![](http://i.imgur.com/YGWEotM.jpg)
Название: Ночь ошибок
Задание: Этап IV (Ситуация — "История с похищением")
Размер: 1200 слов
Жанр/категория: Джен, гет, юмор, стеб
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: Митреллас, Имразор, Нимродель, Амрот, Намо
Предупреждение: вероятно AU и OOC, трэш, абсурд
![](http://i.imgur.com/MJcIYOe.png)
Прошло еще немного времени, и один за другим в дом
Джованни потянулись разные люди — какая-то старушка,
рассыльный булочника, вагоновожатый и даже старая
учительница-пенсионерка. И все приносили какой-нибудь
кусочек Джованни: кто ногу, кто ухо, кто нос.
Джанни Родари
Джованни потянулись разные люди — какая-то старушка,
рассыльный булочника, вагоновожатый и даже старая
учительница-пенсионерка. И все приносили какой-нибудь
кусочек Джованни: кто ногу, кто ухо, кто нос.
Джанни Родари
Действующие лица
Нимродель
Митреллас
Амрот
Имразор
Намо Мандос
Действие происходит в конце Третьей или в начале Четвертой эпохи в Валиноре.
Пролог
Темный коридор в чертогах Мандоса. Осторожно, держась руками за стены, продвигаются вперед Нимродель и Митреллас. Обе говорят шепотом.
Митреллас: Ты все-таки уверена, что мы поступаем правильно?
Нимродель: Сама посуди, мы обе с возлюбленными расстались, прямо скажем, некрасиво. Должны же мы как-то загладить свою вину?
Митреллас: Должны.
Нимродель: Вот мы и спасем их из тюрьмы.
Митреллас: Из тюрьмы? А, точно, сам Враг же здесь сидел?
Нимродель: Здесь.
Митреллас: Тогда да, тогда точно тюрьма.
Нимродель: Тише. Мы, кажется, пришли...
Затемнение
Картина первая
Набережная в Валиноре. Закат. Митреллас и Нимродель идут, держась за руки.
Митреллас (заканчивает долгий рассказ): ...и однажды во сне мне явился лорд Намо. Он рассказал, что мой муж принял судьбу эльфа. Значит, сейчас он в чертогах, но рано или поздно выйдет. И мы снова будем счастливы.
Нимродель: А мой возлюбленный сейчас в Мандосе.
Митреллас: Ты это точно знаешь?
Нимродель: Навела справки.
Митреллас: Значит, и вы скоро будете счастливы?
Нимродель: Наверное… (задумывается)
Затемнение
Картина вторая
Комната в чертогах Мандоса. Имразор и Амрот сидят друг напротив друга.
Имразор (заканчивает рассказ): ...бросила меня с детьми. И больше не появлялась, мы это даже не обсудили. Вот почему я после смерти и не ушел на Пути, а выторговал себе судьбу эльфа. Только так у меня есть шанс снова встретиться с женой и, по крайней мере, понять, почему она это сделала.
Амрот: Да уж, у меня ситуация попроще. Но чем-то похожа. Видимо, не случайно наши с тобой возлюбленные водили дружбу.
Имразор: Мы ведь точно увидим их снова?
Амрот: Точно. Для эльфа все дороги ведут в Мандос. Рано или поздно.
Амрот и Имразор смеются. Входит Намо, осматривает обоих.
Амрот: Здравствуйте, милорд!
Имразор: Здравствуйте, лорд Мандос.
Намо: Приветствую. У меня для вас хорошие новости. Ваши возлюбленные все-таки собрались и прибыли сюда, в Аман.
Имразор: О, воистину хорошие новости! Хоть поговорю с ней!
Амрот: Да и нам с Нимродель есть что обсудить.
Намо: Думаю, у вас будет такая возможность. Они обе знают, что с вами случилось и где вы сейчас. Поэтому, думаю, скоро навестят вас. (улыбается зрителям и исчезает)
Затемнение
Картина третья
Декорации и героини первой картины.
Митреллас: Хорошо, что мы снова вместе, подруга!
Нимродель (отвлекаясь от размышлений): А?
Митреллас: Говорю, хорошо, что мы снова вместе.
Нимродель (задумчиво): И наши возлюбленные тоже здесь.
Митреллас: К чему ты клонишь?
Нимродель: У меня тут появилась одна идея. Надо все хорошенько обсудить. Но побыстрее, потому что действовать будем ночью.
Митреллас: Почему ночью?
Нимродель: Так нас не заметят.
Митреллас: Ты планируешь что-то незаконное?
Нимродель: Можно сказать и так.
Затемнение
Картина четвертая
Декорации и герои второй картины. На заднем плане слышны чьи-то приближающиеся торопливые шаги.
Амрот (прислушивается): Вроде, чьи-то шаги.
Имразор (тоже прислушивается): Точно. Странно, лорд Мандос обычно ходит бесшумно.
Амрот: Решил пошуметь для разнообразия?
Имразор: Кто его знает...
Входят Митреллас и Нимродель.
Амрот (улыбается вошедшим): О, прямо как и обещал милорд!
Нимродель (прикладывает палец к губам): Тише! Ничего не говорите!
Имразор (шепотом): Что такое?
Митреллас: Мы вас отсюда вытащим, только не шумите.
Амрот: А зачем это нас отсюда вытаскивать?
Нимродель (тихо, но возмущенно): Он еще спрашивает!
Нимродель берет под за руку Амрота, Митреллас — Имразора.
Имразор: Погодите! Лорд Мандос говорил, что наши тела... то есть хроа — (скороговоркой) тьфу, как все сложно у этих эльфов! — наши хроа еще до конца не восстановились. Бегать точно нельзя.
