Название: Яблочная осень
Задание: Этап VI (свободная тема)
Размер: 3200 слов
Жанр/категория: джен, юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Иорет, спойлер!Денетор, в эпизодах Эктелион, Смотритель Палат Врачевания, НМП и НЖП.
Предупреждение: элементы high school AU; кроссовер с учебником по медицинской латыни
Примечания: 1. Посвящается всем изучающим и преподающим иностранные языки. 2. Над этим текстом витал дух профессор Хиггинса, но недолго. 3. В этой истории нет любовной линии и нет морали. 4. Дополнительные примечания и переводы — в тексте. 5. Действие происходит в 2965 г. Т.Э.
Sunt capsulae gelatinosae elasticae,
capsulae durae et capsulae operculatae.
Capsulae forma variae sunt.
“De capsulis”, текст для чтения
из учебника по медицинской латыни
capsulae durae et capsulae operculatae.
Capsulae forma variae sunt.
“De capsulis”, текст для чтения
из учебника по медицинской латыни
Осень в то лето выдалась урожайная. Даже чахлая яблонька, что росла на единственном зеленом пятачке во внутреннем дворе Палат Врачевания, принесла плоды. Два яблока, одно крепкое, как орех, и красное, а другое большое, розовато-прозрачное, мерно бились в стекло, и Иорет, глядя в окно, размышляла, оторвутся и упадут они сами или лучше после занятия пойди и сорвать. Вкусные, интересно? Небось одно твердое — не откусить, а второе набьет рот, как войлоком. То ли дело дома…
Иорет, юная слушательница лекарских курсов при Палатах Врачевания, едва отпраздновав шестнадцатый день рождения, бросила родную деревню в благословенном Лоссарнахе и отправилась покорять столицу. С самой весны, как она начала учиться, у нее так и не выдалось времени съездить домой и проведать родителей, хозяйство, друзей — а ведь, между прочим, в деревне остался жених, который обещал ждать ее возвращения. Приютила Иорет ее двоюродная тетка, которая, к счастью, денег за постой не брала. Зато, разузнав, что «малышка Иорет» выбрала лекарскую стезю, к ним зачастили тетушкины подруги, и подруги подруг, и дальние знакомые, и совсем незнакомые горожане — словом, скоро их околоток облетел слух о том, что у племянницы госпожи Анкалимэ золотые руки. Через полгода, к началу осени, весь второй ярус знал, что за повитухой надо бежать вон в тот домик с палисадником, за синим забором: только захватите что-нибудь для тетушки к чаю — и стучитесь лучше вечером, а то с утра девушка еще учится. И, казалось бы, все предвещало Иорет блестящую лекарскую карьеру, если бы не…
— Иорет!
— А? — Иорет аж подпрыгнула на месте, потому что сосед по парте, Дорлас, ткнул ее локтем в бок.
— Иорет, я третий раз вам повторяю: образуйте мне все известные вам формы от глагола mapa*.
…если бы не квенья.
Языки Иорет определенно не давались.
— Mapa… — пробормотала она, скосив глаза на соседа — а вдруг поможет? — Mapa… А! Mapa, anta, teca. Правильно?
— Не-е-ет… — приглушенно зашипел Дорлас. — Ты же не рецепт пишешь, Иорет, ну!
— Неправильно, — подтвердил его слова мастер Паннор, старичок-преподаватель. — Не знаю, что с вами делать, Иорет. За полгода никакого прогресса, — он вздохнул. — Ринтель, ваша очередь.
_________________________
* mapa — «возьми»; anta — «дай»; teca — «напиши». Иорет воспроизводит формулу из рецепта “Recipe… Da… Signa…” («Возьми [ингредиенты]… Выдай… Надпиши»).
***
Вечером, когда Иорет, оставшаяся на ночное дежурство, сидела в маленькой каморке при одной из палат и помогала сматывать повязки, к ней постучался младший целитель и сообщил, что ее желает видеть госпожа Эведис, смотрительница Палат Врачевания. Иорет не знала за собой никаких проступков, поэтому отправилась на встречу со спокойной душой.
Но Иорет не угадала, потому что госпожа Эведис была сегодня очень раздосадована.
— Что там у тебя с квенья? — спросила она.
— Да нормально все, кажется, — осторожно ответила Иорет.
Госпожа Эведис сделала глубокий вдох. Заметно было, что она сдерживается, чтобы не закричать. Прошло несколько мгновений.
— Ты у нас на хорошем счету, Иорет, — сказала, наконец, госпожа Эведис, и голос ее звучал очень спокойно. — Я была уверена, что к зиме ты закончишь первый этап обучения, и мы сможем назначить тебя младшей целительницей. Но…
— Но?
— Но для этого надо получить рекомендации от всех преподавателей. А сегодня мастер Паннор сказал мне, что не аттестует тебя ни за какие сокровища мира. И если ты до Меттарэ не сдашь ему экзамен, тебе придется забыть о работе в Палатах Врачевания.
На самом деле, Паннор выразился иначе: «Я бы на вашем месте, миледи, на расстояние полета стрелы не подпускал ее к больным! Если человек не в состоянии запомнить простейшие слова из другого языка, то представьте, что она натворит, если дать ей в руки целебные травы? Да она у вас всех перетравит. Да она забудет, где какие кости. И не говорите мне, что, мол, у девочки нет способностей к языкам. Не бывает такого. Бывает плохая память и лень».
Иорет молчала.
— Иорет, пойми, — продолжала госпожа Эведис. — Никто не хочет тебя прогонять. Я не должна этого говорить, но больные на тебя не нарадуются, и слух о твоих золотых руках разлетелся по городу. Но правила есть правила. Подумай, может быть, работа повитухи в родной деревне не так уж плоха? Все, иди. Хорошего дежурства.
Иорет безмолвно поклонилась и вышла за дверь.
***
— Вот и не знаю, что делать! — закончила Иорет свой рассказ на следующее утро. На ее звонкий голос стеклись любопытные, и вокруг собралась компания товарищей по учебе.
— Не так уж сложно выучить и сдать квенья, — почесал в затылке Дорлас. — Тем более что Паннор требует от нас довольно мало. Мы даже ни одной поэмы не прочитали.
