сестер
Задание: Галадриэль
Размер: драббл, ~350 слов
Жанр/категория: джен, флафф.
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Галадриэль, Финрод.

- Финарато! Финара-ато, вылезай уже! - девочка чуть ли не повисла на руке брата.
- Сейчас, еще секундочку.
- Ты обещал мне это еще десять минут назад, - она негромко, но уверенно топнула, - Твоя Амариэ подождет, а я нет!
Финрод терпеливо посмотрел в глаза сестре:
- Вот что бы ты подумала, будь на ее месте? Писал-писал, и вдруг резко пропал, м?
- Я бы подумала, что ты пошел играть со мной, или мама позвала. Кстати, последнее могу организовать, она сама говорила, что тебе чаще нужно бывать на улице, а то ты мхом заростешь. Смотри, там уже все веселятся, наверное, пошли!
- Вот и пойди пока поиграй с братьями, а я закончу разговор.
- Не-ет, не закончишь, ты забудешь, заговоришься... И вообще! - она серьезно посмотрела ему в глаза. - Я беспокоюсь о твоем здоровье и не хочу, чтоб ты заростал мхом.
- Хорошо-хорошо, иду, - он усмехнулся и встал из-за компьютера. - Не забудь варежки надеть!
Девочка хлопнула в ладоши и побежала одеваться. Финрод, пока сестра этого не видела, быстро вернулся к компьютеру, закончил переписку, и только тогда пошел на выход.
На улице арфинга встретило четыре снежка, на него кто-то запрыгнул, шапка полетела прочь...
- Артанис! Артанис, задушишь же! - под всеобщий хохот она повалила его в сугроб и принялась сыпать снегом, загребая его большими горстями.
У самой девочки снег оказался везде - в рукавицах, сапогах, за шиворотом и в шапке.
Она счастливо смеялась.
Здесь же не было снега - только лед. Артанис быстро сняла перчатки и обледеневшими руками дотронулась до лица брата.
- А-а! - он резко распахнул глаза. - Т-ты чего?!
- Извини... Я просто испугалась. - девушка стала обратно надевать перчатки, хотя они давно уже не помогали.
- Ничего, понимаю. - Финрод поднялся. - Идем.
Потом Галадриэль была слишком занята то одним, то другим. Любимая забава забылась. Льды Хэлкараксэ были только одной из причин. Сначала гостевание в Дориате, потом Средиземье, работа, постоянная занятость - и так на протяжении нескольких эпох.
Когда она плыла навстречу своей семье, одной из ее мыслей была "Мы обязательно должны будем поиграть. Как в детстве. Все вместе."

@темы: БПВ-3, Воинство Модерн-АУ, Этап V: Персонаж

---

Воинство Моря - Этап V

[Раскинулось море широко]

Название: О детях и котиках
Задание: персонаж - Галадриэль
Размер: 1120 слов
Жанр/категория: флафф, джен
Рейтинг: PG
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль, Эльвинг, Эарендил

— Прямо по курсу земля!
Звонкий детский голос, полный торжественности, заставил Галадриэль приостановиться в коридоре вместо того, чтобы поспешить дальше, на стройку новых каменных укреплений. Ступая совсем беззвучно, она подошла к приоткрытой двери в гостиную и остановилась, наблюдая.
Картина, представшая ее глазам, заслуживала зрителей. Большой липовый стол вытащили на середину комнаты, на нем стояли два стула, один из которых был укрыт сложенной вдвое скатертью. На втором стояла Эльвинг, почему-то прижимавшая к груди одной рукой кота, и, приложив вторую к глазам козырьком, приподнималась на цыпочки, высматривая что-то в окне. Кот, смирившись со своей участью, сидел не шевелясь.
В торце стола, прямо на нем самом, устроился Эарендил, крепко сжимавший обеими руками круглое зеркало.
— Смотри в оба, там должны быть маяки! — деловито велел он, и тут же абсолютно некстати добавил:
— Приводи к ветру!
Галадриэль с трудом удержала смех. Мальчик так много времени проводил на берегу вокруг кораблей, что уж точно успел наслушаться умных слов... но больше пока ничего не понимал.
— Что-что? — осторожно уточнила Эльвинг, опустив руку, и на всякий случай оперлась на спинку стула.
— Парус повернуть надо так, чтобы ветер дул прямо в него, — пояснил мальчик.
— А почему я? — резонно поинтересовалась она. — Я же впередсмотрящий и сижу на мачте!
— Но я же капитан, а капитан должен вести судно, а не поднимать паруса! — возразил Эарендил.
— Я не хочу отсюда слезать!
Ситуация выглядела неразрешимой. Настаивать он не мог, чтобы не обидеть девочку, а выполнять свой приказ сам капитан не мог ничуть не меньше.
Решение пришло внезапно.
— Тимьян! Приводи к ветру! — строго велела Эльвинг, спуская кота с рук. Кот, возрадовавшись избавлению, не учел главного — от него до столешницы оставалось еще немалое расстояние, и шлепнулся он крайне неудачно — на бок. Мявкнул и кубарем скатился со стола на пол.
— Эльф за бортом! — радостно завопил Эарендил и прыгнул следом. Спасаться обратно на борт кот не желал и кратчайшим путем кинулся к двери, прошмыгнув мимо ног Галариэли, не удержавшейся от смеха. Эарендил чуть не влетел в нее в погоне за котом, но остановился буквально в полушаге.
— Ой! То есть простите, княгиня, — он перевел дух и вежливо поклонился.
— Все в порядке, дружок, — она сдержала смех, — Эльвинг, смотри не упади.
— Не упаду! Бабушка, мы плыли в Валинор! — радостно отчиталась она. Галадриэль только руками развела.
Еще полгода назад девочка не любила море и боялась его так сильно, что без крайней нужды не появлялась на берегу, а теперь... Эарендил не только сам был влюблен в стихию Ульмо, он сумел сблизить с ней и свою подружку.
Галадриэль оценила разрушения в комнате и кинула взгляд за окно. Еще не было и полудня, и летний день обещал быть ясным, тихим и теплым.
— Вот что, — решилась она. — Что если нам взять небольшую лодку и пройтись немного по морю? Только с условием, что вы будете слушаться.
Двойное «Ура!» послужило достаточно ясным ответом.
— Тогда беги к родителям, попроси у них разрешения, — сказала она Эарендилу. — Эльвинг, а ты слезай со стула... с мачты.
Эарендил поспешно помог девочке спуститься вниз и опрометью кинулся из дома, только хлопнула входная дверь. Эльвинг крепко обняла бабушку.
— Как здорово ты придумала! А кто еще с нами поплывет?
— Дедушка. А нам кто-то еще нужен? Мы вдвоем справимся с парусами и веслами, ведь я с детства управляюсь с кораблями, — улыбнулась она, обнимая внучку и гладя ее по волосам. — Беги в свою комнату пока, возьми теплую накидку — в море может быть холодно. И соберем с собой припасы.
Вдохновленная такой перспективой Эльвинг унеслась с той же скоростью, что до нее Тимьян и Эарендил.

