Воинство Вернувшихся в Аман
Название: Росписи по ткани
Задание: Красный
Размер: 532 слова
Жанр/категория: джен, общий
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи/Пейринги: новые персонажи — ваниар
Примечание: Этимология имен новых персонажей: Фаньярмо от кв. fanyare — небо (воздух и облака); Филитдис от кв. filit — птица (маленькая); Рильяро от кв. rilya — яркость, блеск.
Самый любимый цвет всех ваниар — белый, это всякий знает и всякий скажет, да и сами они подтвердят охотно. И Рильяро, портной, чьи дом и мастерская находились на северном склоне горы Таникветиль, не стал бы спорить. Он любил белую ткань за красоту, простоту и торжественность. За то, что она годилась для любого наряда и за то, что потом к такому наряду подходили любые украшения: цветные ленты для волос и пояса из ткани, и разнообразные плетенки из нитей и ленточек: ожерелья, браслеты, броши... Словом, все, что тоже очень по душе ваниар.
А еще ваниар милы росписи по ткани: золотые, серебряные, разноцветные… орнаменты, узоры, картины... и двух одинаковых не сыскать во всем Амане. Каждая вещь — произведение искусства. Фаньярмо — художнику, соседу и давнему другу Рильяро, тоже нравились белые одежды — ему всегда было особенно радостно их расписывать.
Но любовь к чему-то одному еще не означает нелюбви ко всему остальному, поэтому и Рильяро, и Фаньярмо работали с тканями всех цветов и оттенков. Обычно. Но первый год после возвращения из Эндорэ обычным не был.
В то время в мастерских двух друзей не нашлось бы ни белого, ни желтого, ни зеленого или голубого... Все заполонил красный. Только из красного шелка кроил и шил портной, только для красных одежд придумывал росписи художник, только на красном и рисовал.
А причиной тому стали слова Филитдис, жены Фаньярмо, произнесенные однажды вечером, когда они втроем сидели у походного костра, на пятый месяц боев за Сирион. Закат был поразительно красный, и Филитдис вдруг сказала:
— Я слышала, как люди говорят, что не могут спокойно смотреть на закат и на огонь, и вообще ни на что красное, потому что на ум сразу приходят мысли о крови, пожарах и смерти. А я жалею, что не взяла с собой из дому хоть кусочек красного шелка. Я смотрела бы на него и, видя, что он не чернеет, как кровь или зола, вспоминала о мире... О том, что красный может быть только цветом, как всякий другой. Нет, я и так помню, но все же жаль, что нет красного шелка, — она вздохнула и помолчала немного, а потом добавила: — Когда вернемся в Валинор, надену красное платье, расписанное золотом.
Той же ночью Филитдис погибла. Целителей на этой войне смерть подстерегала так же, как и воинов.
А Фаньярмо остались только воспоминания да битвы с врагом, и еще надежда на новую встречу в будущем. Потом война завершилась победой, битвы кончились, зато воспоминания стали появляться еще чаще. И через несколько дней после возвращения домой Фаньярмо пришел к Рильяро с идей: сшить и расписать золотом множество красных нарядов, мужских и женских, таких, чтобы каждый из них был как одна нота, а вместе они были бы как мелодия. Как песня о возвращении домой, которая очень порадовала бы Филитдис и, может быть, многих еще порадует.
Рильяро согласился, и целый год они работали не покладая рук, а после все увидели плоды их трудов: красный шелк, золотой рисунок, красота и свет. И музыка, дивная мелодия, которая сама собой рождалась в сердце у каждого взглянувшего на одеяния.
Всякий, кто хотел, конечно, мог забрать себе любое из платьев, но мелодия от этого не убывала, наоборот, становилась полнее. А одно платье Фаньярмо сохранил для своей Филитдис, и когда она по возвращении из Чертогов Ожидания надела его, мелодия поднялась на новую высоту, навеки став частью музыки мира.
Название: Художник
Задание: Красный
Размер: 602 слова
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: НМП
Вэондо проснулся в холодном поту. Резко сел на кровати, пытаясь отдышаться, оглядывая залитую алыми лучами комнату. Кровавое зарево оказалось наяву лишь обычным рассветом над морем.
Нолдо криво усмехнулся и встал. Прошелся к окну, присел на подоконник и, откинув голову, оперся на раму. Над темно-синей гладью в алом зареве всходила на небосвод ладья Ариэн.