— Мне — сложно! Я ничего там не понимаю!
Некоторые согласно закивали и загудели одобрительно.
— Может, тебе взять у него пару частных уроков?
— У него? Да что ты! Я стесняюсь!
— Или не у него… А напиши объявление! Вдруг кто откликнется?
***
«ТРЕБУЕТСЯ
преподаватель квенья.
Спросить Иорет из Лоссарнаха.
Второй уровень, дом госпожи Анкалимэ
(синий забор и палисадник).
Оплата яблоками»
Объявление Иорет повесила на самом бойком месте — на рыночной площади возле фонтана. Не у того самого Фонтана, а около обычного, где набирают воду, на четвертом ярусе. Прикрепив объявление, она уселась на краешек фонтана — благо, еще тепло — и принялась разглядывать публику. Вот подошел, проскользнул глазами, не заметил, направился дальше. Вот подбежала шустрая тетушка… ну она-то, скорее всего, квенья не разумеет. Вот молодой мужчина в хорошей одежде: знатный, наверное. Плащ вон как расшит. Такому не до преподавания.
Мужчина покачал головой, прищурился, кивнул своим мыслям и пошел себе восвояси.
«Ладно, — подумала Иорет, — не буду же я тут весь день поджидать, как в засаде. Кто-нибудь клюнет — и хорошо».
***
«А что? Квенья… Интересно. Никогда не преподавал. Время вроде есть, на рубежах пока затишье. Попробую».
***
— Здесь живет госпожа Иорет?
— Здесь живет госпожа Анкалимэ, — строго сказала тетушка, одарив гостя оценивающим взглядом, — и с ней племянница, юная Иорет. А у вас жена рожает?
— Что? — переспросил гость.
— Ой, извините, не сообразила. Вы не женаты, верно? Сестра?
— Да нет, я, собственно, по другому делу… Я по об…
— Иорет! — закричала тетушка в глубину дома. — Тут к тебе пришли! Говорят, по делу! Говорят, не роды! Выйди посмотри!
— Тетушка! — раздался в ответ девичий голос. — Это же, наверное, по поводу квенья! Я же рассказывала тебе, я объявление повесила. Помнишь, мастер Паннор еще сказал, а потом Дорлас говорит… Зови его сюда. То есть я сама иду.
— Болтушка, — развела руками тетушка и улыбнулась.
«Вот оно что, — подумал посетитель, — значит, ей нужна медицинская квенья. Это сложнее, но... разберемся».
В этот момент в сени выскочила и сама Иорет: где-то он, кажется, мельком уже видел эти светлые косы — вспомнить бы еще, где? Да наверняка в Палатах Врачевания и видел. Мысль о том, сколько раз за прошедшую весну ему довелось побывать в пресловутых Палатах, радости не вызывала.
Иорет спохватилась, что стоит истуканом и не приглашает гостя войти, и немного смущенно заговорила:
— Пожалуйста, вот сюда. А я ведь думала, что вы не придете. Я видела, как вы читали объявление. Думаю еще: куда ему я со своей квенья? Плащ у вас такой хороший… А вы где живете? Вам тут удобно? Вы извините, немного темно, и места мало… Вот сюда, за стол. А что, яблок-то в городе нет. Вон я вам мешок приготовила, возьмете в уплату?
Все это Иорет успела выпалить за те несколько мгновений, что вела гостя от двери к своему углу, где ютились кровать, сундук, стол и принесенный ради такого события из кухни стул.
— Извините, — сказала Иорет, когда гость устроился на стуле, а сама она присела на сундук, — а как вас зовут?
«Хм». Вот об этом он не подумал.
— Можешь звать меня «мастер Ламбенголмо».
— Лам… бен… Но мастер книжник, это чересчур длинно! Можно, пожалуйста, я буду вас называть «мастер Ламбен»?
— Можно. А теперь, пожалуйста, покажи мне книги и свои записи и немного помолчи.
Иорет кивнула и вывалила на стол ворох разрозненных листов. По чернильным каракулям смело можно было судить, что врачом девушка станет отменным.
— А книга у нас всего одна, зато у каждого, — сказала она. — Вот.
Сверху на кипу записей лег толстый том в потрепанном кожаном переплете.
— Посмотрим, что у вас тут. Так…
Так, грамматические сведения перемежаются всевозможными лекарскими премудростями. В конце — словарик и приложение: «Тексты для чтения». Вот с них и начнем. Мастер Ламбен раскрыл книгу на первом тексте и, ожидая увидеть на странице хрестоматийное «В начале был Эру, Единый» или любимое всеми школярами «Знайте же, что Туор был человек, который жил в давние-давние времена, в той северной земле…», заранее приготовился скучать. Но реальность оказалась занятнее.
«О таблетках, — прочитал он. — Таблетки — это лекарство. Таблетки бывают длинные и круглые. Сладкие и несладкие бывают они. Таблетки через рот принимаются…»
Заголовок следующего текста гласил: «О животе».
«В животе человеческом располагаются органы: желудок, печень, селезенка. Кишечник также там находится…»*
______________________________
* Несколько модифицированные тексты для чтения из учебника по медицинской латыни.
— Это не квенья, — сказал мастер Ламбен. — Я не знаю, что это за язык, но древние так точно не разговаривали. Это какое-то выхолощенное подобие. Но мы попробуем это выучить. Прочитай-ка мне вот этот абзац, пожалуйста.
Почти сразу выяснилось, что даже читать на другом языке Иорет сложно, несмотря на то, что буквы, казалось бы, те же самые. Она послушно повторяла каждую фразу за учителем, записывала одной ей понятными значками чтение, но сама сбивалась уже слове на пятом. Работы здесь предстояло порядочно — и это они даже не открыли сегодня грамматику. До Меттарэ оставалось еще примерно четыре месяца, за которые — мастер Ламбен был уверен — научить элементарным основам языка можно даже лошадь.
***
Половина мешка яблок отправилась на дворцовую кухню, а вторую новоиспеченный преподаватель оставил у себя в комнате, возле стола. Фрукты он любил, хотя мало кому в этом готов был признаться. А жалко все-таки, что город так беден садами. При Палатах Врачевания так вообще вместо полноценного лекарского огорода какая-то невразумительная полянка. Но когда-нибудь это изменится.