Спустя не так уж много времени все четверо путешественников собрались на небольшой белой лодке, оснащенной веслами и парусом. Келеборн помог жене и детям подняться на борт и легко оттолкнул лодку багром от причала. Галадриэль лихо развернула парус, радуясь тому, что руки помнят все едва ли не лучше, чем сердце.
Вопреки ожиданиям Эарендила, «вороньего гнезда» на лодочке не было, но ему дали подержать веревки и даже погрести — Келеборн охотно учил мальчика. Эльвинг больше прельщало место на самом носу, ловко разрезавшем синюю гладь. Она сперва куталась в накидку, но потом привыкла к ветерку и аккуратно положила ее на скамью.
Они подходили к небольшому каменистому островку, на котором сейчас росли редкие кусты и три тоненьких деревца, когда Галадриэль бросила канаты и положила руку на плечо Эльвинг.
— Тихо... взгляните!
Проследив, куда она указывала другой рукой, дети восхищенно ахнули. Один из камней у воды оказался вовсе даже не камнем, а пригревшимся на солнце диковинным зверем, больше всего напоминавшим большой бурдюк с ластами, глазами и усами.
— Это морской котик, — тихо сказала она, чем вызвала бурю радости.
— Котик? Бабушка, а можно такого домой... — робко попросила Эльвинг, устремив взгляд огромных серых глаз на строгую воспитательницу.
— Как же он будет жить дома, если ему нужно море? — Галадриэль гладила ее по волосам, перебирая кудри. — А в гавани для них слишком шумно и тесно. Нет, малышка, никак нельзя. Дома у тебя живет Тимьян, а на этого можно посмотреть здесь. На этих, — добавила она, потому что из воды показалась морда другого тюленя. Подплыв к отдыхающему, он, не вылезая из воды, боднул его мордой. Котик дернул головой и лениво сполз с камня в воду, подняв кучу брызг.
К огромной радости детей, парочка решила не уплывать. Они весело резвились в воде, совершенно не стесняясь четверых эльфов, наблюдавших за ними, пока судно, предоставленное самому себе, медленно подходило к берегу. Келеборн еле успел предотвратить столкновение.
Соскочив на камни, он подхватил Эльвинг на руки и снял на берег. Галадиэль легко спрыгнула сама, как и Эарендил, тут же кинувшийся к воде.
— А можно нам искупаться, княгиня, князь? Пожалуйста! — он присел на корточки, трогая рукой воду и не сводя глаз с тюленей. — Там тепло!
— Можно, — махнул рукой Келеборн и обнял жену за плечи.
— Они не замерзнут и не утонут, — очень тихо сказал он.
Галадриэль послушно кивнула. Она не могла не тревожиться за детей.

Они долго сидели на берегу, глядя, как плещутся ребята. Тюлени сначала испуганно пропали в глубине, но скоро вернулись на нежный зов Эльвинг, быстро подружившейся с обоими. Ее даже согласились прокатить на спине, хотя Эарендила котик за такую же просьбу обрызгал с ног до головы под радостный смех обоих детей.
— Какие же они чудесные, — Галадриэль прикрыла глаза, прислонившись к плечу мужа.
— Mell, — осторожно начал он, — ты уверена, что...
— Уверена, — неожиданно резко отозвалась она. — Сейчас уже слишком поздно.
Келеборн только покачал головой. Он давно мечтал о детях, и знал, что жена хотела бы иметь родного ребенка — не случайно она порой, забывшись, называла Эльвинг дочерью, и не случайно упорно запрещала той обращаться к себе «мама».
— Наш рок, Келеборн. Мой рок, который унаследовал бы и он.
Он баюкал жену, обнимая крепко.
— Раньше надо было, — Галадриэль закусила губу, глядя на догонялки в воде. — Пока стоял Дориат. Но я, наверное, не осмелилась. Рэсто только осмелился.
Келеборн хорошо знал жену, но так и не понял, завидовала она брату или осуждала его.
Столб брызг, поднятый расшалившимися детьми, окатил их с головы до ног, и оба, переглянувшись, улыбнулись.

Название: Прогулка
Задание: персонаж - Галадриэль
Размер: 1165 слов
Жанр/категория: джен, флафф
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Галадриэль (Артанис), НЖП-майя
Примечание: "Оарни" - "русалки" упоминаются в "Книге Утраченных Сказаний"

Артанис распахнула глаза, удивленная странным голубым светом за окном – не золото Лаурелин, не серебро Тельпериона… Ах да, она же не дома, она в Альквалондэ, и окно ее комнаты выходит на гавань, освещенную только голубыми лампами! Ох, как необычно и здорово!

Девочка немного понежилась в постели, думая о предстоящем дне. О, она не будет сидеть на месте! Правда, весь вчерашний день они провели во дворце, в ткацких мастерских. Артанис с любопытством смотрела на огромные белые полотнища, которые были натянуты на ткацких станках тэлерийских мастериц – это были корабельные паруса. Они были очень прочными и толстыми, и неспроста – ведь им надо было выдержать самое сильное дыхание Манвэ! Эарвен давно уже научила дочь прясть и ткать, но до сих пор Артанис ткала лишь обычное полотно – для постели, одежды, и ни разу еще не видела, как делают паруса. А когда она услышала о растениях, из которых сучат нити, то в голову ей пришли некоторые мысли, которые она и собралась сегодня проверить…

Артанис вскочила с постели, ощущая легкую приятную дрожь предвкушения. Она быстро умылась и расчесала длинные волосы и заплела косу, потом натянула светло-серые штаны и тунику: они больше подходили для дальней прогулки, чем платье. После этого девочка выскочила в коридор.

Даже если бы Артанис не запомнила вчера путь в столовую комнату, ее быстро привел бы туда запах свежеиспеченного хлеба. На входе в комнату не было двери, он был закрыт завесой из множества тоненьких веревок, на которых были нанизаны маленькие раковинки. Раковинки приветственно зашуршали, когда Артанис развела их руками.

- Доброе утро, доченька! – Эарвен накрывала на стол к завтраку для всей семьи. Артанис поздоровалась с матерью и быстро уселась на белый стул с высокой спинкой, украшенной белыми жемчужинами.

- Я пойду сегодня на море, мама, - сказала она матери, жуя свежевыпеченный хлеб со свежим маслом.

- Одна? Может, тебе лучше подождать Финдарато или дядю Луиндиля?

- Не надо, мама. Я сама.

Эарвен кивнула, тихо вздохнув про себя. Как быстро ее дети становились самостоятельными и как неспокойный дух нолдор подстегивал тягу к дальним странствиям тэлери! Ее сыновья уже исследовали многие дальние уголки Амана, теперь пришел и черед дочери. Сначала она будет уходить на дальние прогулки на день, потом – и дольше, и всегда ей будет мало – мал для нее будет и Тирион, и Альквалондэ, и весь Валинор…

Артанис тем временем уже расправилась с завтраком, и Эарвен придвинула ей пару небольших лембасов, большое яблоко и флягу с соком ежевики – для подкрепления сил в пути.

Девочка поблагодарила маму, и тут же, едва сдерживая нетерпение, вскочила. Эарвен, улыбнувшись, жестом отпустила ее, и через несколько мгновений Артанис унеслась вон из дворца…

Приятно было идти по белому песку побережья, в котором изредка попадались небольшие камешки. Набегающие волны окрашивали их в яркие цвета, и Артанис несколько раз останавливалась, подбирая особенно красивые. Но, высыхая, камни становились тусклыми, и когда Артанис вытащила их из сумки – полюбоваться, то была разочарована. Она швырнула их обратно в море – и в пене прибоя камни вновь засияли. Ну что же, значит, там им и самое место!

