...и без тормозов. Нас заносит!
Название: Через океан
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: 1462 слова
Жанр/категория: гет, новелла, АУ
Рейтинг: PG-13 (12+)
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль
Предупреждение: Мопассан-АУ (условное Модерн-АУ), возможно ООС
Примечание: действие происходит в мопассановскую эпоху в соответствующем антураже. Все имена намеренно изменены; фамилии — говорящие.
I
Мадам Габриэль Дюбуа, урожденная Лесаж, вышла на палубу парохода, вздохнула, облокотилась на перила. Она смотрела вдаль и размышляла о своем несчастливом прошлом и неясном будущем.
Что в прошлом? Кровопролитная война, расставание с родителями, смерть братьев или полная потеря связи с ними, наконец, замужество....
Да, о замужестве девицы Лесаж следует рассказать особо. Она вышла замуж в девятнадцать лет за чиновника военного ведомства Селестена Дюбуа. Первые три года брака еще можно было назвать счастливыми: сначала супруги, как заведено, были поглощены любовью, и ничто иное их не интересовало; во второй год у них родилась дочь, третий ушел на ее воспитание. А потом... Потом супруги устали друг от друга, и их взаимная неприязнь с каждым месяцем становилась все сильнее. В конце концов Габриэль предложила Селестену жить раздельно. Он согласился, и они разъехались.
Несколько лет Габриэль жила совершенно независимо от мужа, даже отказалась получать от него выплаты. На жизнь хватало процентов с банковского счета: еще в первые месяцы после свадьбы она положила в банк свое приданое. Но главный парадокс заключался в том, что она не пыталась найти себе богатого мужчину для решения финансовых трудностей, предпочитая скромную жизнь супружеской измене — какая редкость для Франции!
Позже супруги Дюбуа попробовали снова сойтись, но ничего не изменилось. Долго находиться вместе они не смогли, годы разлуки не сблизили их, а наоборот, отдалили друг от друга. И вновь последовал распад семьи. Но официального развода, который прочило чете пресловутое общественное мнение, так и не последовало.
По прошествии более двадцати лет брака Дюбуа снова стали жить вместе. Причиной тому стала их дочь. Она к тому времени успела выйти замуж за доктора Эдмона Медье и родила ему твоих детей, но однажды, совершенно неожиданно, попала в такую неприятную историю, что, испугавшись огласки, решила бежать от общества, быстро собралась и уехала в Новый Свет. О деталях этого скандала с тех пор старались лишний раз не вспоминать. Габриэль все же хотелось сохранить какую-никакую честь семьи, а в свете той неприглядной истории разошедшиеся родители выглядели совершенно вопиюще. Этот формальный повод на некоторое время соединил супругов Дюбуа. Появились робкие надежды, что муж и жена, наконец, достигли взаимопонимания.
Увы, надежды разбились очень скоро. Семейная жизнь опять начала тяготить Габриэль и Селестена. Им грустно было даже смотреть друг на друга, поэтому каждый занимался своим делом: он пропадал на службе, она вела светскую жизнью и в то же время искала пути увеличить свой капитал. Способ она нашла замечательный: принимала участие в организации аукционов, и ее счет в банке сильно возрос. Но когда по вечерам супруги встречались дома и пытались начать разговор, обоих охватывало тягостное чувство. И совместная жизнь опять казалась невозможной, да и не такой уж нужной.
К окончательному расставанию, плоды которого Габриэль пожинала сейчас, стоя на палубе у перил, подвигло письмо брата, Фернана Лесажа. Фернан, человек увлекающийся, много лет назад пропал где-то в колониях и считался погибшим. Однако оказалось, что брат вполне здоров и, более того, богат. Он объявился в Новом Свете, на реке Юкон, в разгар золотой лихорадки, тяжким трудом добился стабильного дохода, женился и окончательно осел на гигантском континенте за тысячу лье от Франции.
Сестре Фернан написал, когда познакомился с ее дочерью мадам Медье и помог ей обустроиться на новом месте. Он узнал о неурядицах Дюбуа и решил совершить добрый посупок: пригласил обоих к себе и предложил начать совместное дело. Габриэль сразу загорелась желанием отправиться в Новый Свет и вложить свой накопленный капитал в дело брата, но все еще колебалась: ей не слишком хотелось оставлять родину и мужа. Последние колебания развеял доктор Эдмон Медье. Он собирался воссоединиться с женой в Новом Свете и предлагал тестю и теще поехать с ним.
Габриэль согласилась. Селестен же был человеком осторожным, не любил кидаться в омут головой, хотел сначала завершить все дела службы, а уже потом думать о вложении капитала, пусть даже и в выгодное предприятие.
Тогда Габриэль поставила Селестену непререкаемое условие: она едет в Новый Свет и будет жить там одна, а он пускай продолжает службу, раз ему так хочется. Селестен удивился, однако жене он возражать не привык и отпустил ее.
Теперь она уже неделю едет на пароходе вместе с зятем. Что же будет? Как устроится на новом жизненном этапе? На первых порах, несомненно, поможет брат. А дальше? Как же легко разрушить судьбу одним неверным шагом!