***
— Читай, пожалуйста.
— Не могу.
— Что значит «не могу»? Мы же с тобой все разобрали.
— У меня не получается.
— Хотя бы попробуй.
— Ну мастер Ламбен, для меня это слишком сложно! Я не понимаю!
Мастер Ламбен тяжело вздохнул: за два месяца занятий Иорет, казалось, не продвинулась в языке ни на дюйм. Она все так же путалась в падежах, все так же напрочь забывала слова и выпускала буквы при чтении. Зато у ее преподавателя голова уже пухла от постоянной болтовни. При каждой встрече ему приходилось выслушивать новые и новые подробности о родственниках и знакомых своей разговорчивой ученицы. Случись ему оказаться в родной деревне Иорет, он с закрытыми глазами найдет каждый дом и определит, что за семья здесь живет, сколько человек, с кем они водят дружбу и чем болели их дети и они сами на протяжении семи поколений. Отдельную строку занимали рассказы о милом друге, оставшемся ждать возвращения возлюбленной. Иорет предполагала, что в деревне он не засидится, а сам со дня на день рванет покорять столицу. И тогда-то они соединятся. Только надо сначала выучиться.
— Давай я прочитаю, а ты повторишь за мной, — устало предложил мастер Ламбен. — Слушай: Envinyatar rista laiqui*… Теперь повторяй.
___________________________________
* «Врач режет травы» (примит. квен.)
envinyatar — досл. «обновитель»; глагол с основой envinyata- значит как «обновлять», так и «лечить»
rista- — «резать»
laiquё — в т.ч. «трава».
Предложение представляет собой вольный перевод на квенья невыдуманной фразы из задания в учебнике по медицинской латыни: «Фармацевт режет травы».
— Envuni…
— Нет, слушай еще раз и следи глазами по буквам. Хорошо, с этим вроде справились, теперь давай переводить. Первое слово-то тебе точно знакомо.
— Нет… не помню!
— Да это же «врач».
— Ой, точно. Мастер Ламбен, извините, пожалуйста, я больше не буду.
Безнадежно.
***
Вернувшись домой после очередного бесплодного занятия, он обнаружил на столе записку от отца: «Жду у себя в кабинете после ужина. Надо поговорить». Формулировка предвещала нехороший разговор. Военные дела отец предпочитал обсуждать прямо за трапезой, проблемы государственные — с утра пораньше на свежую голову, что-то семейное мог спросить и в коридоре на бегу, а вот в кабинете, да еще и вечером, распекал когда-то сына за подростковые шалости. Что же на этот раз случилось?
— Денетор, — начал отец, как только за сыном закрылась дверь. — Не слишком ли она молода для тебя?
— Кто? — спросил Денетор.
— Девушка со второго уровня, к которой ты бегаешь каждую неделю и засиживаешься чуть ли не до первых петухов.
Вот оно что. Сам-то он хорош — не заметил за собой слежку. А еще считал себя искусным политиком и дипломатом. Тоже мне, будущий правитель страны. Денетор не придумал лучшего ответа, кроме как «Это совсем не то, что ты думаешь», но это прозвучало бы глупо и мелодраматично, поэтому вслух он сказал:
— Я не провожу у нее больше двух часов. Она все время опаздывает. Катастрофически. Может и на три часа позже прийти.
Такое случилось лишь однажды, когда Иорет сначала задержали срочные дела в Палатах, а потом по дороге домой трижды останавливали и просили советов приболевшие знакомые. Денетору в тот вечер было решительно нечего делать, поэтому он дождался ученицы: обычно в таких случаях он злоупотреблял гостеприимством тетушки Анкалимэ не дольше часа и уходил, выпив всего пару чашек чая.
— Ты знаешь, что у нашей семьи нет предубеждений, — продолжал отец. — Она славная девушка; я слышал, что и в Палатах ее хвалят. Если она тебе нравится, то, должно быть, из нее выйдет достойная супруга для Наместника. Только подождите несколько лет, а то больно она молода.
— Мне никто не нравится, — сказал Денетор, но отец не останавливался:
— Подумаешь, второй ярус. Что, в нашей истории прецедентов не было?
— Отец! Она мне совершенно безразлична! Я ей тоже: у нее в деревне остался жених. Я просто учу ее квенья.
— Ты — что? — переспросил отец.
— Я помогаю ей с квенья. Она ходит на курсы при Палатах Врачевания и ничего не понимает. Пару месяцев назад я наткнулся на ее объявление и подумал: а почему бы и не занять пару вечеров в неделю? Ты знаешь, книги я всегда любил и люблю, мне несложно.
— Ох, — сказал отец. — Ну ты и выдумщик, Денетор! А я уж было навоображал себе. Извини.
***
— Ты знаешь, что у нас осталось две недели? — спросил Денетор, которого Иорет продолжала величать «мастером Ламбеном».
— Ох, чувствую, выгонят меня, как пить дать выгонят… — печально ответила она. — Мастер Паннор никогда не пойдет навстречу. Я уже и вещи начала собирать, — она многозначительно похлопала рукой по сундуку, на котором сидела.
— Принципиальный человек, — заметил Денетор рассеянно. — Всегда таким был… А он не дал вам каких-нибудь заданий, по которым можно подготовиться, хотя бы примерных? Списков слов, которые обязательно надо выучить? Не сказал, какие будут тексты: новые или старые?
— Нет, мы просто должны все вызубрить… А может, ты знаешь? Ты же сам когда-то учил квенья! И ты наверняка знаком с мастером Паннором!
— Ну… — Денетор помедлил. На задворках его сознания давно крутилась одна очень нехорошая, неправильная и даже порочная мысль. Кажется, к решению проблемы надо подойти совсем с другой стороны. Раз прямым путем пойти не удалось, можно попробовать задействовать дипломатический талант и, как любил выражаться отец, «административный ресурс».
— Ну, — повторил Денетор, — в принципе, я иногда встречаю твоего учителя в библиотеке. Я могу у него спросить про задания, если хочешь.