Наверное, стоило сменить дом или хотя бы навесить на окно ставни, чтобы не просыпаться вот так — но Вэондо слишком любил смотреть на море, чтобы расстаться с ним. Да и такие вот ярко-красные рассветы бывали нечасто, не так часто, чтобы бежать от них. И потом, нолдо не любил бегать.
Но ничего поделать с собой не мог — едва в комнату пробирались багряные лучи, как в его сне снова поднималось зарево над горами, снова полыхал огонь в небе над Гондолином, снова веселое празднество разрывалось ужасом и смертью, войной, к которой они не были готовы.
Он тоже тогда сражался — впервые в жизни. Судьба сохранила Вэондо, он сумел выжить и уйти тайным ходом с королевной и ее мужем. Но память о гибели Гондолина осталась с нолдо навсегда.
А потом его жизнь, казалось, превратилась в сплошную войну. Вэондо, никогда не желавший сражений, книгочей и художник, ушедший в Эндорэ ради новых впечатлений, а в Гондолин за лордом — ради спокойной мирной жизни, стал воином, потому что в их отряде воинов не хватало. Те, кто умел сражаться по-настоящему, большей частью полегли в городе, а он... он выжил, вопреки всякой логике. И долгие годы, пока изгнанники не дошли до Арверниена, нолдо пришлось быть дозорным, бойцом, защитником женщин и детей в трудных скитаниях беженцев.
Потом было несколько спокойных лет... а за ними — снова война, война и война.
Вэондо потер виски. Он не хотел вспоминать, но забыть не мог.
Раньше он любил красный цвет, вдруг припомнил нолдо. Его любимыми цветами были маки... а теперь он отворачивался, завидев их.
Друзья говорили, что это пройдет. Что раны затянутся. Что война забудется. Он криво усмехался и напоминал, что эльдар забывать не дано.
В лесу было удивительно тихо и ясно. Солнечный свет проникал сквозь кроны молодого березняка и вычерчивал на земле причудливые узоры. Вэондо любил леса — а в последнее время бывал тут еще охотнее, потому что в лесах он не должен был встретить красного цвета.
Ну... почти.
Напоминания можно было найти везде: в ярком камушке на берегу ручья, в шляпках притаившихся в траве грибов, в маленьких красных цветках...
Вэондо понимал, что надо просто забыть об этом. Не думать. Но это было выше его сил.
Спасение нолдо находил в своих картинах. Он писал, писал и писал, после стольких лет у него было вдоволь и времени, и сил, и тем. Писал море, свои любимые леса, горы, портреты друзей и даже незнакомцев. И только одной-единственной краски не было в его палитре.
Картина не ладилась. Такое с Вэондо бывало нечасто — обычно, приступая к работе, он уже видел свой замысел, и оставалось лишь воплотить его в жизнь. Но на сей раз что-то пошло не так. Перед глазами нолдо вставал пейзаж: высокие сосны, полумрак леса, полянка белого мха, сиреневые веточки вереска, замшелые валуны... Он даже слышал шум ветра в кронах, когда закрывал глаза, — но от картины не исходило ни звука. Чего-то не хватало.
Вэондо извелся. Десятки раз ходил в лес, забирался в самые глухие уголки, силясь понять, чего он не сумел уловить.
Вернувшись домой с очередной прогулки, он устал так, что впервые проспал алый рассвет. А открыл глаза с ощущением, что во сне видел что-то очень важное.
Вэондо встал, подошел к картине, пристально разглядывая ее. И наконец-то увиденное вчера в лесу и сегодня во сне сложилось воедино. Он схватился за кисть.
Через полчаса, отойдя от картины, нолдо довольно улыбнулся.
В белом мху тут и там ярко алели круглые, крепкие ягоды брусники.
Примечание:
Главный герой вдохновлялся примерно вот такой картиной.
Название: Все грани мира
Задание: Красный
Размер: 1 099 слов
Жанр/категория: джен, гет, ангст
Рейтинг: R
Персонажи: НМП
Предупреждение: недуг главного героя не имеет аналогов в современном мире
Примечание: 1) sama (кв.) — разум; 2) названия цветов и минералов переведены на русский язык
Блуждая по Чертогам, Карниндил всматривался в гобелены, ища картины мирной жизни и старательно избегая вышивок битв и чьей-то смерти. Сколько он себя помнил, он всегда любил жизнь. И жить. Любил все те яркие краски Амана, которыми восторгался с детства, любил всё живое, что его окружало. А еще любил красные цветы, особенно розы. Когда Карниндил подрос, он засадил ими почти весь родительский сад, и красные же вьющиеся розы увивали беседку и крыльцо их дома. Родители лишь улыбались и радовались розам вместе с ним. Нет нужды говорить, как благоухал этот сад — на весь квартал.