Митреллас: Это он нарочно так говорил, чтобы вы не ушли. Все, хватит!
Нимродель и Митреллас бегут, увлекая за собой возлюбленных. Затемнение.
Картина пятая
Декорации пролога. Нимродель и Митреллас бегут, Амроту и Имразору приходится семенить за ними. Вдруг Митреллас наступает на подол Нимродель и падает, сбивая с ног подругу. Амрот и Имразор тоже валятся на пол, их тела распадаются на части.
Нимродель (поднимается, осматривается): Что же мы наделали!
Митреллас (тоже поднимается): Да... ситуация...
Нимродель: Надо... Я не знаю!
Митреллас: А я знаю. Надо собрать их — и по домам. Пока не заметили.
Нимродель: Как собрать?
Митреллас: Из плащей сделаем узелки. Так и понесем. А там, дома, уже найдем, чем их скрепить можно будет.
Нимродель: Ты гений!
Митреллас и Нимродель снимают плащи и быстро собирают в узелки разбросанные части тел возлюбленных, кладут узелки на плечи.
Митреллас: Все собрала?
Нимродель: Одна голова, две руки, две ноги, туловище... Ну и всего остального столько, сколько надо, я пересчитала.
Митреллас: Хорошо. Тогда бежим отсюда!
Затемнение
Картина шестая
Комната в доме, где поселилась Митреллас после прибытия в Валинор. Темно, горит лучина, ей освещена только одна лавка. На лавке сидит Митреллас и шьет, при этом то, что она шьет, уже неразличимо в тени. Рядом на лавке голова Имразора, ниже головы его тело также не освещено.
Имразор (протяжно вздыхает): Долго там еще?
Митреллас (не отрываясь от шитья): Почти закончила.
Имразор: Я все-таки не уверен, что это хорошая идея... Может быть, лорд Намо справился бы лучше?
Митреллас: И слышать ничего не хочу об этом.
Имразор: Ох, ну, как знаешь...
Митреллас (после короткой паузы): Все, как новенький. Надо света побольше, посмотрим, какой ты теперь красавец.
Имразор: А раньше-то почему света не зажгла?
Митреллас (поднимается, уходит в темноту, возвращается с подсвечником): Если бы увидели, чем я тут занимаюсь, не поняли бы. А теперь, когда дело сделано, уже никто не осудит. (Зажигает свечи от лучины) Не осудит, потому что все уже... (Смотрит на Имразора и в ужасе отходит назад) Ой!
Имразор: Что такое?
Митреллас (бледнея): Сам смотри! (Протягивает ему подсвечник)
Имразор (принимает подсвечник, осматривает себя): Что не так? Швы на мне? Ну, так это как раз понятно. (Осекается) А тут... (Встревожено) Стоп! Такой родинки у меня никогда не было. И палец был кривой, а теперь прямой...
Митреллас (виновато): Не только родинка. Не только палец. Половина тела вообще не твоя. Уж я-то, как жена, вижу.
Имразор (судорожно сглатывает): Не моя? А чья же?
Митреллас: Получается, что Амрота.
Имразор (заикаясь): Н-ну вы, д-девочки... (Замолкает)
Осторожно входит Нимродель.
Митреллас (резко оборачивается): Кто это?
Нимродель: Это я. Слушай, мы с тобой, кажется... (Взгляд ее падает на Имразора, она в ужасе прикрывает рот рукой)
Митреллас: Не кажется. Мы в темноте перепутали их части тела.
Нимродель (слегка приходит в себя): Да? И что же теперь делать?
Имразор (тихо): А я же говорил!
Митреллас: О, точно! Ты был прав!
Нимродель: Может, он и был прав, но что нам это дает?
Митреллас: Он говорил, что лорд Намо лучше справится. На это и будем надеяться. Значит так, шитье распарываем, составляем части тела как положено и относим назад в Мандос. И чтоб никто опять не видел.
Нимродель: До утра успеем?
Митреллас: Должны успеть!
Затемнение
Эпилог
Декорации второй и четвертой картин. Амрот и Имразор находятся на тех же местах, только не сидят, а лежат. На их телах видны свежие швы, но при этом части тела между собой не связаны.
Амрот: Ну, что ты обо всем этом думаешь?
Имразор: Надо поскорее восстанавливать тело...
Амрот (перебивает): Хроа.
Имразор (не слишком довольным голосом): Ну да, да, хроа. Отращивать хроа и бежать к нашим ненаглядным. Может, хоть в Амане у нас получится их немного...
Амрот: Сдерживать.
Имразор: Вот-вот.
Входит Намо, осматривает обоих.
Амрот (оборачивается): Милорд...
Имразор (тоже оборачивается): Лорд Мандос...
Намо: Приветствую. У вас тут все в порядке?
Имразор (слегка заикаясь): Д-да.
Намо (прищуривается): Точно?
Амрот (кивает): Т-точно...
Намо: Ну смотрите у меня... (Улыбается зрителям, шепотом) А в коридорах давно пора установить нормальное освещение! (Исчезает)
Занавес
Название: Лучше всех на свете
Задание: Этап IV (Ситуация — "История с похищением")
Размер: 3780 слов
Жанр/категория: драма, гет
Рейтинг: PG-13 (12+)
Персонажи: Аракано/НЖП-нолдэ, НМП-нолдо/НЖП-нолдэ (та же, пейринг односторонний)
Примечание: Текст содержит описание ряда действий, физически невозможных для человека, но, по мнению автора, возможных для эльфа. Так что читайте и наслаждайтесь, но не пытайтесь повторить это в реальной жизни. Вообще ничего из описанного в этой истории не стоит повторять в реальной жизни.