Чем дальше она удалялась от Гавани, тем темнее становилось вокруг, голубой свет ламп уступал место свету звезд. Артанис запрокинула голову, любуясь прекрасной работой Владычицы Варды. Много чудес в Валиноре, а звездное небо – одно из самых прекрасных. На мгновение девочка пожалела, что не живет здесь постоянно – но нет, все-таки свет Древ – это еще прекраснее! Она оглянулась – светлая полоса, вырываясь из Калакирии, ложилась на море, образуя золотистую дорожку. Далеко-далеко уходила она, туда, где во тьме скрывался зеленый остров Тол Эрессеа…

Но к свету она еще вернется, а пока что ее ждало море! Девочка отправилась дальше, то заходя в теплые ласковые волны, то удаляясь от кромки прибоя, если видела что-то интересное на берегу – камень, раковину или омытый волнами древесный сук… Один раз она вскрикнула от удивления и радости – ей удалось найти в песке несколько кусочков янтаря. Надо будет попросить Финдарато сделать из них подвески для ожерелья.

Наконец, Артанис подошла к темным громадам на берегу – это были скалы. Между ними и морем еще простиралась полоса песка, и идти было пока легко. Интересно, а что делать, если скалы подойдут вплотную к морю – плыть? Артанис нахмурилась. Нет, не получится. Что ж, может, она найдет то, что ищет, раньше…

Артанис почувствовала, что немного устала. Она выбрала место, куда не доставали волны, и села прямо на песок. Там она съела яблоко и один лембас, запив еду соком. Потом уткнулась подбородком в колени и смотрела на маленькие волны, набегавшие на берег, думая обо все и ни о чем. Можно просидеть так долго, долго…

Если не захочется купаться! А именно этого ей и захотелось. Артанис сбросила штаны и тунику и окунулась в прохладные ласковые волны.

Плавала она хорошо и уже скоро скалы были совсем далеко. Перевернувшись на спину, Артанис покачивалась на волнах, глядя на далекий берег.

Вдруг что-то твердое и холодное ткнулось ей снизу в спину. Артанис ойкнула от неожиданности и ушла под воду. Вынырнула, барахтаясь, и услышала рядом с собой попискивания и щелчки. Рука ее коснулась скользкой кожи – ба, да это же дельфин! А вот еще один подплыл и еще!

Два дельфина теперь плыли у Артанис по бокам, и она без страха отправилась с ними в открытое море. Известно, что дельфины никогда не дадут утонуть ни своему сородичу, ни эльда…

Все больше дельфинов окружало их, и теперь Артанис плыла в окружении целой стаи. Ей было весело, и, кажется, она могла плыть дальше целый день, месяц, вечность.

Скалы виднелись совсем далеко, когда Артанис вдруг увидела среди морд дельфинов чье-то белое лицо. От удивления она слегка вскрикнула, и тут заметила серебристую чешую, покрывавшую женскую грудь, и рыбий хвост. Оарни, одна из дев Владычицы Уйнен!

Русалка рассмеялась и слегка плеснула водой в лицо Артанис. Девочка тоже засмеялась, отфыркиваясь, но решила повернуть к берегу - все-таки усталость брала свое.

Оарни плыла рядом, готовая поддержать и помочь, но Артанис справилась сама. Она устало вышла на берег, отжимая длинные волосы, а оарни устроилась на одном из камней в полосе прибоя, свесив хвост в воду.

Артанис оделась – на берегу после моря показалось прохладно - и подошла к майя. Та с улыбкой смотрела на девочку.

- Артанис, - представилась эльдиэ. – Спасибо за прогулку. А ты…

- Меонивэ, - голос у оарни был звонким и мелодичным. Говорят, они хорошо поют…

- Меонивэ, - повторила Артанис, улыбнувшись, - а ты не знаешь, где здесь растут водоросли подлиннее?

Оарни на несколько мгновений задумалась, потом сказала:

- Самые длинные – в глубине, но, боюсь, тебе туда не добраться, Воплощенная.

- Ну ладно, - махнула рукой Артанис, - можно и не самые…

- Здесь недалеко есть камни, и там… - оарни показала рукой вправо. – Плыви со мной.

Но Артанис пошла по берегу, она немного устала от воды. Оарни не обманула, очень скоро они подошли к камням, вокруг которых росли длинные водоросли. Артанис нарвала охапку и затолкнула в свою сумку. Дома она посмотрит, нельзя ли из водорослей сделать ткань – то-то было бы необычно!

Меонивэ долго плыла вдоль кромки прибоя, провожая Артанис, а потом остановилась и сказала:

- Я вновь возвращаюсь в море. А ты – вернись сюда как-нибудь вечером, позови, и я спою для тебя! До свидания!

- Я приду! До свидания, Меонивэ!

Артанис помахала рукой и отправилась дальше, туда, где горели голубые огни Альквалондэ…


Название: Моё Море
Задание: Галадриэль
Размер: 292 слова
Жанр/категория: джен, гет, романтика
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль
Предупреждение: POV

Море было её стихией, и я в этом никогда не сомневался. Можно было сколько угодно говорить о крови нолдор, это не изменяло сути. Не от молчаливых и гордых каменных башен пришла она – от вечно шумящего прибоя, от белых причалов. Сталь, горная вершина, пламя… Сияющая драгоценность... Какие ещё нелепые сравнения придумывали в иные времена не в меру ушлые менестрели? Воистину, если поэты должны обладать особенным зрением и видеть суть, то к большей части известных мне песнопевцев следовало бы приставить поводырей! Светом на морских волнах была она, ветром с Моря, ворвавшимся под зелёный лесной полог, в тишину Сокрытого королевства, в самую душу мою. Когда-то, странствуя с отцом по Белерианду, я побывал во владениях Кирдана. Но тогда казалось, будто мне удалось избежать этого непрошеного дара, что дал когда-то Ульмо нашему народу – я ушёл от моря, не встревоженный им. А она принесла его с собой. В каждом её движении отдавалась привычка бороться с ним и одновременно слушать его. И звук её голоса – слишком низкого меж голосов других дев – был подобен голосу морских волн среди звона лесных ручьёв. Переменчивая и беспокойная, как Море, и могучая, как оно...

Но я действительно старался, пусть это и нескромно, бороться с тем, что слышу. Дать ей услышать мою музыку, то, чем был и останусь на веки вечные сам. Голоса леса, земли, листвы, ручьёв, бегущих у корней великих деревьев, птиц, что свищут в ветвях. Всё, что веками носил в сердце мой народ, выбравший Сумерки вместо Света Валинора...

Она зовёт меня. Я никогда не стремился к Морю, и даже многовековая усталость, на которую мы, живущие столь долго, обречены в смертных землях, не значила ничего. Мне не страшно заблудиться в лунном свете, отражённом листвой, не страшно стать тенью и сном. Но она зовёт меня, и это сильнее всего остального. Она и есть моё Море.

@темы: БПВ-3, Воинство Моря, Этап V: Персонаж

---

Воинство Без шаблонов — ЭV

[Воинство Без шаблонов]

Название: Через океан
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: 1462 слова
Жанр/категория: гет, новелла, АУ
Рейтинг: PG-13 (12+)
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль
Предупреждение: Мопассан-АУ (условное Модерн-АУ), возможно ООС
Примечание: действие происходит в мопассановскую эпоху в соответствующем антураже. Все имена намеренно изменены; фамилии — говорящие.