Весной ему нравилось ходить к тюльпановым полям Йаванны, а летом Карниндил обязательно навещал море красных маков, что качалось волнами в такт ветру. Еще, бывало, он пускался в путешествия в поисках новых цветов в самые дальние уголки Амана.
Но, как и все эльдар, одежду он предпочитал сдержанных тонов, и лишь иногда просил мать украсить ее тонкой красной вышивкой.
Так и жил он, обычный нолдо, кузнец-ремесленник и ювелир, мастер превращать драгоценные камни в красные цветы для колец и подвесок. Конечно, он работал и с другими камнями, но больше всего любил камни красных оттенков, поэтому и украшения из них получались самыми лучшими — амальдины, гиацинты, яшму, и конечно, рубины и топазы чаще всего приносили на обработку именно ему. Казалось, он знал все красные цветы, какие только можно вообразить: от обычной гвоздики и душистого горошка до лакфиоли и сальпиглоссиса. Он даже мог выточить из камня диковинную ночную красную орхидею, что росла на дальнем юге Амана и цвела раз в десять лет. Поэтому и прозвали его Карниндилом. Немного особняком стояла у него любовь к иному цветку — огню: он почитал и уважал его, — впрочем, как и все нолдор.
Жизнь его была размеренна и полна радости созидания, огонь души горел ровно и согревал все его дела. Рожденный в Амане, он видел кровь лишь на охоте да при случайных ранах, полученных в кузне.
Шагая по Чертогам, он раз за разом вспоминал свою жизнь до того, как все изменилось…
Казалось, ничего не могло поразить их, беспечных детей светлого Амана, — ранить до самых глубин естества. Но погас свет Древ, и обрушилась Тьма, и не было потрясения сильнее. Когда Карниндил немного пришел в себя, он понял, что мир изменился, причем настолько, что стал неузнаваем. Вокруг пылали зеленые факелы, а их отблески вырывали из тьмы красную листву деревьев и красную траву под ногами. Карниндил закричал, показывая рукой то на факел, то на траву и деревья, но в общей суматохе на него не обратили внимания, всех поразила другая весть — Моринготто убил Финвэ…
Карниндилу ничего не оставалось, как отложить свой вопрос на потом и привыкать к новой жизни. К счастью, как скоро выяснилось, остальные цвета остались на месте, и он быстро приноровился называть зеленый красным, а красный зеленым, чтобы не пугать собеседников. Потому что другие видели мир, как прежде, а дел и проблем у всех было невпроворот. А когда Феанаро призвал покинуть Аман и отомстить Моринготто, то Карниндил сразу же решился оставить дом — он возненавидел Моргота за свой искаженный мир. Еще же он подумал, что в Эндорэ наверняка много неизвестных ему растений с красными цветами.
Но он не был воином, он ни разу не держал в руках меч — и Феанаро не взял его в свой отряд, и Карниндил присоединился к Нолофинвэ. Когда они подошли к Гаваням, все уже кончилось… Карниндила поразило убийство Финвэ, но виновником смерти короля стал Моринготто, и это не показалось нолдо странным. Здесь же убийцами были его родичи, те, с кем он жил бок о бок, те, кому он во всем доверял. Перед глазами все померкло, кто-то подставил ему плечо, отвел в сторону, и Карниндил постепенно пришел в себя. Рядом горел обычным красным пламенем костер, но Карниндил это не сразу осознал, и не было для него в возвращенных цветах радости.
Еще одна галерея, еще тысяча шагов — кто измерял Чертоги? Лучше не смотреть на гобелены, чтобы не вспоминать…
Очень скоро он перестал считать, в который раз у него меняется цветовосприятие мира — столько случилось новых потрясений в пути. До первого восхода Солнца лишь по огню он определял, как надлежит называть цвета, и никогда ему не забыть зеленое зарево на востоке. Но будь оно красным, ему не стало бы легче. Со временем он, как и все, привык ко многому, чего не было ранее в их жизни, и глаза Карниндила все реже меняли местами красный и зеленый. Последние три сотни лет эндорской жизни он прожил в красном мире, где листва зеленела лишь осенью.
