Задание: Туда и обратно
Размер: 2480 слов
Жанр/категория: джен, драма, экшн
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-эльф, НЖП-аданет
И-и-и, милый, чего тебе? Сказку рассказать? Про что – про камень чудесный, про злого дракона или про белый город? Не надо, уже все слышал? А про что же тогда? Про меня? Ну-у-у, зачем же, не люблю я про себя рассказывать, это будто хвалиться… А ничего я особенного не сделала… Неправда? Это кто тебе сказал? Ах, эльф заморский, что у нас на прошлой неделе гостил? Ну вот… Проболтался все-таки… А я не больно-то хотела, чтобы кто узнал… Стыдно? Я что-то плохое сделала? Да нет, почему же… наоборот, хорошее. Ох, ну вот, будто, и начала хвалиться – а не люблю я этого… Ну ладно, ладно, уговорил, расскажу. Все расскажу, как есть, ты уже не такой маленький, поймешь. Было это… дай, Владычица Вайрэ памяти, чтобы уж вспомнить точно… ну да, лет тридцать назад. Тогда Большая Война с Черным Владыкой уже под конец шла. Мы, правда, не знали еще, что конец. Жили мы тогда с Аргором, отцом твоим, на лесном хуторе вдвоем. Вдвоем – потому что больше никого не осталось. Муж мой помер от лихого мора, когда еще детки наши маленькими были. Да, не один у меня сын тогда был – трое их было, кровиночек моих ненаглядных. Аргор был младшим. С нами еще две семьи жили. Жили бедно, трудно, но выживали как-то. На полянах сажали пшеницу, свиней желудями лесными кормили. Если зимой Мор не придет, а летом – орки, то и ничего. А если придут – тут уж держись. От орков в лесу прятались, а от Мора нигде не спрячешься… Ох, трудно тогда нам было… Ну да ладно, чего жалиться, все прошло уже, да тебе и неинтересно. Да, так вот. Трое у меня сыновей было, выросли все сильные да ладные. И когда весть пришла, что войско собирается против Владыки Черного, они тоже воевать захотели. Сказали – надо подсобить воинам светлым, что из-за моря пришли. Чай, они за нас сражаются, хотя их земле Черный Враг не грозит. А если все по хуторам сидеть будут – то одни эльфы заморские не справятся. Ну что делать – отпустила я их. Благословила и отпустила. Только не вернулись они, деточки мои… Обоих убили, это мне один странник сказал, тоже воин раненый, который домой шел. Сказал – знал он сыновей моих, хорошие были воины, смелые да сильные – да оба и погибли. И смертью страшной – их балрог хлыстом огненным сжег. Балрог кто такой? Чудище это, как человек – только огромного роста, черный весь, и на нем плащ алый из настоящего пламени. Как будто крылья. И в руках у него огненная плеть, и той плетью он бьет всех и все горят… Ох, подожди немного… вроде, соринка в глаз попала… в оба глаза… Ну вот, все, все, дальше рассказываю.
Так вот, узнала я о смерти деток своих, плакала долго, но делать нечего – дальше живу. И тут Аргор мой тоже на войну засобирался. Отомстить, говорит, хочу за братьев. Ох, как же я его просила со мной остаться, не ходить никуда – не послушал. Лук свой охотничий взял, куртку кожаную, что от отца осталась, и сказал – завтра ухожу. Тогда я и сказала: а я с тобой пойду. Он мне – да куда же ты, мать, женщин в воины не берут, да и стара ты… Сколько мне лет было? Да сорок пять годочков… Ну, не такая уж старая, у нас даже тогда люди лет до девяноста, до ста жили – а сейчас и вовсе… Ну, молодым все, кто немножко старше, кажутся старыми… А я и говорю – я в воины и не прошусь. Буду вам, воинам, кашу варить да портки стирать. Чай, это тоже нужно. Ну и еще – в травах целебных я разбираюсь неплохо, за больными ухаживать могу. Отговаривал Аргор меня – да я такая же упрямая, как он была, сказала: ты не пойдешь – я не пойду, а пойдешь – и я следом. Нечего мне здесь делать одной. Проспорили мы до утра – но утром Аргор согласился, чтобы и я шла.
