Воинство Валар
******************************************************************************************************************
1
Название: Время справедливости
Размер: 660 слов
Жанры: агнст, джен
Рейтинг: R (16+)
Персонажи: Моргот, Эонвэ, Манвэ, Намо, другие валар.
После всего, что войску валар довелось узнать и испытать за годы Войны Гнева, у Моргота не было ни единого шанса обмануть их лживым раскаянием, однако, быть может, его участь оказалась бы не столь тяжела, если б он нашел в своей душе хоть каплю мужества и сам вышел из развалин Ангбанда.Но смертельный ужас сковал его, и пока он, дрожа и воя, словно загнанный зверь, сидел в глубочайшей из своих копей и слушал приближающиеся шаги своих врагов, они прошли сквозь всю его твердыню и нашли много такого, что иначе могло бы остаться сокрыто от них.
Да, они уже привыкли видеть дела, противные сердцу и разуму всякого, в ком горит еще пламень Илуватара, но прежде их поддерживала мысль, что однажды Враг будет повержен и лихо прекратится. Да, вид освобожденных пленников рвал душу на части, но пленники живы, и значит, им можно будет помочь. А как поможешь тем, кто здесь в смрадном мраке был истязаем и умер в мучениях? Кто был закован в цепи по рукам и ногам? Чье горло до последнего вздоха сжимал тесный ошейник? Чьи обглоданные кости теперь доверху заполняют глубокие ямы?
Пусть души несчастных уже вырвались от Моргота и пребывают теперь в целительном покое Чертогов Ожидания или ушли еще дальше за Грань Мира, но что искупит их страдания? Какое воздаяние станет достаточным?
Из Валинора была привезена тяжелая цепь Ангайнор, которую сделал когда-то Ауле, чтобы сковать ею Врага и помешать ему скрыться или причинить новое зло, но теперь они знали, что одной цепи не будет довольно. Боль переполнила их сердца и превратилась в гнев, и гнев тот горел, как очистительный огонь. Все они равно разделяли его: и айнур, и ваниар, и нолдор, и аданы.
И ярчайшим светом сияло лицо Эонвэ, а меч Манвэ в его руках пылал нестерпимо, но никто не отворачивался. Лишь когда достигли они последнего убежища Моргота, раздался вопль, полный боли и ярости, и обезумевший Враг заметался, пытаясь бежать, хотя бежать ему было некуда.
Тогда Эонвэ мечом Короля Арды ударил Моргота по ногам, и он с новым криком боли распростерся на каменном полу, точно подрубленный. Железная корона слетела с его головы и упала перед Эонвэ. В этот миг все, что оставалось еще от громады Ангбанда, содрогнулось, и, казалось, готово было обрушиться, но своды удержались.
Тут же, в яме, Моргота сковали цепью, а корону, из которой уже извлечены были два оставшихся светоносных камня, обратили для него ошейником, и так тяжел был ошейник, что голова Моргота склонилась к коленям и не поднималась боле.
В этом положении Моргот провел все время до возвращения в Валинор. Где он скорченный, в ужасного вида и ужасно изувеченном фана, которое не мог покинуть, снова предстал перед Манвэ и другими валар. Перед всеми, с кем не хотел он когда-то жить в счастливом братстве равных, над кем желал главенствовать по праву сильного и из которых слабейший теперь много превосходил его.
Ненависть все еще сжигала черную душу Моргота, но боль и страх были сильнее, и снова, как когда-то, обратился он к Манвэ:
– Взгляни, как тяжки и горьки мои мучения! Не допусти, чтобы они продлились! К тебе взываю, брат мой, ибо ты милосерден!
И впервые обрадовался Моргот, что не поднять ему головы, потому что иначе Манвэ мог бы прочесть в его глазах истинные мысли, ведь теперь у него не было сил достойно их скрыть.
А Манвэ смотрел на того, кто некогда звался его братом, и снова видел все, за чем вынужден был, не имея возможности вмешаться, наблюдать слишком долго. И боль этой пытки, которую Враг причинял ему, даже не ведая, что причиняет, в единый миг обрушилась на него опять. И схлынула.
Он смотрел на Моргота и не чувствовал ни сожаления, ни гнева, потому что время их прошло. И Ниенна плакала, не произнося ни слова, и остальные взирали, молча, потому что время, когда должно было обвинять и можно просить о снисхождении, прошло. Ныне настало время справедливости.
– Говори, Намо, – велел Манвэ.