— О! — выдохнула Иорет. — Спросите у него, мастер Ламбен, спросите, пожалуйста! Мне он не скажет, а вам может!
***
Местер Паннор из года в год, из месяца в месяц, не менял своих привычек и посещал библиотеку строго каждый третий день, с обеда и до заката — а если зачитывался, то оставался и на ночь. Поэтому подкараулить его не составило труда. Сам книжник и завсегдатай библиотеки, Денетор мог, не вызывая подозрений, подсесть к мастеру Паннору и завести ни к чему не обязывающий ученый разговор. Тем более что они и так, встречаясь у книжных полок, обменивались кивками и дежурными фразами. В юности Денетор, к счастью, учился языкам у другого мастера, иначе не чувствовал бы себя с этим на равных.
Первая часть плана сработала так, как Денетор и предполагал. Он, прихватив с собой свод законов трехсотлетней давности — скрасить ожидание, — устроился в засаде возле полки с особо толстыми фолиантами, которую в последние недели как раз облюбовал мастер Паннор. Долго ждать не пришлось, и уже через четверть часа старичок занял место неподалеку. Денетор, перелистнув еще несколько страниц кодекса, отложил книгу и поднялся.
— Добрый день, — поздоровался он, усаживаясь на скамью поближе к своей жертве. — Как продвигаются ваши ученые занятия, мастер книжник?
— Неплохо, благодарю вас, — степенно отвечал мастер Паннор. — Надеюсь, то же самое вы можете сказать о себе, господин Денетор.
— А как ваши юные ученики — будущие целители? — продолжал Денетор. — Постигают премудрость?
— О, — оживился мастер Паннор, — среди них есть очень светлые головы! Есть один мальчик — я прочу ему блестящую лекарскую карьеру. Помяните мои слова лет через тридцать: я вас уверяю, он станет Смотрителем Палат. Девочки есть неплохие, старательные…
— Кстати, да, — сказал Денетор. — Припоминаю. Этим летом, как вы, может быть, знаете, у нас было несколько стычек на границах. И многие мои раненые товарищи, пока лежали в Палатах, очень хвалили какую-то новенькую. Девушка совсем молоденькая — как же ее? Руки, говорят, золотые. Настоящие руки целителя. Как же ее…
— Ринтель? — предположил мастер Паннор.
— Нет-нет. О, вспомнил. Иорет.
— Иорет? — удивился мастер Паннор. — Вот уж не ожидал, прошу меня простить. У этой девочки никаких способностей нет. Не хочу вас расстраивать, но ее, скорее всего, исключат после Меттарэ. Она не в состоянии ничего запомнить: а такая особенность, э, сознания, сами понимаете, пагубна и для целителя, и тем более для его пациентов.
Денетор коротко вздохнул. Повисла пауза.
— Жаль, — сказал наконец Денетор. — Очень жаль. Будет очень печально, если Палаты Врачевания лишатся пары таких умелых ручек. Очень, очень жаль, что ничего нельзя сделать. Очень. Вы ведь понимаете меня, мастер Паннор? — закончил он тихо.
Мастер Паннор взглянул ему в лицо.
— Думаю, что понял, господин Денетор, — сказал он.
Денетор кивнул, пожелал ученому хорошего вечера, встал и зашагал к выходу, не оглядываясь.
***
— Я немного пересмотрел свою позицию по отношению к этой вашей Иорет, — заявил мастер Паннор госпоже Эведис. — Решил дать ей последний шанс, раз ее все так расхваливают.
— Хорошие новости! — обрадовалась смотрительница. — Неужели девочка начала учиться? Как у нее дела?
— Дела все так же безнадежно, к сожалению. Тем не менее, я готов ее аттестовать, но с одним условием: чтобы она не рассчитывала стать целителем. Не выше сестры милосердия или помощницы лекаря. Но не самостоятельный целитель. Иначе она вам все-таки отравит кого-нибудь, а я буду виноват.
— Думаю, это решение всех устроит, — сказала Эведис, а про себя добавила: «Кому какое дело, как называется должность? Помощница так помощница».
— Я дам ей текст. Этот текст она должна будет подготовить дома и прочитать и перевести мне на занятии, не подглядывая в записи, книги и словари. Готовит пусть как хочет, хоть наизусть учит — только чтобы рассказала. Все, до свидания, госпожа Эведис, меня ждут дела.
«Интересно, что же заставило его смягчиться? — подумала Эведис, провожая Паннора долгим взглядом. — Ну да все к лучшему».
***
— Мастер Ламбен, представляете! Учитель показал все-таки текст, который будет на экзамене! Здорово, правда? Ну или не тот самый, но похожий. Вы ведь поможете мне подготовиться? Кстати, а вы с ним не поговорили?
— Не поговорил, — сказал Денетор. — Не нашел его. Давай сюда текст, посмотрим, что в нем такого.
***
Награждение лучших слушателей курса проходило в канун Меттарэ. По традиции, церемонию вручения наград проводил сам Наместник.
— Хотелось бы особенно отметить слушателей, с отличием закончивших первый год обучения, — говорил Наместник. — Поздравляю вас, Дорлас. Я уверен, что госпожа Эведис, — церемонный кивок в сторону смотрительницы Палат, — еще долго будет осенять эти стены своим присутствием. Но ей уже растет достойная смена, и, может быть, лет через тридцать мы увидим на вашем, госпожа Эведис, месте, и мастера Дорласа…
Пока Наместник тряс Дорласу руку и хлопал его по плечу, Иорет разглядела в свите знакомое лицо.
— Гляди, — зашептала она на ухо подружке. — Вон там стоит, видишь, какой плащ? Ужасно умный человек! Наверное, секретарь самого Наместника. Ну я не удивляюсь: с его-то головой везде пробьешься. Он со мной...
— Этот? — спросила подружка. — Иорет, ты что, совсем дурочка? Это же лорд Денетор, сын лорда Эктелиона, наследник! Ты что, раньше его никогда не видела?
— Как наследник? — обомлела Иорет и растерянно уставилась на Денетора. Тот поймал в толпе ее взгляд, расплылся в улыбке и подмигнул.