Вот и пошли мы вдвоем. С хутора вышли, пошли на юг – говорили, что там войско обретается. Два дня шли сторожко, оглядываясь, да Валар миловали – ни одного орка или зверя не встретили. Наконец, добрались до большой реки, а там и лагерь увидали. Наших лагерь, то есть эльфов заморских и тех людей, что с ними вместе сражались. Пришли мы туда, приветливо нас приняли. Аргора моего в отряд зачислили к таким же людям, а меня к раненым определили. Вообще, среди них, эльфов заморских, целителей много было. Но, понимаешь, они много сил на каждого раненого тратили, чтобы тот выздоровел, иногда пластом после песен своих целительных лежали. А ведь кроме того, чтобы лечить, надо было еще и раны перевязывать, и мыть раненых, и кашу варить, и белье стирать, и утешать их – иногда и за руку держать перед смертью, и глаза закрывать приходилось… Ох, тяжко это… Ну ничего, справлялась я, мы, бабы - двужильные. А еще – и ведро же поганое выносить тоже надо было, я и это делала. А что – и не позорно вовсе, как некоторые думают. Помогать людям – никогда не позорно. А кто троих детей вырастил – тот грязи не боится. Да, вот так как-то…
Ну ладно, чего-то я отвлеклась, про грязь и кровь неинтересно тебе. Ладно, сейчас расскажу, наконец, про Майливэ, гостя нашего, и что у нас с ним приключилось. Случилось это где-то через полгода после того, как мы с Аргором в войско пришли. Аргора давно уже услали куда-то воевать, так мы с ним все равно расстались. Но тосковать мне некогда было, много слишком было работы. Иногда только думала – где сыночек мой, да не ранен ли, не убит ли? И всплакну иногда… Да, так вот, война по-разному шла – то мы побеждаем, то Враг. Как-то сильно он теснить нас начал, к югу мы отходить стали, к побережью. Я в лекарском обозе тогда шла. Обоз – дело известно какое, небыстрое. Нет, нас не бросили, просто так случилось, что на сотню, которая нас охраняла, орки накинулись. Много их было, орков, как бросились на нас, как принялись рубиться! Сотня и полегла почти вся. Орки, правда, тоже почти все погибли. Раненых не тронули – но и остались мы одни, без прикрытия. Эльфов десяток осталось здоровых, да еще легкораненых – десятка два. И все. А обоз-то большой – два десятка телег, да в каждой – по четыре-пять раненых из тех, что ходить не могут.
Ну, делать нечего, стали мы потихоньку на юг двигаться, вслед за нашим войском. Осторожно шли, но первое время везло нам – ни орков, ни чудищ. Приободрились все, а я уж подумала – ну, все, пронесло, кажись, доберемся до войска спокойно. И как-то случилось так, что в дороге я с эльфом одним сдружилась, вот с Майливэ как раз. Он тоже ранен был, в голову. Ходил сам, да только такая рана у него была, что чары эльфийские ему не давались. Какие чары? Да песенные. Песни эльфы поют, а под них всякие чудеса творятся. Цветок вырасти может за час. Дерево расцветет зимой. Или покажут тебе что-нибудь невиданное, да так, будто не картинка это, а самая настоящая правда. Ну и всякое другое там.
Майливэ ты видел – красивый он, да? Ну еще бы – высокий, волосы золотые, кожа белая – да без родинок или прыщей каких. Ну и глаза, само собой… Ох, зачем тебе рассказываю, ты же видел его! Впрочем, мужчины, они по-другому смотрят, не то, что мы, женщины. Влюбилась я? Да Валар с тобой, насмешил! Нет, конечно. Не в красоте дело. И не в другом чем. Чужие они все-таки, эльфы. А муж - свой должен быть, родной. Что, опять я отвлеклась? Ну прости дуру старую, сейчас дальше расскажу.
Так вот, сдружились мы с Майливэ на том, что он помогал мне. Говорил, что песни целительные ему не даются, лекарям он помочь не может, а мне – самое оно. Ну и помогал. Кого перевернуть, перевязать, воды принести, покормить, всякое такое. И вот однажды остановились мы в лесу на ночь. Лес был не то чтобы большой, так, лесок, рощица даже. Телеги укрыли, часовых выставили. Вроде, спокойно все. Ночь прошла, а утром смотрю я – воды мало совсем. Ну, идти надо, стало быть. Не так далеко речка текла, а еще чуть дальше я вечером на родничок наткнулась, хороший такой, чистый. Дай, думаю, к роднику схожу с ведерками. Взяла два ведра, а тут и Майливэ подошел, говорит, давай, помогу тебе. Ну ладно – и он взял два ведра, пошли мы.
Пока шли, разговаривали. Я тогда Майливэ спросила – не страшно ли ему было на войну идти, чай, ведь не на них враг напал, мог бы и дома остаться? А он и отвечает – нельзя, мол, на месте сидеть, если на соседа напали. Помочь надо. А то – сначала соседа убьют, потом за тебя примутся. Да и жаль соседа-то, все мы – дети Эру, мол. А что до страха – то да, страшно было. Но он пошел все-таки и надеется обратно вернуться.
А я возьми и скажи – а чего вам, эльфам, бояться, вы же за Морем снова рождаетесь? А Майливэ улыбнулся, печально, и говорит: не все так просто, как вам, людям, кажется. Палец порезать – и то больно, а что уж говорить, чтобы душе с телом расстаться! Это такая боль, такой страх, что после него некоторые и жить снова не хотят, боятся. Так и остаются в Чертогах Мертвых. У него вот, друзья некоторые тут уже погибли, так он боится, что, когда вернется домой, то не найдет их.