I

Мадам Габриэль Дюбуа, урожденная Лесаж, вышла на палубу парохода, вздохнула, облокотилась на перила. Она смотрела вдаль и размышляла о своем несчастливом прошлом и неясном будущем.
Что в прошлом? Кровопролитная война, расставание с родителями, смерть братьев или полная потеря связи с ними, наконец, замужество....
Да, о замужестве девицы Лесаж следует рассказать особо. Она вышла замуж в девятнадцать лет за чиновника военного ведомства Селестена Дюбуа. Первые три года брака еще можно было назвать счастливыми: сначала супруги, как заведено, были поглощены любовью, и ничто иное их не интересовало; во второй год у них родилась дочь, третий ушел на ее воспитание. А потом... Потом супруги устали друг от друга, и их взаимная неприязнь с каждым месяцем становилась все сильнее. В конце концов Габриэль предложила Селестену жить раздельно. Он согласился, и они разъехались.
Несколько лет Габриэль жила совершенно независимо от мужа, даже отказалась получать от него выплаты. На жизнь хватало процентов с банковского счета: еще в первые месяцы после свадьбы она положила в банк свое приданое. Но главный парадокс заключался в том, что она не пыталась найти себе богатого мужчину для решения финансовых трудностей, предпочитая скромную жизнь супружеской измене — какая редкость для Франции!
Позже супруги Дюбуа попробовали снова сойтись, но ничего не изменилось. Долго находиться вместе они не смогли, годы разлуки не сблизили их, а наоборот, отдалили друг от друга. И вновь последовал распад семьи. Но официального развода, который прочило чете пресловутое общественное мнение, так и не последовало.
По прошествии более двадцати лет брака Дюбуа снова стали жить вместе. Причиной тому стала их дочь. Она к тому времени успела выйти замуж за доктора Эдмона Медье и родила ему твоих детей, но однажды, совершенно неожиданно, попала в такую неприятную историю, что, испугавшись огласки, решила бежать от общества, быстро собралась и уехала в Новый Свет. О деталях этого скандала с тех пор старались лишний раз не вспоминать. Габриэль все же хотелось сохранить какую-никакую честь семьи, а в свете той неприглядной истории разошедшиеся родители выглядели совершенно вопиюще. Этот формальный повод на некоторое время соединил супругов Дюбуа. Появились робкие надежды, что муж и жена, наконец, достигли взаимопонимания.
Увы, надежды разбились очень скоро. Семейная жизнь опять начала тяготить Габриэль и Селестена. Им грустно было даже смотреть друг на друга, поэтому каждый занимался своим делом: он пропадал на службе, она вела светскую жизнью и в то же время искала пути увеличить свой капитал. Способ она нашла замечательный: принимала участие в организации аукционов, и ее счет в банке сильно возрос. Но когда по вечерам супруги встречались дома и пытались начать разговор, обоих охватывало тягостное чувство. И совместная жизнь опять казалась невозможной, да и не такой уж нужной.
К окончательному расставанию, плоды которого Габриэль пожинала сейчас, стоя на палубе у перил, подвигло письмо брата, Фернана Лесажа. Фернан, человек увлекающийся, много лет назад пропал где-то в колониях и считался погибшим. Однако оказалось, что брат вполне здоров и, более того, богат. Он объявился в Новом Свете, на реке Юкон, в разгар золотой лихорадки, тяжким трудом добился стабильного дохода, женился и окончательно осел на гигантском континенте за тысячу лье от Франции.
Сестре Фернан написал, когда познакомился с ее дочерью мадам Медье и помог ей обустроиться на новом месте. Он узнал о неурядицах Дюбуа и решил совершить добрый посупок: пригласил обоих к себе и предложил начать совместное дело. Габриэль сразу загорелась желанием отправиться в Новый Свет и вложить свой накопленный капитал в дело брата, но все еще колебалась: ей не слишком хотелось оставлять родину и мужа. Последние колебания развеял доктор Эдмон Медье. Он собирался воссоединиться с женой в Новом Свете и предлагал тестю и теще поехать с ним.
Габриэль согласилась. Селестен же был человеком осторожным, не любил кидаться в омут головой, хотел сначала завершить все дела службы, а уже потом думать о вложении капитала, пусть даже и в выгодное предприятие.
Тогда Габриэль поставила Селестену непререкаемое условие: она едет в Новый Свет и будет жить там одна, а он пускай продолжает службу, раз ему так хочется. Селестен удивился, однако жене он возражать не привык и отпустил ее.
Теперь она уже неделю едет на пароходе вместе с зятем. Что же будет? Как устроится на новом жизненном этапе? На первых порах, несомненно, поможет брат. А дальше? Как же легко разрушить судьбу одним неверным шагом!

II

Пароход причалил к берегу Америки уже под вечер. Селестен Дюбуа сошел с трапа и направился в город. Его переполняла злость. Прежде всего, злился он на самого себя. Как он мог отпустить Габриэль, любимую женщину? Он привык не перечить ей. А теперь должен остаться один? Не бывать тому! Он найдет ее!
Селестен дошел до этой мысли в день отъезда жены. На следующий день он подал в отставку и получил положенный расчет. К этим деньгам приложил и капитал, накопленный за годы службы.
Затем — билет на пароход до Нового Света, и вот теперь он на месте. Здешнего адреса жены Селестен не знал, известен ему был только адрес ее брата из того самого письма, которое и послужило причиной их путешествия через океан. Ну что ж, тогда стоит заглянуть к господину Фернану Лесажу, а тот, должно быть, не откажет почтенному супругу мадам Дюбуа.
...Читатель может возмутиться: к чему господину Дюбуа все эти сложности? Подумаешь, жена ушла! Можно найти себе красавицу не хуже и моложе и жить с ней в свое удовольствие, тем более заработок он получает приличный. Но читатель, вероятно, помнит, что случай мадам Дюбуа крайне редок во Франции. Так вот, господин Селестен в этом отношении не отставал от своей супруги! Возможно, это наивно и глупо, но ему не нужны были женщины, кроме нее.
Вернемся, однако, к нашему повествованию...
Селестен достаточно быстро разыскал господина Лесажа. Фернан был несколько удивлен визитом незваного гостя, но принял его любезно. Около час они беседовали о выгодном деле господина Лесажа, затем господин Дюбуа осторожно выведал адрес жены и сердечно с ним простился.
Отыскать нужный дом Селестену оказалось не так трудно. Более того, входная дверь была как бы специально не заперта.
Господин Дюбуа осторожно вошел и осмотрелся. Габриэль уже начала обустраивать быт, даже повесила на стену старый, времен первой революции календарь. Она считала этот календарь семейной реликвией, передающейся по женской линии, и постоянно возила его с собой: например, он висел в каждой квартире, где она жила отдельно от мужа. Селестен сразу узнал эти потертые пожелтевшие страницы. Календарь был как всегда открыт на месяце жерминаль, вокруг пятого числа все еще сохранилась старая пометка — красный кружок. Поначалу Селестен задавался вопросом, что бы это значило, и размышлял о том, сколько тайн хранят такие фамильные реликвии, но жена и сама об этом ничего не знала.
Вдруг послышались шаги. Это хозяйка дома услыхала скрип половиц и помчалась выяснять, в чем дело. Увидав у дверей мужчину, она воскликнула:
— Кто вы? Что вам нужно?
— Здравствуй, Габриэль, — Селестен снял шляпу.
— Селестен? Что ты здесь делаешь?
— Приехал здесь жить. С женой.
— Вот еще чего удумал! Мы же договаривались, что ты остаешься во Франции и продолжаешь служить, а я...
— Я вышел в отставку.
— Но ты ведь так цеплялся за службу! Ты...
— Замолчи! — Селестен резво подскочил к Габриэль, обхватил ее за плечи и талию, поднял над полом. Еще мгновение — и он держал ее на руках.
— Отпусти меня! — воскликнула она.
— Ну уж нет. Я тебя слушаться больше не намерен! — и он двинулся в глубину дома.
— Зачем ты это делаешь!
— Я твой муж. Разве я не имею на это права?
— Имеешь, но... Куда ты меня несешь?
— В спальню! — строго проговорил он, и его поцелуй не позволил ей возразить.

