Воинство Лихолесья - Кроссовер, 1 из 4

[Werekat]

Открыть все тэги MORE в этом посте

Название: Путь на Авалон
Размер: 13 247 слов
Жанры и категории: кроссовер с Merlin BBC, приключения, AU
Рейтинг: PG-15
Персонажи/Пейринги: Мерлин, Артур, Килгарра; Леголас, Элронд, Глорфиндел, Гэндальф, Галадриэль, Смауг
Предупреждение: смерть персонажа

ГЛАВА 1. ЧТО ПРИНОСИТ ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР

Что-то сверкнуло в небе над темными верхушками леса. Человек принял бы этот мимолетный блик за отсвет заходящего солнца на кромке тучи, наползающей с востока, или за мерцание первой зарницы - потому что туча была тяжелой, иссиня-черной и обещала скорую грозу. Но один из часовых, обходивших дозором северную половину лагеря, где расположилось войско Имладриса, встревоженно пригляделся - и замахал руками, привлекая внимание остальных.
Снова золотой сполох мелькнул в вышине, будто несомый тем же ураганным ветром, что гнал к Андуину стада отягощенных дождем облаков. Теперь уже все в лагере смотрели на восток, и многие потянулись к оружию. Там, к востоку от лагеря, среди глухих непроходимых зарослей и коварных трясин, прятался замок Дол Гулдур, цитадель Врага. Злая, черная сила обитала в сердце оскверненного леса, и с той стороны не ждали ничего, кроме новой опасности.
Морвилин забеспокоился, запрядал ушами, переступая с ноги на ногу. Элронд ласково потрепал коня по шее, продолжая вглядываться в темную грозовую даль. Под его рукой вороной успокоился и присмирел, но Полуэльф чувствовал, как по лоснящейся шкуре волнами ходит зябкая дрожь. Над лагерем повисла напряженная тишина, и холодный осенний воздух вдруг показался душным и густым.
Элронд вздрогнул: Кольцо резко, болезненно сжало ему палец, наливаясь предостерегающим теплом, по ладони к запястью побежали колючие мурашки. В третий раз золотая точка вспыхнула среди низко нависших туч - и почти одновременно к небу взлетел крик дозорного, тут же подхваченный многими голосами:
- Дракон! Дракон!
Весь лагерь словно вскипел, приходя в движение, но то не была беспорядочная паническая суета. Воины Имладриса и Лориэна не теряли самообладания, хотя появление Смауга означало неминуемую смерть для большинства из них. В прежние времена этот дракон стирал с лица земли целые города; стоящее на открытой местности войско было для него еще более легкой добычей. Оставалось одно: засыпать чудовище стрелами, чтобы хоть ненадолго отвлечь его, и увести конницу в лес, под ненадежное прикрытие деревьев, которые не могли защитить от драконьего огня, но могли помешать выследить их с воздуха. Остальным не спастись, это было понятно и без объяснений.
Вихрем промчались мимо два всадника, один на белоснежном коне, другой на гнедом: Глорфиндел и Элрохир собирали конных воинов Имладриса, готовя их к отступлению. Лориэнцам повезло меньше - основную часть их войска составляла пехота. Но они знали свой долг и намеревались выполнить его до конца. Надев колчаны и натянув тетивы на луки, они выходили за ограду и строились рядами между лагерем и опушкой леса. К ним присоединились легковооруженные стрелки из Лихолесья. Посланные Трандуилом на подмогу, они прибыли в расположение Белого Совета только сегодня утром, не подозревая, какая быстрая и бесполезная гибель ожидает их здесь.
С разных концов лагеря тревожно перекликались рога, звенело оружие, били о землю копыта - а золотая точка в небе приближалась, и теперь даже человеческий глаз мог различить очертания крыльев и длинного, не по-птичьи гибкого тела...
Только Элронд оставался неподвижен среди общего шума и спешки. Словно окаменев, он замер на месте, безотчетно стискивая правую руку левой. Разум и все чувства кричали ему о страшной опасности, о поражении и крушении всех надежд - но золотой ободок по-прежнему согревал ему палец, как будто приближение дракона несло в себе не смерть, а... что?
- Это не Смауг, - произнес чей-то голос из-за плеча.
Элронд обернулся. Позади, сжимая лук в побелевших руках, стоял сын Трандуила, Леголас. Это он с согласия отца привел три сотни своих соплеменников на осаду Дол-Гулдура.
- Откуда ты знаешь? - резко спросил Элронд.
- Я видел Смауга в день разорения Эребора, - Лихолесский принц не отрывал глаз от растущего в облаках светлого пятнышка. - У него тоже золотая чешуя, но размах крыльев - не меньше шестидесяти локтей, а у этого...
- От силы сорок пять, - согласился Элронд, разглядывая подлетающего зверя. - Верно, но тогда кто же это?
Цокнули копыта, зазвенели колокольчики - Глорфиндел осадил коня в двух шагах от них. Асфалот бешено косил лиловым глазом, широко раздувая ноздри; как и все лошади, он боялся драконов, и только выучка и верность хозяину заставляли его преодолевать врожденный страх.
- Мой лорд! - Гондолинец и удивился, и встревожился, увидев, что Элронд еще не в седле. - Конница собрана, лучники нас прикроют. Прошу, не медли!
- Поторопитесь, - тихо сказал Леголас. - Мы не сможем дать вам много времени.
Он повернулся, собираясь уйти, но Элронд схватил его за плечо.
- Стой.
- Там мои люди!
- Стой, - непреклонно повторил владыка Имладриса. Он не мог с уверенностью сказать, было это простое предчувствие или истинное предвидение, но откуда-то знал, что бежать и сражаться бесполезно. Не угроза шла к ним с востока, не погибель - но сама судьба, неотвратимая, как взмах челнока в руке Ткачихи.
А от судьбы не умчаться даже на самом резвом коне.
Порыв горячего ветра пронесся над лагерем, гася факелы и обрывая пологи шатров. Дракон снижался. Словно огромная хищная птица, наполовину сложив крылья и выставив когтистые лапы, он несся прямо на лагерь. "Не стрелять!" - хотел крикнуть Элронд, но не успел: из-за ограды донеслась короткая команда, и наперерез дракону с земли взметнулся плотный рой стрел.
Ящер разинул клыкастую пасть и выплюнул длинную струю пламени. Не по лучникам - по их стрелам.
На месте смертоносного роя всклубился огненный смерч. Оперенные древки вспыхнули, как горстка еловой хвои в костре; посыпались, тяжело барабаня по земле, капли расплавленного железа - все, что осталось от наконечников. И прежде чем стрелки осознали свою неудачу, дракон сменил направление и резко взял влево, огибая лагерь с севера.
Элронд, наконец, стряхнул оцепенение. Едва коснувшись рукой холки Морвилина, он вскочил в седло и помчался за драконом, улетающим в сторону реки. Глорфиндел направил Асфалота следом, и уже на противоположной границе лагеря их нагнал Леголас на своем сером полукровке-меарас. Во весь опор они пролетели в распахнутые ворота и пустились в погоню.
Далеко скакать не пришлось - дракон опустился неподалеку, в открытом поле. Подогнув лапы и сложив крылья, он лежал, вытянувшись во всю длину, головой к преследователям. Он был мельче Смауга, но, даже лежа, поражал своими размерами - всаднику пришлось бы встать коню на спину, чтобы достать до усаженного шипами чешуйчатого загривка. Из-под брюха дракона, прижатого к сырой траве, поднимались клубы пара, из ноздрей тонкими струйками сочился дымок.
А с его спины кто-то слезал. Медленно и очень неуклюже.
- Во имя Элберет, - выдохнул Леголас. - Это морок или кто-то и впрямь сумел оседлать дракона?
Глорфиндел ничего не ответил, но опустил ладонь на рукоять меча и выехал на несколько шагов вперед. А Элронд молча рассматривал того, кто сползал на землю, цепляясь за сгиб драконьего плеча.
...Он скатился с лапы спокойно лежащего ящера и, не удержавшись на ногах, бухнулся на четвереньки. Но сразу же поднялся и пошел к застывшим всадникам, пошатываясь и бормоча что-то бессвязное. Адан, Послерожденный, человеческий мальчишка лет двадцати с небольшим... впрочем, для людей это уже не детский возраст. Тощий, черноволосый, растрепанный, как скворчонок. Смешной и даже жалкий. Совершенно не опасный с виду...
Элронд с трудом подавил желание вскинуть ладонь, заслоняя глаза, ибо не глазами он видел этот свет, золотистый и жгучий, как свечение расплавленного металла в тигле, как магма, бушующая в недрах Роковой горы. Казалось невероятным, чтобы столь непрочный сосуд из плоти и крови был способен удерживать в себе такое неистовое пламя духа и не сгорать. Пришелец походил на одного из майар - но в то же время он был смертным, и его fёa, хоть и сотканная из огня, принадлежала человеку. Это было непостижимо и дико.
А он уже стоял рядом, твердя одно и то же на диковинном наречии, не похожем на Всеобщий или на языки эльдар. Впрочем, смысл был ясен и без слов - такой горячей мольбой звенел его сипловатый голос, такая боль и безнадежность отражались на грязном лице с засохшими дорожками слез. Молодой адан просил о помощи, но из невнятных речей и отрывистых жестов невозможно было понять, что за беда с ним приключилась.
Но Леголас нахмурился, прислушиваясь к бормотанию юноши, и вдруг ответил ему на таком же странном, грубовато звучащем языке.
Пришелец умолк от неожиданности, а потом бросился чуть не под копыта серого - Леголас едва сдержал шарахнувшегося коня - и затараторил, как сорока, то и дело показывая на себя, на дракона и на восток, откуда они появились.
- Ты понимаешь его? - вполголоса спросил Глорфиндел.
- Кое-как, - признался Леголас. - Это язык северных племен Рованиона, но такой исковерканный, что я с трудом узнал его (1). Если я правильно понял, этот драконий наездник просит нас помочь его умирающему другу. Они прилетели сюда, потому что дракон сказал, что здесь они найдут единственного целителя, который может спасти его. Мне кажется, лорд Элронд, он говорит о тебе.
- Если он из рохиррим, то я полурослик, - пробормотал себе под нос Глорфиндел, глядя на черную макушку адана. Коневоды Рованиона, на чьем языке изъяснялся пришелец, отличались светлыми волосами и могучим телосложением.
- Где же его друг? - Элронд оглядел пустой берег.
Леголас перевел вопрос для юноши, и тот снова ткнул пальцем в дракона, отошел на несколько шагов и махнул, приглашая следовать за ним.
Шагом, с трудом успокаивая напуганных коней, эльфы подъехали к лежащему чудовищу. Морвилин дрожал с головы до ног, у серого меарас каждая шерстинка встала дыбом. Но Асфалот показал себя с лучшей стороны: доверившись воле всадника, он вслед за юношей подошел вплотную к шее дракона. Адан что-то сказал на своем жутком наречии, ящер покорно опустил голову, по-собачьи положив узкую морду на вытянутые передние лапы, и Глорфиндел, поднявшись на стременах, смог заглянуть ему на спину.
Там, в углублении, образованном мощными щитами драконьих лопаток и серповидными краями сложенных крыльев, лежал еще один человек. В отличие от товарища, он действительно походил на воина рохиррим - и пшеничным цветом волос, и шириной плеч, и доспехами явно человеческой ковки, в которые он был облачен. Только эти доспехи не принесли ему пользы: кольчужная рубаха была пробита на левом боку, и на погнутых звеньях ржавым налетом запеклась кровь. Глаза воина были закрыты, дыхание - почти незаметно, и Глорфиндел принял бы его за мертвого, если бы не различил слабый трепет и мерцание угасающей fёa, что готовилась окончательно покинуть свой дом.
- Пожалуйста, - давясь слезами, прошептал драконий наездник, и на этот раз его поняли все. - Спасите Артура!