Я это себе представила – и правда, не так, наверное, и стоит нам эльфам завидовать. У нас, людей, ведь как – ушел в свой срок к Единому, да и все, а им – раз за разом возрождаться и жить. Может, и не нужна такая вечная жизнь-то.
Опять я отвлеклась, ну прости, милый! Лучше бы не просил ты, не люблю я про свою жизнь рассказывать, не по чину мне. Чай, не героиня легенды какой. Ладно, дальше рассказываю. Вот идем мы, за водой, значит, среди кустов пробираемся, речка сбоку журчит, рядом совсем, и почти пришли уже, как вдруг Майливэ остановился. Лицо у него потемнело вдруг, будто туча на солнце ясное набежало. Насторожился он и начал вокруг озираться, будто что-то услышал или почуял. Я тоже осматриваюсь – только ничего не вижу, не слышу. Хотя почуяла что-то – вроде, гарью пахнет. Неужто пожар?
Наконец, перестал Майливэ оглядываться, в одну сторону смотрит, прямо туда, где родник. А ведра на землю поставил. Я стою тихо, не шелохнусь, в голове одно только: ох, не добраться нам до своих! Кто тут – орки, чудище какое или пожар – сгинем мы все, одни только косточки останутся! И слышу – трещит что-то впереди, будто идет кто-то.
Уже не просто гарью пахнет – дым вокруг! Из-за кустов выглядываю осторожно – а там! Черное что-то впереди, вроде человек – но огромный, в два роста! И черный весь, как головешка. Только на плечах – плащ алый!
«Валарауко», - Майливэ шепчет, и лицо у него просто белое все, кровь совсем отхлынула. Я стою, бежать надо со всех ног – а я, ни жива, ни мертва, ноги не идут. Так и оцепенела. А Майливэ и говорит: «Прямо на лагерь идет. Лес пожжет и всех, кто там. И раненые не уйдут – не смогут. И другие их не бросят – и погибнут. Надо отвлечь его!»
И прежде, чем я сказать что-то успела, как метнется Майливэ к балрогу! Мечом его ударил изо всей силы, да ведь не человек и не эльф это чудовище, с одного удара его не положишь. Завопил балрог и на Майливэ бросился. Плеть огненную поднял, и как ударит! Только эльфа уже давно на том месте нет – перескочил он реку одним прыжком. Балрог орет от злости. К речке подскочил – только воды-то он боится. Плетью своей размахивает на этом берегу, беснуется. А Майливэ снова меч поднял. Тут у меня ноги отошли, вроде, и я с ведерком к речке бросилась. Мысль у меня была – огонь ведь от воды гаснет. Зачерпнула я ведром воду – да как на балрога вылью! Балрог завопил, зашипел, пар пошел, дым – будто костер водой заливают. Не знаю, почему он на меня не бросился – то ли не понял, откуда вода, то ли решил сначала с эльфом расправиться. И как прыгнет на Майливэ через речку! И Майливэ прыгнул тоже. Над середкой речки они столкнулись, да оба в воду и упали. Пар шипит, дым, балрог орет, да и Майливэ кричит – шутка ли, с голыми руками в огонь броситься! Побежала я к месту, где упали они – там совсем неглубоко было, по колено, не больше.
Пару там было, дыму – страсть! Как облако на землю спустилось. Балрог вопит, визжит, наконец, вижу – что-то черное на берег выбирается и ползет. Не потонул, вражина. Но и огня в нем маловато осталось, стал он сейчас неопасен, не то что нападать – самому спасаться надо. Стало быть, обоз наш в безопасности, от сердца у меня отлегло.
Дым глаза ест, почти ничего не видно, а я в воде руками шарю – Майливэ ищу. Вроде, не выходил он на берег. Наконец, нащупала, вытащила. Он от боли чувств почти лишился, воды нахлебался, обожженный весь – хорошо хоть, глаза целы остались, не иначе, чудом.
Я даже подумала сначала – умер, едва не заплакала. Но потом он воду выплюнул, вздохнул, и я так обрадовалась – будто сына на руках держу, живого. Ведра я бросила, конечно, Майливэ на спину взвалила, да потащила в лагерь. Так мы и вернулись обратно – ну да, сходили за водичкой. Смешно, да? Ну и я в лагере смеяться начала, никак остановиться не могла – это мой страх так выходил, смехом.