III

В ту ночь супруги Дюбуа уснули только перед самым рассветом. Пробудились они поздно, когда солнце было уже на высоте домов. Оба почти одновременно открыли глаза и по-детски расхохотались, увидав друг друга. И его, и ее переполняло чувство безграничной радости и блаженства. Чувство это они пытались найти все долгие и трудные двадцать пять лет брака — а нашли за одну ночь.
Отсмеявшись, Габриэль произнесла:
— Я должна тебе кое в чем признаться, милый...
— И в чем же? — Селестен обнял ее за плечи.
— Я уехала специально. Я знала, что ты последуешь за мной. А письмо брата — только удобный предлог. А теперь я понимаю, что если бы я сбежала от тебя лет двадцать назад, все бы сложилось иначе, намного менее мучительно.
— Подожди. Я тебя не понимаю. Мы по несколько лет жили раздельно, потом съезжались, но ни тебе, ни мне легче не становилось.
— Так ведь разлука, связанная с простым переездом, в нашей семье ничего не меняла. Нужны были исключительные обстоятельства.
— А что ты хотела поменять?
— Раньше я боялась об этом сказать, но сегодня, раз уж мы так хорошо друг друга понимаем, не боюсь. Я хотела, чтобы ты хоть раз в жизни повел себя, как мужчина, то есть возразил мне и настоял на своем. Вчера вечером ты, наконец, это сделал, поэтому я так счастлива.
— А я? Я же все эти двадцать лет хотел спорить с тобой, хотел тебе возражать. Но я думал, что так мы вообще дойдем до развода! Вот же дурак!
— Ничего, ничего, все в прошлом. Мы с тобой хоть к старости разобрались в чувствах, а иные супруги умирают, так и не поняв друг друга.

Примечания:
1. Фамилии переводятся так: Дюбуа (Du Bois) — «лесной», Лесаж (Le Sage) — «мудрец», Медье (Medieu) — условно-французское образование от корня médi- «средний» и отсылка к корню demi- «полу-».
2. Пятое жерминаля по французскому революционному календарю — это двадцать пятое марта по григорианскому календарю.

Название: История Келеборна и Галадриэль, или о чем молчат хроники
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: около 1700 слов
Жанр/категория: пьеса, джен, гет, АУ, возможен ООС
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль
Примечания: 1. Использованы разные варианты происхождения Келеборна; 2. Тьельпорно – квенийский вариант имени Телепорно (второй мягкий знак – вольность автора); 3. таварвайт – лесные эльфы Андуина; 4. Сир Ангрен – Изен; 5. Галдаран – одно из черновых имен Келеборна; 6. По одной из ранних версий Зеркало Галадриэль принадлежало Келеборну; 7. автор допускает вольность о запрете брака между двоюродными братом и сестрой.

Действующие лица
Л е т о п и с е ц. Молодой мужчина среднего роста с темными волосами.
Г а л а д р и э л ь, принцесса нолдор, внучка Финвэ и Ольвэ. Высокая девушка с длинными золотистыми волосами.
Т ь е л ь п о р н о, принц телери, внук Ольвэ. Высокий юноша с серебристыми волосами.
К и р д а н, правитель Гаваней. Молодой мужчина среднего роста с серебристыми волосами.
Э л ь ф - ф а л м а р и, помощник Кирдана. Молодой мужчина среднего роста с темными волосами.
Т и н г о л, король Дориата, брат Ольвэ. Молодой мужчина, обязательно самый высокий из актеров, с серебристыми волосами.
К е л е б о р н, принц синдар, внучатый племянник Тингола. Высокий юноша с серебристыми волосами.
М а л г а л а д, военачальник Лориэна. Молодой мужчина среднего роста с серебристыми волосами.
Г а л д а р а н, правитель Лориэна. Молодой высокий мужчина с серебристыми волосами.

Пьеса в шести сценах
Сцена 1
Декорации слева изображают открытое море, справа – гавань. На заднем плане моря, в дальнем левом углу сцены, виднеется далекий корабль. Слева выходит Летописец с чернильницей на поясе и обращается к публике, двигаясь к правому краю сцены.

Л е т о п и с е ц. Говорят, имена эльфов не повторяются. Но это не совсем так – история доносит до потомков далеко не все факты. Говорят, Галадриэль была одной из мудрейших среди нолдор. Однако в делах сердечных Артанис не всегда могла понять саму себя. Также говорят, что Галадриэль считалась прекраснейшей девой нолдор. И это чистая правда – много эльфийских сердец загубила ее красота.

Летописец покидает сцену. Корабль приближается к зрителям и движется в сторону гавани. Это потрепанный лебедь из Альквалондэ, на борту двое – мужчина и женщина в видавших виды серых одеждах. Корабль швартуется в гавани. Звучит соответствующее музыкальное сопровождение. С помощью поворотного механизма гавань превращается в комнату Кирдана, слева из окна – вид на море. Вновь прибывшие мужчина и женщина в тех же костюмах стоят посередине комнаты. Кирдан, очень уставший, сидит в кресле, завернувшись в плед, говорит медленно.

К и р д а н. Вы не уйдете дальше городской стены, там орки. Город в осаде. Вы умеете сражаться? У нас каждый воин на счету.
Т ь е л ь п о р н о. Сражаться?
К и р д а н. Мечами. Убивать орков. (Тишина). Но с луком-то умеете обращаться?

Поворотный механизм меняет декорации на картину сражения возле стен города. Массовка изображает бой эльфов и орков. Довольно скоро механизм поворачивается назад.

Сцена 2
Тот же кабинет, те же лица, все стоят. Галадриэль одета в длинное светло-голубое платье, обшитое жемчугом по горловине. Тьельпорно в светло-серой тунике, коричневых штанах и мягких туфлях. На Кирдане похожие одежды, только на ногах – сапоги. В комнату вбегает эльф-фалмари в кожаном доспехе и радостно обращается к Кирдану.

Э л ь ф - ф а л м а р и. Мой лорд, орки скорым маршем уходят на север противостоять пришедшим нолдор! Осада снята!

Кирдан и эльф-фалмари выбегают из комнаты.

Г а л а д р и э л ь (радостно). Теперь мы можем уйти!

Тьельпорно берет Галадриэль за руку.

Т ь е л ь п о р н о. Милая Алатариэль, ты же знаешь: я пойду за тобой куда угодно. Я уже доказал это, построив для тебя корабль и придя сюда с тобой. Я пойду и дальше. Но куда?
Г а л а д р и э л ь. Я хочу увидеть родичей. Вдруг братья тоже на этом берегу.
Т ь е л ь п о р н о. Тогда на север. Но не от родичей ли мы бежали из страны нашей юности? Не от них ли хотели скрыться ради нашей любви?
Г а л а д р и э л ь. Ты прав, Тьельпорно. Там мы не будем счастливы. Мне кажется, они не одобрят наш союз… Значит, на восток. Здесь нельзя оставаться – нолдор могут прийти и сюда.