ГЛАВА 2. СИЛА ТРЕХ


- Мое искусство здесь бессильно.
Элронд вытер руки влажным куском холста и поднял край легкого одеяла, накрыв молодого воина по грудь. Тот не пошевелился. За все время, пока его везли сюда, укладывали в шатре Элронда на собственную постель лорда, снимали кольчугу и осматривали рану, он ни разу не пришел в себя. Он пребывал так далеко за гранью забытья, что даже боль от потревоженной раны не могла пробудить его.
- Но его душа сильна, - Галадриэль смотрела на раненного сквозь ресницы, разглядывая его вторым зрением. - Он еще не потерян для жизни.
Элронд хмуро покачал головой.
- Рана сама по себе не смертельна, хотя и тяжела. Но оружие, что нанесло ее, было зачаровано. Оно не только разрушает плоть, но и разрывает связи, соединяющие душу с телом. Я никогда не сталкивался с подобным заклятием.
Гэндальф поднял прислоненный к изголовью ложа меч с богато украшенной рукоятью и на треть выдвинул его из ножен, обнажив украшенный рунами клинок.
- Уж не это ли оружие поразило его? - задумчиво промолвил он. - Тут кроется нечто большее, чем простая сталь и позолота.
- Возможно, - вздохнул Элронд. - Но даже если мы изучим меч и разгадаем действие наложенных на него чар, это не поможет нам исцелить его владельца. Рана нанесена слишком давно, его тело и дух ослаблены. За той чертой, куда он ушел, мой зов уже не достигнет его.
Гэндальф вложил меч в ножны и вернул его на место.
- Что у тебя на уме, друг мой? - тихо спросил он. - Ты не позвал бы нас сюда, если бы надежды не было совсем.
Элронд покосился на первого адана, сидевшего рядом на полу. Ему здесь было не место, но с первого взгляда становилось ясно, что от ложа друга он не отойдет даже под страхом смерти. Поразмыслив, Элронд решил, что это к лучшему: ему было спокойнее, когда драконий наездник находился у них перед глазами, а не за пределами досягаемости. И можно было не опасаться, что он услышит что-то, не предназначенное для чужих ушей, - разговор шел на языке Амана, родном для всех троих.
Понимать их он не мог, но, видно, что-то почувствовал или угадал по жестам - и поднял голову, обратив на Элронда умоляющий взгляд. Эльф отвернулся.
- Моего могущества не хватит, чтобы исцелить его, - сказал он вслух. - Но... сила, которую мне доверено хранить, намного превосходит мою собственную. То же можно сказать и о вас. Что неподвластно одному целителю, то может быть достигнуто с помощью Трех...
- Ты хочешь прибегнуть к силе Колец, - промолвила владычица Лориэна, и это не был вопрос.
- Нет, - резко возразил Элронд. - Я не хочу этого, леди Галадриэль. Я полагаю это неразумным и гибельным для нашего дела, ибо, воспользовавшись Кольцами рядом с крепостью Врага, мы неизбежно привлечем его внимание. Будем смотреть правде в глаза: я не верю, что нам под силу сокрушить Некроманта раз и навсегда. Самое большее, на что мы можем рассчитывать в предстоящем бою, - выгнать его из убежища, где он копит силы, и нанести ему такой урон, чтобы обезопасить себя еще на несколько веков. Но если при этом тайна Трех Колец будет раскрыта, то эта победа станет началом нашего поражения. Своими руками мы отдадим Врагу знание, за которым он охотился многие сотни лет, и подвергнем великой опасности и Имладрис, и Лориэн.
Он взглянул на умирающего воина и опустил глаза.
- Мне бы очень хотелось спасти его, но цена слишком высока - для всех нас. И все же такая возможность существует, и я не вправе утаить ее от вас... даже если сам считаю этот путь неприемлемым.
В шатре повисло недолгое молчание.
- Ты изменился, - проговорил Гэндальф. - Раньше ты в первую очередь думал об исцелении, а не о том, чего это будет стоить.
- Если бы речь шла только о моей безопасности, - холодно ответил Элронд, - я не колебался бы. Но как правитель и как предводитель войска я отвечаю за многие жизни и не могу позволить себе безрассудного милосердия...
- Не можешь себе позволить? С каких пор милосердие стало для нас роскошью или слабостью? - Маг подался вперед, и глаза его сердито сверкнули. - Если ты позвал нас, чтобы выслушать наши мнения, то вот что я думаю: бесконечная игра в прятки не принесет нам победы в этой войне, как не принесла она победы Нарготронду и Гондолину. И чем чаще мы будем пренебрегать добрыми делами в угоду скрытности и осторожности, тем скорее Враг отыщет дорогу к нам - но не в пределы наших заповедных земель, а в глубины наших сердец. Вот где кроется настоящая опасность, друг мой! А вовсе не в раскрытии тайны!
Элронд хотел что-то сказать, но Галадриэль подняла руку, останавливая его.
- Ты обеспокоен не только этим, - мягко сказала она. - Что гнетет тебя, Эллерондэ? В чем еще ты видишь угрозу?
- В нем, - Лорд Имладриса снова посмотрел юношу, сжавшегося у кровати. - Взгляните на него сами. Этот укротитель драконов - кто он или что он? Человек или майа, Воплощенный или бессмертный дух? И что это за королевства, о которых он твердил? Альбион, Камелот... Таких земель нет в Арде.
- Тогда, может быть, они пришли из-за пределов Арды, - как бы невзначай проронил Гэндальф.
Элронд резко обернулся к нему.
- Разве это возможно?
- Стены Мира непроницаемы, - ответила вместо мага Галадриэль. - Но если что-то и может пройти сквозь них, то именно здесь, вблизи цитадели Некроманта, где ткань бытия подточена и искажена его чарами, где граница между миром живых и юдолью призраков особенно тонка...
- К тому же, - добавил Гэндальф, - верхом на драконе и под защитой его чар они могли пересечь Ильмен, как пересекают его корабли, уходящие по Прямому Пути.
- Что возвращает нас к еще более удивительной загадке, - нахмурился Элронд. - Почему дракон слушается его? И какие еще силы ему подвластны? Ты можешь опять упрекнуть меня в чрезмерной осторожности, Гэндальф, но мне не по душе, что эти двое появились здесь как раз накануне битвы, когда каждая неожиданность может сыграть на руку как нам, так и нашему противнику.
- И все же они здесь, - Взгляд Галадриэли затуманился, убегая в неизмеримую даль. - Третья сила, втянутая в противоборство двух. Груз, брошенный на весы Судьбы в минуту неустойчивого равновесия. Но никому не дано предугадать, насколько тяжел окажется этот груз и на чью сторону он склонит чашу победы.
- Но сбросить его с весов мы уже не можем, - заключил Гэндальф. - Хочешь ты того или нет - исход этой битвы теперь зависит не только от нас. Я тоже не знаю, какие силы служат этому мальчику, но предпочел бы иметь его другом, а не врагом. И если ты ставишь во главу угла осторожность, то подумай: благоразумно ли отказывать в просьбе тому, кто может натравить на нас ручного дракона?
- Что ты предлагаешь? - Голос Элронда звучал устало. - Взять его вместе с драконом в ряды нашего войска? Мы ничего не знаем о нем.
- Я предлагаю хотя бы поговорить с ним, прежде чем принимать решение. Если тебя интересуют его способности - почему бы просто не спросить?


***

Мерлин сидел в уголке за ложем, подогнув ноги и стараясь занимать как можно меньше места. В этом роскошном шатре из небесно-синей ткани с серебристым пологом он чувствовал себя незваным гостем. Его не гнали отсюда - его, кажется, вообще не замечали, но все равно он не осмеливался громко дышать.
В шатре было чисто и просторно, и пахло незнакомыми травами - странно, но приятно. Вместо свечи или лампы под сводом висел на тонкой цепочке хрустальный шарик, из которого лился холодный белый свет. В этом свете глаза эльфов отливали звездным блеском, а лицо Артура казалось еще более бледным и бескровным, словно чужая магия выпила из него последние капли жизни.
Эльфы... Так назвал их Килгарра, хотя на знакомых Мерлину озерных ши (2) они походили не больше, чем верба в полном цвету - на кустик ядовитого аконита. Если бы не заостренные кончики ушей, они были бы точно как люди - только высокие, ясноглазые и очень красивые люди.
Светловолосый воин в белом плаще, который привез Артура в лагерь, удалился из шатра. С ним ушел и другой - тот, что заговорил с Мерлином и посадил его на своего коня. Подле Артура остался только высокий эльф с суровым лицом и волосами цвета сумерек; наверное, он и был тем великим целителем, о котором говорил Килгарра. Потом пришли еще двое: седой длиннобородый старик в сером плаще и прекрасная златокудрая дама в белом одеянии. Мерлин принял ее за королеву, потому что ее чело украшал тонкий серебряный венец, а целитель и старец в плаще обращались к ней с несомненным почтением, хотя он и не мог понять, о чем они говорят. Их речь звучала, как бегущий по камням ручеек - звонко, четко и мелодично. Но в голосах чародеев слышалось беспокойство, лица были печальны, и сердце Мерлина сжималось и ныло от тревоги.
Все трое вдруг замолчали и посмотрели на него. Юноша с трудом выдержал их взгляды - не злые, но до дрожи пронзительные и полные нездешнего сияния, как будто сама вечность молча взирала на него тремя парами светоносных очей.
Он, наверное, испугался бы, если бы мог. Но сейчас страх за Артура занимал все его сознание, не оставив места на то, чтобы бояться за себя. Самое худшее, что они могли с ними сделать, - это отказать в помощи. Однако дама в белом ласково улыбнулась, а старик сказал:
- Лорд Элронд желает больше узнать о тебе, - Как и давешний эльф, он не совсем правильно произносил слова и путал ударения, но все же его можно было понять. - Ему трудно объясняться на твоем языке, а время дорого. Он будет говорить с тобой мыслью, а ты постарайся ответить. Это не волшебство, и в нем нет вреда. Ты согласен?
Мерлин кивнул. Мысленная речь была ему не в новинку: таким же путем к нему обращались Килгарра... и маленький друид, которому еще только предстояло стать погибелью Артура Пендрагона.
Он отогнал навязчивое воспоминание и заставил себя думать о настоящем. Темноволосый целитель - Элронд? - сделал ему знак приблизиться, и Мерлин поднялся, зачем-то одернул грязную куртку и шагнул вперед, встав прямо перед ним.
Серые глаза эльфа устремились на его лицо.
Не бойся. Я не причиню тебе зла.
Мерлин глубоко вздохнул.
Я не боюсь. Вы поможете нам?
Мы еще не решили. Кто ты такой?
Меня зовут Мерлин. Я... в общем, я чародей. Это у меня с рождения. Но в моей стране волшебство запрещено, поэтому я притворялся обычным человеком.
Как ты подчинил дракона?
Мой отец был Повелителем Драконов. Этот дар передается по наследству. Я говорю с драконами на их языке, и они слушаются меня.
Как вы попали в наш мир?
Я не знаю. Дракон сказал, что доставит нас к тому, кто сможет исцелить Артура...
Артур - это твой друг?
Он мой король. И друг, да.
Кто его ранил?
Человек... - Мерлин сглотнул болезненный комок, подступивший к горлу. - Человек, которому он доверял...
Воспоминания снова нахлынули на него. Он забыл, что должен сдерживаться - недавнее прошлое вставало перед глазами с обжигающей ясностью. Узкая долина, зажатая между отвесных гранитных стен. Голые камни, пыль и гарь, дымная поволока. И люди, люди, окровавленные и неподвижные, в цветах Камелота и в саксонских меховых куртках... Люди, через которых он перешагивал, ища и страшась найти среди них тело друга... пока не разглядел в тени скалы знакомый проблеск светлых волос...
Снова, как в ту минуту, на него нахлынул ужас, ощущение непоправимой беды, глухое бессловесное отчаяние. И... словно распахнулась дверь, и все дрогнуло, переменилось. Тусклый свет, едкая пелена дыма, тяжесть чужого тела на руках... но не золотистые - темные волосы намокали в крови; и не алый - звездно-синий плащ стелился по выжженной траве; и догорающее пламя отражалось в серебряном зеркале расколотого щита...
Миг - и видение померкло, оставив Мерлина с бешено бьющимся сердцем, как на краю внезапно распахнувшейся под ногами бездны. Только теперь вместо бездны была глухая стена, сквозь которую не доносилось ни единого отголоска мысли. И лицо лорда Элронда было непроницаемо, взгляд замкнут, а губы плотно сжаты.
На смену смущению пришел страх. Неужели он сделал что-то недозволенное? Разгневал того, в чьих руках судьба Артура?
- Скажите ему, - взмолился он, обращаясь к старику, который понимал его. - Скажите, что я готов заплатить за помощь всем, что имею. Если вам нужна моя служба - я буду вам служить. Если вам нужна моя жизнь - возьмите ее.
Старик улыбнулся ему - тепло, успокаивающе. И трое опять заговорили на своем музыкальном наречии. Вернее, заговорили двое. Целитель молчал, и только в конце, когда белая дама о чем-то спросила его, ответил коротко и односложно.
Старик обернулся к Мерлину.
- Мы вылечим его, - просто сказал он.
Юноша чуть не сел на пол - от облегчения закружилась голова. Слова благодарности застряли у него в горле, и он только схватился руками за воротник.
- Но, чтобы спасти его, - продолжал старик, - нам придется прибегнуть к опасным средствам, которые сделают нас уязвимыми для наших врагов. Ты ведь уже понял, что мы воюем?
- Да, - прошептал Мерлин.
- Мы не ставим условий и не продаем свою помощь. Мы спасем твоего друга в любом случае. Но если ты окажешь нам ответную услугу, это будет справедливо.
Мерлин перевел дыхание и выпрямился.
- Что я могу для вас сделать? - спросил он.