А что потом? Да ничего особого. Хоть и сильно Майливэ обжегся, а выжил, да и выздоровел скоро – все-таки у эльфов заморских сил много, они от таких ран выздоравливают, от которых человек бы в два счета помер. И потом ему везло – жив остался. Так что к себе на родину он вернулся не духом бесплотным, а живым. И меня он благодарил очень, говорил, что я жизнь ему спасла, а так бы он погиб, захлебнулся. Да что я, я ничего, любой бы на моем месте так же поступил. Ничего я особенного не сделала, подумаешь…
А скоро после этого и война кончилась, и Аргор мой живой вернулся, и твою маму с собой привел. Только вот обратно мы не вернулись, весь наш хутор, всю нашу землю море проглотило. А нам вот остров Владыки подарили. Большой, хороший, и земли здесь много, и лесов, и всего, чего человеку надобно. Навеки теперь избавились мы от врагов и войны. Спи, милый, долго и счастливо жить здесь тебе, и детям твоим, и внукам…
Название: Дорога обратно
Задание: Туда и обратно
Размер: 1045 слов
Жанр/категория: джен, драма, экшн
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-эльф, Маэдрос, Маглор
- Можно мне самому отвезти письмо? Лорд Маэдрос, ну пожалуйста? Это же близко, я только туда и сразу назад, - Эйтель сжимал в руках запечатанный свиток и смотрел на своего лорда снизу вверх, от нетерпения вставая на носочки. Тяжело, когда ты уже давно не ребенок, но никто не торопится считать тебя взрослым, достойным настоящих, серьезных поручений. Кормить и чистить лошадей – пожалуйста, убирать в кабинете – сколько угодно, переписывать скучные манускрипты для библиотеки - можно, а вот за ворота – только со старшими. Никто при этом не замечает, что ты уже ростом почти как отец, и тренируешься наравне с остальными воинами, и даже уже побывал в настоящем бою. Последним, однако, Эйтель не особенно гордился. В той стычке не он закрывал собой лорда, как мечталось, а напротив, разгневанный Маэдрос вытащил своего непутевого оруженосца за шкирку из-под орочьего ятагана. Мальчик уже вдохнул поглубже, приготовившись убеждать своего господина, но тот неожиданно легко согласился.- Но переночуешь ты в крепости. А с рассветом – сразу назад. Иди.
Едва прикрыв за собой дверь, Эйтель на радостях сделал стойку на руках, отчего послание лорду Маглору, заботливо упрятанное за пазуху, вывалилось на пол. Оруженосец подхватил свиток и вприпрыжку побежал к конюшням. Выезжая за ворота крепости, Эйтель поднял свою ленивую Ночку на дыбы и пустил в галоп. Солнце било в глаза, ветер срывал дыхание, из-под копыт летел серебристым туманом первый выпавший снег.
На третий день в Химринг вернулась испуганная Ночка, в грязи и с репьями в спутанной гриве. Еще с утра Маэдрос выслал поисковый отряд, который доехал до Врат Маглора и вернулся ни с чем. Брат сообщал, что оруженосец с ответным посланием благополучно отбыл из крепости на следующее по приезду утро. Еще через день дозорные наткнулись на следы орков, ведущие на север. На пятый день в Химринг прибыл лорд Маглор, он со своим отрядом проследил путь орочьей шайки и обнаружил сожженное человеческое поселение – беженцы из Дортониона, и здесь не избежавшие горькой участи.
Эйтель нашелся на восьмой день. Выпавший снег растаял, потеплело и зарядили дожди. Конь Маэдроса, возвращавшегося с ночным патрулем в крепость, вдруг забеспокоился, зафыркал, потянулся мордой в кусты. Там, среди мокрых осенних листьев, лорд увидел своего оруженосца. Когда патруль вернулся в Химринг, Эйтель был все еще без сознания. Маэдрос на руках отнес мальчика в лазарет. Внутренне содрогнулся, увидев при свете натертые веревками запястья, и решительно, помогая железным протезом, снял и срезал грязную, окровавленную одежду. Вместе с остатками рубашки на пол упал кожаный чехол с ответным письмом. На лице и теле кровоподтеки, может быть сломана пара ребер, на плече грубая повязка из сухого мха – неужели его смертные перевязывали? Кто-то из целителей отстранил лорда: «Стреляная рана, запущенная, но неопасная. Мальчик замерз и переутомился. Это поправимо». Маэдрос осторожно провел пальцами по мокрому лбу оруженосца и молча вышел.