![](http://i.imgur.com/MJcIYOe.png)
Дерево было высокое, полных пять дюжин футов и еще сверх того. В Эндорэ такие деревья не водились — за всю жизнь не только Эльдамилмэ, но и мать ее ничего похожего не видела, а уж ее мать где только не побывала, пока Моргот не бежал из Валинора. Потом-то, конечно, стало уже не до дальних путешествий, даже во время Долгого Мира, и матушкины истории о том, что она видела далеко-далеко за Синими горами, Эльдамилмэ слушала словно сказки, как, впрочем, и ее отец, валинорский нолдо.
Но таких деревьев не было и за Синими горами. Даже в Валиноре они выделялись своей высотой и звались на всех здешних языках Зелеными Великанами. На три четверти высоты от земли ветки у них не росли.
Зато те, что были, так и просили, чтобы на них построили талан. По крайней мере, так казалось Эльдамилмэ: уж очень сами ветки удобно расположены, и видно оттуда далеко, и никто не потревожит снизу.
Но и строить-то не особо удобно, поэтому о таланах на ветвях Зеленых Великанов Эльдамилмэ до недавних пор только фантазировала. А теперь вот пришлось построить.
Эльдамилмэ вздохнула. Сил на постройку ушло куда больше, чем она предполагала. И если бы ее не подгоняли гнев, обида и страх, она наверняка бросила бы эту затею.
А так ничего, закончила.
Только вниз лучше не смотреть, а то голова закружится. Даром что лесная эльфийка. А впрочем, только наполовину.
С такими мыслями Эльдамилмэ аккуратно отошла от края и села в середине талана, скрестив ноги. Теперь спящий Аракано неотступно притягивал ее взгляд, хотя смотреть на него она совсем не хотела.
Во сне он, такой большой, сильный и бесстрашный, казался странно беззащитным, что одновременно было и трогало, и пугало. К тому же злиться на него становилось труднее.
А Эльдамилмэ не должна была, не могла позволить себе простить его сейчас, потому что тогда сил у нее совсем не останется, и вся затея пойдет прахом.
И они никогда, никогда не будут счастливы. А этого нельзя допустить.
Аракано беспокойно пошевелился во сне, на лицо набежала тень.
Сердце Эльдамилмэ тревожно дрогнуло. Неужели его мучают дурные видения? Но сонная пыльца не должна их вызывать. Это Эльдамилмэ выспросила у подруги, которая училась у Лориена и Эстэ. А пыльцу сама собрала в Лориэне: тамошние растения хоть и волшебнее прочих, даже валинорских, но все равно растения... Правда, она боялась, что валар, владыки Лориена или другие, прознают ее замыслы и велят ей остановиться, но этого не случилось.
Может быть, она была слишком маленькой и незаметной, чтобы ее дела бросились в глаза великим. А может — эта мысль приносила ей своеобразное удовлетворение — валар тоже считают, что Аракано повел себя как дурак.
***
Аракано спал и видел сон. Сон был очень странный. А самым странным было то, что Аракано осознавал, что спит, но не мог сказать, когда этот сон начался. Он не помнил, что останавливался на отдых, устраивался где-нибудь, чтобы ступить на Дорогу Грез.
Ничего подобного.
Он ехал верхом на Варнэ и думал об Эльдамилмэ. Впрочем, об Эльдамилмэ он думал всегда: когда ехал и когда останавливался, когда бодрствовал и когда спал. И когда твердил себе, что должен перестать о ней думать.
Ведь он сам все решил. Они не будут вместе. Она не станет его женой. И вовсе ни к чему без конца представлять, какой могла бы быть их жизнь. Или вспоминать, как она смотрела на него, когда...
Словом, Аракано ехал и думал об Эльдамилмэ. А потом она вдруг появилась прямо перед ним на тропе. И это уже точно была часть сна... Так что, наверное, он уснул сидя верхом, чего, правда, никогда раньше с ним не случалось...
Лицо у Эльдамилмэ было бледное и сосредоточенное, словно она готовилась идти в бой. Такой она обычно ему не снилась. В его грезах Эльдамилмэ была или веселой, или, наоборот, разгневанной и печальной, как при последнем их разговоре, когда у нее под конец стал такой взгляд, словно он причинил ей боль... Ранил ее. Убил.
Раз во сне он в самом деле увидел, что убил ее: она смотрела на него тем самым взглядом, а у него руки были перепачканы в ее крови, и он не знал, как так вышло, ведь он хотел как лучше... Своим криком он тогда переполошил весь дом.
Это было прямо перед отъездом. Перед его отчаянным бегством куда глаза глядят в компании Варнэ, единственного близкого живого существа, которое не считало своим долгом сообщить ему, что он поступил как последний глупец.
А может быть, дело было в том, что Варнэ просто не умел разговаривать. Ведь ему тоже нравилась Эльдамилмэ, и всю дорогу он, кажется, косился на хозяина осуждающе.
Так или иначе, они уехали вдвоем. Аракано направился в леса Оромэ, потому что хотел оказаться подальше от общества любых эльдар... и потому что эти леса тоже напоминали ему об Эльдамилмэ, хотя в этом он не склонен был признаваться даже сам себе.
И вот она появилась прямо перед ним с сосредоточенным лицом и решительным взглядом. Правда, когда Варнэ приветливо заржал, увидев ее, Эльдамилмэ улыбнулась, но это была лишь быстрая тень ее обычной улыбки. А потом она шагнула прямо к Аракано и... выставила вперед руку, ладонью вверх. На ладони лежала горсточка какой-то серебристой пыли. Эльдамилмэ сдула ее с ладони прямо Аракано в лицо. Пыль почему-то оказалась совсем не щекотной. И Аракано уснул.
Уснул во сне. Такое бывает, хотя и редко. С ним самим, кажется, и вовсе никогда не бывало.