ГЛАВА 3. С ВОЙНЫ НА ВОЙНУ


...Он думал, что приближение смерти кладет конец всем страданиям. Но это оказалось не так: боль не отступила, даже когда свет померк перед глазами, и голос Мерлина затих, и потерялось ощущение державших его рук... Уже темнота накрыла его с головой, как черная вода, а боль все висела на нем, словно привязанный к груди камень, и тянула глубже и глубже.
Сначала сквозь темное покрывало забвения до него еще доходили редкие отголоски яви - то звериный рев, то жгучий порыв ледяного ветра, то какие-то хлопки, словно рядом встряхивали огромную простыню... Потом пропали и они. Темнота стала непроницаемой, и против воли его охватил страх: это и есть посмертие? Вечное плавание посреди мрака, наедине с выгрызающей нутро болью?
Мысли путались, он не мог вспомнить четко, кто он и что с ним случилось, за что он приговорен к такой участи... Память молчала.
Потом издалека, из-за края тьмы он услышал зов. Ветер или подобный ветру голос взывал к нему; слова были незнакомы, но в них звучал приказ, властное повеление следовать за собой. Лицо, в котором было что-то от человека и от хищной птицы, взглянуло на него с неизмеримой высоты. Услышь мой голос. Возвращайся к свету...
Он послушался и пошел - поплыл? - на зов, и темнота начала таять, стала прозрачно-серой, как небо в преддверии зари. Далеко впереди забрезжило светлое пятнышко - огонек свечи; отблеск пламени озарил другое лицо - сухое, морщинистое и насмешливое. Живые глаза горели угольками из-под мохнатых седых бровей. Давай, малыш, соберись. Сам знаешь, дорогу осилит идущий. Тяжело придется, но ты уж потерпи, а я помогу...
Он терпел и пробивался к светлому разводью, пока хватало сил. Потом силы кончились, и он продолжал двигаться уже только из упрямства: негоже сдаваться на полпути... Но потом и упрямство выдохлось, побежденное болью, которая терзала его неотступно, возрастая с каждым шагом. В темноте было плохо, но дорога к свету оказалась намного мучительнее.
И в тот миг, когда он уже был готов повернуть назад, перед ним явилось третье лицо, похожее на смутно белеющий в полумраке цветок. Светлое золото длинных кос, ласковая синева глаз, тихая улыбка на устах... И он узнал это самое нежное в мире лицо и, изнемогая, потянулся навстречу сквозь муку и усталость.
Мама...
Легкая ладонь коснулась его лба, и прохлада окутала его родниковым дыханием, смывая боль и тяжесть. Я здесь, я всегда была рядом с тобой. Ты просто заблудился в темноте, но все уже позади. Осталось совсем немного... держись, вот моя рука...
Свет качнулся над головой, как солнечное пятно на волнах, если смотреть снизу, из глубины. Еще один рывок, одно усилие - он вынырнул из воды и полной грудью вдохнул свежий озерный воздух...


***

Авалон. С этой мыслью он открыл глаза и понял, что ошибся. Никакого озера не было и в помине - он лежал в постели, и синий купол над головой оказался не водой и не небом, а сводом шатра.
Он рывком отбросил одеяло, сел и запоздало сообразил, что движение не причинило боли. С возрастающим удивлением он провел пальцами по груди и лишь со второго раза нашел тонкую ниточку шрама. Рубец едва прощупывался, как будто рана затянулась много лет назад. Чудеса, да и только...
Кстати, о чудесах - куда подевался Мерлин, будь он неладен? И что это вообще за место?
Артур огляделся. В изножье кровати ровной стопкой была сложена одежда: рубашка из шелковистой светло-серой ткани, такие же серые штаны и синяя туника из хорошего льна, с полоской серебряного шитья по воротнику; все чужое, но подобранное точно по размеру. На полу обнаружились сапоги - тоже чужие и непривычного вида, из такой мягкой кожи, что сошли бы за чулки. А в изголовье, прислоненный к спинке кровати, сверкал золотой рукоятью его меч.
Он сразу приободрился. Хороший знак: раз ему оставили оружие - значит, он не пленник, а гость. Знать бы еще, в чьем доме...
Артур быстро оделся и, распутав ремень, намотанный на ножны, опоясался мечом. Вытащил клинок, осмотрел - нет, ни одна зазубрина не портила безупречной остроты лезвия...
- Он тебе не понадобится, - раздался чей-то голос из-за спины.
Артур резко обернулся, сжимая меч в руке. Сребротканый полог шатра был распахнут, и на пороге, опираясь на длинный посох, стоял старик в невзрачном сером плаще.
- Опусти меч, Артур, сын Утера, - властно проговорил он. - Здесь у тебя нет врагов, а друзьям не годится угрожать оружием.
- Ты друид? - с подозрением спросил Артур, но все-таки вложил меч в ножны. - Это лес Асетир (3)?
- Нет, это Таур-э-Ндаэделос. Лихолесье на вашем языке.
- Никогда о таком не слышал, - признался молодой король. - Как я сюда попал? И где мой...
- Друг? - улыбнулся старик. - Его здесь нет, но он скоро вернется. Он оставил тебе письмо.
Артур принял у него листок тонко выделанного пергамента, развернул... Да, это точно рука Мерлина. Такие жуткие каракули при всем желании невозможно подделать.

"Артур
Сир,
мне очень жаль, но я должен срочно уехать. Простите, что не дождался Вашего пробуждения. Тот, кто вручит Вам это письмо, и остальные люди эльфы - наши друзья. Они умеют колдовать, но не причинят Вам вреда, а наоборот, позаботятся, чтобы Вы скорее поправились.
Я вернусь через несколько дней. Очень Вас прошу, не уходите из лагеря и не делайте глупостей не лезьте в битву, если она начнется. Это не Камелот и вообще не наш мир, и здесь воюют магией. Я потом все объясню.
Ваш покорный слуга Ваш слуга и друг
Мерлин".

Артур перечитал письмо дважды. Понятнее не стало. Эльфы, магия, другой мир. И битва, которая вот-вот начнется. Битва - с кем?
"Я потом все объясню..." Ну, Мерлин, ну, погоди ж ты у меня...
- Значит, это ты меня вылечил? - Он внимательно посмотрел на старика, гадая, почему его лицо кажется таким знакомым. - Спасибо.
- Благодари не только меня, - Старик, усмехнувшись, отступил в сторону, и в шатер вошли еще двое.
Он - высокий и стройный, с гладкими темными волосами и резкими, точно ястребиными чертами лица, с осанкой воина и взглядом мудреца.
Она - не уступающая ему ростом, прекрасная и величавая, окутанная золотыми волосами поверх белого платья, как сияющим покрывалом; воплощенный свет, сила и красота...
Теперь он узнал их - всех троих. И, ни секунды не колеблясь, шагнул вперед и опустился на одно колено перед дамой в белом, которую в смертном видении принял за Игрейну Пендрагон.
- Erio am, - сказал темноволосый. И повторил медленно, с акцентом: - Поднимись. Мы не короли, чтобы кланяться нам.
- Но рыцарю не зазорно склониться перед прекрасной дамой, даже если он король, - улыбнулся Артур, вставая. Его с рождения учили остерегаться магии и тех, кто ею пользуется, но сейчас он забыл об этом. Всей душой он чувствовал, что стоящие перед ним создания - неважно, люди они или нет - чужды всякой лжи и коварства; и свое могущество они никогда не обратят во зло.
- Кто вы? - спросил он своих спасителей.
И повторил вслед за старцем, стараясь правильно выговорить странные и звучные имена:
- Леди Галадриэль. Лорд Элронд. Мастер Гэндальф.