Но любимые цветы он всегда находил и запоминал, даже если тогда они были для него иными: он натренировал sama представлять их красными и только тогда позволял образам застыть в памяти. Надо сказать, что в Эндорэ Карниндил быстро научился владеть мечом, и свой последний бой встретил в первых рядах.
Когда пришел срок, Карниндил вышел из Чертогов Ожидания и вновь окунулся в яркие краски Амана. Его любимые цветы вновь играли оттенками красного, и мастер-нолдо вернулся к ювелирному делу, создавая из камней украшения тончайшей работы. Казалось, ничего более не могло потрясти тех, кто прошел через убийства и смерть, и новая жизнь Карниндила текла размеренно и спокойно. Вскоре Карниндил освоил и ремесло стеклодува, и в домах его друзей появились разноцветные цветы из стекла, вызывающие восхищенные возгласы, — так прекрасны были его работы, и ни один цветок не походил на другой. А однажды ему принесли россыпь красных камней и заказали из них цветочное ожерелье. Ожерелье Карниндил сработал на славу и сам не мог на него налюбоваться. В назначенный день пришла дочь заказчика и, увидев ожерелье, поблагодарила мастера за столь искусную работу, — ведь ей украшение и предназначалось. И улыбка, которую подарила Карниндилу дева, еще долго согревала и без того горячее сердце.
А когда она ушла, на глазах у эльфа трава у порога покраснела, и вернувшись в мастерскую, он обнаружил, что все его камни стали зелены, как листья. Но столь чудесным было новое чувство, что Карниндил с улыбкой принял изменившуюся окраску мира и еще долго вспоминал глубину серых девичьих глаз.
Когда же спустя несколько дней, забывшись, он передал вышивавшей матери зеленые нитки вместо красных, ему пришлось открыться родителям. А еще через день он встретился с девой и узнал, что чувство его взаимно. Так сильно переполняло Карниндила счастье, что он готов был прожить всю жизнь среди красных деревьев, и прекрасными казались ему красные кусты зеленых роз в родительском саду.
Когда пришло время свадьбы, Карниндил привел свою жену в новый дом, окруженный розами и разноцветными гроздьями бугенвиллий, и стали жить они в счастье и радости. И наступило время появления на свет их первенца, и Карниндил, как это часто бывало у эльдар, сам принял роды. И вновь мир для него изменился — он держал на руках сына, а за окном в саду полыхали огнем красные розы. Тогда понял Карниндил, что окончательно исцелился — кто видел смерть и рождение, тот познал все грани мира.
~ Открыть все тэги MORE в этом посте ~
@темы: БПВ-2, Воинство Вернувшихся в Аман, Этап V: Оригинальность
-
-
08.12.2013 в 14:49-
-
08.12.2013 в 14:52-
-
09.12.2013 в 18:08-
-
10.12.2013 в 12:23-
-
10.12.2013 в 19:03И красный цвет везде на месте.
За "стрессовую цветовую неразбериху" в эльфийской физиологии отдельное спасибо. )))
-
-
10.12.2013 в 20:55От автора "Все грани мира" - персональный поклон))).
-
-
11.12.2013 в 11:18-
-
11.12.2013 в 17:19-
-
11.12.2013 в 22:13Каждый ваш персонаж... Дело в том, что ещё не всегда лажу с НП. Но тут! Каждого вашего персонажа не любить невозможно.
-
-
12.12.2013 в 15:16-
-
18.12.2013 в 04:15Художник - вы заставляете сопереживать героям, с которыми только-только познакомили читателей. И это очень радует.
Все грани мира - прекрасно... И эта необычная болезнь, и еще менее обычное, но "правильное" исцеление. Просто прекрасно
-
-
18.12.2013 в 10:23-
-
18.12.2013 в 18:32Росписи по ткани - интересная мысль о красном, как о чем-то, не связанном с кровью, хотя и в контексте войны.
Художник - картинка красивая, ага
Все грани мира - оригинальная идея! А что означает довольно странное имя главгероя?
-
-
18.12.2013 в 21:27"Все грани мира": А что означает довольно странное имя главгероя?
Это эпессе, "Друг красного" (вернее друг красных камней, от carne - красный). Возможно, "друг" не совсем уместно в этом случае. У автора были сомнения, но он остановился на этом варианте.
Автор.