Название: Верный
Задание: «Зло, как и добро, имеет своих героев» (Франсуа де Ларошфуко)
Размер: 1400 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: оригинальные персонажи
Примечание: строго говоря, Хэрумор упоминается в каноне, но считать его канонным персонажем сложно.
Хэрумор возвращался в свой дворец в прескверном настроении. Он прекрасно понимал, насколько ни Харад, ни морэдайн, ни все вместе не готовы сейчас к войне с молодой Страной Камня; как понимал и то, что его личная ненависть ко всей этой своре предателей пока не имеет никакого значения. Им нужен мир, хотя бы на несколько десятилетий… и неважно, что место этого изменника, младшего из правителей Гондора — не мог Хэрумор звать самозванцев королями — на костре; важно, что сейчас следовало учтиво приветствовать его и обсуждать условия мира без всякой возможности отвести душу — привычные Хэрумору изысканно-ядовитые любезности разбивались о всегдашнюю улыбку этого предателя Нуменора, как волны об утёс.
Конь шёл ровной иноходью, харадцы спешили уступить дорогу предводителю морэдайн, многие кланялись, но все эти почести никак не могли послужить бальзамом: долгие утренние переговоры так просто было не смыть с души.
Проклятье предателям. Но чтобы Тьма обрушила свой гнев, ей нужны слуги, такие, как Хэрумор. А он должен разить наверняка, и нет права поспешить, утоляя ненависть.
Во дворце, едва он спешился, дворецкий сообщил, что его хочет видеть кто-то из гондорцев. Хэрумор раздражённо бросил поводья оруженосцу и не торопясь направился к лестнице.
И даже в собственном доме покоя не было.
Но едва ли тот пришёл выпить вина; а делами пренебрегать недопустимо.
Кабинет Хэрумора был не предназначен для встреч западных: он был во вкусе морэдайн. В просторной комнате царил полумрак, стены были отделаны дубом, на полу лежал тёмно-фиолетовый ковёр. В воздухе висел еле уловимый запах храмовых благовоний, гнетущий и тяжёлый для непривыкшего. Да и три картины были не теми, что помогли бы достичь согласия.
Здесь и многим морэдайн становилось не по себе.
Но это был его дворец, в конце концов, и гость пришёл сам, так что — пусть терпит.
Вошедший был, на взгляд Хэрумора, молод, но не юн: лет пятьдесят; и чистокровный нуменорец. Он помнил этого… как его имя? — Айкарила. Юнец из свиты правителя, примечательный разве что своим отцом. Вот его-то Хэрумор помнил, и помнил хорошо.
Сам Хэрумор сидел в кресле за своим рабочим столом, бумаги были привычно перевёрнуты белой стороной вверх.
— Я рад приветствовать гостя, — произнес Хэрумор на чистом адунаике. — Ты пришёл по поручению короля Анариона, полагаю?
— Нет, господин мой, — что ж, адунаик гостя был вполне приличным, хоть выговор и отличался. Войдя, тот едва скользнул глазами по кабинету, точно ничего, кроме хозяина, гостя не интересовало. — Я пришёл по собственному почину и втайне от моих сородичей.
Голос Айкарила не то чтобы дрогнул, скорее — тот проглотил комок в горле, чтобы говорить как можно твёрже.
Неожиданное начало.
— Так что привело тебя сюда? — Хэрумор сделал жест, приглашающий садиться, хотя полагал, что гость откажется. Так и вышло.
— Господин Хэрумор, ты знаешь, что я сын князя Майвендила, когда-то носившего имя Азрузир, — тем временем Айкарил успокоился и заговорил твёрдо, в глазах плясали искры. Такие взгляды нравились Хэрумору, но только у морэдайн.
Не получив ответа, Айкарил продолжал:
— Мой отец отрёкся от истинного Короля, — с твёрдостью и скрытым жаром заявил он, и бровь Хэрумора слегка приподнялась: он был вполне согласен, но не ждал такого от одного из нимрузирим…
Впрочем, он сам давно возлагал надежды на молодое поколение.