Сцена 3
Залы Менегрота. Декорации изображают богато украшенный подземный дворец. Легкий полумрак, равномерно расставлены небольшие светильники, их свет отражается в многочисленных украшениях на стенах, стены мерцают. Король Тингол одет в светло-синие одежды, пояс и венец на голове усыпаны драгоценными камнями. Позади Тингола стоит свита. В свите есть Келеборн (одет в голубую тунику с вышивкой по краю, темно-зеленые штаны, невысокие легкие сапоги). Он не отрывает глаз от Галадриэль. Галадриэль и Тьельпорно одеты в плащи, под которыми виднеются костюмы из предыдущей сцены.

Т и н г о л. Значит, вы – внуки Ольвэ, моего брата. Тогда я вдвойне рад видеть вас, родичи из Амана! (подходит к гостям) Леса Дориата открыты для вас. Делает широкий взмах рукой, приглашая располагаться.

Тьельпорно и Галадриэль учтиво кланяются королю, король кланяется им и торжественно уходит со сцены вместе со свитой (направо).

Т ь е л ь п о р н о (шепотом, оглядываясь). Зачем ты сказала правду, Алатариэль? Была бы внучкой Финвэ, а я – внуком Ольвэ. Нет же, теперь и здесь на нас будут косо смотреть, если мы объявим о помолвке.
Г а л а д р и э л ь (тоже шепотом). Тьельпорно, рано или поздно Владычица Мелиан узнала бы, и тогда было бы еще хуже. Уж лучше мы потерпим еще немного, а когда уйдем из Дориата, тогда и поженимся.

Тьельпорно и Галадриэль уходят со сцены налево, по сцене проходят несколько эльфов различных родов занятий, в это время сцена поворачивается, декорации сменяются на лес Дориата. Из-за деревьев слева появляются Галадриэль и Келеборн, неспешно прогуливаются по сцене. Галадриэль в том же платье, к которому добавлен узкий поясок с небольшими белыми и голубыми камнями. Келеборн влюбленно смотрит на Галадриэль.

К е л е б о р н. Галадриэль, о Галадриэль! Позволь мне называть тебя этим именем. Я не встречал девушки прекраснее, чем ты.
Г а л а д р и э л ь. О Келеборн, какое красивое эпессе! Называй меня так всегда!

Берутся за руки, поворачивают в другую сторону, также медленно прогуливаются меж деревьев.

К е л е б о р н. Почему твой брат смотрит на меня с таким выражением лица, будто я обидел весь его род?
Г а л а д р и э л ь. Он очень переживает за меня. Понимаешь, я – самая младшая в семье, и он привык опекать меня, куда бы я ни пошла. Иногда он волнуется больше, чем мои родные братья.

Келеборн и Галадриэль неспешно покидают сцену, улыбаясь друг другу.

Сцена 4
Те же декорации, лес Дориата. Справа выходят Келеборн и Тьельпорно. Костюмы те же.

К е л е б о р н. Родич, я бы хотел прояснить два вопроса, если ты не против поговорить со мной.
Т ь е л ь п о р н о. Да, Келеборн, я слушаю.
К е л е б о р н. Во-первых, твое имя. На нашем языке оно совпадает с моим.
Т ь е л ь п о р н о. Согласен, это иногда неудобно.
К е л е б о р н. Поэтому я подумал, посоветовался с Даэроном и королем Элу и хочу предложить тебе выход. Нам нужно добавить что-то к именам, чтобы не путаться. Давай зваться Келеборн Альквалондский и Келеборн Дориатский?
Т ь е л ь п о р н о. Э… Длинно, но подходит. А что второе?
К е л е б о р н. Сейчас ты – ближайший родич Галадриэль …

В этот момент Келеборн и Тьельпорно доходят до края сцены и скрываются за занавесом (слева). Звучит музыка, через минуту слева появляются Тьельпорно и Галадриэль.

Г а л а д р и э л ь. Тьельпорно, я люблю его.
Т ь е л ь п о р н о. Так же ты говорила и мне, когда собиралась уплыть из Амана. Куда теперь хочешь? На восток? Так я бы пошел с тобой, я же говорил.
Г а л а д р и э л ь. Прости. Я думала, чувства появятся со временем. Но их нет.
Т ь е л ь п о р н о. Делай, что хочешь, Алатариэль. Я так больше не могу, я ухожу в Гавани.

Тьельпорно быстро уходит со сцены направо, Галадриэль прогуливается одна, звучит музыка, слева появляется Келеборн.

Г а л а д р и э л ь (восторженно). Мы пойдем на восток, Келеборн, и приведем много квенди для войны с Морготом!
К е л е б о р н (скептически). Вряд ли они согласятся идти на смерть.
Г а л а д р и э л ь. Но мы должны, иначе Моргота не победить. А пока идет война, мы не сможем быть полностью счастливы.

Уходят со сцены.

Сцена 5
На заднем плане высокие горы, по бокам - кустарник и редкие деревья. Келеборн и Галадриэль в дорожных плащах сидят на камнях рядом с потухшим костром.

К е л е б о р н. Нет, Галадриэль, это уже слишком. Мы прошли весь Эриадор, призвали на войну всех, кого могли, но идти дальше я не хочу. Или возвращаемся в Дориат вместе, или я возвращаюсь один. За Мглистые горы я не пойду.
Г а л а д р и э л ь (машет рукой в сторону гор). Но, по слухам, там живут таварвайт, и их много. Мы можем перейти Сир Ангрен (показывает в правую сторону сцены) и обогнуть горы с юга.
К е л е б о р н (качает головой). Прав был Келеборн Альквалондский: ты – очень странная нис. Завтра я поворачиваю на запад. Видимо, один.

Сцена 6
Поляна в Лориэне, позади и по бокам сцены – высокие деревья с золотыми листьями. В центре сцены стоит Малгалад, одетый в светло-коричневые одежды, Галдаран (также в коричневых одеждах) находится на флете справа, его не видно. День.

Г а л д а р а н. Кого ты нашел на сей раз, Малгалад? Небось, очередную авари, мечтающую о лучшей жизни? (спрыгивает с флета)

М а л г а л а д. Нет, Галдаран. Это нис из земель Валар, она шла на восток в поисках воинов.
Г а л д а р а н (подбирая упавший золотой лист). Я знаю, что на западе идет большая война с Врагом, но чтобы они рассылали нисси для призыва на войну… Кто послушает нис в таком деле?

Галдаран и Малгалад уходят направо, освещение тускнеет, наступает вечер. Справа появляются Галдаран и Галадриэль. У Галдарана на голове тонкий золотой венец, Галадриэль в белом платье с золотым поясом.

Г а л а д р и э л ь. О правитель Лоринанда, позволь мне выразить свою признательность за столь теплый прием. (учтиво кланяется)
Г а л д а р а н. Я рад, что тебе понравился вечер и наша музыка (улыбается).
Г а л а д р и э л ь. А как велико ваше королевство? И как часто вам приходится воевать с орками?

Галдаран и Галадриэль уходят со сцены налево, освещение усиливается, наступает день. На поворотном механизме на сцене появляется каменная чаша с водой. Задний план изображает золотой лес. Пол сцены усыпан золотыми листьями. Слева выходят Галдаран и Галадриэль.

Г а л д а р а н. Галадриэль, теперь ты видишь – мы созданы друг для друга. Зеркало никогда не врет.
Г а л а д р и э л ь. О Галдаран, Зеркало – просто чудо. Палантиры моего народа – ничто в сравнении с ним.
Г а л д а р а н. Любимая, можешь называть меня Келеборн, это имя дала мне мать.
Г а л а д р и э л ь. О Келеборн! Келеборн Галдаран, я согласна стать твоей женой и остаться в Лоринанде (улыбается). А ты подаришь мне свое Зеркало?..