II
Пароход причалил к берегу Америки уже под вечер. Селестен Дюбуа сошел с трапа и направился в город. Его переполняла злость. Прежде всего, злился он на самого себя. Как он мог отпустить Габриэль, любимую женщину? Он привык не перечить ей. А теперь должен остаться один? Не бывать тому! Он найдет ее!
Селестен дошел до этой мысли в день отъезда жены. На следующий день он подал в отставку и получил положенный расчет. К этим деньгам приложил и капитал, накопленный за годы службы.
Затем — билет на пароход до Нового Света, и вот теперь он на месте. Здешнего адреса жены Селестен не знал, известен ему был только адрес ее брата из того самого письма, которое и послужило причиной их путешествия через океан. Ну что ж, тогда стоит заглянуть к господину Фернану Лесажу, а тот, должно быть, не откажет почтенному супругу мадам Дюбуа.
...Читатель может возмутиться: к чему господину Дюбуа все эти сложности? Подумаешь, жена ушла! Можно найти себе красавицу не хуже и моложе и жить с ней в свое удовольствие, тем более заработок он получает приличный. Но читатель, вероятно, помнит, что случай мадам Дюбуа крайне редок во Франции. Так вот, господин Селестен в этом отношении не отставал от своей супруги! Возможно, это наивно и глупо, но ему не нужны были женщины, кроме нее.
Вернемся, однако, к нашему повествованию...
Селестен достаточно быстро разыскал господина Лесажа. Фернан был несколько удивлен визитом незваного гостя, но принял его любезно. Около час они беседовали о выгодном деле господина Лесажа, затем господин Дюбуа осторожно выведал адрес жены и сердечно с ним простился.
Отыскать нужный дом Селестену оказалось не так трудно. Более того, входная дверь была как бы специально не заперта.
Господин Дюбуа осторожно вошел и осмотрелся. Габриэль уже начала обустраивать быт, даже повесила на стену старый, времен первой революции календарь. Она считала этот календарь семейной реликвией, передающейся по женской линии, и постоянно возила его с собой: например, он висел в каждой квартире, где она жила отдельно от мужа. Селестен сразу узнал эти потертые пожелтевшие страницы. Календарь был как всегда открыт на месяце жерминаль, вокруг пятого числа все еще сохранилась старая пометка — красный кружок. Поначалу Селестен задавался вопросом, что бы это значило, и размышлял о том, сколько тайн хранят такие фамильные реликвии, но жена и сама об этом ничего не знала.
Вдруг послышались шаги. Это хозяйка дома услыхала скрип половиц и помчалась выяснять, в чем дело. Увидав у дверей мужчину, она воскликнула:
— Кто вы? Что вам нужно?
— Здравствуй, Габриэль, — Селестен снял шляпу.
— Селестен? Что ты здесь делаешь?
— Приехал здесь жить. С женой.
— Вот еще чего удумал! Мы же договаривались, что ты остаешься во Франции и продолжаешь служить, а я...
— Я вышел в отставку.
— Но ты ведь так цеплялся за службу! Ты...
— Замолчи! — Селестен резво подскочил к Габриэль, обхватил ее за плечи и талию, поднял над полом. Еще мгновение — и он держал ее на руках.
— Отпусти меня! — воскликнула она.
— Ну уж нет. Я тебя слушаться больше не намерен! — и он двинулся в глубину дома.
— Зачем ты это делаешь!
— Я твой муж. Разве я не имею на это права?
— Имеешь, но... Куда ты меня несешь?
— В спальню! — строго проговорил он, и его поцелуй не позволил ей возразить.
III
В ту ночь супруги Дюбуа уснули только перед самым рассветом. Пробудились они поздно, когда солнце было уже на высоте домов. Оба почти одновременно открыли глаза и по-детски расхохотались, увидав друг друга. И его, и ее переполняло чувство безграничной радости и блаженства. Чувство это они пытались найти все долгие и трудные двадцать пять лет брака — а нашли за одну ночь.
Отсмеявшись, Габриэль произнесла:
— Я должна тебе кое в чем признаться, милый...
— И в чем же? — Селестен обнял ее за плечи.
— Я уехала специально. Я знала, что ты последуешь за мной. А письмо брата — только удобный предлог. А теперь я понимаю, что если бы я сбежала от тебя лет двадцать назад, все бы сложилось иначе, намного менее мучительно.
— Подожди. Я тебя не понимаю. Мы по несколько лет жили раздельно, потом съезжались, но ни тебе, ни мне легче не становилось.
— Так ведь разлука, связанная с простым переездом, в нашей семье ничего не меняла. Нужны были исключительные обстоятельства.
— А что ты хотела поменять?
— Раньше я боялась об этом сказать, но сегодня, раз уж мы так хорошо друг друга понимаем, не боюсь. Я хотела, чтобы ты хоть раз в жизни повел себя, как мужчина, то есть возразил мне и настоял на своем. Вчера вечером ты, наконец, это сделал, поэтому я так счастлива.
— А я? Я же все эти двадцать лет хотел спорить с тобой, хотел тебе возражать. Но я думал, что так мы вообще дойдем до развода! Вот же дурак!