— Мой отец отрёкся от истины, — продолжал Айкарил. — Он трус. Он бежал от боя… впрочем, мне следует радоваться этому, иначе мы с сестрой не родились бы. Но я не могу радоваться тому, что я — сын труса и изменника.
Айкарил порывисто опустился на колени.
— Господин мой, я хочу вернуться к истине. Я хочу искупить измену моего отца, я хочу служить истинному Отцу Людей.
Это уже не было неожиданно, и Хэрумор не удивился. Он медленно кивнул.
— Встань.
Порыв юноши казался искренним, и Хэрумор видел уже таких — с огнём в глазах и сердце, жаждущих истины. Впрочем, он больше верил тем, кто искал силы… но этот — чистокровный нуменорец, к тому же выросший в иной среде. Он повзрослеет, если…
Если говорит правду. Эта мысль мелькнула где-то в глубине — Хэрумор не мог всерьёз поверить в то, что кто-то мог лгать подобными вещами. Слишком противоестественно для нимрузирим, слишком опасно на самом деле.
Айкарил тем временем встал, но смотрел всё так же — не разочарованный сдержанным приёмом и не потерявший решимости.
— Расскажи о себе. Что толкнуло тебя к подобным мыслям? Что привело ко мне? Знает ли о твоих стремлениях твой отец? А король?
Вопросы Хэрумор задавал бесстрастно, положив подбородок на сплетёные пальцы, но собеседника его ровный тон и пронизывающий взгляд не пугали.
Смелее многих умбарцев.
— Я расскажу тебе всё, господин мой. Когда я стал взрослеть, я перестал принимать рассказы о прошлом на веру, я научился мыслить критически. И я понял, что там, в Нуменоре, нимрузирим восстали против подлинного Короля, а теперь говорят о верности. Что мой отец струсил и сбежал, а они называют это раскаянием. Что Король, подлинный Король, боролся за свободу и силу людей, а они называют это мятежом. Я читал о силе Нуменора, обо всём, что было утрачено, и в моём сердце поселилась ненависть к отнявшим это. И если Валар таковы, то я верю Отцу Людей!
Хэрумор слушал не столько слова, сколько тон юноши; таким тоном не лгут. Крутил в пальцах обсидианового дракона, поглаживал сложенные крылья, размышлял.
— Мой отец… — в этих словах звучало скрытое презрение. — Мы в ссоре уже не первый год. Он всё считает, что у меня «молодая дурь», которая пройдёт. Для того он и вынудил меня приехать сюда — чтобы я «своими глазами увидел, кто такие тёмные!» А прежде с этой целью он заставил меня подниматься на Эред Дуат… — Айкарил прикрыл глаза. — Я видел чёрные земли, скалы — и Чёрную Твердыню. Я видел — и только утвердился в своей правоте.
Он снова распахнул глаза и посмотрел на Хэрумора; тот чуть усмехнулся.
— Я прошу дозволения остаться здесь!
Хэрумор молчал, постукивая пальцами по столу. Потом встал, обогнул широкий стол и подошёл к юноше.
— Я верю твоему сердцу, — отрывисто проговорил он, кладя руку на плечо Айкарила. — Но тебе ещё предстоит доказать свою верность. Нет. Остаться в Хараде ты не сможешь.
Сказано это было так, что Айкарил посмотрел на Хэрумора очень внимательно, и во взгляде было что угодно, кроме разочарования. Хэрумору это понравилось.
— Сейчас ступай. Мы ещё поговорим — ваше посольство не завтра покидает Харад.
Когда посольство Гондора — спустя месяц — всё же покинуло Харад, понурый Айкарил уехал с ним.В разговоре с королём он признал, что был глупцом и больше чем глупцом — что он опасно близко стоял к грани, за которой — падение; Хэрумор знал об этом.
Первое донесение, спустя полтора года полученное Хэрумором от нового «голоса» из Гондора, было кратким: «Он мёртв».