– За преступления против эрухини и Арды, кои бессчетны и все же сочтены, Моргот, Враг Мира, да будет извергнут через Врата Ночи в Пустоту и останется пребывать там вечно. Таково слово валар.
2
Название: Vae victis
Размер: 201 слово
Жанры: агнст, джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Валар, Мелькор
А был ли заговор?..
Теперь он уже не был так в этом уверен. Но в те времена, когда он бунтовал, его поддерживало твердое убеждение в том, что Валар хотят лишить его всего, что причиталось ему по праву, как старшему.
Ныне же, развоплощенный, изгнанный из мира до конца Арды, он стал сомневаться.
Он перебирал в мыслях поступки и слова Валар.
Разве не были они добры к нему и не выражали свое участие? Он же не желал понимать этого, видя в их делах только способ, которым они старались унизить его.
Манвэ. Он глядел с сочувствием, а ему виделось в этом презрение.
Намо. Он выносил приговоры именем Эру. Ему слышалось в исполненных справедливости словах злорадство.
Варда. В ее руках каждый светильник становился звездой и благословением. Он же видел в этом только вожделенный свет.
Он мог бы припомнить дела каждого.
Их милосердие он принимал за слабость, их справедливость — за месть, их любовь — за властолюбие. Он ошибался. И потому его затея была обречена с самого начала.
Он горько сожалел обо всем случившемся. Пойми он сразу — он не очутился бы тут; и свет принадлежал бы ему. Но сожаление не то же что раскаяние; и Черный враг мира не намерен сдаваться.
Теперь его оружием будет понимание.
Он ждет.
3
Название: Путь исцеления
Размер: 4 748 слов
Жанры и категории: агнст, АУ, джен
Рейтинг: РG-13 (12+)
Персонажи/Пейринги: Мелькор, Манвэ, другие валар
Примечания: А что если Мелькор после Диссонанса и в самом деле раскаялся? Теперь все будет хорошо? Или исправить причиненный вред сложнее, чем кажется?
Стыд и гнев, раскаяние и злоба, желание быть вместе с сородичами и желание владеть всем единолично... чувства в душе Мелькора сменяли друг друга так часто, что он порой сам не успевал следить за ними. Другие же вовсе ни о чем не подозревали и были равно безмятежно спокойны, и когда он ощущал себя одним из них, и когда с трудом сдерживал рвущуюся наружу ненависть ко всем и каждому.
Иногда ему почти хотелось, чтобы они поняли, что с ним происходит, и за него решили, как с этим быть: помогли или бежали прочь... сделали хоть что-нибудь. Пару раз он даже собирался сам обо всем рассказать. Но эти намерения улетучивались скорее, чем меняли направление ветра Манвэ, и Мелькор принимался, в зависимости от того, какое настроение владело им, или злорадствовать над глупостью и слабостью других валар, или предаваться самоуничижению, сознавая, насколько чисты они и насколько безнадежно запятнан он.
Наконец, Мелькор совершенно измучился и в порыве отчаяния решил воззвать к Эру. С тех пор, как айнур спустились в Эа, с Илуватаром беседовал только Манвэ: обычно он для этого поднимался на гору и долго сидел там один, а потом спускался и говорил остальным, какой совет Эру вложил в его сердце на этот раз. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, Мелькор наверняка усомнился бы в достоверности этих советов, но братец не подозревал о существовании такой вещи как обман. Поэтому приходилось верить, что примерно так и происходит общение с Эру.
Так что Мелькор первым делом выбрал пустынное место и сотворил гору, которая размером в два раза превосходила самую большую из гор, созданных к этому времени Ауле. Она могла бы быть и еще выше, если бы Мелькор не торопился поскорее осуществить задуманное.
Впрочем, высота горы, похоже, не имела в этом деле особого значения. Во всяком случае, поднявшись на вершину своего творения, Мелькор понял, что чувствует себя ничуть не ближе к Эру, чем раньше. Вслед за этой простой мыслью пришла другая: выкинуть глупую затею из головы, а гору превратить в вулкан.
Он живо представил, как его раздражение и гнев разлетятся вокруг тучами черной пыли и изольются реками раскаленной лавы. "Как хорошо!" – словно помимо его воли произнесли губы. "Хорошо, хорошо, хорошо..." - пело, шептало, кричало что-то в его собственной душе, что-то, сбивавшее с толку, заставлявшее забыть, кто он есть, и помнить только радость необузданного разрушения.