— Ничего, ничего, все в прошлом. Мы с тобой хоть к старости разобрались в чувствах, а иные супруги умирают, так и не поняв друг друга.
Примечания:
1. Фамилии переводятся так: Дюбуа (Du Bois) — «лесной», Лесаж (Le Sage) — «мудрец», Медье (Medieu) — условно-французское образование от корня médi- «средний» и отсылка к корню demi- «полу-».
2. Пятое жерминаля по французскому революционному календарю — это двадцать пятое марта по григорианскому календарю.
Название: История Келеборна и Галадриэль, или о чем молчат хроники
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: около 1700 слов
Жанр/категория: пьеса, джен, гет, АУ, возможен ООС
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Келеборн/Галадриэль
Примечания: 1. Использованы разные варианты происхождения Келеборна; 2. Тьельпорно – квенийский вариант имени Телепорно (второй мягкий знак – вольность автора); 3. таварвайт – лесные эльфы Андуина; 4. Сир Ангрен – Изен; 5. Галдаран – одно из черновых имен Келеборна; 6. По одной из ранних версий Зеркало Галадриэль принадлежало Келеборну; 7. автор допускает вольность о запрете брака между двоюродными братом и сестрой.
Действующие лица
Л е т о п и с е ц. Молодой мужчина среднего роста с темными волосами.
Г а л а д р и э л ь, принцесса нолдор, внучка Финвэ и Ольвэ. Высокая девушка с длинными золотистыми волосами.
Т ь е л ь п о р н о, принц телери, внук Ольвэ. Высокий юноша с серебристыми волосами.
К и р д а н, правитель Гаваней. Молодой мужчина среднего роста с серебристыми волосами.
Э л ь ф - ф а л м а р и, помощник Кирдана. Молодой мужчина среднего роста с темными волосами.
Т и н г о л, король Дориата, брат Ольвэ. Молодой мужчина, обязательно самый высокий из актеров, с серебристыми волосами.
К е л е б о р н, принц синдар, внучатый племянник Тингола. Высокий юноша с серебристыми волосами.
М а л г а л а д, военачальник Лориэна. Молодой мужчина среднего роста с серебристыми волосами.
Г а л д а р а н, правитель Лориэна. Молодой высокий мужчина с серебристыми волосами.
Пьеса в шести сценах
Сцена 1
Декорации слева изображают открытое море, справа – гавань. На заднем плане моря, в дальнем левом углу сцены, виднеется далекий корабль. Слева выходит Летописец с чернильницей на поясе и обращается к публике, двигаясь к правому краю сцены.
Л е т о п и с е ц. Говорят, имена эльфов не повторяются. Но это не совсем так – история доносит до потомков далеко не все факты. Говорят, Галадриэль была одной из мудрейших среди нолдор. Однако в делах сердечных Артанис не всегда могла понять саму себя. Также говорят, что Галадриэль считалась прекраснейшей девой нолдор. И это чистая правда – много эльфийских сердец загубила ее красота.
Летописец покидает сцену. Корабль приближается к зрителям и движется в сторону гавани. Это потрепанный лебедь из Альквалондэ, на борту двое – мужчина и женщина в видавших виды серых одеждах. Корабль швартуется в гавани. Звучит соответствующее музыкальное сопровождение. С помощью поворотного механизма гавань превращается в комнату Кирдана, слева из окна – вид на море. Вновь прибывшие мужчина и женщина в тех же костюмах стоят посередине комнаты. Кирдан, очень уставший, сидит в кресле, завернувшись в плед, говорит медленно.
К и р д а н. Вы не уйдете дальше городской стены, там орки. Город в осаде. Вы умеете сражаться? У нас каждый воин на счету.
Т ь е л ь п о р н о. Сражаться?
К и р д а н. Мечами. Убивать орков. (Тишина). Но с луком-то умеете обращаться?
Поворотный механизм меняет декорации на картину сражения возле стен города. Массовка изображает бой эльфов и орков. Довольно скоро механизм поворачивается назад.
Сцена 2
Тот же кабинет, те же лица, все стоят. Галадриэль одета в длинное светло-голубое платье, обшитое жемчугом по горловине. Тьельпорно в светло-серой тунике, коричневых штанах и мягких туфлях. На Кирдане похожие одежды, только на ногах – сапоги. В комнату вбегает эльф-фалмари в кожаном доспехе и радостно обращается к Кирдану.
Э л ь ф - ф а л м а р и. Мой лорд, орки скорым маршем уходят на север противостоять пришедшим нолдор! Осада снята!
Кирдан и эльф-фалмари выбегают из комнаты.
Г а л а д р и э л ь (радостно). Теперь мы можем уйти!
Тьельпорно берет Галадриэль за руку.
Т ь е л ь п о р н о. Милая Алатариэль, ты же знаешь: я пойду за тобой куда угодно. Я уже доказал это, построив для тебя корабль и придя сюда с тобой. Я пойду и дальше. Но куда?
Г а л а д р и э л ь. Я хочу увидеть родичей. Вдруг братья тоже на этом берегу.