Всю ночь Эйтель плавал в вязких, нескончаемых кошмарах. Перед его глазами вставали языки пламени, едкий дым с запахом паленой плоти саднил горло. Не приходя в сознание, Эйтель метался на постели, пытаясь сорвать невидимые путы. К утру он очнулся и, обнаружив себя в объятиях рыдающей матери, заснул. Однако сон снова сменился кошмарами. Раз за разом ему виделась кровь, мешающаяся с грязью, слышались стоны и треск горящих домов. В ужасе он проснулся от собственного крика «Мама!», но, увидев перед собой встревоженное родное лицо, наглухо замкнул сознание. «Только бы мама этого не видела! Никто не должен этого видеть». Попеременно проваливаясь в кошмары и мороки и вновь приходя в себя, Эйтель медленно восстанавливал нить событий последних дней. Вспоминал, как свернул с дороги, завидев дым, как глупо попался оркам. Горящая деревня и плен, мучительные попытки освободиться от веревок, тихо скулящий человеческий ребенок в темноте. Скитания под дождем в холодном осеннем лесу и встреча с людьми, принявшими его за врага. Дальше все сливалось в бесконечный холод, усталость и монотонный шелест дождя.
Маэдрос стремительно шагал по гулким коридорам Химринга. Ему передали, что оруженосец пришел в сознание и настойчиво просит встречи. Едва скрипнула дверь лазарета, Эйтель попытался вскочить навстречу своему лорду, охнул от боли в боку и замер под холодным блеском пронзительных глаз: «Лежи!»
- Мой лорд, - пересохший язык с трудом ворочался во рту, - Я привез ответ. Прости, что я задержался.
Маэдрос кивнул, всматриваясь в разгоряченное лицо оруженосца.
- Лорд Маэдрос, я прошу, отпусти меня… - слова вдруг застряли в горле, но Эйтель сделал усилие над собой. – Я не могу больше сидеть в крепости, я хочу убивать врагов!
Маэдрос пристальнее вгляделся в покрасневшие глаза.
- То, что я видел… Этого не должно быть. Я не хочу жить, зная, что эти твари ходят по земле, я не могу ни спать, ни дышать, пока они живы. Я ненавижу их! Я ненавижу Врага! Они… Ты не представляешь… - Эйтель снова попытался подняться, но на плечо легла железная рука и обожгла холодом горячую кожу, - Лорд Маэдрос!
Воспаленные глаза защипало, и высокая фигура лорда расплылась, словно в тумане.
- Мальчик, я представляю гораздо больше, чем мне хотелось бы, - Маэдрос говорил тихо, но оруженосец вжался спиной в подушки и задрожал. – Я клялся отомстить Врагу, и никому я не позволю нарушить своих планов. Каждого, кто верен мне, я использую тогда, когда он будет более всего полезен. Для такого дела, какое принесет худший урон Морготу. Ни одному из нашего народа я не позволю погибнуть напрасно. Никакой потери мне не будет жаль, если она приблизит нашу победу.
Эйтель замер. Он никогда не видел лорда таким. Маэдрос словно стал выше, голос звучал жестко и властно, глаза горели холодной яростью. Оруженосец испуганно заморгал, и наваждение рассеялось, лорд вздохнул и погладил мальчика по взмокшим волосам. Эйтель сразу обмяк, по горячим щекам покатились слезы.
- Мой лорд!
- Спи спокойно, Эйтель. Не бойся. У нас впереди еще много сражений.
***
- Он так смотрел на меня, словно надеялся, что я все исправлю, - лорд Химринга раздраженно потер правое предплечье, освобожденное от протеза, и сел к камину.
- Они так быстро учатся ненавидеть, - вдруг тихо добавил он.
- Мы все быстро научились ненавидеть, брат, - ответил Маглор, сжимая пальцы. На лицо Певца падали отблески огня. – Ненависть так легко завладела нами, но обратной дороги нет. Что может исцелить нас, что освободит душу от гнева и ярости?
- Такого исцеления не нужно. Мы выдержим. Ненависть сжигает нас, но вместе с нами выжжет и всю мерзость и грязь, которую наплодил Враг на этой земле. Моргот подавится этим огнем! Пусть пылает ярче.
Маэдрос встал и подошел к окну. Капли дождя мерно стучали по стеклу и стекали тонкими струйками. За спиной тихо зазвенели струны.
***
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести,
Не слепая, не черная ненависть в нас,
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти
В. Высоцкий.
Название: Ухожу так же, как и пришел
Задание: Туда и обратно
Размер: 1584 слова
Жанр/категория: джен, гет, драма, мистика, АU
Рейтинг: G
Персонажи: НМП-люди, НЖП-люди
Случилась эта история в сто семнадцатый год от начала Четвертой Эпохи. Правил в Гондоре прославленный король Элессар, был у него сын-наследник принц Эльдарион... И может быть, был бы вскоре у людей новый король, да только вот случается иногда такое, что уничтожает все ожидания и все предсказания превращает в ложь.В самом начале весны, после сильных дождей и ранней оттепели водой размыло основания нескольких обветшалых домов на нижних уровнях Минас-Тирита. Одно из зданий тогда обрушилось, и рабочие, разбиравшие завалы, обнаружили под грудами каменных обломков и влажными грудами оползшей земли полузасыпанный подземный коридор, а в нем - останки нескольких человек, видимо, пролежавшие там едва ли не больше столетия. Останки захоронили как положено, не особенно пытаясь что-либо разузнать о них: старых подземных ходов под городом было предостаточно, и старых трупов в них - тоже.