Галдаран и Галадриэль замирают в тех же позах. Справа выходит летописец.

Л е т о п и с е ц. Доподлинно неизвестно, что стало с Келеборном Альквалондским и Келеборном Дориатским. Говорят, один вернулся в Аман после Войны Гнева, а второй уплыл на Запад в середине Второй эпохи, проведя несколько сотен лет в Харлиндоне. Галадриэль же и Келеборн Галдаран (показывает на замершую пару) не спешили в земли валар и правили Лотлориэном еще долгие две эпохи. Говорят, эта пара была одной из красивейших и счастливейших в истории эльдар. (также замирает на месте).

Занавес.

Название: Ласковый приют
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: 1913 слов
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи/Пейринги: Индис, Галадриэль, упоминаются другие персонажи из рода Финвэ и не из рода Финвэ тоже.
Примечание: 1. Текст является отчасти приквелом к "В зарослях винограда", но его можно читать и отдельно. 2. Автор знает, что имя Алатариэль, по одной из версий Толкина, — древняя телерианская форма имени Галадриэль, однако в данном тексте это имя фигурирует как квенийский вариант синдарского имени Галадриэль. Такое возможно, поскольку в квенья есть слово alata со значением "сияние".

— Леди Индис! — окликнул ее чей-то звучный голос.
Галадриэль обернулась и посмотрела на незнакомого ваниа.
— О, леди Алатариэль, — эльда, видя свою ошибку, улыбнулся, но не смущенно, а весело, словно это была хорошая шутка.
Пожалуй, вправду забавно. Галадриэль тоже улыбнулась.
— Приятного дня, — тем временем сказал эльда и отправился своей дорогой.
Она запоздало поняла, что не узнала ни его имени, ни для чего нужна была ему госпожа Индис. Впрочем, может быть, он и хотел всего лишь перекинуться парой приветственных фраз. На восточном склоне горы Таниквэтиль все жители хорошо друг друга знали. Только для самой Галадриэль, приехавшей недавно, многое пока оставалось в новинку: и дома, и эльдар... И поразительное сходство, открывшееся вдруг между самой Галадриэлью и Индис, матерью ее отца.
Конечно, и раньше они обе были высоки и златоволосы, но никому не приходило в голову сравнивать их или, тем более, перепутать: слишком по-разному сияли огни их феар. Теперь же все изменилось: когда Галадриэль, успев уже немало времени пробыть и на Тол Эрессеа, в Тирионе, и в Альквалондэ, явилась сюда навестить бабушку, ей вдруг показалось, что на пороге ее встречает еще одна она. Это было странно, поразительно, и Галадриэль неожиданно для себя заплакала. Она не собиралась этого делать, не хотела, но слезы текли и текли, а Индис обнимала ее, приговаривая:
— Ну, вот ты и вернулась домой. Все будет хорошо. Ты вернулась домой.
Еще раньше то же самое и почти теми же словами ей говорили мать и отец, Келебриан, братья и другие родичи, и Галадриэль знала, что они правы, но почувствовать это не могла. Ей все казалось, это только сон, а потом она проснется: снова война в разгаре, и она — Белая Леди Золотого Леса...
А тут вдруг поверилось, может быть, потому что о бабушке Галадриэль там, в Арде, вспоминала нечасто и никогда не представляла себе встречу с ней. Однако была встреча, была Индис, были ее руки, которые в одно и то же время крепко держали и мягко укачивали, будто она, Галадриэль, совсем дитя.
Так Галадриэль и осталась в доме Индис. Пролетали дни, недели, месяцы. Эльдар в округе постепенно привыкали, что она живет здесь. Хотя, видно, пока еще не привыкли. Галадриэль снова улыбнулась.

***

Чем больше проходило времени, тем больше дом Индис становился и домом Галадриэль тоже. Спальня на втором этаже понемногу заполнилась ее вещами и даже приобрела какой-то неуловимый и неповторимый отпечаток именно ее жилища.
— Кто-нибудь жил там до меня? — спросила Галадриэль однажды.
— Твоя тетя Финдис, пока не вышла замуж, потом Нерданель — долго, потом Келебриан — какое-то время, — перечислила Индис.
— О, — удивилась Галадриэль. — Я-то подумала было, что одной мне пришло в голову дерзко нарушить твое уединение.
— Я перечислила только тех, кто действительно задержался там, — ответила Индис. — Понемногу частенько кто-нибудь жил. А уж уединение мое нарушают то и дело, — она улыбнулась. — Однажды проезжал мимо кузнец из Тириона с беременной женой, и у его жены начались роды. Пришлось им попроситься ко мне на ночь, и здесь же она привела в мир разом троих сыновей. Хотя это случилось не в твоей спальне, а в моей.
— Тот кузнец был Уруслиндо — младший из сыновей Махтана, — догадалась Галадриэль.
— Верно, — подтвердила Индис, чуть изумленно подняв брови, но тут же рассмеялась: — Я упустила из виду, что до сих пор только у них с Беллвен рождалась тройня, так что по этой детали их можно сразу узнать.
— Да, — сказала Галадриэль. — Не говоря уже о том, что сами они до сих пор в Тирионе вроде местной легенды: немало брачных союзов заключали нолдор и телери, но только эти двое умудрились пожениться в середине Первой Эпохи.
— Во второй половине, — поправила Индис. — Красивая история, хотя и непросто им было поначалу.
— Могу представить, — ответила Галадриэль и вдруг развеселилась: — Особенно, как они нежданно-негаданно посреди ночи вломились к тебе домой. Теперь понятно, почему ты назвала это жилище "Ласковый приют".
Она засмеялась. Но Индис покачала головой.
— Нет, ласковым приютом этот дом стал для меня. В самом начале, когда я вправду пряталась здесь ото всех. Это было давно и минуло быстро.
Жизнь Индис, в самом деле, нельзя было назвать особенно тихой или одинокой. Ее то и дело навещали знакомые, друзья и родные. Дети и внуки особенно часто. Так что народу хватало... О том, как все было, когда большая часть из них жила за Морем, а то и вовсе пребывала в Чертогах Ожидания, Галадриэль предпочитала не думать: слишком тяжело. А к ней только-только начали по-настоящему возвращаться силы, прежде подточенные тысячами лет усталости и печали.

***

Галадриэль много бродила среди полей и садов Йаванны и с особенно острым, почти забытым уже, удовольствием занималась музыкой. Иногда они с Индис отправлялись на долгие прогулки вдвоем или играли дуэтом. В такие моменты сходство между ними казалось Галадриэль особенно разительным. И как-то раз она сказала об этом вслух:
— Никогда не думала, что мы со временем станем так похожи.
— Сходство существовало всегда, — ответила Индис. — Только его было нелегко разглядеть, ведь, когда ты пришла в этот мир, моя юность была уже позади, и мало кто вспоминал о ней. Тирион знал Индис — жену короля Финвэ, мать его детей, ту, чьи мелодии веселят сердца. Индис — сестру короля Ингвэ, деву, искусную в Песнях Силы и неутомимую в странствиях по Валинору, нолдор знали и помнили намного меньше. А уж о той Индис, что гляделась когда-то в воды озера Куивинэн, у них почти не было воспоминаний. А я сама не стремилась напомнить.
Индис смотрела вдаль, словно могла видеть там себя прежнюю, теперь уже забытую.
— Я всегда была резвой, — продолжала она. — В юности мне казалось, я могу обогнать и ветер... По крайней мере, среди эльдар мало кто был способен сравниться со мной. А еще я была ловкой и наслаждалась этим. Но когда наводящие ужас тени и кровожадные чудовища омрачили радость первых дней квэнди, моя быстрота стала нужна для того, чтобы сохранить жизнь себе или другим, и моя ловкость тоже. Поэтому здесь, в Валиноре, я никогда не участвовала в состязаниях в беге или ловкости, чтобы лишний раз не вспоминать о темных и горьких временах.
— Ты всегда приходила смотреть, — припомнила Галадриэль.
— Мне было приятно видеть вас, участников, — молодых, сильных, счастливых, не знающих мрачных воспоминаний, — сказала Индис.
— Жаль, ты тогда не рассказывала, что раньше была такой же. И почему перестала, — грустно заметила Галадриэль. — Может быть, я лучше поняла бы тебя. Или даже себя.
— По-моему, ты и так хорошо справилась, — улыбнулась Индис.
Галадриэль не стала ни соглашаться, ни возражать. Было время, когда ей казалось, что она все делает правильно. Было время, когда она считала, что ничего и никогда правильно не делала. Но с годами Галадриэль научилась принимать себя, других и саму жизнь просто — как есть.