Т ь е л ь п о р н о. Тогда на север. Но не от родичей ли мы бежали из страны нашей юности? Не от них ли хотели скрыться ради нашей любви?
Г а л а д р и э л ь. Ты прав, Тьельпорно. Там мы не будем счастливы. Мне кажется, они не одобрят наш союз… Значит, на восток. Здесь нельзя оставаться – нолдор могут прийти и сюда.
Сцена 3
Залы Менегрота. Декорации изображают богато украшенный подземный дворец. Легкий полумрак, равномерно расставлены небольшие светильники, их свет отражается в многочисленных украшениях на стенах, стены мерцают. Король Тингол одет в светло-синие одежды, пояс и венец на голове усыпаны драгоценными камнями. Позади Тингола стоит свита. В свите есть Келеборн (одет в голубую тунику с вышивкой по краю, темно-зеленые штаны, невысокие легкие сапоги). Он не отрывает глаз от Галадриэль. Галадриэль и Тьельпорно одеты в плащи, под которыми виднеются костюмы из предыдущей сцены.
Т и н г о л. Значит, вы – внуки Ольвэ, моего брата. Тогда я вдвойне рад видеть вас, родичи из Амана! (подходит к гостям) Леса Дориата открыты для вас. Делает широкий взмах рукой, приглашая располагаться.
Тьельпорно и Галадриэль учтиво кланяются королю, король кланяется им и торжественно уходит со сцены вместе со свитой (направо).
Т ь е л ь п о р н о (шепотом, оглядываясь). Зачем ты сказала правду, Алатариэль? Была бы внучкой Финвэ, а я – внуком Ольвэ. Нет же, теперь и здесь на нас будут косо смотреть, если мы объявим о помолвке.
Г а л а д р и э л ь (тоже шепотом). Тьельпорно, рано или поздно Владычица Мелиан узнала бы, и тогда было бы еще хуже. Уж лучше мы потерпим еще немного, а когда уйдем из Дориата, тогда и поженимся.
Тьельпорно и Галадриэль уходят со сцены налево, по сцене проходят несколько эльфов различных родов занятий, в это время сцена поворачивается, декорации сменяются на лес Дориата. Из-за деревьев слева появляются Галадриэль и Келеборн, неспешно прогуливаются по сцене. Галадриэль в том же платье, к которому добавлен узкий поясок с небольшими белыми и голубыми камнями. Келеборн влюбленно смотрит на Галадриэль.
К е л е б о р н. Галадриэль, о Галадриэль! Позволь мне называть тебя этим именем. Я не встречал девушки прекраснее, чем ты.
Г а л а д р и э л ь. О Келеборн, какое красивое эпессе! Называй меня так всегда!
Берутся за руки, поворачивают в другую сторону, также медленно прогуливаются меж деревьев.
К е л е б о р н. Почему твой брат смотрит на меня с таким выражением лица, будто я обидел весь его род?
Г а л а д р и э л ь. Он очень переживает за меня. Понимаешь, я – самая младшая в семье, и он привык опекать меня, куда бы я ни пошла. Иногда он волнуется больше, чем мои родные братья.
Келеборн и Галадриэль неспешно покидают сцену, улыбаясь друг другу.
Сцена 4
Те же декорации, лес Дориата. Справа выходят Келеборн и Тьельпорно. Костюмы те же.
К е л е б о р н. Родич, я бы хотел прояснить два вопроса, если ты не против поговорить со мной.
Т ь е л ь п о р н о. Да, Келеборн, я слушаю.
К е л е б о р н. Во-первых, твое имя. На нашем языке оно совпадает с моим.
Т ь е л ь п о р н о. Согласен, это иногда неудобно.
К е л е б о р н. Поэтому я подумал, посоветовался с Даэроном и королем Элу и хочу предложить тебе выход. Нам нужно добавить что-то к именам, чтобы не путаться. Давай зваться Келеборн Альквалондский и Келеборн Дориатский?
Т ь е л ь п о р н о. Э… Длинно, но подходит. А что второе?
К е л е б о р н. Сейчас ты – ближайший родич Галадриэль …
В этот момент Келеборн и Тьельпорно доходят до края сцены и скрываются за занавесом (слева). Звучит музыка, через минуту слева появляются Тьельпорно и Галадриэль.
Г а л а д р и э л ь. Тьельпорно, я люблю его.
Т ь е л ь п о р н о. Так же ты говорила и мне, когда собиралась уплыть из Амана. Куда теперь хочешь? На восток? Так я бы пошел с тобой, я же говорил.
Г а л а д р и э л ь. Прости. Я думала, чувства появятся со временем. Но их нет.
Т ь е л ь п о р н о. Делай, что хочешь, Алатариэль. Я так больше не могу, я ухожу в Гавани.
Тьельпорно быстро уходит со сцены направо, Галадриэль прогуливается одна, звучит музыка, слева появляется Келеборн.
Г а л а д р и э л ь (восторженно). Мы пойдем на восток, Келеборн, и приведем много квенди для войны с Морготом!
К е л е б о р н (скептически). Вряд ли они согласятся идти на смерть.
Г а л а д р и э л ь. Но мы должны, иначе Моргота не победить. А пока идет война, мы не сможем быть полностью счастливы.