***
Примерно через пятнадцать лет, вскоре после рождения первенца, супруга наследника леди Финдуилас приказала обустроить террасы и разбить при Палатах Врачевания сады. Появилась там даже маленькая яблоневая роща.
Название: Мое сражение
Задание: Этап VI (свободная тема)
Размер: 1608 слов
Жанр/категория: джен, драма; вероятно, АУ (известным фактам канона сюжет не противоречит)
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Индис, Нерданель, упоминаются дети Индис, дети Нерданель, Финвэ, Феанаро, Мириэль, НП-нолдор.
Предупреждение: неграфическое описание беременности и родов. Многократно.
Примечание: Под понятием год/годы в тексте подразумевается год/годы Древ. 1 год Древ - 9,8 обычных солнечных лет.
Что-то случилось. Это Индис поняла сразу, и даже не потому, что Нерданель пришла без предупреждения и почти вбежала в музыкальную комнату, где Индис сидела за арфой, со словами:
— Мне очень нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас, пожалуйста!
Нерданель была, всегда была, как огонь. Обычно — сильный и спокойный огонь очага. Огонь, который согревает, питает, защищает. Не стремится обжечь и редко вспыхивает сердито.
Но иногда, в моменты душевных потрясений, гнева или страха, в ней поднимался иной огонь. Очень похожий на пламя Феанаро, ее мужа. Большой костер на открытом ветру. Мощный, впечатляющий и даже опасный, но и уязвимый.
Теперь Нерданель выглядела именно так. Она явно была чем-то напугана.
Индис на мгновение прикрыла глаза, заставляя замолчать мелодию, слышную пока только ей, ту, которую она сегодня творила. Потом звуки вернутся. Или, может быть, нет. Но сейчас точно были вещи важнее.
— Конечно, дорогая, — ласково, успокоительно сказала Индис, поднимаясь навстречу своей подруге и невестке, которая, на самом деле, конечно, не приходилась ей невесткой. Но между ними это просто не было важно.
Индис плотно закрыла дверь, чтобы никто не мог случайно услышать их разговор, взяла руки Нерданель в свои, подвела ее к кушетке и усадила, сама села рядом.
Воцарилось молчание. Нерданель, так жаждавшая разговора, казалось, не знала, с чего начать. Наконец, она выговорила:
— Я боюсь, Индис, — и тут же заторопилась, словно боясь передумать и снова замолчать: — Пять раз я приводила в мир детей и никогда не боялась, да и бояться было нечего. А теперь что-то по-другому, не знаю что, но ощущения отличаются.
Индис могла бы сказать, что они всегда отличаются. Но Нерданель, не дожидаясь этого, возразила:
— Больше, чем всегда. И иначе. — Она расстроенно покачала головой. — Не могу толком объяснить.
Но Индис и так понимала. И почему трудноуловимые изменения напугали Нерданель, и почему она не пошла с этим к матери или к кому угодно из своих уже растивших детей подруг, а примчалась именно во дворец.
Этот страх — часть их семейной истории. Хотя Феанаро и был бы в ярости, доведись ему услышать такое.
Но правда в том, что у всех у них в памяти есть пример, как событие, которое должно было принести величайшую радость, закончилось величайшим горем. И эти воспоминания несли в себе ужас и предупреждение, непонятные другим, кого это не касалось близко.
Индис обняла Нерданель и почувствовала, что та слегка дрожит, хотя в то же время от нее веяло жаром. Как хорошо было бы сейчас просто утешить ее, ласковыми словами развеять тревоги.
Но ей нужна правда, не меньше.
— Я рада была бы уверить, что беспокоиться не о чем, да не могу, — призналась Индис и тут же добавила: — Но твое дитя уже готовится войти в мир, и это стоит риска. Это всегда стоит риска.
Нерданель вздохнула:
— Да, я знаю. Я видела их всех, наших детей, в ночь нашей свадьбы. Потому-то я теперь так беспокоюсь.
Это многое объясняло. Нерданель была не из тех, кто легко поддается страху, но сейчас она боялась не за себя. А такой страх глубоко ранит любой, самый отважный дух. Самый отважный даже сильнее прочих.
— Я видела семерых сыновей, — сказала Нерданель.
Семерых! Поразительно, такого еще не бывало среди эльдар. Но Индис и тут промолчала. Она видела много поразительных вещей, которые потом стали считаться обыкновенными. Или не стали. Это со временем становится ясно. А сейчас Нерданель и без прерываний нелегко было говорить.
— Этот наш ребенок непременно родится, — продолжала Нарданель. — Но что будет дальше? Что если я, — она остановилась и начала фразу заново: — Если мы, — снова остановилась. — Если у нас больше никогда...
Снова покачала головой, не в силах выговорить это.
Индис в ответ только обняла ее крепче.
— Никому не дано знать судьбы наперед, — сказала она. — Но я расскажу тебе свою историю.
Нерданель, как плохо ей ни было, все же глянула на Индис изумленно. Казалось бы, весь Аман и так уже в курсе истории Индис. А Нерданель и побольше многих.
Но Индис, не обращая на это внимания, стала рассказывать. Странно было облекать в слова то, что таила ото всех много лет. Но она чувствовала, что Нерданель от ее слов может стать лучше, а это стоило воскрешения даже самых ужасных воспоминаний.
— Когда я носила Финдис, Финвэ был сам не свой от страха. А я была беспечна, и если тревожилась о чем, то только о муже, — Индис грустно улыбнулась. — Все время моей беременности он ревностно меня оберегал, а в последние дни перед родами и вовсе не отходил от меня ни на шаг, не спал и даже, кажется, не ел. А роды вышли на удивление легкими. Вроде бы только начались, и вот я уже держала на руках Финдис, завернутую в рубашку Финвэ, — Индис снова улыбнулась, на этот раз с нежностью. — Он снял с себя рубашку и завернул в нее дочку, чтобы ей было тепло, хотя пеленки-то давно приготовили.
Индис покачала головой, возвращаясь от приятных воспоминаний к нужным.