Но теперь он уснул, но все еще продолжал чувствовать, что едет куда-то... Потом как будто полетел... А еще потом как будто остановился и лег на что-то... И тут его поразила неприятная мысль: "Где же Эльдамилмэ? Куда она пропала?" Да неужто и в своих снах он не может смотреть на нее, сколько пожелает? Мысль была ужасно горькой. И Аракано поморщился.
Где же она? Где Эльдамилмэ? Он пробовал искать ее и не находил. И вдруг почувствовал, как кто-то гладит его осторожно и нежно по лицу и волосам. Вот где Эльдамилмэ! Конечно, это она. У кого еще такие нежные руки? Чье прикосновение доставит ему столько счастья? Только ее.
Аракано улыбнулся.
Это был прекрасный сон, и он не хотел просыпаться.
***
Конечно, Эльдамилмэ не выдержала долго. Еще крепилась, пока Аракано только морщился, но когда он застонал, не смогла больше. Приблизилась к нему, села рядом и принялась гладить его по лицу и волосам.
Вот сейчас она случайно разбудит его, и придется им окончательно объясниться. Эльдамилмэ сама этого хотела, затем все и придумала. Однако теперь этот момент пугал ее.
Но Аракано и не думал просыпаться, он заулыбался блаженно, словно самая сокровенная его мечта нечаянно сбылась у него на глазах, и заснул глубже и спокойней.
Эльдамилмэ продолжала гладить его волосы. И вспоминать, вспоминать...
Впервые Эльдамилмэ увидела Аракано во время Войны Гнева. Они могли бы, наверное, встретиться и раньше — двое Рожденных Заново, решившихся снова рисковать своими жизнями в Эндорэ. Но не встретились.
Она увидела его однажды после боя. Он был усталым и грязным, как... Как после боя, иначе не скажешь: там всегда особенная усталость и особенная грязь, от которых и дух словно тускнеет на время.
Но Аракано все равно показался ей почти ослепительно ярким, как высокий огонь, только цвета звездного серебра. Удивительно прекрасный, лучше всех, кого она когда-либо видела.
Странно, но он тоже ее заметил, хотя она была усталой и грязной, и совсем обычной, ничего удивительного. Но он — вот чудак — вспоминал о встрече с ней с таким же восторгом, как она о встрече с ним.
— Я сидел, и в глазах у меня было темно. Словно копоть и кровь от боя так и продолжали висеть в воздухе прямо перед моим лицом и заслоняли от меня свет. А потом я увидел тебя, и ты была вся яркое серебро, словно Луна, только ближе и теплее. Я смотрел на тебя, и тьма вокруг меня с каждым мгновением таяла.
С того дня они жили друг для друга. Хотя война то и дело разлучала их, и несколько раз сама смерть едва не встала между ними.
Но все же оба благополучно возвратились в Валинор. Он в дом своей матери, она к родителям, которые успели выйти из Мандоса за время ее отсутствия. И это было такое счастье!
Чуть позже Эльдамилмэ познакомилась с Оромэ и стала его ученицей. Нет, не просто стала его ученицей — с головой ушла в ученичество! Аракано навещал ее, шутил, что и сам сделался неплохим следопытом, разыскивая ее по лесам Валинора.
Серьезно же говорил, что где угодно может почувствовать ее, пройти хоть с закрытыми глазами и связанными руками, чтобы быть рядом с ней.
Он слушал ее рассказы о лесе так же, как ее отец слушал рассказы матери. Он говорил ей, что она похожа на его мать. С леди Анайрэ Эльдамилмэ познакомилась и теперь принимала эти слова как незаслуженный, но, безусловно, приятный комплимент.
Свадьба была между ними делом решенным, настолько решенным, что они даже не обсуждали этого никогда. Никогда он не просил ее стать его женой.
Они просто знали, что это случится. И скоро. Ученичество Эльдамилмэ подошло к концу. Из Мандоса вернулся старший брат Аракано. Самое время радоваться.
И тут, словно гром среди ясного неба... Выражение, придуманное Людьми, которые почти совсем не предчувствуют погоду, и подхваченное нолдор, которые разбираются в этом не намного лучше...
Как гром среди ясного неба, Ойратирмо попросил ее стать его женой.
— Всем сердцем, всей душой я люблю тебя, — говорил он.
А у нее в ушах словно шумел горный обвал.
Никогда ей и в голову не могло прийти выйти за него замуж.
Нет, она была с ним знакома, конечно. Ведь он друг Аракано. Они дружили и до того, как оба погибли и оказались в Мандосе, а после сдружились, кажется, даже сильнее. Аракано много раз повторял, что обязан Ойратирмо жизнью, а тот скромно отвечал, что никогда не делал ничего особенного. Но Эльдамилмэ, конечно, понимала, что раз Аракано говорит, что обязан другу жизнью, так оно и есть, и за одно это она любила Ойратирмо. Но не так же, чтобы назвать его мужем!
Эльдамилмэ в ужасе пыталась припомнить, делала ли когда-нибудь или говорила что-то, что могло дать ему надежду на взаимность.
А он продолжал говорить что-то о том, что не стал бы вмешиваться, если бы они с Аракано любили друг друга, как сначала казалось, но теперь, когда уже ясно, что они не пара друг другу... Что Эльдамилмэ гораздо ближе не блеск Тириона, а тишина лесов... Он, Ойратирмо, решился открыться ей... Они подарят друг другу тихое, спокойное счастье, которого так жаждет ее душа...
Эльдамилмэ в этот момент не чувствовала себя ни тихой, ни спокойной, а больше всего жаждала объяснить Ойратирмо, что он слеп как крот.
Что она и сделала сразу же.