Уходят со сцены.
Сцена 5
На заднем плане высокие горы, по бокам - кустарник и редкие деревья. Келеборн и Галадриэль в дорожных плащах сидят на камнях рядом с потухшим костром.
К е л е б о р н. Нет, Галадриэль, это уже слишком. Мы прошли весь Эриадор, призвали на войну всех, кого могли, но идти дальше я не хочу. Или возвращаемся в Дориат вместе, или я возвращаюсь один. За Мглистые горы я не пойду.
Г а л а д р и э л ь (машет рукой в сторону гор). Но, по слухам, там живут таварвайт, и их много. Мы можем перейти Сир Ангрен (показывает в правую сторону сцены) и обогнуть горы с юга.
К е л е б о р н (качает головой). Прав был Келеборн Альквалондский: ты – очень странная нис. Завтра я поворачиваю на запад. Видимо, один.
Сцена 6
Поляна в Лориэне, позади и по бокам сцены – высокие деревья с золотыми листьями. В центре сцены стоит Малгалад, одетый в светло-коричневые одежды, Галдаран (также в коричневых одеждах) находится на флете справа, его не видно. День.
Г а л д а р а н. Кого ты нашел на сей раз, Малгалад? Небось, очередную авари, мечтающую о лучшей жизни? (спрыгивает с флета)
М а л г а л а д. Нет, Галдаран. Это нис из земель Валар, она шла на восток в поисках воинов.
Г а л д а р а н (подбирая упавший золотой лист). Я знаю, что на западе идет большая война с Врагом, но чтобы они рассылали нисси для призыва на войну… Кто послушает нис в таком деле?
Галдаран и Малгалад уходят направо, освещение тускнеет, наступает вечер. Справа появляются Галдаран и Галадриэль. У Галдарана на голове тонкий золотой венец, Галадриэль в белом платье с золотым поясом.
Г а л а д р и э л ь. О правитель Лоринанда, позволь мне выразить свою признательность за столь теплый прием. (учтиво кланяется)
Г а л д а р а н. Я рад, что тебе понравился вечер и наша музыка (улыбается).
Г а л а д р и э л ь. А как велико ваше королевство? И как часто вам приходится воевать с орками?
Галдаран и Галадриэль уходят со сцены налево, освещение усиливается, наступает день. На поворотном механизме на сцене появляется каменная чаша с водой. Задний план изображает золотой лес. Пол сцены усыпан золотыми листьями. Слева выходят Галдаран и Галадриэль.
Г а л д а р а н. Галадриэль, теперь ты видишь – мы созданы друг для друга. Зеркало никогда не врет.
Г а л а д р и э л ь. О Галдаран, Зеркало – просто чудо. Палантиры моего народа – ничто в сравнении с ним.
Г а л д а р а н. Любимая, можешь называть меня Келеборн, это имя дала мне мать.
Г а л а д р и э л ь. О Келеборн! Келеборн Галдаран, я согласна стать твоей женой и остаться в Лоринанде (улыбается). А ты подаришь мне свое Зеркало?..
Галдаран и Галадриэль замирают в тех же позах. Справа выходит летописец.
Л е т о п и с е ц. Доподлинно неизвестно, что стало с Келеборном Альквалондским и Келеборном Дориатским. Говорят, один вернулся в Аман после Войны Гнева, а второй уплыл на Запад в середине Второй эпохи, проведя несколько сотен лет в Харлиндоне. Галадриэль же и Келеборн Галдаран (показывает на замершую пару) не спешили в земли валар и правили Лотлориэном еще долгие две эпохи. Говорят, эта пара была одной из красивейших и счастливейших в истории эльдар. (также замирает на месте).
Занавес.
Название: Ласковый приют
Задание: Персонаж — Галадриэль
Размер: 1913 слов
Жанр/категория: джен, драма
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи/Пейринги: Индис, Галадриэль, упоминаются другие персонажи из рода Финвэ и не из рода Финвэ тоже.
Примечание: 1. Текст является отчасти приквелом к "В зарослях винограда", но его можно читать и отдельно. 2. Автор знает, что имя Алатариэль, по одной из версий Толкина, — древняя телерианская форма имени Галадриэль, однако в данном тексте это имя фигурирует как квенийский вариант синдарского имени Галадриэль. Такое возможно, поскольку в квенья есть слово alata со значением "сияние".
— Леди Индис! — окликнул ее чей-то звучный голос.
Галадриэль обернулась и посмотрела на незнакомого ваниа.
— О, леди Алатариэль, — эльда, видя свою ошибку, улыбнулся, но не смущенно, а весело, словно это была хорошая шутка.
Пожалуй, вправду забавно. Галадриэль тоже улыбнулась.
— Приятного дня, — тем временем сказал эльда и отправился своей дорогой.
Она запоздало поняла, что не узнала ни его имени, ни для чего нужна была ему госпожа Индис. Впрочем, может быть, он и хотел всего лишь перекинуться парой приветственных фраз. На восточном склоне горы Таниквэтиль все жители хорошо друг друга знали. Только для самой Галадриэль, приехавшей недавно, многое пока оставалось в новинку: и дома, и эльдар... И поразительное сходство, открывшееся вдруг между самой Галадриэлью и Индис, матерью ее отца.