— Целители, сами вне себя от облегчения, наперебой твердили, что таких легких родов никогда не видели. Я чувствовала себя прекрасно. Финвэ был счастлив. И когда через пять лет, как только Финдис вышла из поры детства, мы решили привести в мир еще дитя, Финвэ уже не боялся. Так что моя вторая беременность проходила куда спокойнее, чем первая, поскольку муж мой на этот раз не был близок к безумию, — Индис вздохнула. — Правда, сама я стала немного волноваться, когда из-за огромного живота не смогла больше сама надевать туфли. Но крупные дети не такая уж редкость, поэтому настоящего страха не было. А когда до родов оставалось чуть больше двух недель, Финвэ уехал. Мастера-каменотесы позвали его в горы, уже и не помню, по какому делу. Я с легкой душой его отпустила. А уже на третий день после отъезда Финвэ роды у меня начались. Это было страшнее, чем я когда-либо могла себе представить.
Индис невольно вздрогнула, и теперь Нерданель обняла ее, утешая, или, возможно, переживая этот старый страх вместе с ней.
— Может быть, даже страшнее, чем мог представить себе Финвэ. Все тянулось бесконечно. Золотой свет Лаурелин сменился смешанным, потом засияло серебро Тельпериона, и снова наступило смешение, и только тогда мой сын, наконец, появился на свет. У меня не было сил взять его на руки, я попросила положить его рядом со мной на подушку и смотрела на него, пока мне не стало слишком трудно держать глаза открытыми. Потом я почти уснула, но услышала, как целитель, наш Главный целитель, ты хорошо его знаешь, сказал что-то об опасности, и что надо сообщить королю.
Если Нерданель и удивилась, что Индис не называет Главного целителя Тириона, которого обе они хорошо знали, по имени, она не подала виду.
— От этого в моей голове словно зажглись тысячи звезд разом, — продолжала Индис. — И в их свете я увидела очень ясно, что, если Финвэ услышит о произошедшем, у нас больше не будет детей. Он хотел их, хотел большую семью, но теперь у него уже были два сына и дочь, и он не стал бы рисковать тем, что имеет, ради того, что мог бы иметь. Другие наши дочери и еще один сын для него пока не существовали, как не существовали и для всего остального мира, кроме меня. Я тоже видела их в ночь своей свадьбы. Это вообще не редкость, поверь мне. Для меня они были живы, и я не могла их потерять.
Нерданель ничего не ответила на это, напряженно слушая.
— Я села на постели, — продолжала Индис. — И сказала очень ясно, что отрежу язык всякому, кто хоть кому-нибудь, хоть полслова расскажет о случившемся. С тех пор господин Главный целитель меня не любит, — Индис невесело усмехнулась. — Но роды принимал всегда исправно, и я благодарна ему за это. А Финвэ так ни о чем и не узнал. Я надеюсь, и не узнает никогда. Ни к чему смущать его покой. Впрочем, теперь это не так уже важно, потому что все наши дети с нами. Все, кого я предвидела. Хотя для этого потребовалось много времени и сил, и все мужество, какое у меня было.
Индис ненадолго замолчала, собираясь с духом, чтобы рассказывать дальше.
— После Нолофинвэ, я стала осторожнее, конечно. Не решалась забеременеть снова, пока ему не исполнилось двадцать лет.
— Чтобы восстановить силы? — тихо спросила Нерданель.
— Чтобы, если со мной что-нибудь случится, двое моих детей были уже взрослыми, достаточно сильными, чтобы позаботиться о младенце и об отце. Я знала, что все это может стать ужасным ударом для Финвэ и для них тоже. Но надеялась, что, если придется, они выдержат.
Нерданель издала какой-то неопределенный звук, словно хотела запротестовать, но оборвала сама себя.
— Я знаю, это жестоко, — ответила на невысказанное Индис. — Но для них я и так уже делала все, что могла, и они были друг у друга, и у каждого была его собственная жизнь, со всеми ее возможностями. А у моих не рожденных еще детей была только я. Одна я могла бороться за то, чтобы они тоже жили. И я вела это сражение постоянно, год за годом, десятилетие за десятилетием.
— Но с Нолофинвэ было тяжелее всего? — спросила Нерданель, снова шепотом, словно боялась задавать вопросы в голос.
Индис покачала головой:
— Нет. Тяжелее всего было с Иримэ. И если бы она не была последней, я не знаю, как решилась бы пройти через это снова. Да и от Финвэ обстоятельства ее рождения совершенно скрыть не удалось. Так что он все-таки опять испугался напоследок. Бедный!
На этом Индис закончила свой рассказ. Нерданель молчала. Не задавала новых вопросов, но и не отстранялась.
— Только не думай, что я советую тебе обманывать мужа и непременно привести в мир всех ваших детей любой ценой, — сказала, наконец, Индис. — Но я поступила именно так и никогда, ни одного мгновения не жалела. Да и закончилось все далеко не так страшно, как могло бы. Так что, может, тебе еще и не придется выбирать.
— Да, я поняла, — откликнулась Нерданель, наконец, выпрямляясь. — И спасибо тебе! Мне уже лучше.
Выглядела она действительно не в пример спокойнее, чем до этого разговора.
— Тогда тем более все не зря, — улыбнулась Индис. — Хочешь, сыграю тебе что-нибудь?
Нерданель мгновение как будто прислушивалась к себе, потом кивнула:
— Сыграй.
Индис вернулась к арфе.
Название: Предчувствие
Задание: Этап VI (свободная тема)
Размер: 350 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Вана, Манвэ
Предупреждение: возможно OOC
Трудно думать под вечер мужчине
О своей догоревшей лучине.
И.М. Губерман
О своей догоревшей лучине.
И.М. Губерман
Он удалился; а Нежданов постоял
немного посреди комнаты и,
прошептав: «Ах! лучше не думать!»
бросился лицом на постель.
И.С. Тургенев
немного посреди комнаты и,
прошептав: «Ах! лучше не думать!»
бросился лицом на постель.
И.С. Тургенев
С самого утра Вана почувствовала: что-то не так. Она ощущала смутную тревогу, но что с ней происходит, понять не могла. Тогда она решила прогуляться. Глядишь, на свежем воздухе все и пройдет. Раньше помогало.