***

Они с удивительной легкостью перенимали его язык. Поначалу он мог разговаривать только с Гэндальфом, но через несколько часов его уже понимали многие: и лорд Элронд, и его сыновья, которых Артур постоянно путал, и сэр Глорфиндел (он был роквэн, то есть рыцарь, и командовал конным крылом), и сэр Халдир, начальник лориэнских лучников, и сама леди Галадриэль, и ее супруг лорд Келеборн... К концу дня у молодого короля трещала голова от новых, непривычно звучащих имен и названий, но сам он так и не мог связать двух слов на "сумеречном наречии" эльфов. Зато немало узнал о земле, куда его затащил Мерлин, и о ее обитателях. И довольно быстро разобрался, с кем и за что эльфы собрались сражаться.
Артур потрогал письмо в кармане и вздохнул про себя. Мерлин, конечно, добрый малый, но редкостный остолоп во всем, что касается дел чести и рыцарского кодекса. Неужели он всерьез думал, что Артур Пендрагон будет отсиживаться в тенечке, когда рядом идет война?
...Он нашел Элронда в его шатре, за столом с развернутой картой. И как же это было знакомо: вечер накануне битвы, тысячи воинов, собранных в ожидании урочного часа, как сжатые в кулак пальцы, и склонившийся над картой человек, чье слово и воля направят удар этого кулака... Если бы Артур уже не сделал выбора - он сделал бы его сейчас.
- Милорд, - Он слегка поклонился, извиняясь за вторжение. - В своей стране я был королем, здесь я всего лишь чужеземец и гость. Но там, откуда я пришел, есть закон, который обязывает рыцаря обнажать меч в защиту справедливого дела, в какой бы стране он ни находился. Этому закону я следовал еще до того, как принял венец, и намерен следовать впредь.
Он вытащил меч и, перехватив его за лезвие, поднял перед собой, рукоятью вверх.
- Милорд, вы спасли мою жизнь и оказали мне гостеприимство. Ваши цели благородны, а дело, за которое вы сражаетесь, справедливо. Сэр Глорфиндел сказал, что у вас каждый меч на счету, - значит, и мой не будет лишним. Прошу, примите его и позвольте встать рядом с вами в этом бою.
Элронд долго молчал, и под его серым немигающим взглядом Артур ощутил давно забытую робость. Словно опять стоял в тронном зале Камелота, перед лицом отца и его лучших воинов - новичок на пороге посвящения, мальчишка, чьи плечи впервые накрыл заветный алый плащ с золотым драконом...
- Если этого желает твое сердце, то я не вправе отказать тебе, - Владыка эльфов положил ладонь на изукрашенную рукоять. - Да будет так. Я принимаю помощь твоей руки и твоего меча... Астальдо (4).


ГЛАВА 4. ГОРЯЩЕЕ НЕБО

- Далеко еще? - крикнул Мерлин.
Встречный ветер подхватил и унес его вопрос. Но эльф, оседлавший драконий загривок позади Мерлина, услышал и показал три пальца, а потом один. Наверное, это должно было означать, что три четверти пути они уже одолели.
Под крыльями Килгарры бесконечной темной полосой тянулся лес. Они уже пролетали над ним, когда направлялись в лагерь Элронда, но тогда Мерлин мало что замечал вокруг - его волновало лишь одно: дышит ли еще Артур. Теперь же он мог вдоволь любоваться раскинувшимися вокруг пейзажами.
Впрочем, любоваться было нечем, пока внизу чередовались заросли уродливо перекошенных деревьев с распухшими, как бочки, стволами, и совершенно черных, словно засмоленных на корню деревьев, и чахлых больных деревьев, обмотанных кисейными пологами паутины, и голых безлиственных деревьев, тянущих к небу заломленные, как в нестерпимой муке, ветви... Первые несколько часов пути Мерлин старался вообще не обращать взгляда к земле - уж больно жутко это выглядело. Только сейчас перекореженные чащи остались позади, и пошли обычные ельники и дубравы, на которые можно было смотреть без содрогания.
Таур-э-Ндаэделос, "Лес Великого Страха"... Леголас предупредил, что им придется пересечь его наискосок, с юго-западной до северо-восточной оконечности, и большая часть этого пути будет пролегать "там, где Тень" - над угодьями, попавшими под власть Некроманта, мага-чернокнижника. Это против него эльфы собрали войско и теперь готовились штурмовать его замок. Сейчас, увидев собственными глазами дела их пресловутого Врага, Мерлин думал, что все равно бы согласился помочь им. Даже если бы на нем не лежал долг благодарности - все равно бы согласился, потому что нельзя же, в самом деле, терпеть такую мерзость на хорошей земле...
Внизу показалась цепь то ли высоких холмов, то ли невысоких гор, сплошь покрытых деревьями. Килгарра вытянул крылья и начал плавно снижаться, как парящая чайка. Свистящий в ушах ветер поутих, и Мерлин снова обернулся к спутнику.
- Нас твои эльфы не обстреляют с земли?
- Нет, - откликнулся Леголас. - Я предупредил отца, нас пропустят.
Он держался так спокойно, словно всю жизнь только и делал, что разъезжал на драконах. Будь его воля, Мерлин попросил бы Килгарру сделать парочку кульбитов в воздухе - специально, чтобы посмотреть, сумеет ли лесной принц сохранить на лице такое же отрешенно-задумчивое выражение, летя вверх тормашками. Молодого чародея удерживало лишь то, что война - неподходящее время для шуток. Да и шутить над принцами - дело опасное и чреватое неприятными последствиями, это он уже постиг на примере Артура.
- К заходу солнца будем в Эсгароте, - сказал Леголас. - Оттуда до Горы уже рукой подать. Твой дракон может лететь в темноте?
- Сколько угодно, - пожал плечами Мерлин.
- Хорошо, - кивнул эльф. - Чем быстрее мы перехватим Смауга, тем лучше.
- Леголас... - Мерлин поерзал на чешуйчатой шее. - А ваш дракон... он очень большой?
- Немного крупнее твоего. Примерно на треть.
- Ясно, - пробормотал Мерлин. Он понятия не имел, что на свете существует кто-то крупнее Килгарры.
- Разве твой дар действует не на всех драконов? - удивился Леголас.
- Как тебе сказать... - смутился Мерлин. - Обычно я просто говорю с драконами на их языке, и они меня слушаются. Но насчет вашего мира я не так уверен. Мы же с вами говорим на разных языках - из всех эльфов один ты меня понимаешь. Вдруг со Смаугом получится так же? Вдруг язык драконов в нашем мире отличается от вашего?
- Тогда мы, скорее всего, погибнем, - пожал плечами эльф. - Хочешь повернуть назад?
- Нет, конечно, нет. Я так, на всякий случай спросил... - Мерлин тяжело вздохнул. - Леголас, у тебя такой вид, как будто мы на рыбалку собрались. Ты что, совсем не боишься?
Эльф перебросил ногу через драконий хребет и сел боком, так непринужденно развернувшись на скользкой чешуе в доброй тысяче футов над землей, что у Мерлина сердце ушло в пятки.
- Я родился в Темный Год, - Леголас говорил не очень громко, но каким-то образом Мерлин слышал каждое слово, несмотря на ветер. - Мне дали имя "Зеленый лист" - а через несколько дней все деревья вокруг Амон Ланк уронили листву и больше уже не зазеленели. Черная гниль поразила землю, ручьи потекли ядовитой водой, и в чащах завелись пауки, гнусное порождение Унголианты. Тень легла на наш Лес и стала расползаться, калеча и пожирая все на своем пути. Мы пытались бороться с ней - и потеряли многих, ибо чары Врага превосходили все, что мы могли ему противопоставить. Мы отступили - и наша жизнь превратилась в вечную осаду. Тьма еще не поглотила нас, но убила нашу радость, и в Лесу больше не рождаются дети. Я был последним.
- Сколько же... - Мерлин не договорил.
- Девятнадцать веков по вашему счету. Девятнадцать веков мой народ умирает, Мерлин. Девятнадцать веков мы не слышали детского смеха - только погребальные плачи по тем, кого сгубила Тень или порожденные ею чудовища.
Солнце опустилось за край леса, и наступающие сумерки скрывали лицо эльфа. Лишь светлые волосы полоскались на ветру.
- Мы уже свое отбоялись. Если Белый Совет победит и изгонит Тень Саурона с нашей земли - ни одна смерть не будет напрасной. Если он падет - тогда и все остальное перестанет иметь значение.
Мерлин промолчал. Он был знаком со многими магами, пережившими Великую Чистку и обреченными на скрытное, бесправное существование под постоянной угрозой меча и костра. Знал, как долго может таиться обида в человеческой душе, прорастая горькими всходами спустя двадцать лет. Но до какого предела могут довести без малого две тысячи лет угнетения и страха - это его разум отказывался вместить.
Леголас вдруг привстал, опираясь коленом о шип на драконьей холке. Напряженно сдвинув брови, он вглядывался в сгустившуюся на востоке темноту.
- Что там? - Мерлин поморгал, но ничего не разглядел. Кроме маленькой светлой точки вдалеке - но, может быть, то был просто обман зрения...
- Это огонь, - хрипло прошептал эльф. - Мы опоздали! Эсгарот горит!