Конечно, и раньше они обе были высоки и златоволосы, но никому не приходило в голову сравнивать их или, тем более, перепутать: слишком по-разному сияли огни их феар. Теперь же все изменилось: когда Галадриэль, успев уже немало времени пробыть и на Тол Эрессеа, в Тирионе, и в Альквалондэ, явилась сюда навестить бабушку, ей вдруг показалось, что на пороге ее встречает еще одна она. Это было странно, поразительно, и Галадриэль неожиданно для себя заплакала. Она не собиралась этого делать, не хотела, но слезы текли и текли, а Индис обнимала ее, приговаривая:
— Ну, вот ты и вернулась домой. Все будет хорошо. Ты вернулась домой.
Еще раньше то же самое и почти теми же словами ей говорили мать и отец, Келебриан, братья и другие родичи, и Галадриэль знала, что они правы, но почувствовать это не могла. Ей все казалось, это только сон, а потом она проснется: снова война в разгаре, и она — Белая Леди Золотого Леса...
А тут вдруг поверилось, может быть, потому что о бабушке Галадриэль там, в Арде, вспоминала нечасто и никогда не представляла себе встречу с ней. Однако была встреча, была Индис, были ее руки, которые в одно и то же время крепко держали и мягко укачивали, будто она, Галадриэль, совсем дитя.
Так Галадриэль и осталась в доме Индис. Пролетали дни, недели, месяцы. Эльдар в округе постепенно привыкали, что она живет здесь. Хотя, видно, пока еще не привыкли. Галадриэль снова улыбнулась.
***
Чем больше проходило времени, тем больше дом Индис становился и домом Галадриэль тоже. Спальня на втором этаже понемногу заполнилась ее вещами и даже приобрела какой-то неуловимый и неповторимый отпечаток именно ее жилища.
— Кто-нибудь жил там до меня? — спросила Галадриэль однажды.
— Твоя тетя Финдис, пока не вышла замуж, потом Нерданель — долго, потом Келебриан — какое-то время, — перечислила Индис.
— О, — удивилась Галадриэль. — Я-то подумала было, что одной мне пришло в голову дерзко нарушить твое уединение.
— Я перечислила только тех, кто действительно задержался там, — ответила Индис. — Понемногу частенько кто-нибудь жил. А уж уединение мое нарушают то и дело, — она улыбнулась. — Однажды проезжал мимо кузнец из Тириона с беременной женой, и у его жены начались роды. Пришлось им попроситься ко мне на ночь, и здесь же она привела в мир разом троих сыновей. Хотя это случилось не в твоей спальне, а в моей.
— Тот кузнец был Уруслиндо — младший из сыновей Махтана, — догадалась Галадриэль.
— Верно, — подтвердила Индис, чуть изумленно подняв брови, но тут же рассмеялась: — Я упустила из виду, что до сих пор только у них с Беллвен рождалась тройня, так что по этой детали их можно сразу узнать.
— Да, — сказала Галадриэль. — Не говоря уже о том, что сами они до сих пор в Тирионе вроде местной легенды: немало брачных союзов заключали нолдор и телери, но только эти двое умудрились пожениться в середине Первой Эпохи.
— Во второй половине, — поправила Индис. — Красивая история, хотя и непросто им было поначалу.
— Могу представить, — ответила Галадриэль и вдруг развеселилась: — Особенно, как они нежданно-негаданно посреди ночи вломились к тебе домой. Теперь понятно, почему ты назвала это жилище "Ласковый приют".
Она засмеялась. Но Индис покачала головой.
— Нет, ласковым приютом этот дом стал для меня. В самом начале, когда я вправду пряталась здесь ото всех. Это было давно и минуло быстро.
Жизнь Индис, в самом деле, нельзя было назвать особенно тихой или одинокой. Ее то и дело навещали знакомые, друзья и родные. Дети и внуки особенно часто. Так что народу хватало... О том, как все было, когда большая часть из них жила за Морем, а то и вовсе пребывала в Чертогах Ожидания, Галадриэль предпочитала не думать: слишком тяжело. А к ней только-только начали по-настоящему возвращаться силы, прежде подточенные тысячами лет усталости и печали.
***
Галадриэль много бродила среди полей и садов Йаванны и с особенно острым, почти забытым уже, удовольствием занималась музыкой. Иногда они с Индис отправлялись на долгие прогулки вдвоем или играли дуэтом. В такие моменты сходство между ними казалось Галадриэль особенно разительным. И как-то раз она сказала об этом вслух:
— Никогда не думала, что мы со временем станем так похожи.
— Сходство существовало всегда, — ответила Индис. — Только его было нелегко разглядеть, ведь, когда ты пришла в этот мир, моя юность была уже позади, и мало кто вспоминал о ней. Тирион знал Индис — жену короля Финвэ, мать его детей, ту, чьи мелодии веселят сердца. Индис — сестру короля Ингвэ, деву, искусную в Песнях Силы и неутомимую в странствиях по Валинору, нолдор знали и помнили намного меньше. А уж о той Индис, что гляделась когда-то в воды озера Куивинэн, у них почти не было воспоминаний. А я сама не стремилась напомнить.