Проходя мимо подножия горы Таникветиль, Вана рассеянно посмотрела вверх. В ту же секунду она вскрикнула и отшатнулась: на одном из уступов безмолвно и недвижимо восседал Манвэ и глядел вдаль. «Неужели конец? — подумала она. — Ведь предсказывали, что перед Второй Музыкой Манвэ лишится сил. И будет недвижимо сидеть на склоне горы Таникветиль, даже говорить не сможет. Вот как сейчас! Значит, вот что я почувствовала утром! Или все-таки нет? Лучше всего будет спросить самого Манвэ. Он-то точно знает!» — с этой мыслью Вана поднялась к застывшему королю Арды.
— Манвэ, — встревожено заговорила она, — это конец? Это начало Второй Музыки? Если да, то что теперь делать? Может, стоит всем остальным объявить и начать готовиться? А? Может быть, ты уже и говорить не можешь. Но тогда хоть моргни, если и вправду Вторая Музыка началась! Пожалуйста, а то я ничего не понимаю...
Манвэ неожиданно дернулся и проговорил:
— Успокойся, Вана! Ничего не произошло! И не произойдёт еще несколько тысяч лет. А за меня не волнуйся. Я еще полон сил. Просто вчера я очень устал. И орлами надо было командовать, и циклон организовывать, да еще новая поэма на ум пришла, всю ночь записывал. В общем, извини, что так тебя напугал.
— Это ты меня прости! — смутилась Вана. — Просто сегодня меня почему-то все время преследует какое-то нехорошее предчувствие. А потом увидела тебя, у меня все и связалось... сложилось...
— Тут как раз ничего удивительно. Мы ведь знаем, что будет в конце, поэтому можем ощутить постепенное приближение Второй Музыки.
— Я, видимо, случайно настроилась не на ту волну. Ощущать приближение конца времен — явно не мое. Постараюсь больше так не делать. А если уж такое случится, постараюсь в этом состоянии никого не обидеть.
— Ты меня нисколько не обидела.
— Да? Ну вот и хорошо.
Вана светло, но при этом довольно кисло улыбнулась и начала спускаться с одинокого уступа горы Таникветиль.
@темы: БПВ-4, Воинство F., Этап VI: Свободный
-
-
14.11.2016 в 11:35Но это именно ее желание, а не навязанное ей обществом (или кем-то еще обязательство).
Ну да, этожеребенок, яжемать.
Но вообще эльфы могут предвидеть будущее, почему бы и не это.
Да можно разные варианты, конечно. Только не все они будут хороши.
Все-таки для эльфов (да и вообще, но для эльфов уж точно) дети - это радость
Вот именно. А по тексту это трофей в бравом сражении.
К тому же, не обязательно воплощать увиденное. Будущее вариантно и зависит от воли и решений живущих.
Нет, такое видЕние превращает варианты в программу и в шантаж. Видела троих, родила двоих? Вот ехидна, аборт - убийство.
По-моему, это обман, и по факту от решения мужа ничего не зависит.
Угу.
-
-
14.11.2016 в 12:31f-lempi, обман умолчанием, если верить канону, единственно доступный эльфам вид обмана. Да, героиня им пользуется. И она в курсе, она сама говорит об этом в тексте.
Но, если бы она не обманула мужа, возможно, никогда не было бы Фаниэль, Арафинвэ и Иримэ.
Ну да, этожеребенок, яжемать.
Норлин Илонвэ, а разве она не права в данном случае?
Да можно разные варианты, конечно. Только не все они будут хороши.
Ну да, некоторые вон в каноне свою смерть предвидят. Вот после такого реально непросто радоваться жизни. Так что дети еще не самое страшное, что может померещиться)))
Вот именно. А по тексту это трофей в бравом сражении.
А разве радость приносит только то, что достается без усилий и риска?
Нет, такое видЕние превращает варианты в программу и в шантаж. Видела троих, родила двоих? Вот ехидна, аборт - убийство.
Нет, убийство - это все-таки когда кто-то уже живет, а его жизни лишают. Не давать кому-то жизнь - просто другой вариант будущего. К тому же, видение не транслируется на главной площади Тириона (и вообще нигде), только сама женщина знает, кого и сколько она видела и видела ли хоть кого-то вообще.
По-моему, это обман, и по факту от решения мужа ничего не зависит.
Угу.
Если бы она рассказала ему обо всем, а он сказал бы, мол, нет, больше никаких детей, мне одной мертвой жены больше, чем достаточно, уже от нее бы ничего не зависело. Это было бы честнее, но вот лучше ли, неизвестно. Я думаю, в тот период времени, когда Индис рассказывает эту историю, даже Финвэ не мог бы, на самом деле, ее упрекнуть, потому что он же любит своих дочерей и младшего сына, и жалеть о том, что они есть, не мог бы. Хотя, вероятно, был бы глубоко обижен тем, что жена скрывала от него такие важные вещи.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 12:38А разве радость приносит только то, что достается без усилий и риска?
Ээ... Зачем так странно передергивать?
В общем, впечатление, что автор хотел написать что-то хорошее и важное, а мне упорно видится дичь, искажение и Искажение.
-
-
14.11.2016 в 12:42В общем, впечатление, что автор хотел написать что-то хорошее и важное, а мне упорно видится дичь, искажение и Искажение.
Жалко. Может быть, я как-то не очень ясно/хорошо/правильно написала.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 12:51-
-
14.11.2016 в 13:48Трофей - это что-то, что в ходе битвы заполучают для себя. А детей героиня хотела родить прежде всего ради них самих, чтобы оставшиеся трое жили, так же, как те двое, кого она уже родила, до того, как появились какие-то сомнения в том, стоит ли продолжать род и дальше или это слишком рискованно.
Это, как, например, валар вели войну с Мелькором ради эльфов (ту, после которой его первый раз пленили), но не потому, что хотели, чтобы эльфы стали их трофеем, а потому, что хотели, чтобы эльфы могли нормально жить, без Мелькора над душой.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 13:55->
автор хотел написать что-то хорошее и важное, а мне упорно видится дичь
-
-
14.11.2016 в 13:57Никого и не было.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 14:12-
-
14.11.2016 в 14:14Ожесточение в текст точно не закладывалось.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 14:17-
-
14.11.2016 в 14:21Наверное, я как автор выдохлась к концу игры, раз пишу одно, а получается - другое.