Поэтому первые случаи странной лихорадки, поражавшей жителей того самого уровня, никто и не думал связывать с какими-то там случайно откопанными скелетами. В бедных кварталах подобные болезни были обычным явлением, так что никто особенно не беспокоился, если десяток-другой человек там перемрет от какой-нибудь заразы. Беспокоиться начали только когда число умерших в течение нескольких дней перевалило за сотню.
Тогда, ранней весной, распространения мора в городе удалось избежать... Какой ценой - другой вопрос. Как горели старые деревянные дома, слепившиеся косыми стенами, как отряды городской стражи копьями оттесняли обезумевших, пытающихся разбежаться жителей - помнили многие, но болтать об этом не хотелось почти никому.
Казалось, что все самое страшное закончилось, сгорело там, с теми немногими домами и людьми, обратилось дымом и золой и никогда уж не вылезет больше. Но все же как-то вылезло.
Откуда болезнь появилась за пределами Белого Города, в окрестных поселениях, никто не знал. Мор распространялся, как лесной пожар ветреной осенью, поражая с одинаковой неотвратимостью и крепких, и хилых, и старых, и молодых... Умерших становилось все больше, о выживших никаких внятных сведений не появлялось. Люди, как будто потеряв от страха разум, толпами стремились в Минас-Тирит, в безумной надежде, что зараза, как в прежние времена вражеские войска, разобьется о крепкие белокаменные стены, что внутри они окажутся в безопасности, что король сделает что-нибудь... Но что могло удержать болезнь, передававшуюся от человека к человеку? И что мог сделать король, который и сам был таким же человеком?
И те, кто надеялся обрести защиту в стенах Белого Города, сами же этим и погубили его.
***
POV
Я еще успел увидеть, как умерли дети, все четверо, за два дня. К тому времени даже на верхних уровнях очень мало оставалось выживших. Из-за бесчисленных мух все вокруг как будто гудело, а ветер густо пах гниющим мясом: на нижних уровнях тела лежали прямо на улицах, и хоронить их было уже некому. Ночами снизу доносился вой собак, снаружи дома шмыгали и шуршали еще какие-то небольшие четвероногие существа, слишком шумные для кошек и слишком крупные для крыс... Мы оказались пойманы как в ловушку, бессильные сделать что-нибудь, даже просто сбежать. Казалось, гнил сам воздух вокруг, и из стен сочилась зловонная темная жижа...
Я даже не заметил, как мои страшные мысли перешли в лихорадочный бред.
*
Когда сознание наконец-то начало проясняться, я сначала даже не понял, кто находится рядом со мной, терпеливо помогает, чьи это неровные шаги я слышу, чей голос иногда что-то тихонько бормочет или напевает... Как оказалось, ничего понять я и не мог, так как не знал того, кто заботился обо мне. Флин (так звали этого человека) был на вид очень стар, и меня удивляло, как у него еще хватает сил управляться со всеми заботами.
- У тебя тоже все умерли? - спросил я его.
- Умерли, - кивнул он, как будто смутившись. - Уже давно. Я не из этого города, попал сюда случайно, еще весной. Я не боюсь этой заразы, вот и помогал, кому еще можно было помочь... - пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд. - А четыре дня назад меня нашла красивая темноволосая леди. Сказала, что ты ее муж, попросила присмотреть за тобой.
Я уже успел каким-то непонятным шестым чувством ощутить, что произошло, поэтому лишь спросил:
- Когда?..
- Два дня назад.
- Она тоже заразилась?
- Нет. Просто слишком устала заботиться о тебе и оплакивать ваших детей. Она даже не знала, выживешь ты или нет, хотела верить, но горевала по тебе, как по умершему. Уснула, а утром не проснулась. Там в саду была какая-то яма, очень удобная... Я не смог бы вырыть настоящую могилу, просто положил ее туда и забросал землей. Прости. Теперь кроме нас тут больше никого нет.
- Зачем тогда остался со мной, а не сбежал отсюда? Мне все равно помирать скоро, - после долгого молчания вновь решился заговорить я.
- Зря так говоришь, - чуть улыбнулся он. - Еще несколько дней пройдет, и станешь почти совсем здоровым. Ты очень крепкий, раз не умер... Тогда сможем уйти отсюда. Кто-то говорил, что здесь недалеко есть какой-то ход, который ведет наружу, за стены.
- Я знаю этот ход. Если только он еще не обвалился. А куда ты хочешь уйти? Туда, где раньше жил?
- Я нигде постоянно не живу, брожу с места на место, - уже в который раз я с удивлением отметил, что голос у Флина кажется моложе, чем его внешность. - Так что мне, в общем-то, все равно, куда идти и где оставаться. А ты куда собираешься?