***

Восточные кварталы Озерного Города были охвачены пожаром. Огонь плясал по соломенным крышам, жадно лизал деревянные стены, вставал во весь рост над камышовыми изгородями, двоясь и отражаясь во взбаламученных водах озера. Среди пылающих домов мелькали бегущие тени, с улиц доносились крики и плач. А над обреченным Эсгаротом не спеша, наслаждаясь ужасом мечущихся в дыму людей, кружил огромный дракон, чья чешуя в отблесках пожара переливалась золотом и многоцветной радугой драгоценных камней.
Мерлин вцепился в шею Килгарры немеющими от страха руками. Смауг показался ему настоящим исполином. Его расправленные крылья закрывали чуть не половину неба, и он играючи, с одного плевка поджигал дом за домом, даже не снижаясь.
- Сделай что-нибудь! - яростно прошипел Леголас, не отрывая глаз от гибнущего города. - Там же люди!
- Ты можешь приблизиться к нему? - крикнул Мерлин, обращаясь к Килгарре.
Великий Дракон молча ударил крыльями и понесся в сторону Смауга. Не пересекая черту города, он заложил полукруг, огибая Эсгарот над озером, и правильно сделал: при виде второго дракона снизу долетели совсем уже безумные вопли, и несколько стрел взвились с затянутых дымом улиц - но, не достигнув цели, упали в воду.
Смауг тоже увидел их. Вытянув узкую острую морду, дракон Эребора развернулся в воздухе и полетел навстречу. В темноте его глаза светились жутким красным огнем, как у бешеного пса, и Мерлин с трудом поборол желание зажмуриться. Но, по крайней мере, их появление отвлекло Смауга от налетов на город, и люди получили передышку, чтобы справиться с пожарами.
Когда между драконами осталось меньше двухсот футов, Мерлин сделал глубокий вдох и постарался сосредоточиться, не отводя взгляда от багровых зрачков Смауга.
"Отыщи в себе голос, общий для тебя и него, ибо вы с ним братья по духу... Когда ты заговоришь с ним как родич - он склонится перед твоей волей..."
Низкое, клокочущее рычание вскипело у него в горле и прорвалось наружу - не звериным, не птичьим, не человечьим криком, но непостижимым слиянием того, другого и третьего. Дикий клич Повелителя Драконов прокатился над озером и эхом отозвался в прибрежных зарослях.
Смауг склонил огромную голову...
...И, проносясь мимо, с гневным ревом выдохнул в Мерлина огненную струю.
Их спас Килгарра. Старый дракон успел взмахнуть крылом и сбить огонь, загородив Мерлина и Леголаса кожистой перепонкой, как ширмой. Разумеется, ему самому драконье пламя повредить не могло - он от рождения носил его в своей груди.
- В чем дело? - крикнул принц, низко пригибаясь к шее ящера.
- Я не понимаю! - ответил Мерлин. - Он не слушает меня!
Смауг описал круг и снова мчался к ним, зло сощурив глаза и сыпля искрами из ноздрей. Килгарра, не дожидаясь приказа, быстрыми витками пошел наверх.
- Пусть твой дракон поговорит с ним!
- Драконы не могут приказывать друг другу! Они могут только драться, если что-то не поделят!
- Тогда пусть дерется! - Глаза эльфа воинственно сверкнули. - Пусть свернет ему шею!
"Это еще кто кому свернет", - в замешательстве подумал Мерлин. Смауг поднимался за ними следом, и при взгляде сверху его угрожающе распахнутая пасть казалась очень большой. Чародею даже показалось, что он различает тускло-красное свечение в черном провале драконьей глотки - за миг до того, как Килгарра метнулся в сторону, ускользая от новой струи огня.
От рывка Мерлин покачнулся. Леголас удержал его за куртку. Сложив крылья, дракон из Камелота бросился вниз, и Смауг снова погнался за ним.
- Попробуй еще раз! - В голосе эльфа звенело отчаяние. - Прикажи ему!
Мерлин запрокинул голову и закричал снова, обращаясь к взбешенному преследователю на языке, которого никогда не учил, но который сам собой рождался у него в гортани, как жгучее драконье дыхание...
Смауг плюнул огнем сверху вниз, целясь точно в наездников. На этот раз Мерлин успел сам, накрыв себя и Леголаса незримым магическим щитом. Раздосадованный эреборский дракон попытался достать их когтями, но Килгарра вывернулся из-под удара и, изогнув шею, ловко цапнул противника за лапу. Прежде чем Смауг успел опомниться от такой наглости, Килгарра отскочил и свечкой рванулся в небо.
- Его чешуя мне не по зубам, - сварливо сообщил он, повернув голову к седокам. - Она вся инкрустирована алмазами. Если кое-кто хочет с ним драться, пусть попытает счастья сам, а я эту шкуру жевать не собираюсь.
- Почему он меня не слушается?
- Откуда я знаю? - Килгарра хлопнул крыльями - как плечами пожал. - Наверное, ты был недостаточно убедителен.
"Что делать?" - лихорадочно размышлял Мерлин. - "Огонь дракону не вредит, воды он тоже не боится, оружие его броню не берет... даже волшебное..."
Задумавшись, он упустил из виду Леголаса и спохватился лишь тогда, когда принц поднялся за его спиной, выпрямившись на драконьем загривке во весь рост. Сумасшедший эльф принял слова Килгарры за руководство к действию - и, примерившись, без раздумий сиганул вниз.
Прямо на спину Смауга, что поднимался следом за ними.
Он приземлился на ноги, точно кошка, но внезапный нырок дракона бросил его вперед, заставив распластаться по алмазной чешуе. Цепляясь за основание крыла, эльф вытащил другой рукой кинжал и попытался вонзить его между пластинами драконьей брони.
Идиот! - простонал про себя Мерлин. Что он сделает со своим кинжалом там, где оказались бессильны драконьи клыки?
Хотя...
Озарение пришло неожиданно, как оно обычно и случается в критическую минуту. Свесившись с шеи Килгарры, чародей вытянул руку, шепнул несколько слов, и по кинжалу в руке Леголаса потекло призрачное зеленоватое сияние.
Не заклятие, которым укрепляют оружие против волшебных существ, а простое слово сродства. Сталь и золотая броня на мгновение стали одним целым, и кинжал, пройдя сквозь шкуру, по рукоять погрузился в тело дракона.
Для Смауга это было все равно, что заноза под ноготь. Дракон взревел и перевернулся на лету, выписав нисходящую петлю. Серая фигурка, казавшася отсюда такой маленькой, слетела с него, и гиганское крыло, ударив, смело ее в сторону - так человек отмахивается от комара. Без единого вскрика эльф рухнул в воду и исчез.
От ужаса Мерлин чуть не свалился следом, но удержался, обняв холодную шею Килгарры. Срывающимся голосом он выкрикнул слово огня - и эльфийский кинжал, застрявший в броне Смауга, раскалился докрасна.
К драконьему огню драконы нечувствительны. К раскаленному железу под кожей, как оказалось, нет.
Смауг взвизгнул и закрутился на месте, пытаясь схватить себя зубами за спину. Если раньше он походил на бешеного пса, то теперь - на пса, укушенного блохой. Силясь достать до больного места, он чуть не кувыркался в воздухе.
И тогда Мерлин заговорил в третий раз. Скрежетом стали, змеиным шипением и завыванием зимнего ветра он обращался к ошеломленному дракону. "Повинуйся!" - приказывал он, и железная заноза в драконьей спине горела, прожигая плоть. - "Я сильнее, я могу причинить тебе боль. Повинуйся, или я убью тебя".
Со стонущим звуком Смауг выдохнул, но это был уже не огонь, а жидкая струйка дыма. Мерно хлопая крыльями, он завис в воздухе перед Килгаррой.
- Чего ты хочешь от меня, человек? - глухо, но членораздельно прорычал он.
- Послушания, - ответил Мерлин.
- Кто ты такой, чтобы приказывать мне?
- Эмрис, Повелитель Драконов. Повинуйся мне, или умри.
На миг он действительно поверил, что в силах сокрушить Смауга, и эта вера, должно быть, передалась дракону. Еще секунду пламенно-красные глаза взирали на Мерлина то ли с яростью, то ли с изумлением, а потом громадный ящер согнул гибкую шею и склонил голову перед юношей.
- Лети на восточный берег и жди меня там, - приказал Мерлин. - Ты больше не тронешь ни одного человека, ни одного дома.
Едва слышный рык, словно затихающий раскат грома, вырвался из груди дракона, но Смауг подчинился и, развернувшись, стрелой умчался за озеро.
Дрожа от пережитого напряжения, Мерлин огляделся. Пожары в городе уже были по большей части потушены, благо, воды кругом хватало. Над сгоревшими кварталами поднимались столбы дыма, но паника на улицах утихла. На причалах, обращенных в их сторону, Мерлин различил множество столпившихся людей. Ладно, пусть глазеют, лишь бы не стреляли...
- Спустись пониже, - попросил он Килгарру. - И гляди в оба, ладно?
Но озеро давно успокоилось, и, сколько они вдвоем ни напрягали зрение, вокруг не было видно ни следа пропавшего эльфа. Как в воду... да нет, именно в воду и канул.
Отчаявшись, они направились к берегу. Мерлин замерз, от разговоров с драконом у него страшно саднило горло, от воздушной болтанки мутило, и сейчас ему хотелось одного - оказаться на твердой земле, вдали от людей и их назойливого любопытства. Килгарра нырнул вниз, опустился в заросли густого, но наполовину облетевшего по осени ивняка. Мерлин сполз на землю и сел. Он так устал, что не мог даже плакать.
Ветер прошумел в ивах, на темных ветвях качнулась какая-то тряпка... Откуда здесь тряпка?
- Я уж и не надеялся, что у тебя получится, - спокойно сказал Леголас, выходя из-за развешенного на просушку плаща.
Босой - сапоги валялись тут же, под кустом, - и насквозь промокший эльф невозмутимо выжимал воду из скрученных жгутом волос. Мерлин вытаращился на него, как на привидение.
- Дурак! - просипел он сорванным шепотом. - Ну, зачем ты на него полез?
- А что? - искренне удивился Леголас. - Я почти не рисковал, внизу же вода. Даже не очень холодная, кстати. И разве не удачно все вышло?
Он принц, напомнил себе Мерлин, в изнеможении закрывая глаза. Он принц. Это не лечится.



ГЛАВА 5. ЗАРЯ НАД ЭРЕБОРОМ


- Ты замуровал их здесь? - Мерлин подарил Смаугу взгляд, не предвещавший ничего хорошего.
- Они это заслужили, - проскрежетал дракон. - Мерзкие воры посмели коснуться моих сокровищ!
- Оставь, - вполголоса посоветовал Леголас, коснувшись плеча юноши. - Он все равно не поймет. Лучше подумай, как их вызволить.
Склон, над которым кружили два дракона, был засыпан камнями, от груд мелкого щебня до громадных обломков скал. Казалось невероятным, чтобы под этим завалом могло что-то уцелеть.
- Думаешь, они еще живы? - уныло спросил Мерлин у эльфа.
- Надеюсь, да. В этой горе полно пещер и коридоров. Если они успели уйти вглубь от двери, то воздуха им хватит надолго. Не забывай, они же гномы и находятся в родной стихии.
- Ладно, - Мерлин протянул руку, обратив ладонь к заваленному входу. - Попробую.
Здесь недостаточно было простого магического удара, пригодного для выбивания дверей и других преград. Пришлось сначала сдвинуть и сбросить в пропасть щебень, а потом откатить некоторые из крупных камней, оставив другие в качестве подпорок, чтобы полуразваленная арка не рухнула в освободишийся проход. Затем Килгарра, подлетев вплотную, обмел крыльями узкий каменный карниз и вырубленную в скале лестницу, расчистив спуск. Из двери тем временем не доносилось ни звука.
- Они там, - фыркнул Смауг, недовольно морща нос. - Пахнет гномами.
Со второго раза Килгарре удалось прицепиться к скале когтями, чтобы Мерлин и Леголас смогли перебраться на карниз у потайного входа. Потом оба дракона взмыли в рассветное небо, чтобы не пугать узников Горы, а чародей и принц Леса заглянули в темный полузаваленный коридор. Наклонившись, Леголас что-то крикнул на своем языке. Из темноты раздалось многоголосое ворчание, и оттуда начали по одному выбираться наружу хмурые, потрепанные, перемазанные в пыли гномы.
Мерлин с любопытством разглядывал их: они напомнили ему Греттира, хранителя моста в царстве Короля-Рыбака. На эльфа эти создания косились с плохо скрытой неприязнью, на мага поглядывали дружелюбнее, но кидаться на шею и благодарить за спасение не спешили. Только один, сравнительно высокий и важный с виду гном слегка наклонил голову и что-то сказал. Леголас так же сдержанно поклонился в ответ.
- Это их предводитель, - пояснил он. - Ну и наделали они шума, когда проходили через наш лес... Странно, а вот этого я не помню.
Взглядом он указал на последнего из гномов - пониже прочих, безбородого и с густой кудрявой шевелюрой. Малютка топал босиком, и ноги у него были мохнатые, точно у зайца.
- Это же периан, полурослик, - Леголас изумленно покачал головой. - Вот уж не думал, что увижу кого-нибудь из них в наших краях. Милый народец, но совершенные домоседы...
Эльф говорил что-то еще, но Мерлин уже не слушал его. Что-то настойчиво притягивало его взгляд к шерстолапому гному. Кровь сильнее забилась в жилах, голова заныла отдаленным предчувствием боли. Нечто подобное было с ним в Пещере Кристаллов... но там его просто захлестывало ощущение стихийной, первозданной силы, а здесь сила была сосредоточенная... и злая. Перед внутренним взором юноши снова замелькали древесные стволы - перекрученные, изломанные, отравленные черными чарами...
Полурослик вслед за остальными шел к каменной лестнице, чтобы спуститься вниз. Сам не сознавая, что делает, чародей заступил ему дорогу.
- У тебя... - Мерлин забыл, что здесь его никто не понимает. - Что у тебя с собой? Откуда ты это взял?
Леголас удивленно поднял брови, но перевел. Полурослик пожал плечами и ответил не слишком приветливо. Столпившиеся на лестнице гномы опять заворчали, не понимая причины задержки.
Мерлин шагнул к малышу. Голову будто сжало железными обручами, перед глазами замелькали огненные мошки. Это была, несомненно, магия, но такая, с какой он доселе никогда не сталкивался. Темная... древняя... невероятно могучая...
И, ни о чем больше не думая, а желая только найти и убрать этот источник боли и напряжения, он протянул руку и сказал слово повеления.
Шерстолапый негодующе ахнул, но опоздал. Что-то маленькое и блестящее, как новая монетка, выскочило у него из кармана и звякнуло на камнях.
Кольцо.