Излишне эмоционально, конечно, но для первого раза — сойдёт. Тем более что за мальчишкой, конечно, присматривали, и Хэрумор имел исчерпывающий рассказ о том, как присмиревший после поездки в Харад юноша поутих, помирился с сестрой — невестой младшего принца, примирился, хоть и не сразу, с отцом, стал бывать у него в доме… И вот — выпал случай. Изменник, предавший Отца Людей и своего Короля, был мёртв. Хэрумору не сообщили, какой именно яд использовал Айкарил, но можно было предположить «крепкий сон»: вечером была общая трапеза семьи, а утром князя Майвендила нашли мёртвым. Он был уже стар, а времени с его размолвок с сыном прошло так много, что никто бы не подумал… никто никогда бы не подумал…
***
Морнемакил, преемник Хэрумора, хмуро смотрел на лист с расшифровкой донесения из Гондора.
Сухой и точный доклад Айкарила о казни «голоса» из Минас-Итиля. Единственного, кому чудом удалось пробраться туда!
Морнемакил переломил костяное перо и отшвырнул обломки. Проклятье.
Но каков Айкарил. За последние два десятилетия это не первая гибель, теперь гондорцы ищут хорошо, Айкарил не может не понимать, что к нему подбираются — и ни тени растерянности, страха, колебаний. Ни намёка на желание покинуть Гондор или хотя бы столицу.
Поистине — достойный слуга. И каждая его награда заслужена, а он — вовсе не ценит золото. Как подобает морадану.
Морнемакилу этот «голос» достался по наследству от Хэрумора, и он вскоре оценил и информированность Айкарила, и его точность… многое из того, что он сообщал, другие «голоса» узнать не могли, как ни старались. Часто он исправлял ошибки других, неточные или вовсе неверные сведения.
Приближённый младшего правителя, шурин его младшего принца.
Свою верность он доказал давно, как и свою храбрость.
Клятву Тьмы от него принял Агалдор — и даже не успел доложить об этом… О присяге и о провале Агалдора сообщил сам Айкарил. Тогда ещё Хэрумор, старый, но цеплявшийся за жизнь, предложил ему бежать в Харад — Айкарил отказался.
И сейчас ведь откажется…
Нельзя ему рисковать так. Нельзя.
Но у Айкарила на всё один ответ: «Я голос для Владыки Тьмы».
Теперь уже — последний голос.
Рискнуть им — и пусть сидит до начала войны? Властелин Мордора воспрял, теперь уже недолго осталось. А сведения ценны, отчаянно ценны, и даже если Айкарила возьмут — он ничего не выдаст.
Пусть остаётся. И даже после начала, если потребуется и Гондор всё же окажет сколько-нибудь серьёзное сопротивление.
***
— Да, государь Анарион. Я абсолютно уверен, — голос Айкарила звучал твёрдо и чётко. — Этот был последним. Если кто-то в Гондоре и остался, то только мелкие сошки, мой король.
Задание: «Зло, как и добро, имеет своих героев» (Франсуа де Ларошфуко)
Размер: 1400 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: оригинальные персонажи
Примечание: строго говоря, Хэрумор упоминается в каноне, но считать его канонным персонажем сложно.
Хэрумор возвращался в свой дворец в прескверном настроении. Он прекрасно понимал, насколько ни Харад, ни морэдайн, ни все вместе не готовы сейчас к войне с молодой Страной Камня; как понимал и то, что его личная ненависть ко всей этой своре предателей пока не имеет никакого значения. Им нужен мир, хотя бы на несколько десятилетий… и неважно, что место этого изменника, младшего из правителей Гондора — не мог Хэрумор звать самозванцев королями — на костре; важно, что сейчас следовало учтиво приветствовать его и обсуждать условия мира без всякой возможности отвести душу — привычные Хэрумору изысканно-ядовитые любезности разбивались о всегдашнюю улыбку этого предателя Нуменора, как волны об утёс. Конь шёл ровной иноходью, харадцы спешили уступить дорогу предводителю морэдайн, многие кланялись, но все эти почести никак не могли послужить бальзамом: долгие утренние переговоры так просто было не смыть с души.