Индис смотрела вдаль, словно могла видеть там себя прежнюю, теперь уже забытую.
— Я всегда была резвой, — продолжала она. — В юности мне казалось, я могу обогнать и ветер... По крайней мере, среди эльдар мало кто был способен сравниться со мной. А еще я была ловкой и наслаждалась этим. Но когда наводящие ужас тени и кровожадные чудовища омрачили радость первых дней квэнди, моя быстрота стала нужна для того, чтобы сохранить жизнь себе или другим, и моя ловкость тоже. Поэтому здесь, в Валиноре, я никогда не участвовала в состязаниях в беге или ловкости, чтобы лишний раз не вспоминать о темных и горьких временах.
— Ты всегда приходила смотреть, — припомнила Галадриэль.
— Мне было приятно видеть вас, участников, — молодых, сильных, счастливых, не знающих мрачных воспоминаний, — сказала Индис.
— Жаль, ты тогда не рассказывала, что раньше была такой же. И почему перестала, — грустно заметила Галадриэль. — Может быть, я лучше поняла бы тебя. Или даже себя.
— По-моему, ты и так хорошо справилась, — улыбнулась Индис.
Галадриэль не стала ни соглашаться, ни возражать. Было время, когда ей казалось, что она все делает правильно. Было время, когда она считала, что ничего и никогда правильно не делала. Но с годами Галадриэль научилась принимать себя, других и саму жизнь просто — как есть.
***
Правда, обретенная мудрость не всегда помогала избавиться от тоски. Вот и теперь Галадриэль тосковала по мужу и по внукам. Особенно по мужу, поэтому часто рассказывала Индис о Келеборне. Та слушала с неизменным интересом.
— Когда он окажется в Валиноре, непременно приведи его ко мне. Я хочу познакомиться с этим достойным эльда, — сказала она как-то раз.
— Хорошо, — ответила Галадриэль.
Слово получилось неожиданно бесцветным.
— Что такое? — сразу спросила Индис.
— Ничего, — ответила Галадриэль.
— Милая, — ласково сказала Индис и умолкла, явно ожидая, пока Галадриэль что-нибудь скажет.
— Я боюсь, — со вздохом призналась Галадриэль. — Что если Келеборн никогда не решится покинуть Эндорэ? Ведь он не жил прежде в Валиноре, для него это не будет возвращением домой.
— Это будет возвращением к тебе, — ответила Индис. — Не надо зря сомневаться в нем.
— Я не сомневаюсь в Келеборне или в его любви, — твердо сказала Галадриэль. — Только... — она мгновение помолчала. — Что угодно может случиться.
— "Что угодно" не обязательно означает что-то плохое, — напомнила Индис. — Твой муж достигнет Валинора, и тебе перестанет казаться, словно ты живешь только наполовину.
— Пока так я себя и чувствую, — согласилась Галадриэль. — Даже странно. Я так любила свою свободу, так не желала терять ее, что думала, никогда не смогу полюбить еще кого-то. Да и не хотела: стеснять себя ради другого — только мучиться. А потом мы с Келеборном встретились, и мне никогда, никогда не было тяжело рядом с ним. Зато как же тяжело теперь без него! А ведь после стольких тысяч лет рядом мы должны были бы перенести разлуку спокойно.
— Не всегда и тысяч лет хватает, чтобы хоть отчасти пресытиться близостью того, кого любишь, — ответила Индис.
После этих слов Индис надолго замолчала, погрузившись в свои мысли, и Галадриэль, глядя на нее, почувствовала, как заныло в груди. Все знали, что Финвэ никогда не вернется из Чертогов Мандоса. Он сам так решил, поменявшись местами со своей первой женой. Тут уж ничего изменить было нельзя, и надеяться нечего.
Так что тот разговор кончился на печальной ноте. Однако Галадриэль от него стало легче, и уже не так сильно было желание поворожить над водой, попытаться увидеть, что ждет ее в будущем.
Иногда, конечно, все равно хотелось, но она слишком хорошо знала, как неверны и зыбки могут быть образы, чтобы поддаться искушению. Очень уж часто они показывают желанное, но несбыточное. Или, наоборот, до срока вселяют в душу отчаяние, предвещая ужасные бедствия.
***
Не заглядывая в будущее, Галадриэль жила настоящим. Годы летели, как погожие летние дни, незаметно складывались и столетия. Галадриэль продолжала оставаться у Индис, иногда на время уезжая, но всегда возвращаясь домой. Пока однажды не пришла долгожданная весть: на Прямой Путь поднялся корабль, где много синдар, и среди них Келеборн.
Такого смятения Галадриэль давно не испытывала. Келеборн! Он здесь! Скоро будет здесь.
— А точно ли это? Как они узнали? — с тревогой спросила она у Индис.
— Птицы, — ответила Индис. — Да и сам Манвэ наверняка видит этот корабль. Не волнуйся, ошибки быть не может.
— Тогда мне нужно скорее попасть на Эрессеа! Я должна его встретить.