Это было жестоко. Конечно, это было жестоко! Ойратирмо — хороший эльда. Любит ее, и любовь ослепила его, так что он принял за истину то, чего сам желал. Он не заслужил ее гнева и презрения.
Но Эльдамилмэ даже не могла перед ним извиниться, потому что при одном воспоминании о его словах ее снова охватывала ярость.
А потом вдруг явился Аракано и сказал, что им не следует быть вместе.
— Я не могу так, — твердил он. — Просто не могу. Ойратирмо мой друг с детских лет, в каком-то смысле он мне даже ближе, чем братья. И он трижды спасал мою жизнь: один раз в Хэлкараксэ и два уже после возрождения, во время Войны Гнева. То, что сейчас я здесь, а не в Мандосе, целиком его заслуга — все годы, которые я провел с мамой и с тобой. Теперь и Финьо вернулся к нам. А Ойратирмо одинок, никто из его родных еще не возродился, и я не могу отнять у него...
— Меня? — вмешалась Эльдамилмэ не в силах более слушать. — Но я не принадлежу ему. — В ней бурлили в равной мере ужас, обида и гнев, и она продолжала: — Я не принадлежу и тебе, чтобы ты мог отдать меня ему как дар дружбы и благодарности.
Аракано отступил на шаг, словно она ударила его. Потом сказал тихо:
— Надежду, я не могу отнять у него надежду, что ты еще, может быть, полюбишь его.
— Я не люблю его, — ответила Эльдамилмэ. — Я люблю тебя, только тебя. Ты понимаешь?
Аракано сжал зубы, как тот, кто заставляет себя делать что-то, преодолевая боль, но продолжал упрямо:
— Но если бы меня не было, ты могла бы полюбить кого-то...
— Или никого, — возразила Эльдамилмэ. — И уж точно не Ойратирмо. Да я уже ненавижу его! — в сердцах воскликнула она. — Я и тебя почти ненавижу! Уходи!
Так они и распрощались в последний раз.
***
Аракано проснулся мгновенно, чувствуя себя отдохнувшим и бодрым, чего с ним давно не случалось. Он огляделся, увидел небо над головой, деревянный помост, на котором лежал, лес под этим помостом, как зеленое море. Эльдамилмэ.
Значит, его сон не был сном. По крайней мере, какая-то часть.
Аракано встал и, недолго думая, посмотрел вниз, свесившись с края помоста.
У корней огромного дерева Варнэ щипал траву. Он был крупный конь, под стать всаднику, но отсюда казался довольно миниатюрным, и Аракано поразился высоте помоста.
— Ого! — только и сказал он, чувствуя, как начинает кружиться голова.
Затем встал и отошел от края.
Улыбнулся Эльдамилмэ: глядя на нее, он просто не мог не улыбаться. Потом спросил:
— Может, расскажешь, как я попал сюда?
— А больше ты ничего узнать не хочешь? — откликнулась она, приподняв брови.
Аракано покачал головой:
— Вопросов столько, что, считай, их и вовсе нет. А это... просто любопытно.
Эльдамилмэ усмехнулась:
— Я могла бы рассказать тебе длинную и печальную историю о нолдор, которые не понимают, что связь с природой, умение понимать животных и говорить на их языке — это тоже сила. Даже те, кто учится у Оромэ, по-настоящему этого не понимают. А остальные еще хуже.
— Ты и сама нолдэ, — напомнил Аракано. — Ты носишь квэнийское имя, выглядишь, как нолдэ, одета, как нолдэ, ты прожила среди нолдор всю свою первую жизнь и проживаешь вторую.
Теперь Эльдамилмэ покачала головой.
— Не в этом. Иначе бы ты здесь не оказался.
— Так как же? — снова спросил Аракано.
— Сначала я прошла в вашу конюшню и договорилась с Варнэ, что, как только ты соберешься куда-нибудь на нем поехать, он воспользуется случаем и доставит тебя ко мне. Потом я договорилась с птицами, что, как только Варнэ повезет тебя, куда следует, я получу весть об этом и буду ждать вас здесь. Все оказалось гораздо проще, чем я ожидала. Ты сам заехал в лес, а дальше Варнэ вез тебя, куда хотел. Я-то думала, ему придется упрямиться, спорить с тобой, я предупредила его, что ты рассердишься и даже можешь причинить ему боль, но он все равно согласился. Славный конь! — Эльдамилмэ нежно улыбнулась.
Аракано хмыкнул.
— Да уж, куда лучше.
Но всерьез сердиться на Варнэ он не мог. В конце концов, конь привез его к Эльдамилмэ, а Аракано только о том и мечтал. Хоть и не должен был.
— А дальше? — спросил он. — Как мы попали на помост? То есть, — он вдруг вспомнил, как называются такие помосты. — На талан? Неужели ты сама несла меня?
— У меня была такая мысль, — призналась Эльдамилмэ. — Но я, честно говоря, побоялась тебя уронить. Так что мне снова помогли птицы.
— Птицы? — ошарашенно переспросил он, думая об орлах Манвэ.
Видимо, эта мысль каким-то образом отразилась у него на лице, потому что Эльдамилмэ сказала:
— Не орлы Манвэ, конечно. Они слишком разумны, чтобы я могла их на такое уговорить, — тут она на мгновение остановилась. — Или просто я недостаточно сумасбродна, чтобы попробовать. Мне помогли лесные птицы. Они подняли тебя на талан. А я забралась сама.
— Поразительно, — сказал Аракано. — Я о таком и в песнях-то никогда не слышал.
Эти слова почему-то всколыхнули в Эльдамилмэ раздражение.
— Я сделала все это не для того, чтобы тебя развлечь, — резко сказала она.
— А для чего же? — спросил он мягко, показывая, что не желал обидеть ее.