- Я даже не знаю, - совершенно честно ответил я. - Главное, хочется поскорее убраться отсюда и никогда не возвращаться.
"Столько жизни, столько сил и труда - но все умерло, все теперь гниет там, внизу, в темноте".
Конец POV
***
Разбойники появились внезапно, выскочили из глубокой темноты ближних зарослей на слабый свет почти догоревшего костра... Хотя какие там разбойники - всего лишь с десяток человек, вооруженных палками и старыми топорами, обезумевших от голода, таких же измученных, как и те, что в страхе сгрудились около умирающего огня. Они пришли, наверно, почуяв запах еды и желая только одного - отнять ее, убить тех, кто попадется, чтобы потом съесть и их мясо тоже.
Восьмерым "хозяевам" костра несказанно повезло, что трое из них имели при себе мечи и неплохо умели с ними управляться. Арис, Алек и старик Шатун сумели прикончить шестерых нападавших, а еще не то двое, не то трое скрылись. Преследовать их не стали.
К счастью, больше ни одной шайки мародеров разношерстная бездомная компания не встретила: слишком мало людей осталось. К осени мор выкосил здешние края, кажется, почти до последнего человека, не обойдя ни маленьких деревень и хуторов, ни больших городов... Даже сам Белый Город, славный Минас-Тирит, выстоявший во всех жестоких войнах прошлых лет, не покоренный ни одним врагом, ныне стал гигантской могилой. Поговаривали, что на несколько миль от вымершего города разносится зловоние от тысяч непогребенных тел, разлагающихся на улицах и в домах.
Правда это или нет, никто не знал: старая Мирена, ее сестра Ирия, муж Хокон и внук Бьярне были родом из маленькой деревни Серый Камень; Арис, Алек, Алика и их мать Сара - вообще приезжие из каких-то совсем уж дальних мест. Шатун, единственный из всех городской, на все расспросы только отмалчивался да увиливал, дескать, не помню толком, как за внешнюю стену выбрался да ушел подальше, помню только, что померли все.
Почтенные сестры, как самые любопытные, обиделись больше всех и твердо решили, что подозрительный он тип, этот Шатун, и врет он нагло, что воином был, и что никаким он был не воином, а разбойником, только не таким, как эти мародеры, а самым настоящим бандитом.
Юная Алика, слушая эти домыслы, высказываемые кудахчущим шепотом, лишь посмеивалась над двумя старухами. Сама она не особенно желала знать, чем промышлял Шатун до чумы, и лишь мысленно заметила, что в молодости он наверняка был просто-таки мечта любой девушки.
Итак, Алика хитро поглядывала на Шатуна, Бьярне восхищенно поглядывал на Алику, Арис и Алек угрожающе поглядывали на Бьярне, явно не считая его подходящим кавалером для свой сестренки; Сара беспокоилась, как бы ее дети не учинили какого-нибудь непотребства или вообще смертоубийства; старый Хокон страшился разгневать супругу, а означенная супруга и ее сестра, подмечая все эти поглядывания, беспокойства и страхи, таинственным шепотом обсуждали товарищей по несчастью и строили предположения одно хуже другого.
***
Проснулась Алика посреди ночи, услышав невдалеке подозрительный шорох, тихие неверные шаги, а потом такие же тихие голоса, Шатуна и чей-то еще, незнакомый. Алика была не особенно пуглива, тем более рядом с братьями, а потому просто с любопытством прислушалась к разговору.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, друг, хотя какой уж там добрый... Тоже встретил разбойников?
- Почти. Услышал их издалека, повернул в другую сторону и вот, нашел тебя и твоих спутников.
- Присоединишься к нам?
- Наверно. Я же говорил, мне нет особенной разницы, куда идти.
- Я помню, конечно. И знаешь... Прости, что говорю это, но я, кажется, кое о чем догадался недавно. Еще в детстве я слышал одну старую и мрачную историю про человека, который поссорился со смертью. И теперь я по твоему взгляду увидел, что догадался верно.
- Ты не только крепкий, но еще и очень умный. Я ведь тоже кое-что о тебе узнал, хоть и чужой здесь. Но только что это все теперь значит?
Последовало довольно долгое молчание.
- Они знают?..
- Нет. И не узнают, надеюсь. Не от меня.
- Эти люди, значит, думают податься на север?
- Да, говорят, чума туда не добралась... Во всяком случае, пока.
- И ты пойдешь с ними?
- Не знаю... Сейчас с ними, потом, наверно, отстану и поверну куда-нибудь еще. Снова в дорогу, так же, как и раньше. Только теперь уж, кажется, до самой смерти. Когда-то я пришел туда, в Белый Город, один, с большой дороги... Но никогда не думал, что и уйду оттуда так же - снова один, и снова на большую дорогу.