Сборы были очень быстрыми, и в тот же день Галадриэль прощалась с Индис.
— Я приведу его сюда, — сказала она. — Обязательно приведу…
— Но не скоро и ненадолго, — продолжила за нее Индис и кивнула. — Не объясняй, я понимаю. Теперь у вас будет здесь новая жизнь и новый дом, твой и его — это хорошо.
— Но ты остаешься одна, — вздохнула Галадриэль.
— Только до следующей недели, а там Финдекано собирается навестить меня, — улыбнулась Индис.
— Это другое, — возразила Галадриэль. — Бабушка, может, тебе все-таки стоит перебраться в Тирион?
Спрашивая, она уже знала, каким будет ответ. Ведь уговорить Индис уже пытался отец, и дядя Нолофинвэ, и тетушки, и все, кто только мог. Однако она неизменно говорила одно:
— Нет, это было бы слишком трудно.
Вот опять те же слова. Индис ничем не убедить.
Было очень грустно вот оставлять ее так, поэтому уже перед самым отъездом Галадриэль все же не удержалась: наполнила каменную чашу водой и запела над ней. Потом склонилась осторожно, не касаясь воды. Стараясь увидеть будущее: не свое, а Индис.
Сначала вода отражала только лицо самой Галадриэль. Но скоро и без всякой ряби изображение переменилось. Теперь там было лицо эльда: темноволосого с благородными чертами и сияющими серыми глазами. Удивительно четкое, будто этот эльда в самом деле стоял всего в нескольких шагах от Галадриэли, и они развлечения ради смотрели друг на друга через круглое окно. Раньше, в Эндорэ, зеркало никогда не показывало настолько ясных и ярких образов.
Дедушка Финвэ! Заманчивые видения бывают болезненны. Но это просто слишком жестоко. Хорошо еще, она не позвала Индис заглянуть в зеркало!
Галадриэль выплеснула воду из чаши и еще раз, теперь уже окончательно, простилась с Индис. О своей более чем неудачной попытке заглянуть в ее будущее рассказывать не стала. Ни к чему.
— До свидания! Легкой тебе дороги! И быстрой! — пожелала напоследок Индис.
Она вышла проводить внучку, и Галадриэль, обернувшись перед поворотом, увидела, что Индис машет ей вслед и улыбается. Но при взгляде на ее одинокую фигуру сердце все равно почему-то сжималось.
Вспомнилось вдруг: "словно живешь только наполовину"... Не потому ли Индис так точно тогда угадала ее чувства, что и сама испытывает то же самое? Все эти годы. Все эти эпохи... Если бы только Индис могла, как Галадриэль теперь, снова быть счастлива и не одинока! Но это, увы, невозможно.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Галадриэль пустила коня во весь опор.
Бонус: квест для читателей
Пятая подсказка:
У героини этапа и загаданного нами героя был общий друг.
@темы: БПВ-3, Воинство Без шаблонов, Этап V: Персонаж
-
-
07.12.2014 в 22:48Эх, изящно. )))
времен первой революции
Тю! Шарман. (с) Несусветный! )))))
Ласковый приют
-
-
07.12.2014 в 23:32Автор-недомопассан.
-
-
08.12.2014 в 08:49А "Ласковый приют" - просто потрясающе.
-
-
08.12.2014 в 10:34-
-
08.12.2014 в 20:02Ваш недомопассан.
-
-
08.12.2014 в 21:29Седьмая Буква ("Ласковый приют")
-
-
11.12.2014 в 20:17Как устроится на новом жизненном этапе? - канцеляризм
Я хотела, чтобы ты хоть раз в жизни повел себя, как мужчина, то есть возразил мне и настоял на своем. Вчера вечером ты, наконец, это сделал, поэтому я так счастлива. - ну и дремучесть! Где вы вообще находите таких женщин? Фу, пакость.
В общем, не понравилось. Разве что "говорящие фамилии" хороши.
-
-
11.12.2014 в 20:23-
-
11.12.2014 в 20:36Также желательно почистить текст от канцеляризмов - а то не художественный рассказа в некоторых местах, а какая-то автобиография на принятие в партию.
-
-
11.12.2014 в 20:39За замечание по стилю большое спасибо! Уже после игры, забирая текст к себе, автор обязательно еще раз все отредактирует.
-
-
11.12.2014 в 20:47-
-
11.12.2014 в 20:54Я таких не видела и подозреваю, что их немного. Галадриэль (и ее здешняя "копия") выглядит женщиной сильной и уж точно не стала бы делать такую глупость.
-
-
11.12.2014 в 20:58-
-
11.12.2014 в 21:00Читатель
-
-
11.12.2014 в 21:02Для Мопассана трудно читается слишком.
-
-
11.12.2014 в 21:04-
-
11.12.2014 в 21:05-
-
11.12.2014 в 21:07Так вроде и не было разговора, что его писал сам Мопассан.
Читатель
-
-
11.12.2014 в 23:13читать дальше
-
-
13.12.2014 в 20:22Ласковый приют - действительно, нешаблонное сравнение! Интересно получилось.
-
-
14.12.2014 в 22:33