— Чтобы раз и навсегда выяснить все между нами, — ответила она.
Аракано захотелось зажмуриться. Или исчезнуть. Он не мог выдержать этого разговора снова. И ответил тоже резко:
— Я уже сказал...
— Что ты думаешь об этом, — закончила за него Эльдамилмэ. — Но я не согласна с тем, как ты распорядился и своей, и моей судьбой. Я думаю, нам нужно поступить иначе. Или скажи, что ты больше не любишь меня. — С этими словами она сделала шаг к Аракано, а он на шаг отступил. — Скажи, что не желаешь быть со мной, — настаивала она, снова приближаясь. — И я дам тебе веревку, чтобы ты мог благополучно спуститься вниз, и больше никогда не потревожу тебя.
Она еще приблизилась, он еще отступил и ударился спиной о ствол дерева. Теперь отступать было некуда. А прямо перед ним стояла Эльдамилмэ, глядя пронзительно и требовательно.
Он не мог выдавить из себя этих ужасных слов. Да и никаких слов вообще.
— Если же ты не можешь сказать этого, — продолжала Эльдамилмэ. — Мы останемся здесь до тех пор, пока ты не признаешь, что мы должны быть вместе. Пока не назовешь меня своей женой.
Тут к Аракано все же вернулся дар речи.
— Но эти вещи так не делаются, есть обычаи, традиции...
Он и сам почувствовал, что говорит что-то не то, и остановился.
Эльдамилмэ только рукой махнула.
— Вздор! Можно легко обойтись и без всего этого. А если ты беспокоишься, что скажут твои родные, то поверь, в этом споре они не на твоей стороне.
В этом Аракано не сомневался. Они сами ему прямо сообщили, что думают.
Финдекано сказал:
— Я все понимаю, он твой друг. Если бы ты решил жизнью своей для него пожертвовать, я бы слова не сказал. Но уступать ему женщину, которую ты любишь, при том что она и сама тебя любит, это самая ужасная глупость, какую я только знаю. А я знаю много глупостей.
Мать выразилась еще резче:
— Если б ты не был моим сыном, я бы сказала, что все страдания, которые уже приносит и еще принесет тебе это решение, ты заслужил!
— А раз сын, значит, не заслужил? — криво усмехнулся Аракано.
— Да уж очень жалко, — вздохнула Анайрэ и обняла его.
Так что и мать, и брат, окажись они здесь, только поддержали бы Эльдамилмэ. А Аракано и так мучительно было с ней спорить. Но он все-таки сказал опять:
— Нет. Я не могу так. Люблю тебя, но все-таки не могу.
На миг лицо Эльдамилмэ исказилось страданием и гневом. Потом она крикнула:
— Тогда оставайся здесь один!
Подбежала к краю талана и бросилась вниз.
На один ужасный миг Аракано показалось, что Эльдамилмэ разбилась насмерть. Он закричал от ужаса и захлебнулся этим криком.
Но почти тут же услышал, как где-то внизу кто-то перепрыгивает с дерева на дерево, удаляясь быстро, как умеют только лесные эльфы.
— Эльдамилмэ!!! — крикнул он.
Но ответа не последовало.
Аракано действительно остался один.
***
Разбегаешься по ветке и прыгаешь! Разбегаешься и прыгаешь! Разбегаешься и прыгаешь... и летишь! От одного дерева до другого, от одного дерева до другого.
— Словно вольная белка, — говорил отец, посмеиваясь над ними с матерью.
— А ты-то предпочитаешь делать это, как вольный лось! — не оставалась в долгу мама.
Отец и вправду не добился больших успехов в своих попытках овладеть этим искусством. И они с мамой любили подшучивать друг над другом. Но гораздо больше они просто любили друг друга.
Эльдамилмэ видела, как эта любовь всегда освещала их жизнь, даже в самые горькие и страшные моменты, даже в смерти она помогла им быстрее многих обрести исцеление и возвратиться в мир живых.
Их пример и убедил Эльдамилмэ, что любовь слишком большое сокровище, чтобы бросить его без борьбы.
Даже если бороться выпало с тем, кого любишь.
Но много ли она может сделать, прежде чем эта ее борьба превратится в принуждение? Да и не сумела бы она принуждать его ни к чему. Как бы ни злилась. Ведь принуждение — всегда страдание. А ей противна сама мысль, что он будет страдать по ее вине.
Она, конечно, отпустит его очень скоро, даже если он не согласиться сочетаться с ней браком. Но она хотя бы будет знать, что сделала все, что могла.
И вдруг ужасная мысль пронзила ее прямо на лету, так что она едва не промахнулась мимо следующего дерева и только чудом успела повиснуть, уцепившись за ветку. Сразу заломило руки и плечи. Но Эльдамилмэ почти не обратила на это внимания.
Ее терзала другая боль.
Что если Аракано тоже прыгнул вниз? Следом за ней, а может, просто чтобы не оставаться на том талане. Что тогда? Ведь он-то нолдо из нолдор. Он уж точно не попадет на удобное дерево внизу. Он может разбиться насмерть!
Что если он умрет по ее вине?
Эльдамилмэ живо представился такой ужасной конец ее затеи, и она заспешила обратно. С дерева на дерево, с дерева на дерево... Теперь полет не был утешением и радостью, как раньше. Как всегда. Он стал досадной необходимостью. Почему нельзя оказаться на месте еще быстрее? Сразу?!
Эльдамилмэ торопилась, еще несколько раз неудачно прыгала и больно ударялась о стволы и ветки. Но все-таки ей хватило сил запрыгнуть на талан.
Аракано сидел, прислонившись к широкому стволу и прикрыв глаза, словно в страшной усталости.