Проклятье предателям. Но чтобы Тьма обрушила свой гнев, ей нужны слуги, такие, как Хэрумор. А он должен разить наверняка, и нет права поспешить, утоляя ненависть.
Во дворце, едва он спешился, дворецкий сообщил, что его хочет видеть кто-то из гондорцев. Хэрумор раздражённо бросил поводья оруженосцу и не торопясь направился к лестнице.
И даже в собственном доме покоя не было.
Но едва ли тот пришёл выпить вина; а делами пренебрегать недопустимо.
Кабинет Хэрумора был не предназначен для встреч западных: он был во вкусе морэдайн. В просторной комнате царил полумрак, стены были отделаны дубом, на полу лежал тёмно-фиолетовый ковёр. В воздухе висел еле уловимый запах храмовых благовоний, гнетущий и тяжёлый для непривыкшего. Да и три картины были не теми, что помогли бы достичь согласия.
Здесь и многим морэдайн становилось не по себе.
Но это был его дворец, в конце концов, и гость пришёл сам, так что — пусть терпит.
Вошедший был, на взгляд Хэрумора, молод, но не юн: лет пятьдесят; и чистокровный нуменорец. Он помнил этого… как его имя? — Айкарила. Юнец из свиты правителя, примечательный разве что своим отцом. Вот его-то Хэрумор помнил, и помнил хорошо.
Сам Хэрумор сидел в кресле за своим рабочим столом, бумаги были привычно перевёрнуты белой стороной вверх.
— Я рад приветствовать гостя, — произнес Хэрумор на чистом адунаике. — Ты пришёл по поручению короля Анариона, полагаю?
— Нет, господин мой, — что ж, адунаик гостя был вполне приличным, хоть выговор и отличался. Войдя, тот едва скользнул глазами по кабинету, точно ничего, кроме хозяина, гостя не интересовало. — Я пришёл по собственному почину и втайне от моих сородичей.
Голос Айкарила не то чтобы дрогнул, скорее — тот проглотил комок в горле, чтобы говорить как можно твёрже.
Неожиданное начало.
— Так что привело тебя сюда? — Хэрумор сделал жест, приглашающий садиться, хотя полагал, что гость откажется. Так и вышло.
— Господин Хэрумор, ты знаешь, что я сын князя Майвендила, когда-то носившего имя Азрузир, — тем временем Айкарил успокоился и заговорил твёрдо, в глазах плясали искры. Такие взгляды нравились Хэрумору, но только у морэдайн.
Не получив ответа, Айкарил продолжал:
— Мой отец отрёкся от истинного Короля, — с твёрдостью и скрытым жаром заявил он, и бровь Хэрумора слегка приподнялась: он был вполне согласен, но не ждал такого от одного из нимрузирим…
Впрочем, он сам давно возлагал надежды на молодое поколение.
— Мой отец отрёкся от истины, — продолжал Айкарил. — Он трус. Он бежал от боя… впрочем, мне следует радоваться этому, иначе мы с сестрой не родились бы. Но я не могу радоваться тому, что я — сын труса и изменника.
Айкарил порывисто опустился на колени.
— Господин мой, я хочу вернуться к истине. Я хочу искупить измену моего отца, я хочу служить истинному Отцу Людей.
Это уже не было неожиданно, и Хэрумор не удивился. Он медленно кивнул.
— Встань.
Порыв юноши казался искренним, и Хэрумор видел уже таких — с огнём в глазах и сердце, жаждущих истины. Впрочем, он больше верил тем, кто искал силы… но этот — чистокровный нуменорец, к тому же выросший в иной среде. Он повзрослеет, если…
Если говорит правду. Эта мысль мелькнула где-то в глубине — Хэрумор не мог всерьёз поверить в то, что кто-то мог лгать подобными вещами. Слишком противоестественно для нимрузирим, слишком опасно на самом деле.