***

Правда, обретенная мудрость не всегда помогала избавиться от тоски. Вот и теперь Галадриэль тосковала по мужу и по внукам. Особенно по мужу, поэтому часто рассказывала Индис о Келеборне. Та слушала с неизменным интересом.
— Когда он окажется в Валиноре, непременно приведи его ко мне. Я хочу познакомиться с этим достойным эльда, — сказала она как-то раз.
— Хорошо, — ответила Галадриэль.
Слово получилось неожиданно бесцветным.
— Что такое? — сразу спросила Индис.
— Ничего, — ответила Галадриэль.
— Милая, — ласково сказала Индис и умолкла, явно ожидая, пока Галадриэль что-нибудь скажет.
— Я боюсь, — со вздохом призналась Галадриэль. — Что если Келеборн никогда не решится покинуть Эндорэ? Ведь он не жил прежде в Валиноре, для него это не будет возвращением домой.
— Это будет возвращением к тебе, — ответила Индис. — Не надо зря сомневаться в нем.
— Я не сомневаюсь в Келеборне или в его любви, — твердо сказала Галадриэль. — Только... — она мгновение помолчала. — Что угодно может случиться.
— "Что угодно" не обязательно означает что-то плохое, — напомнила Индис. — Твой муж достигнет Валинора, и тебе перестанет казаться, словно ты живешь только наполовину.
— Пока так я себя и чувствую, — согласилась Галадриэль. — Даже странно. Я так любила свою свободу, так не желала терять ее, что думала, никогда не смогу полюбить еще кого-то. Да и не хотела: стеснять себя ради другого — только мучиться. А потом мы с Келеборном встретились, и мне никогда, никогда не было тяжело рядом с ним. Зато как же тяжело теперь без него! А ведь после стольких тысяч лет рядом мы должны были бы перенести разлуку спокойно.
— Не всегда и тысяч лет хватает, чтобы хоть отчасти пресытиться близостью того, кого любишь, — ответила Индис.
После этих слов Индис надолго замолчала, погрузившись в свои мысли, и Галадриэль, глядя на нее, почувствовала, как заныло в груди. Все знали, что Финвэ никогда не вернется из Чертогов Мандоса. Он сам так решил, поменявшись местами со своей первой женой. Тут уж ничего изменить было нельзя, и надеяться нечего.
Так что тот разговор кончился на печальной ноте. Однако Галадриэль от него стало легче, и уже не так сильно было желание поворожить над водой, попытаться увидеть, что ждет ее в будущем.
Иногда, конечно, все равно хотелось, но она слишком хорошо знала, как неверны и зыбки могут быть образы, чтобы поддаться искушению. Очень уж часто они показывают желанное, но несбыточное. Или, наоборот, до срока вселяют в душу отчаяние, предвещая ужасные бедствия.

***

Не заглядывая в будущее, Галадриэль жила настоящим. Годы летели, как погожие летние дни, незаметно складывались и столетия. Галадриэль продолжала оставаться у Индис, иногда на время уезжая, но всегда возвращаясь домой. Пока однажды не пришла долгожданная весть: на Прямой Путь поднялся корабль, где много синдар, и среди них Келеборн.
Такого смятения Галадриэль давно не испытывала. Келеборн! Он здесь! Скоро будет здесь.
— А точно ли это? Как они узнали? — с тревогой спросила она у Индис.
— Птицы, — ответила Индис. — Да и сам Манвэ наверняка видит этот корабль. Не волнуйся, ошибки быть не может.
— Тогда мне нужно скорее попасть на Эрессеа! Я должна его встретить.
Сборы были очень быстрыми, и в тот же день Галадриэль прощалась с Индис.
— Я приведу его сюда, — сказала она. — Обязательно приведу…
— Но не скоро и ненадолго, — продолжила за нее Индис и кивнула. — Не объясняй, я понимаю. Теперь у вас будет здесь новая жизнь и новый дом, твой и его — это хорошо.
— Но ты остаешься одна, — вздохнула Галадриэль.
— Только до следующей недели, а там Финдекано собирается навестить меня, — улыбнулась Индис.
— Это другое, — возразила Галадриэль. — Бабушка, может, тебе все-таки стоит перебраться в Тирион?
Спрашивая, она уже знала, каким будет ответ. Ведь уговорить Индис уже пытался отец, и дядя Нолофинвэ, и тетушки, и все, кто только мог. Однако она неизменно говорила одно:
— Нет, это было бы слишком трудно.
Вот опять те же слова. Индис ничем не убедить.
Было очень грустно вот оставлять ее так, поэтому уже перед самым отъездом Галадриэль все же не удержалась: наполнила каменную чашу водой и запела над ней. Потом склонилась осторожно, не касаясь воды. Стараясь увидеть будущее: не свое, а Индис.
Сначала вода отражала только лицо самой Галадриэль. Но скоро и без всякой ряби изображение переменилось. Теперь там было лицо эльда: темноволосого с благородными чертами и сияющими серыми глазами. Удивительно четкое, будто этот эльда в самом деле стоял всего в нескольких шагах от Галадриэли, и они развлечения ради смотрели друг на друга через круглое окно. Раньше, в Эндорэ, зеркало никогда не показывало настолько ясных и ярких образов.
Дедушка Финвэ! Заманчивые видения бывают болезненны. Но это просто слишком жестоко. Хорошо еще, она не позвала Индис заглянуть в зеркало!
Галадриэль выплеснула воду из чаши и еще раз, теперь уже окончательно, простилась с Индис. О своей более чем неудачной попытке заглянуть в ее будущее рассказывать не стала. Ни к чему.
— До свидания! Легкой тебе дороги! И быстрой! — пожелала напоследок Индис.
Она вышла проводить внучку, и Галадриэль, обернувшись перед поворотом, увидела, что Индис машет ей вслед и улыбается. Но при взгляде на ее одинокую фигуру сердце все равно почему-то сжималось.
Вспомнилось вдруг: "словно живешь только наполовину"... Не потому ли Индис так точно тогда угадала ее чувства, что и сама испытывает то же самое? Все эти годы. Все эти эпохи... Если бы только Индис могла, как Галадриэль теперь, снова быть счастлива и не одинока! Но это, увы, невозможно.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Галадриэль пустила коня во весь опор.

Бонус: квест для читателей

Пятая подсказка:
У героини этапа и загаданного нами героя был общий друг.

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: БПВ-3, Воинство Без шаблонов, Этап V: Персонаж