— Ты здесь, какое счастье! — воскликнула Эльдамилмэ.
— Куда же я денусь, — отозвался он, открывая глаза.
— Ты мог бы попытаться выбраться отсюда, — заметила Эльдамилмэ.
— Но я знал, что ты вернешься за мной, — ответил Аракано.
— Да, — вздохнула она, — Я вернулась. Сейчас опять ненадолго уйду, за веревкой, а потом ты отсюда спустишься.
— А как же свадьба? — спросил он. — Я думал, мы не спустимся, пока не поженимся.
— Ты же не хотел ее, — напомнила Эльдамилмэ.
— Знаешь, когда ты ушла и я подумал, что ты погибла...
На этом месте Эльдамилмэ едва не воскликнула: "Что?!" или "Когда?!" Невразумительные восклицания так и рвались на язык, но она сдержалась.
— ..Я понял, что жить не смогу без тебя, — продолжал Аракано. — И даже если это подло по отношению к Ойратирмо...
— Нет, — перебила его Эльдамилмэ. — Он не любит меня так, как ты. Он не знает меня по-настоящему, а если бы знал, я, может, ему вовсе не понравилась бы.
Аракано вдруг поморщился и воскликнул:
— Как невовремя!
— Что?! — все-таки воскликнула в свою очередь и Эльдамилмэ.
— Брат посылает мне осанвэ, — объяснил Аракано.
Через несколько мгновений тишины он неожиданно рассмеялся.
— Он говорит, что ходил к Ойратирмо и тот просил мне передать, что ты теперь скорее пугаешь его. И вовсе не такой он тебя представлял, когда собирался просить твоей руки.
— Я же говорила! — ответила Эльдамилмэ. — И это он еще не знает, что я тебя похитила!
В другое время она, может, и расстроилась бы, что нечаянно запугала кого-то, но сейчас ее переполняло одно только облегчение.
— Если бы речь шла не о Финдекано, — продолжал тем временем Аракано. — Я подумал бы, что он мог как-то и повлиять на Ойратирмо. Но Финдекано не стал бы.
— Я верю, что не стал бы, — сказала Эльдамилмэ. — Ты сам-то не боишься меня теперь?
Спросила почти не всерьез. Почти.
— Нет, — не раздумывая, ответил Аракано. — Я уже знал, что полюбил девушку, которая лучше всех на свете, и только убедился в этом.
— А мне, выходит, достался самый лучший на свете мужчина. Самый отважный уж точно, — улыбнулась Эльдамилмэ. — Тогда вовсе не о чем беспокоиться.
— Да, — согласился Аракано. — Так как ты хотела, чтобы мы поженились?
— О, это очень просто! — заверила его Эльдамилмэ. — Со времен Пробуждения квэнди могли просто выйти на какое-нибудь более-менее открытое место и сказать: "Эту женщину я называю своей женой!", "Этого мужчину я называю своим мужем!", а в конце добавить что-нибудь вроде "и все звезды в том свидетели" или "и весь мир в том свидетель". Потом стали говорить: "И Эру Илуватар в том свидетель".
— Действительно, просто, — оценил Аракано. — Что ж...
Он взял руку Эльдамилмэ в свою и произнес:
— Эту женщину я называю своей женой. И Эру Илуватар в том свидетель.
— Этого мужчину я называю своим мужем. И Эру Илуватар в том свидетель.
Так они поженились. Отныне и навеки принадлежали они друг другу, и никто не мог встать между ними.
@темы: Этап IV: Ситуация, БПВ-4, Воинство F.
2) Интересная героиня. Хотя финал читать дальше добавляет хэппи-энда, но смазывает впечатление, имхо.
Пьесу абсурда, написанную под Хэллоуин.
Автор "Ночи ошибок"
Автор "Лучше всех на свете"
Второй текст сразу напомнил про Леголаса в фильмах, особенно в "Хоббите")) История понравилась. Интересная идея, главный герой Аракано тоже в плюс (хотя все герои несколько наивны, это им к лицу). Участие Аракано в ВГ тоже довольно необычный поворот, и многое о нем говорит. Счастливая концовка, правда, было довольно предсказуема. А жаль.
Они просто знали, что это случится. И скоро. Ученичество Эльдамилмэ подошло к концу. Из Мандоса вернулся старший брат Аракано. Самое время радоваться.
И тут, словно гром среди ясного неба... Выражение, придуманное Людьми, которые почти совсем не предчувствуют погоду, и подхваченное нолдор, которые разбираются в этом не намного лучше...
Как гром среди ясного неба, Ойратирмо попросил ее стать его женой.
— Всем сердцем, всей душой я люблю тебя, — говорил он.
А у нее в ушах словно шумел горный обвал.
Никогда ей и в голову не могло прийти выйти за него замуж.
Не очень удачен композиционно этот момент. Спотыкаешься и думаешь, почему Фингон или Тургон сменили имя, или что это за фанон, где есть еще один брат.
f-lempi, надо же) Про кого я уж точно не думала в процессе создания этого фика, так это про Леголаса и "Хоббита", да и вообще про Леголаса. Но в целом против него ничего не имею, так что, наверное, ассоциация с ним это неплохо.
История понравилась. Интересная идея, главный герой Аракано тоже в плюс (хотя все герои несколько наивны, это им к лицу). Участие Аракано в ВГ тоже довольно необычный поворот, и многое о нем говорит.
Спасибо! Очень приятно это слышать!
А наивность... ну, они эльфы и притом влюбленные эльфы. А даже влюбленные люди порой ведут себя наивно.
Счастливая концовка, правда, было довольно предсказуема. А жаль.