Айкарил тем временем встал, но смотрел всё так же — не разочарованный сдержанным приёмом и не потерявший решимости.
— Расскажи о себе. Что толкнуло тебя к подобным мыслям? Что привело ко мне? Знает ли о твоих стремлениях твой отец? А король?
Вопросы Хэрумор задавал бесстрастно, положив подбородок на сплетёные пальцы, но собеседника его ровный тон и пронизывающий взгляд не пугали.
Смелее многих умбарцев.
— Я расскажу тебе всё, господин мой. Когда я стал взрослеть, я перестал принимать рассказы о прошлом на веру, я научился мыслить критически. И я понял, что там, в Нуменоре, нимрузирим восстали против подлинного Короля, а теперь говорят о верности. Что мой отец струсил и сбежал, а они называют это раскаянием. Что Король, подлинный Король, боролся за свободу и силу людей, а они называют это мятежом. Я читал о силе Нуменора, обо всём, что было утрачено, и в моём сердце поселилась ненависть к отнявшим это. И если Валар таковы, то я верю Отцу Людей!
Хэрумор слушал не столько слова, сколько тон юноши; таким тоном не лгут. Крутил в пальцах обсидианового дракона, поглаживал сложенные крылья, размышлял.
— Мой отец… — в этих словах звучало скрытое презрение. — Мы в ссоре уже не первый год. Он всё считает, что у меня «молодая дурь», которая пройдёт. Для того он и вынудил меня приехать сюда — чтобы я «своими глазами увидел, кто такие тёмные!» А прежде с этой целью он заставил меня подниматься на Эред Дуат… — Айкарил прикрыл глаза. — Я видел чёрные земли, скалы — и Чёрную Твердыню. Я видел — и только утвердился в своей правоте.
Он снова распахнул глаза и посмотрел на Хэрумора; тот чуть усмехнулся.
— Я прошу дозволения остаться здесь!
Хэрумор молчал, постукивая пальцами по столу. Потом встал, обогнул широкий стол и подошёл к юноше.
— Я верю твоему сердцу, — отрывисто проговорил он, кладя руку на плечо Айкарила. — Но тебе ещё предстоит доказать свою верность. Нет. Остаться в Хараде ты не сможешь.
Сказано это было так, что Айкарил посмотрел на Хэрумора очень внимательно, и во взгляде было что угодно, кроме разочарования. Хэрумору это понравилось.
— Сейчас ступай. Мы ещё поговорим — ваше посольство не завтра покидает Харад.
Когда посольство Гондора — спустя месяц — всё же покинуло Харад, понурый Айкарил уехал с ним.В разговоре с королём он признал, что был глупцом и больше чем глупцом — что он опасно близко стоял к грани, за которой — падение; Хэрумор знал об этом.
Первое донесение, спустя полтора года полученное Хэрумором от нового «голоса» из Гондора, было кратким: «Он мёртв».
Излишне эмоционально, конечно, но для первого раза — сойдёт. Тем более что за мальчишкой, конечно, присматривали, и Хэрумор имел исчерпывающий рассказ о том, как присмиревший после поездки в Харад юноша поутих, помирился с сестрой — невестой младшего принца, примирился, хоть и не сразу, с отцом, стал бывать у него в доме… И вот — выпал случай. Изменник, предавший Отца Людей и своего Короля, был мёртв. Хэрумору не сообщили, какой именно яд использовал Айкарил, но можно было предположить «крепкий сон»: вечером была общая трапеза семьи, а утром князя Майвендила нашли мёртвым. Он был уже стар, а времени с его размолвок с сыном прошло так много, что никто бы не подумал… никто никогда бы не подумал…
***
Морнемакил, преемник Хэрумора, хмуро смотрел на лист с расшифровкой донесения из Гондора.
Сухой и точный доклад Айкарила о казни «голоса» из Минас-Итиля. Единственного, кому чудом удалось пробраться туда!
Морнемакил переломил костяное перо и отшвырнул обломки. Проклятье.