***

- Все не могу поверить, - Леголас сжал виски ладонями. - То самое Кольцо... Проклятие Исильдура, рок Средиземья... Столько лет мудрецы и волшебники искали его следы - а ты нашел его в кармане полурослика.
Они сидели на голой вершине одного из отрогов Одинокой горы, где гномы разбили временный лагерь. Оба дракона устроились неподалеку на камнях. Сначала Мерлин опасался, что гномы затеют ссору со Смаугом, но все вышло к лучшему. С появлением драконов сразу прекратились споры о том, на каком основании эльф и человек отобрали у полурослика кольцо. А, увидев, как Мерлин командует страшным завоевателем Эребора, гномы прониклись к человеку большим уважением, хоть и не могли взять в толк, почему он не убил Смауга сразу.
Теперь кольцо, завязанное в уголок платка, лежало у Мерлина в сумке. Ощущение было не из приятных - сумка почему-то стала вдвое тяжелее, и ремень больно врезался в плечо, но юноша притерпелся.
- Что теперь с ним делать? - спросил он. - Я чувствую, что везти его Элронду опасно. Приблизиться с ним к Дол Гулдуру - это все равно, что облиться маслом и встать с подветренной стороны от костра.
- Если оно опять попадет в руки Саурона... - Леголас вздрогнул. - Нет, это нужно предотвратить любой ценой. Он не должен снова заполучить источник своей силы.
- Как ты думаешь... он уже знает?
Леголас поморщился.
- Боюсь, что да. Ты ощущаешь тяжесть Кольца - значит, оно уже пробудилось. Оно ищет своего хозяина, а хозяин ищет Кольцо и чует его близкое присутствие, - Эльф сжал кулак. - Вероятнее всего, Саурон вырвется из Дол Гулдура и явится сюда. Сил Элронда не хватит, чтобы сдержать его в окружении. Белый Совет может только изгнать его из цитадели, но если Враг получит Кольцо, ему уже не понадобятся никакие цитадели. Он охотно отступит и сдаст Совету один бой, чтобы выиграть войну целиком.
- Кольцо можно уничтожить?
Леголас покачал головой.
- Если то, что я о нем слышал - правда, то расплавить его может только огонь Ородоуина, Роковой Горы.
- Где же эта гора?
- В Мордоре, - ответил эльф таким тоном, как если бы сказал: "На том свете".
- Это далеко?
- В два раза дальше, чем отсюда до Дол Гулдура.
- Если бы мы могли предупредить их! - Мерлин тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливо гудящую в висках боль. - Только предупредить, чтобы они удерживали Некроманта, сколько получится... У нас была бы хоть какая-то фора.
- Но мы можем! - Лицо Леголаса просветлело. - Мой отец сейчас в чертогах на Эмин-Дуир. Я могу передать весть ему, а он передаст Гэлиону, а тот - своему брату, что идет с Элрондом в отряде наших лучников!
- Но... - растерялся Мерлин. - Это же очень далеко, за сотни миль...
- Мы ведь родственники, а между близкими людьми мысленная речь может преодолевать любое расстояние. Мы редко прибегаем к ней, но сейчас особый случай.
- А... сколько они смогут удерживать Некроманта, если получат твою весть?
Леголас опять помрачнел.
- Полдня... Самое большее - до заката, если будут стоять насмерть и положат там все войско.
Мерлин повернулся к Килгарре.
- Сколько тебе нужно времени, чтобы отнести нас к Роковой Горе?
- Весь день и часть ночи, - вздохнул Великий Дракон. - Я уже немолод, юный чародей, и не так силен, как в былые годы. Я не смогу проделать такой путь без отдыха.
- А я смогу, - пророкотал Смауг. - Я летаю быстрее тебя, старик. Я достигну Ородруина сегодня к ночи (5).
- И ты отнесешь нас туда? - недоверчиво спросил Мерлин.
- Ты Повелитель Драконов, - Глаза Смауга сверкнули дикими багровыми огоньками. - Я должен повиноваться, не так ли?
Леголас покосился на Смауга и жестом отозвал Мерлина в сторону.
- Я не верю в его покорность, - шепотом сказал эльф, когда они отошли от драконов на достаточное расстояние.
- Я тоже, - согласился Мерлин. - Но что делать? Если мы сами не можем положиться на него, то отсылать его к Элронду тем более нельзя. Там он точно сорвется с цепи и неизвестно, что натворит. А без помощи хотя бы одного дракона эльфы не удержат Некроманта в замке. Так что, видишь, у нас нет выбора. И Смауг действительно летает быстрее Килгарры, тут не поспоришь. Время, Леголас. Без Смауга мы просто не успеем.
Эльф кивнул, но лицо его по-прежнему было сумрачным.
- Насколько велика твоя власть над ним?
- Трудно сказать, - Мерлин пожал плечами. - Он подчинился, потому что испугался меня. И чем больше подчиняется, тем больше верит в мою власть, а чем больше верит, тем больше боится. Но если его страх схлестнется с жадностью, то я не знаю, что пересилит.
- Значит, придется положиться на удачу, - заключил эльф.
Рядом, заслоняя восходящее солнце, пронеслось огромное чешуйчатое тело, и Килгарра опустился на камни возле них.
- Что ты решил, юный чародей? - Дракон подобрался, устраиваясь поудобнее. - Доверишься ли ты моим крыльям?
- Ты полетишь в Дол Гулдур, - твердо сказал Мерлин. - Там, до моего возращения, ты будешь слушаться лорда Элронда и помогать ему всем, чем сможешь. А Смауг отнесет нас с Леголасом к Ородруину и назад.
- Мне это не по душе, - Килгарра дохнул на Мерлина горячим дымом. - Но я сделаю, как ты велишь. Береги себя, Эмрис. Ты еще нужен своему миру.
Расправив крылья, он взлетел, вычертил прощальный круг и умчался на юго-запад. Мерлин со вздохом проводил его глазами. Он чувствовал, что невольно причинил старому дракону нешуточную обиду, но выбора и впрямь не было.
- Как он тебя назвал? - От ушей Леголаса ничто не могло ускользнуть.
- Эмрис. Это мое имя среди магов и друидов. Оно означает что-то вроде "бессмертный".
- Алфирин, - задумчиво проговорил эльф. - Непростое имя... Но пусть оно будет для нас добрым знаком.
Мерлин не понял, отчего в голосе принца звучало сомнение. На его взгляд, имя с таким значением не могло нести иного предзнаменования, кроме доброго. Но спросить он не успел - Леголас уже отошел, незаметно и тихо, как это умеют делать только эльфы.


***

Для родственных fёa никакое расстояние не помеха, но чтобы дозваться до отца и передать ему срочную весть точно и без ошбок, требовалось сосредоточение, и Леголас отошел в сторону. Только сосредоточиться ему не дали.
- Господин Леголас! - позвал его чужой голосок, и перед принцем, как из-под земли, появился полурослик.
- Мы знакомы? - удивился эльф. В спешке, что последовала за обнаружением Кольца, он точно не успел назвать свое имя.
- Не то чтобы... - замялся периан. - Скорее все-таки нет... Меня зовут Бэггинс, Бильбо Бэггинс. И я вот что хотел сказать: этот дракон, Смауг... на вашем месте я бы не очень ему доверял.
- Мы не доверяем, - вздохнул Леголас. - Но приходится.
Бэггинс быстро огляделся, убеждаясь, что они одни, но все равно понизил голос:
- Не знаю, заметили вы или нет, но у него в чешуе дырка возле левой передней лапы. Имейте в виду на всякий случай.
- Спасибо, - серьезно сказал Леголас. - Это ценное знание. Я твой должник.
- Нет, что вы... - смутился полурослик. - По правде говоря, это я вам задолжал. Если вы помните тот копченый олений окорок, что пропал из кладовых вашего батюшки... В общем, это я его украл. И корзинку ореховых хлебцев... и еще много чего, - Он покаянно взглянул на принца. - Не думайте обо мне слишком плохо, я просто хотел есть.
- Бочки? - догадался Леголас. - Твоих рук дело?
Бильбо кивнул. Вид у него был самый удрученный.
- Они вовсе не плохие ребята, эти гномы, - извиняющимся тоном проговорил он. - Упрямые и бестолковые немножко, но не плохие. Я должен был их выручить, уж простите.
Эльф улыбнулся.
- Не извиняйся, мастер Бэггинс. Сегодня ты сделал такое важное дело, что все твои прошлые проказы уже не имеют значения. Ведь, может статься, через твои руки придет погибель Темного Властелина.
- Мне, право, неловко, что я втянул вас в это опасное предприятие, - вздохнул Бильбо. - Но тут уж, видно, ничего не поделаешь. Удачи вам, господин Леголас, и вашему другу.
И он исчез так же стремительно, как появился.
Леголас опустился на землю, закрыл глаза и вызвал в памяти лицо отца. Времени оставалось все меньше. Солнце поднималось из-за плеча Одинокой Горы. Сейчас, в эти минуты, войска Белого Совета уже должны были штурмовать стены Дол Гулдура.


Поскольку размер, продолжение в комментариях.

@темы: Воинство Лихолесья, Этап: Кроссовер, БПВ-1

Comments

[Werekat]

ГЛАВА 6. ПЛАМЯ И ПЕПЕЛ


- Дагорлад, - сказал Леголас.
Мерлин опасливо вытянул шею. Смауг мерно, неутомимо взмахивал крыльями. Внизу, сколько мог охватить глаз, стелилась черно-серая, словно выжженная, земля. Ни кустик свежей зелени, ни лужица воды не нарушали мертвого однообразия пейзажа.
- Когда-то эта равнина выглядела совсем иначе и звалась по-другому, - Эльф не сдержал удрученного вздоха. - Но после великой битвы ее называют не иначе, как Дагорлад, Бранное Поле. Здесь было разбито несметное войско Саурона, и он в страхе бежал в Барад-Дур, где был окончательно повержен и развоплощен. Но, увы, не уничтожен.
- Ты там был? - живо заинтересовался Мерлин.
- О, нет, это случилось задолго до моего рождения - почти три тысячи лет назад. Но мой отец сражался в той битве. Он рассказывал мне, как они стояли здесь перед боем, и равнина от края до края полнилась блеском шлемов и щитов, а впереди сверкало копье Гил-Галада, Верховного Короля, и развевался по ветру его синий плащ...
- С серебряными звездами, - пробормотал Мерлин.
- Да, - улыбнулся Леголас. - Откуда ты знаешь?
- Так, - отмахнулся чародей. - Неважно... А лорд Элронд тоже стоял там?
- Конечно. Он был герольдом и правой рукой Гил-Галада. Они сражались бок о бок здесь, на Дагорладе, а потом и на склонах Роковой Горы, где Саурон лишился Кольца и зримого облика. Но та победа дорого обошлась Свободным Народам. Мой дед Орофер, король Эрин Гален, пал здесь вместе с Малгаладом, королем Лоридана. Погиб и сам Верховный Король. Никогда уже в Средиземье не будет такого великого правителя и воина.
Мерлин свесился с драконьей спины, разглядывая пологие серые возвышения - то ли холмы, то ли курганы, такие же пыльные и выгоревшие, как окружающая их пустыня. Ничего похожего на долину Камланна, словно прорубленную мечом в толще скал, - но та же дымная горечь ощущалась в стоячем воздухе над Бранным Полем, тот же привкус смерти, не выветрившийся за десятки веков...
- Я вижу вершины Эред Литуи, - Леголас приложил руку ко лбу. - Мы почти у цели.