Ну, что сказать, автор в детстве любил книжки про Простоквашино и оттуда, кроме прочего, запомнил, что, когда писатель пишет книжку для взрослых, нужно остановиться там, где дядя и тетя поженились)))
Вот об этом, кстати, автор вспомнил, когда писал и даже раздумывал, может, последовать примеру товарищей по команде и взять забавный эпиграф, но потом решил, что это настроит читателей на несерьезный лад, а это серьезная и местами трагическая история... на взгляд автора, по крайней мере.
Не очень удачен композиционно этот момент. Спотыкаешься и думаешь, почему Фингон или Тургон сменили имя, или что это за фанон, где есть еще один брат.
О! Вот это, конечно, очень печально. Автору даже в голову не приходило, что могут возникнуть такие проблемы.
Спасибо за подробный отзыв!
Автор "Лучше всех на свете"
не могу не отметить, что форма для сюжета выбрана крайне удачно, поскольку позволяет избежать неаппетитных подробностей.
Неаппетитных подробностей можно избежать и в прозе (получится что-то вроде пересказа мифов для детей). Но в пьесе ту же цель можно достичь более элегантными способами (играми с освящение и прочим), так что соглашусь с вами.
(Как, как они их шили?!)
Нитками... Честно говоря, не знаю, как нормально ответить на этот вопрос...
Тут это получилось несколько блекло.
Согласен. Тут, наверное, дело в том, что пьеса писалась очень быстро, о характерах персонажей автор не особо задумывался, поэтому им харизмы не хватает (всем, кроме Намо, само собой).
Но сюжет прекрасен)))
Еще раз спасибо!
Автор "Ночи ошибок"
Ну вот те моменты, где он лихо скачет, особенно по падающим камням))
Ну, что сказать, автор в детстве любил книжки про Простоквашино и оттуда, кроме прочего, запомнил, что, когда писатель пишет книжку для взрослых, нужно остановиться там, где дядя и тетя поженились)))
Вот об этом, кстати, автор вспомнил, когда писал и даже раздумывал, может, последовать примеру товарищей по команде и взять забавный эпиграф, но потом решил, что это настроит читателей на несерьезный лад, а это серьезная и местами трагическая история... на взгляд автора, по крайней мере.
Забавная история))) не припомню такого в "Простоквашино", но я не все части читала))
Нитками... Честно говоря, не знаю, как нормально ответить на этот вопрос...
Хоть не на машинке строчили)))
О, тогда, может после битвы доработаете напильником и будет совсем конфетка))
f-lempi, а, понятно)))
Забавная история))) не припомню такого в "Простоквашино", но я не все части читала))
Хм... может, я перепутала и это не оттуда, но смысл был в том, что вот, когда книжка для взрослых, понятно где остановиться, а когда для детей, все сложнее)
Автор "Лучше всех на свете"
Амрот редкостный оптимист!..
А вообще вот интересно, у меня глюки, или заметки о возрождении эльфов с их вопросом "кто восстанавливает хроа эльфов" здесь тоже пробегали??
Машинка среди реквизита не указана. Впрочем, каждый режиссер-постановщик может добавить свой реквизит.
О, тогда, может после битвы доработаете напильником и будет совсем конфетка)
Может быть.
kemenkiri, Амрот редкостный оптимист!..
Он фаталист, как все эльфы. А судьба у него сложилась не ахти, вот откуда такие мысли.
А вообще вот интересно, у меня глюки, или заметки о возрождении эльфов с их вопросом "кто восстанавливает хроа эльфов" здесь тоже пробегали??
Вестимо, пробегали. Автор этим вопросом в свое время интересовался.
Автор "Ночи ошибок"
Лучше всех на свете - чудесная, просто чудесная история! Есть и драма, и юмор, и интрига, и счастливый конец! Спасибо!
Авторы, я теперь не знаю, за кого голосовать
Большое спасибо!
Автор, как вам в голову-то такое пришло?
Видимо, фишка в том, что сюжет разрабатывал не только я (автор текста), но и еще два члена команды. Плюс учитывались идеи еще как минимум одного члена (а, может, и даже и двоих, точно не помню).
Автор "Ночи ошибок"
Ilwen, вам спасибо за отзыв! Автор очень рад, что понравилось.
Автор "Лучше всех на свете"
Похищение невесты на этом этапе просто напрашивалось, и вы нестандартно его обыграли, заставив невесту похитить жениха))) Написано здорово, особо радуют имена авторских персонажей, которые (что нечасто бывает) грамматически правильны и легковыговариваемы. Интерес, что дальше будет, держался до самого конца. Что до отношений эльфов с гравитацией, то они, по-моему, вполне каноничны, ведь Леголас в ВК едва приминал снег, в который все проваливались. Спасибо!
Похищение невесты на этом этапе просто напрашивалось, и вы нестандартно его обыграли, заставив невесту похитить жениха)))
Я рада, что кто-то заметил. Да, хотелось, для разнообразия написать историю, где невеста похищает жениха)))
Написано здорово, особо радуют имена авторских персонажей, которые (что нечасто бывает) грамматически правильны и легковыговариваемы.
Это отдельно приятно слышать!)
Интерес, что дальше будет, держался до самого конца.
А вот это вообще прекрасно! Автор счастлив!
Что до отношений эльфов с гравитацией, то они, по-моему, вполне каноничны, ведь Леголас в ВК едва приминал снег, в который все проваливались.
Да, о чем-то таком я и думала, когда писала.
Автор "Лучше всех на свете"
Второй наоборот. Затянуто, неубедительно и страсти игрушечные. Лучше бы это был водевиль.
Большое спасибо!
Автор "Ночи ошибок"
Норлин Илонвэ, жаль, что не понравилось. Но водевилей на свете много, а я решила, что этому миру (нашему, а не Арде, Арда могла бы обойтись
Автор "Лучше всех на свете"