Но каков Айкарил. За последние два десятилетия это не первая гибель, теперь гондорцы ищут хорошо, Айкарил не может не понимать, что к нему подбираются — и ни тени растерянности, страха, колебаний. Ни намёка на желание покинуть Гондор или хотя бы столицу.
Поистине — достойный слуга. И каждая его награда заслужена, а он — вовсе не ценит золото. Как подобает морадану.
Морнемакилу этот «голос» достался по наследству от Хэрумора, и он вскоре оценил и информированность Айкарила, и его точность… многое из того, что он сообщал, другие «голоса» узнать не могли, как ни старались. Часто он исправлял ошибки других, неточные или вовсе неверные сведения.
Приближённый младшего правителя, шурин его младшего принца.
Свою верность он доказал давно, как и свою храбрость.
Клятву Тьмы от него принял Агалдор — и даже не успел доложить об этом… О присяге и о провале Агалдора сообщил сам Айкарил. Тогда ещё Хэрумор, старый, но цеплявшийся за жизнь, предложил ему бежать в Харад — Айкарил отказался.
И сейчас ведь откажется…
Нельзя ему рисковать так. Нельзя.
Но у Айкарила на всё один ответ: «Я голос для Владыки Тьмы».
Теперь уже — последний голос.
Рискнуть им — и пусть сидит до начала войны? Властелин Мордора воспрял, теперь уже недолго осталось. А сведения ценны, отчаянно ценны, и даже если Айкарила возьмут — он ничего не выдаст.
Пусть остаётся. И даже после начала, если потребуется и Гондор всё же окажет сколько-нибудь серьёзное сопротивление.
***
— Да, государь Анарион. Я абсолютно уверен, — голос Айкарила звучал твёрдо и чётко. — Этот был последним. Если кто-то в Гондоре и остался, то только мелкие сошки, мой король.
@темы: Пятая отметка, БПВ: "Осенний заплыв"
-
-
18.11.2017 в 02:19Тема раскрыта очень изящно.
-
-
18.11.2017 в 06:48Интересно, чем папа так обидел сына, что тот срочно вспомнил о преданности королю, которого ни разу не видел?..
-
-
18.11.2017 в 09:57Жутко, да. Но он сам вызвался.
Aravi, спасибо)
Папа? Ну там был построен обоснуй в духе "если папа учит меня быть преданным королю, то почему ему не жмет, что он сам изменник". Плюс стандартная проблема отцов и детей, плюс жажда силы и утверждение себя не тварью дрожащей... в целом, нормальный обоснуй, Хэрумор поверил.
-
-
18.11.2017 в 20:34А еще...
-
-
18.11.2017 в 20:45читать дальше
-
-
18.11.2017 в 20:59-
-
18.11.2017 в 21:01-
-
20.11.2017 в 01:48-
-
20.11.2017 в 11:13Просто Хэрумор - не профессиональный разведчик. Отдайте ему должное, он постарался привязать и убийством отца, и клятвой тьмы.
-
-
20.11.2017 в 15:04Язык местами очень путаный.
Но в целом интересно, текст, который оставляет какое-то впечатление.
-
-
20.11.2017 в 15:40А насчет агента... можно понять и так, наверное, хотя автору казалось, что он весьма прозрачно намекнул на взгляды вьюноши.
Спасибо за критику, и автор рад, что что-то показалось интересным)
-
-
20.11.2017 в 16:14Намек-то есть... Ну да ладно
Не за что)
-
-
20.11.2017 в 18:09-
-
22.11.2017 в 19:43Ход с отцом ловко разыгран гондорцами. Айкарил с отцом большие молодцы оба!
Но как же просто именно на этом этапе им было бы засыпаться... Потом-то, конечно, Айкарилу уже доверяли, потому что после такого куда он типа денется с подводной лодки... но вот до этого или прямо на этом...
Но это... он ни разу не герой зла. Ну, то есть, в том случае, если он на самом деле не работал на благо Саурона и Моргота.