Обидно, потому что это тот самый текст, о котором я думала давно, еще даже до объявления заданий, думала, что про это обязательно надо написать в рамках женского воинства.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 14:25-
-
14.11.2016 в 14:51Пришло в голову, что плюс текста в том, что он отлично объясняет разлад, произошедший между ними в одной из версий.
-
-
14.11.2016 в 15:09f-lempi, конечно, все равно обман, в тексте так и сказано. Но она решила поступить вот так. И да, конечно, это признак недостаточного доверия в том числе, иначе она все-таки могла бы рассказать, уповая на то, что времени у них еще много, и она, в конце концов, сумеет убедить мужа, даже при том, что он будет все знать и очень бояться.
Пришло в голову, что плюс текста в том, что он отлично объясняет разлад, произошедший между ними в одной из версий.
В каноне и так есть объяснение, почему они отдалились. Но тут да, получается, это тоже играет роль, конечно. Не только у Финвэ есть потаенные уголки души и жизни, куда жене хода нет, у нее тоже. Это, конечно, исподволь способствует охлаждению отношений.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 15:16Написано хорошо, дружба Индис и Нерданель - тема интересная (еще во время жизни Нерданель с Феанором!
-
-
14.11.2016 в 15:19-
-
14.11.2016 в 15:24Вот это-то мне и показалось печальным.
-
-
14.11.2016 в 15:33Написано хорошо, дружба Индис и Нерданель - тема интересная (еще во время жизни Нерданель с Феанором!
Приятно, что кто-то заметил)
эта независимость и "тихое сопротивление" очень в ее духе
Индис или Нерданель? Впрочем, у меня есть имхо, что они похожи)
Только не говорите Феанаро, а то он расстроитсято, что у эльфов на размножение уходит много усилий, - таки канон.
А вот тут я скорее не соглашусь. Внезапно. Сказано, что у них душевных сил на детей уходит больше, чем у людей, поэтому они не заводят помногу. Хотя, на самом деле, все относительно. Во времена, когда Толкин это писал, трое-четверо детей было немного. Сейчас уже много... Но это отдельный вопрос.
А вот опасность физической смерти при родах для эльфийки, наоборот, получается, намного меньше, чем для человеческой женщины, потому что эльфы вообще физически более выносливы, и даже раны, смертельные для людей, их убивают далеко не всегда.
Но в роду Финвэ произошла аномалия, и это, я думаю, отбрасывало свою тень на все, что происходило потом.
Понеслось. Сейчас люди с детьми расскажут людям без детей о том, что именно они проецируют на текст про эльфов и с какой целью разводят срач.
Норлин Илонвэ, ой. Может, не стоит переходить на личности.
В конце концов, во всем все равно виноват автор, у которого тикают часы)
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 15:37Вот это-то мне и показалось печальным.
f-lempi, а я и не говорила, что это хорошо.
Конечно, гораздо круче было бы, если бы она обо все рассказала Финвэ, тот ее поддержал, и все испытания они прошли бы рука об руку.
Но совсем не круто было бы, если бы Финвэ уперся, мол, все, больше никаких детей, никогда, и Индис всю оставшуюся вечность корила бы себя за то, что вообще ему что-то сказала, и теперь две их дочери и сын никогда не родятся.
То, что в тексте, это средний вариант. Не так хорош, как хороший, но и не так ужасен, как плохой. Арда Искаженная как она есть.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 15:42Тот же самый парень, который ныл, как ему хочется много деток - так хочется, что аж Мириэль лишил возможности возродиться? Однако.
-
-
14.11.2016 в 15:53В конце концов, во всем все равно виноват автор, у которого тикают часы)
Я ничего такого про автора в виду не имела, только про текст. Извините.
-
-
14.11.2016 в 15:55f-lempi, он хотел еще детей, когда у него был только один сын. А потом, когда у него было два сына и дочь (то есть примерно столько же, сколько в среднем бывает у эльфов, и разного пола), он вполне мог бы посчитать, что уже хватит. К тому же, одно дело просто хотеть детей, другое, зачинать их, зная, что, возможно, очередная беременность будет стоить жизни твоей жене, уже второй, при том, что первая умерла как раз от этого. Думаю, тут Финвэ мог бы закруглиться прямо после первого раза, если бы у него возникла мысль, что это слишком опасно. Все-таки он любил Индис, я уверена, и дорожил ее жизнью больше, чем она сама.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 15:58Норлин Илонвэ, не волнуйтесь, я знаю. Хотя первый раз я действительно прочитала ту фразу именно так. Но не обиделась, у меня, как вы могли уже заметить, своеобразное отношение к этой теме)
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 16:03А вообще, конечно, надо было сдержаться и не лезть в диспут.
-
-
14.11.2016 в 16:40-
-
14.11.2016 в 17:14Что-то Финвэ постепенно нравится мне все меньше и меньше.
f-lempi, тут, на самом деле, не существует идеального решения. Для Финвэ - важна Индис, для нее - их еще не рожденные дети. Если он захочет ее уберечь, а она захочет рисковать, получится, что он жесток и мало любит детей и плохо понимает свою жену. Если он поддержит ее в стремлении рожать дальше, получится, что он мало беспокоится о ней, а слишком хочет детей. Куда ни кинь - всюду клин.
Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 18:12-
-
14.11.2016 в 18:54Автор "Мое сражение"
-
-
14.11.2016 в 20:45vinyawende, Слушайте, если б у нее была дислексия, разве это не мешало бы ей и на других предметах?
Да не факт. Если предположить, что у них на первом курсе было в основном устное и практическое обучение, а читать и писать нужно было только на квенья (скажем, специализированные предметы начинаются на следующем курсе, и там много квенийской терминологии, поэтому квенья надо выучить сначала, или вообще все основные медицинские труды написаны на квенья), то никаких проблем с другими предметами у нее могло и не выявиться... Не очень вероятная ситуация, конечно, но все-таки.
Автор "Яблочной осени".