***

Роковая Гора возвышалась над равниной - огромный серый конус почти правильной формы, с острой вершиной. С высоты можно было различить тянущуюся по склону дорогу или, скорее, хорошо утоптанную тропу. Там, где она обрывалась, немного не дойдя до вершины, в пустом склоне зиял темный провал, ведущий вглубь Горы.
- Огненная Пещера, - Леголас вытянул руку, указывая на провал. - Там внутри должна быть расщелина, где вечно кипит пламя земных недр.
- Опусти нас туда, - приказал Мерлин Смаугу.
Дракон легко, как танцующий на ветру кленовый лист, сделал круг над Горой и опустился на верхний участок дороги. Мерлин слез по его боку, спрыгнул с вытянутой лапы - и по щиколотку ушел в вязкий, точно глина, слежавшийся пепел. Кое-как, поднимая сапогами клубы пыльной мути, он выбрался на утоптанное место. Леголас соскользнул с дракона не в пример изящнее и прошел по рыхлому пеплу, почти не проваливаясь.
- Ну, вот и все, - с облегчением сказал Мерлин. Распустив тесемку, стянувшую горловину сумки, он вытащил завязанное в платок Кольцо. К его удивлению, он едва смог поднять его из сумки - таким тяжелым оно показалось ему. - Ты знаешь дорогу - тебе и нести.
Леголас неохотно взял белый узелок. Шагнул в сторону пещеры и вдруг оступился. Лицо эльфа стало серым, как пепел под его ногами, рука судорожно сжала платок с Кольцом.
- Нет, - чуть слышно проговорил он. - Мне нельзя. Я... - его лицо исказилось, как от жгучей, едва переносимой боли. - Я не смогу.
- Как хочешь, - с напускным равнодушием сказал Мерлин, хотя сердце у него ушло в пятки. - Тогда я сам.
Ему пришлось почти силком разжать стиснутые пальцы Леголаса. Вынимая Кольцо из его руки, он почувствовал, что принца трясет. Не понимая, в чем дело, Мерлин на всякий случай взял свинцово-тяжелый узелок за тряпичный хвост, чтобы не коснуться Кольца даже сквозь ткань.
Только это не помогло.
Сила, которой дышало Кольцо, больше не причиняла мучений. Наоборот, она манила и согревала, как костер в зимнюю полночь. Это был чистый, незамутненный поток магии - и, попадая в руки мага, Кольцо должно было усиливать его способности беспредельно.
Будь эта вещь в его власти, он мог бы хоть завтра вернуть магию в свой родной мир. Перестать таиться, оглядываться, действовать исподтишка. Явить свое могущество во всем блеске... положить Камелот к своим ногам...
Трясущимися руками Мерлин бросил узелок с Кольцом обратно в сумку и затянул тесемку.
- Лучше не будем его доставать, - хрипло сказал он, не глядя на Леголаса. - Прямо так и бросим, вместе с сумкой. Да?
- Да, - безжизненным голосом отозвался эльф.
- Надо идти, - выдавил Мерлин. Но не сдвинулся с места. Не шевельнулся и Леголас. Оба чувствовали, как убегает драгоценное время - и оба не могли сделать ни шагу, словно скованные оцепенением.
Но они забыли о третьем свидетеле их душевной борьбы.
Мерлин стоял к нему спиной и ничего не успел сделать. Он лишь услышал предостерегающий возглас Леголаса, а в следующий миг красно-золотые перепончатые крылья ударили над ним, подняв к небу тучу пепла, и коготь размером с хорошую косу вцепился в сумку у него на поясе.
Все произошло в считанные секунды. Смауг взмыл в воздух, ремень сумки натянулся, и Мерлин в ужасе почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Ремень был пропущен под руку - это его и спасло, иначе рывок дракона свернул бы ему шею. Но и без того у юноши потемнело в глазах, а сдавившая ребра петля чуть не остановила дыхание.
Земля провалилась вниз, но прежде, чем высота стала угрожающей, что-то с глухим свистом вспороло воздух рядом с головой Мерлина, и ремень лопнул. Чародей упал на склон недалеко от тропы. Вулканический пепел смягчил падение, но от удара взметнулся облаком, запорошив глаза и набившись в легкие. Хрипя и надрываясь от кашля, Мерлин откатился в сторону, не вполне понимая, жив он или мертв.
- Ты цел? - сквозь звон в ушах долетел до него голос Леголаса.
- Кольцо! - простонал Мерлин, сплевывая жирно скрипящий на зубах порошок. - Где Кольцо?
- У Смауга, - Эльф одной рукой ухватил Мерлина за шиворот и поднял на ноги. В другой руке он сжимал лук. - В пещеру, скорее!
Мерлин заморгал слезящимися глазами и сквозь застилающую зрение пелену разглядел дракона - тот разворачивался над Горой, готовясь к новой атаке. Сумка с оборванным ремнем болталась в его огромной лапе. О чем Кольцо говорило с ним? Чем приманило, заставив забыть о страхе?
- Да не стой же ты! - Леголас подтолкнул юношу вперед, ко входу в Огненную Пещеру. - Спрячься!
Из пещеры тянуло горячим перекаленным воздухом, каменный пол слегка вздрагивал под ногами. Мерлин, спотыкаясь, шагнул в низкий проход. Леголас задержался снаружи, накладывая на тетиву новую стрелу.
- Ты что? - крикнул чародей.
- У него прореха в чешуе! - Эльф поднял лук. - Не высовывайся! Я справлюсь!
Дракон уже мчался к ним со скоростью камня из пращи. Леголас прицелился, ловя мелькающее на груди дракона светлое пятнышко.
Он выстрелил, и в тот же миг Смауг дохнул.
Испуганный крик Мерлина потонул в клокотании огня. Стрела испарилась, не долетев до цели, и пылающий смерч прошелся по устью пещеры, сметая все на своем пути. Но каким-то чудом Леголас успел отскочить, и пламя не окатило его целиком, а только зацепило по руке и боку.
Смауг пролетел над пещерой и снова ушел ввысь. А Мерлин, выскочив из пещеры, бросился к упавшему эльфу.
Тот лежал на осыпанном пеплом склоне. Он не потерял сознания - только губы побелели, да расширились зрачки, зачернив серебристо-серую радужку. Левый рукав и куртка на боку сгорели дотла, и вездесущий пепел въелся в лохмотья ткани и кожи.
Мерли попытался поднять его - и понял, что не успеет. Эльф с трудом перекатился на бок, поднял из пыли уцелевший лук, но было уже поздно.
С торжествующим ревом дракон бросился на них из поднебесья, как охотящийся сокол - на двух подраненных уток. Змеиная пасть распахнулась во всю ширину, и еще одна струя огня окутала эльфа и человека...
Но не коснулась их.
Рукой, мыслью, всем напряжением воли Мерлин держал магическую преграду, и пламя билось в нее, растекаясь желтым сказочным цветком. Летящие искры прожигали его одежду, от жара трескалась кожа, и пепел вокруг шипел, спекаясь в твердую корку. Но юноша держал щит, закрывая себя и Леголаса, - пока огненный шквал не погас.
Даже драконам нужно переводить дыхание. На раскинутых крыльях Смауг скользнул над лежащими, раздувая чешуйчатые бока. Пластинки брони чуть шевельнулись поверх могучих мышц, и возле левой передней лапы яснее обозначилось пятно голой белесоватой кожи...
Стрела, выпущенная с близкого расстояния, вонзилась в это пятно почти до оперения. И следом с нечеловеческой точностью ударила вторая, расщепив первую по всей длине и вогнав ее еще глубже - острием до сердца.
Смауг издал кашляющий звук и дохнул, но вместо огня из распахнутой пасти закапала черная кровь. Дымящиеся капли пробили дорожку в пепле, чудом миновав человека и эльфа. Золотые крылья хлопнули судорожно и невпопад, дракон накренился в воздухе и, выгибаясь в конвульсиях, повалился на склон.
Гора содрогнулась от удара. Свод Огненной Пещеры провалился под тяжестью исполинской туши, и Смауг рухнул вниз, в расщелину.
Пепел хлынул сплошными потоками, грозя похоронить друзей. По колено в горячей рыхлой каше, Мерлин ухитрился оттащить Леголаса на тропу, где почва была потверже – и тут Гору сотряс второй удар, намного сильнее первого.
Эльф повернул к нему безумное, черное от копоти лицо. В грохоте летящих камней и трескающихся скал ничего не было слышно, но Мерлин прочел по губам:
- Кольцо...

[Werekat]

Роковая Гора дрожала от основания до вершины, как дерево под напором бури. Из развалин Огненной Пещеры вырвался поток раскаленного воздуха, обжигающего, как крутой кипяток. Стены бывшего грота осыпались вниз, в расширяющуюся яму, и оттуда ударил фонтан чего-то вязкого и багрового, тяжелее ртути и жарче любого земного огня.
Расщелина росла, и склон, на котором они лежали, начал крошиться, расползаться. Рядом открылась и ударила паром невидимая под пеплом трещина. А багровая масса расплавленного камня уже переваливала через край ямы и стекала по боку горы, как воск по горящей свечке.
Мерлин затравленно огляделся: они были в ловушке. Никакая сила не могла вызволить их с этой рассыпающейся скалы, которая с минуты на минуту должна была стать островком посреди сплошного огненного моря. Никакая сила... кроме крыльев того самого дракона, чье тело догорало в пламени самого величественного погребального костра, какой только мог себе пожелать самолюбивый и гордый Смауг.
Но Мерлин не собирался умирать, какие бы пышные похороны ни предлагала ему судьба. И уж тем более не собирался хоронить вместе с собой Леголаса.
И, кроме того, он ведь обещал Артуру, что вернется...
Он понятия не имел, как это сделать. Он и близко не представлял, сколько сил на это потребуется. Но он должен был хотя бы попытаться.
Здесь не годилось ничего из выученного за прошлые годы. Все слова, все заклятия, все магические приемы и уловки ничего не стоили перед силой рвущейся из оков стихии. И лишь такая же слепая и стихийная сила, не отягощенная раздумьями, неподвластная сомнениям, могла обуздать ее.
Мерлин закрыл слезящиеся от жара глаза. Гора была драконом. Ее грудь была – базальт и гранит, ее крылья были – серые смерчи летящего пепла, ее глаза были – огненные провалы, ее голос был – грохот обвала. Магма кипела в ее жилах, и дыхание ее несло жар из самого сердца земли...
И Повелитель Драконов закричал, обращаясь к каменному чудовищу на языке камня, пепла и огня. Он взывал к нему, как родич к родичу, ибо в его жилах тоже текло пламя, и его глаза сияли расплавленным золотом. Не умоляя и не умаляясь, он взывал, как равный к равному, и ждал ответа.
И ответ пришел. Дракон по имени Ородруин вздохнул, склонил осыпающуюся вершину – и клокочущий в его груди огонь затих...
...Мерлина привел в чувство запах собственных паленых волос. Откашлявшись и отплевавшись от набившегося в рот пепла, он подполз к Леголасу. Из-под земли еще докатывались отголоски затихающей дрожи, но Гора стояла твердо.
Эльф тяжело, хрипло дышал, его вычерненное копотью лицо превратилось в жутковатую маску. Мерлин подозревал, что и сам выглядит не лучше.
- Что ты видел? - шепотом спросил он.
- Мой Лес, - выдохнул Леголас. - Чистый и свободный... Я слышал голос... он говорил: твою родину обделили... Имладрис и Лориэн цветут в безопасности под защитой чар, а вас оставили сражаться с тьмой в одиночку, без помощи Трех Колец... Он говорил: это Кольцо предназначено тебе судьбой. Возьми его и преврати Лихолесье в самый прекрасный край по эту сторону Моря... И я чуть не поддался...
- Твой лес и так будет самым прекрасным, - уверенно сказал Мерлин. - Тень уйдет. Мы победили, ты понимаешь?
Эльф улыбнулся черными губами и потерял сознание.