-
-
22.11.2017 в 19:50Да, засыпаться было просто, но они всё рассчитали и подстроили под уже решённый уход Майвендила. Риск был, но не такой уж большой...
Почему же не герой зла? Морнемакил и Хэрумор считают его героем, вам наградные грамоты показать?)
-
-
22.11.2017 в 19:54-
-
22.11.2017 в 21:00-
-
22.11.2017 в 21:17Во фразе с заданием было "Зло, как и добро..." - и в тексте, имхо, очень изящно обе части фразы отработаны, хотя и не по смыслу, а по форме.
А вот само значение фразы мне так и осталось совершенно непонятным, и я все надеялась посмотреть, как другие здесь ее поймут, но в основном было примерно про одно - про кого-то, кто много и плодотворно поработал на Темную сторону.
-
-
23.11.2017 в 00:12Эльфам слова не давали, прошу прощения за оффтоп.
-
-
23.11.2017 в 00:54vinyawende, ура! Как здорово, что кто-то понимает это очень близко к тому, как я понимаю. И я тоже подумала про текст "Тьма против огня".
читать дальше
-
-
23.11.2017 в 02:12jasper-cat,
читать дальше
-
-
23.11.2017 в 08:38И возглавил безобразие
-
-
23.11.2017 в 09:38Готмог в роли героя мне кажется несколько буквальным вариантом. Здесь решено более изобретательно (хотя тема с героем, втирающимся в доверие к врагу через убийство близкого немного навязла сама по себе).
А я бы тему трактовала, как настоящий героизм, самоотверженность во имя чего-то ужасного, но кажущегося герою правильным и допустимым; либо как преследование Великой цели ужасными средствами.
У меня самой не появилось хороших идей для этой темы (вернее, вектор напрашивается, но это не то, что хочется), но я вспомнила одно рассуждение о наших героях революции. Вот это вот про террор, необходимые жертвы, летящие щепки и т.п. ради всеобщего светлого будущего; "кровавыми слезами умоются те, кто усомнится в моем миролюбии". Если видели хотя бы трейлеры "Троцкого", то там было несколько фраз прям в яблочко. "Ради Великой идеи я *что-то сделал*" - не помню дословно, но понятно, что там должно быть. Вообще этот сериал про героя от зла в вакууме.
-
-
23.11.2017 в 10:00тема с героем, втирающимся в доверие к врагу через убийство близкого немного навязла сама по себе
Автор очень извиняется, но таки последовательность событий была другая, это нормальная для спецслужб практика "повязать кровью", причем кровь предателя-родича в данном случае просто идеально подходит для проверки, привязки и всего такого.
По поводу "Великой Идеи" автор тоже думал, но если изначально хотелось задать подобную тему, то ее надо было формулировать иначе, скорее в ключе "цель оправдывает средства". Потому что "зло имеет своих героев" - это не про великую цель и негодные средства, а скорее про скверную цель и хорошие средства.
-
-
23.11.2017 в 10:12Последовательность непринципиальна.
Тема задана такая, какая задана, именно потому что оставляет простор. Цель и средства - другая сторона вопроса, и с ней было бы проще.
"Потому что "зло имеет своих героев" - это не про великую цель и негодные средства, а скорее про скверную цель и хорошие средства."
Забавно, я считаю, что и то, и то равно подходит.
Вот еще про Маэглина в Гондолине с его наградой за предательство удачный и не совсем стандартный вариант. Не помню, действительно ли там эта тема заявлена, но подходит, при том, что вообще с другой стороны рассмотрено.
-
-
23.11.2017 в 10:28Маэглин - да, интересная была придумка.
-
-
23.11.2017 в 14:21про Штирлица-
-
23.11.2017 в 14:31Финрод вон не брезговал себя за орка выдавать, кстати)
-
-
23.11.2017 в 14:50Финрод вон не брезговал себя за орка выдавать, кстати)
Да, но клятву Тьмы не произнес, заметим.
-
-
23.11.2017 в 14:52