Шатун, тихо вздохнув и опять задумываясь о чем-то своем, поворошил палкой догорающие угли. Его собеседник, устроившись напротив, сидел, опустив голову и, кажется, изредка пошевеливал ухом, как кот.
Ночь переваливала за середину.
-
-
30.11.2014 в 15:16-
-
30.11.2014 в 15:23-
-
30.11.2014 в 15:24гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императоруможет взять за шкирку эльфа в доспехах (ну, он же не в рубашке дрался, правда?), но где, в какой книге, вы видели вот такое: POV и Конец POV?Не надо так
-
-
30.11.2014 в 15:28-
-
30.11.2014 в 15:31-
-
30.11.2014 в 15:32В кольчуге, наверное. Собственно, за нее можно взять, как за одежду, она гибкая. Ну а "за шкирку" - это все-таки идиома, не обязательно именно так вытаскивал.
Не автор
-
-
30.11.2014 в 15:35-
-
30.11.2014 в 15:36если уж хотите сказать, что работа шлак, так и пишите прямо, автор может примет к сведению
-
-
30.11.2014 в 15:38Я тоже подумала о кольчуге, но у нее жесткий ворот, так и задохнуться можно.
"Взять за шкирку" идиома только в значении "заставить что-то сделать". А тут явно прямое значение, как, например, во фразе "Он взял котенка за шкирку".
-
-
30.11.2014 в 15:39Я уже сказала, что использование такого "оформления" означает.
-
-
30.11.2014 в 15:41-
-
30.11.2014 в 15:46А Вы автор?
Дело в том, что многие вещи, которые "приняты" в фанфиках, очень сильно портят текст. Вот это — одна из таких.
-
-
30.11.2014 в 15:50А что, текст настолько сильно запорчен всего двумя маленькими пояснительными надписями? С трудом верится.
-
-
30.11.2014 в 15:58Вы же не пишете "начало текста", "начало абзаца", "начало предложения".
Текст не должен требовать дополнительных пояснений по своей структуре. Можно писать примечания по фактам, цитатам, аллюзиям — по всякой фоновой информации, которая у автора и читателя может не совпадать. Но структура должна быть четкой. Если она непонятна, то это: а) стилистический прием рваного нарратива, который тем более не требует пояснений; б) недоработка автора.
Но скоро увидит и ооооочень удивится. И не только удивится(
Я надеюсь, что он примет это к сведению и в следующий раз лучше проработает такой момент. Никому еще не мешало совершенствоваться
-
-
30.11.2014 в 16:01ну, надеемся, хоть кто-то из читателей найдет в этом сочинении какие-нибудь положительные стороны.
-
-
30.11.2014 в 16:08Так это же очень хорошо
Я уж не говорю о случаях, когда сильные, прекрасные идеи оказывались настолько испорчены реализацией, что саму идею уже никто воспринять не мог.
-
-
30.11.2014 в 16:13Хах, видела такое.
кстати, автор вроде приняла к сведению (поняв ситуацию с моих слов)
просто на одном из прошлых этапов ей как раз отметили как косяк что ПОВ не отграничен
-
-
30.11.2014 в 16:17А не покажете ли этот комментарий? Очень любопытно, какой "специалист" такое сказал.
-
-
30.11.2014 в 16:20может вообще до выкладки
но наверно напугали человека, раз так сделал
-
-
30.11.2014 в 16:30-
-
30.11.2014 в 16:34от нашего, так сказать, вынужденного содружества)
-
-
30.11.2014 в 16:39-
-
30.11.2014 в 16:45Автор признает, что плохо подумал над экипировкой героя и посыпает голову пеплом. Однако он представлял скорее не кольчугу, а легкий кожаный доспех (от случайной стрелы), т.к., по его замыслу, стычка была незапланированной, и собирались туда не как на турнир. В любом случае, и у кольчуги и у другого типа доспехов есть ворот (он же шкирка))). По идее, он должен быть закрыт бармицей, но всякое может случиться.
Если кто-то из присутствующих может поделиться ссылкой на реконструкцию доспехов нолдор Первой эпохи, благодарность моя не будет знать границ!
С уважением,
автор
-
-
30.11.2014 в 16:49О, понятно теперь
-
-
01.12.2014 в 01:43-
-
01.12.2014 в 02:01Почитайте, как сам Толкин писал от лица людей из народа - нормальным языком без псевдодеревенских оборотов. И больше не пишите так. Это такой же стилевой провал, как заставлять орков разговаривать на языке городской шпаны.
-
-
01.12.2014 в 02:27Он еще и на английском писал, если что, может и нам так же?)
-
-
01.12.2014 в 02:30Чем?
-
-
01.12.2014 в 02:54По-русски вполне можно писать без этого "инда взопрели озимые".
-
-
01.12.2014 в 12:20