ГЛАВА 7. ПУТЬ НА АВАЛОН

Следующие сутки были для Мерлина сплошным кошмаром. Сначала при свете лучины из расщепленной стрелы - даже на маленький магический огонек не хватало сил - он перевязывал Леголаса. Он пустил запасную рубашку на лоскуты и вылил почти всю воду из меха, пытаясь смыть въевшуюся в ожоги грязь и копоть. И все равно принц остаток ночи провалялся замертво, а поутру, очнувшись, выбранил Мерлина за потраченную воду. Как выяснилось, ему не грозило воспаление от загрязненных ран, потому что к эльфам никакая зараза не липнет. А вот от жажды они оба могли запросто умереть, если их не найдут вовремя.
Пристыженный Мерлин отправился искать воду, стер ноги на острых камнях, спускаясь к подножию горы, и нашел чудом не засыпанный пеплом родничок. Но когда он вернулся, Леголас уже метался в ознобе и сухой лихорадке, и с трудом найденную воду пришлось вливать в него силком.
- Принцы! - вслух ворчал Мерлин, обкладывая горящий лоб эльфа мокрыми тряпочками. - Беда мне с этими принцами!
Здесь не росла даже простая трава, не говоря уж о лекарственных, и Мерлин мог только поить больного да смачивать ему голову, сбивая жар. Прибегать к исцеляющим заклинаниям он не решился, боясь навредить - эльфы все-таки заметно отличались от людей.
Только к ночи, когда палящее солнце ушло за горы, горячка отступила, и Леголас забылся беспокойным сном. Мерлин не сомкнул глаз, изводясь от беспокойства. Эльфу не становилось хуже, но и улучшения не наступало, и чародей понимал, что долго так продолжаться не может. Раненого не выходить в этом гиблом месте, где едва хватает воды и негде достать ни еды, ни лекарств. Завтра надо было убираться отсюда - хоть пешком, хоть ползком. Правда, Мерлин с трудом представлял себе, как потащит Леголаса через горы, если тот не сможет идти сам.
Но до этого дело не дошло. На рассвете нового дня на северном небосклоне блеснула знакомая золотая звезда, и Мерлин чуть не заплясал от радости, размахивая руками. Очень скоро Великий Дракон опустился на землю перед ним и приветственно склонил голову.
- Килгарра! - Мерлин захромал к дракону, готовый обнять его за морду. - Ну, что? Мы победили?
- Да, юный чародей, - Килгарра удовлетворенно сощурил янтарные глаза. - Некромант уничтожен, его крепость пала, и Тень над Зеленым Лесом рассеяна навсегда.
- А как... Как Артур? Ты видел его?
- Король цел и невредим.
Мерлин сдержался, оставив прочие вопросы на потом. Артур был в безопасности, но кое-кто еще нуждался в помощи.
- Вот, - Он указал на спящего Леголаса, закутанного в рваный плащ. - Ты умеешь лечить эльфов?
Килгарра вытянул шею, наклонился к принцу. Медленно втянул воздух и так же медленно, через ноздри, выдохнул, окутав раненого облачком серебристо мерцающего дыма. Пригляделся к нему - и довольно фыркнул.
- Пусть спит и набирается сил. И ты тоже отдыхай. Вечером мы тронемся в путь и завтра к полудню будем на месте.


***

...Килгарра опустился там же, где и в первый день - за оградой лагеря. На сей раз обошлось без ливня стрел в качестве приветствия. Когда дракон лег на землю, с удовольствием распластав натруженные крылья, к месту приземления уже подъезжали всадники с двумя запасными конями в поводу.
И волосы первого всадника, остриженные не по-эльфийски коротко, блестели на солнце, как золотой шлем.
Он осадил коня знакомым уверенным движением и остановился, дожидаясь, пока Мерлин спустится со спины дракона. Он чуть-чуть похудел, и одежда чужеземного покроя сидела на нем непривычно. Но самое главное - он был здоров. Он держался в седле прямо, а не валился на гриву коня, и при виде его у Мерлина встал в горле ком. Чародей и не подозревал, до какой степени образ умирающего Артура вытеснил из его памяти образ Артура прежнего - сильного, веселого и щедрого на подзатыльники.
Они спешились одновременно. И шагнули вперед, разглядывая друг друга с одинаковым чувством неловкости. Как-то сразу Мерлину припомнилось все, что он наговорил в последние часы по пути к Авалону. Предельная искренность, рожденная перед лицом смерти, порой кажется глупой и неуместной, когда смерть отступает...
Но в глазах короля не было презрения. Не было и радости. Он стиснул железными пальцами плечо Мерлина и ничего не сказал. И его лицо не походило на лицо счастливого победителя.
- Артур... - Чародей сглотнул. - Что-то случилось?
И в ту же минуту понял все. Страх сковал лицо холодом, губы словно смерзлись, и Мерлин смог выговорить еще только одно слово:
- Кто?
- Лорд Элронд.
Кто-то коротко вздохнул рядом - как человек, пытающийся пересилить острую и внезапную боль. Мерлин обернулся: лесной эльф из числа встречавших поддерживал Леголаса, помогая ему сойти на землю. По лицу принца разливалась бледность, но Мерлин знал, что не ожоги были тому причиной.
- Как? - с трудом выговорил Леголас. - Когда?
- Его ранил Некромант, - с горечью сказал Артур. - Лорд умер вчера на рассвете. Меня он исцелил, а вот себя - не смог...
- Кольца, - Голос Леголаса был так же лишен красок, как и его лицо. - Три Кольца эльфов утратили силу с гибелью Единого. Хранители знали, какова будет цена низвержения Саурона. Но никто не думал, что обернется так...

[Werekat]

***

- Почему ты не сказал мне сразу?
- Ты не спрашивал, - невозмутимо ответил дракон.
Мерлин осекся. Верно, он спросил только про Артура. Об остальных он просто забыл.
- Но ты знал, что так будет! - Он устремил на дракона обвиняющий взгляд. - И не предупредил меня!
- Я предупреждал тебя много раз, - Килгарра устало опустил голову между передними лапами. - Нельзя столкнуть два мира и надеяться, что это пройдет бесследно. Нельзя отнять у смерти предназначенную ей жертву и не отдать ничего взамен.
- Но погибли многие!
- Это война. Потери были неизбежны. Но, если бы ты не вырвал у судьбы жизнь Артура, погибших оказалось бы на одного меньше. Равновесие, Мерлин. Когда один берет, другому приходится отдавать.
- Это несправедливо!
- Равновесие не может быть несправедливым, юный чародей. Я предупреждал тебя, но ты редко прислушиваешься к моим советам.
- А что я должен был делать? Позволить Артуру умереть? Ты сам знаешь, я никогда не смирился бы с этим. Пока был хоть маленький шанс... Но почему, почему он? Он сделал для нас так много - почему он должен был заплатить за это жизнью?
- Ошибаешься, Мерлин. Он отдал жизнь не за вас, а за то, что считал важным. За свободу Леса, за победу Света, за тех, кто был ему дорог... Ты невольно подтолкнул весы Судьбы и изменил его путь, но только сам Элронд решал, как далеко он готов по нему зайти...
- До конца, - шепотом сказал Мерлин. - До конца.


***

Павших эльфов похоронили на берегу реки. В общую могилу легли тела всех, кто погиб, сдерживая последний натиск Тени, - нолдор, синдар и нандор. Всех, чья кровь смешалась на земле освобожденного Леса.
...Алфирин. Тогда Мерлин не понял, что за предзнаменование заключено в этом имени. Тогда он еще не знал, что алфирином у эльфов зовется цветок-бессмертник, расцветающий на могилах. А теперь он стоял у рукотворного холма - и в гуще поникшего дерна горели, не сдаваясь наступающей осени, маленькие белые звездочки.
Кто-то сидел на кургане - спиной к Мерлину, лицом к закату. В теплом свете вечерней зари его плащ белел, как яблоневый лепесток, и рассыпанные по плечам волосы горели огненным, червонным золотом.
Глорфиндел.
Он, конечно, услышал шаги человека, но не обернулся. Заговорил лишь тогда, когда Мерлин опустился на землю рядом с ним.
- Мы возведем здесь башню из белого камня и зажжем на ее вершине огонь, который будет гореть в любую непогоду. Он станет путеводным маяком для всех, плывущих по Андуину, а в ясные ночи его свет будет виден с Кирит-Форнэн-Андрат, от врат Имладриса.
- Там был его дом? - несмело спросил юноша.
- Да. После гибели Эрейниона он не принял венца Верховного Короля, хотя имел на него все права. Остался просто наместником и хранителем своей долины... Но для меня он всегда был королем. И другом.
Другом... Мерлин отвернулся, крепко закусив губы.
Равновесие. Он сделал то, что был должен. И поступил бы так снова, спасая Артура любой ценой, по воле предназначения и по зову собственного сердца. Но судьбу не переиграть. Судьба всегда берет свою цену - жизнь за жизнь.
Он зажмурился, но слезы все равно пробились из-под век и обожгли щеки. Артур жив, но взамен кто-то другой должен хоронить своего короля. Потому что Равновесие неумолимо - и кто-то всегда будет зажигать костер, отталкивать от берега погребальную ладью, стоять над свежей могилой, глядя в закат...
Чувство полного, опустошающего бессилия накрыло его черным крылом - и отступило, когда плеча коснулась теплая, твердая рука.
- Не надо, - тихо промолвил Глорфиндел. - Плачь о нем и раздели нашу скорбь, но не надо отчаиваться. Я знаю этот путь. Он тяжел и страшен, но не бесконечен - и там, в конце, за серой завесой тумана снова забрезжит живой свет... - Голос эльфа вдруг окреп и зазвенел, будто струна арфы. - И будет дождь, и новая весна, и золотой песок в жемчужной пене, и небо, отраженное в волнах, заплещется у мраморных ступеней - у берега, где смерть побеждена, где светел день, а ночь огней полна, где всех дорог исток и завершенье...
- Авалон... - улыбнулся сквозь слезы Мерлин.
- Аваллонэ... - эхом откликнулся Глорфиндел.


---------
(1) Автор в курсе, что староанглийский был для рохиррика только переводом, а отнюдь не прототипом, но не удержался от соблазна разрешить проблемы языкового барьера таким простым, хоть и сомнительным способом.
(2) Ши (в другом прочтении - сиды) - в легендариуме сериала "Мерлин" волшебные существа, обитатели озера Авалон. Те самые "эльфы с крылышками", только синие и довольно-таки зловредные.
(3) Есть мнение, что на описание Лихолесья Толкиена вдохновляли виды реально существующего леса Пазлвуд в Глостершире. Этот же лес был показан в сериале "Мерлин" в качестве леса Асетир, убежища друидов.
(4) Дарованное Элрондом имя повторяет то, что дал Артуру Греттир - "Храбрость"
(5) За неимением точных данных скорость полета дракона взята близкой к скорости перелетных птиц - от 100 до 120 км/ч

[Ilwen]

Интересно было читать.

[Гость]

Неплохой стиль и слог, интересная идея. Есть шероховатости, но они не особенно отвлекают.