Тогда Мелькору стало ясно, что, если сейчас он уйдет с горы ни с чем, больше уж не будет у него сил бороться, а значит, не сможет он ни творить, ни любить. Лишь разрушение станет доступно ему.
"Великое разрушение, перед которым, устрашась, склонятся все", - отозвалось откуда-то из глубин его существа, куда сам он уже страшился заглядывать. Мелькор пошатнулся и упал на колени, а из глаз его капали слезы, и одни из них были холодны и падали осколками льда, а другие горячи и, падая, обжигали землю дочерна.
Так плакал он, забыв гордость, и вдруг ощутил, что больше не один в своем горе. Чье-то присутствие, словно утешительное объятие, обволакивало со всех сторон, дарило силу и покой.
Наконец, когда Мелькор снова мог слушать, знакомый голос сказал:
– Я верил, что ты все же возвратишься ко мне, Мелькор.
– Верил? – в замешательстве спросил Мелькор. – Не знал?
– Я знаю все о Мире, – ответил голос. – Знаю, зачем он создан, что он есть, и куда он придет. Но в Мире каждое из созданий моих вольно выбирать свой путь. И ты мог удалиться от меня так же свободно, как и придти ко мне.
– И я вернулся, – сказал Мелькор и сам поразился облегчению, которое испытал, говоря это.
– Да, – голос звучал так, словно говорящий улыбался. – Ты о чем-то хотел поговорить со мной.
И Мелькор поведал Эру все.
– Скажи же, о отец мой, что творится со мною ныне и как теперь возможно совладать с этим?! – воскликнул он, наконец, полный горячего стремления исполнить любой совет.
– Мелькор, в душе своей и в Мире посеял ты многие семена, не думая о том, какие всходы они принесут, – теперь в голосе слышалось огорчение и отголосок, хотя слабый, той суровости, что уже была в нем однажды, после великой Музыки, и Мелькор еще ниже склонил голову. – А всходы в Мире оказались дурны, – продолжал Эру. – И ты решил, что сможешь избавиться от них. Но забыл о том, что они и внутри тебя. И не можешь ты убрать из Мира то, что вольно растет в душе твоей.
– Что же делать мне?! – снова вскричал Мелькор.
– Душа твоя – вся твоя, – ответил Эру. – Тебе и быть владыкой ее. Тебе решать, что нужно и полезно, и мило тебе, а чему не должно давать воли. И все это равно станет покорно тебе, навеки под рукою твоей.
– А ты разве не поможешь мне, отец? – спросил Мелькор.
– Помогу, – ответил Эру. – Как и всегда помогаю тебе, и буду с тобой, как и всегда я с тобой, как и с каждым из созданий своих.
После этих слов голос умолк и не звучал больше.
***
А Мелькор еще долго сидел на горе, и душа его была радостна и спокойна, и путь впереди казался ясен и легок. Но когда стал он спускаться в долину, умиротворение оставило его. Вдруг усомнился он, что Илуватар в самом деле всегда рядом с ним, и почувствовал себя покинутым и одиноким, как никогда прежде.
Тогда страх овладел душой Мелькора, и сердцем его, и разумом. И решил Мелькор, что не хватит у него сил взять верх над тем, что уже вошло в суть его. Но и покориться не захотел.
Стал он искать другой путь, кроме того, который указал ему Эру. И нашел. И путь тот показался ему много проще, скорее и надежнее. А потому Мелькор избрал его.
Невидимый поднялся он в небо, пронесся над Ардой и остановился перед Стеной Ночи, за которой простиралась Пустота, где когда-то бродил он в одиночестве и где обрел то, от чего желал теперь освободиться. Пусть же отправляется оно в Пустоту и рассеется там.
Так решил Мелькор. И муку превыше, чем можно описать словами, вынес он, когда разъял самую душу свою и вынул из нее Тьму, и отбросил прочь от себя. Бесформенной черной тучей повисла эта Тьма над самой Стеной Ночи, словно не желая покидать Арду, но, в конце концов, ветер, который, собрав все силы, вызвал Мелькор, унес ее в Пустоту, и там она вскоре пропала из виду.
Как только это случилось, Мелькор рухнул наземь и лежал, терзаемый болью и оцепеневший от усталости, так долго, что, когда снова обрел он достаточно сил, чтобы встать и оглядеться, увидел он, что Арда изменилась: моря и твердь, и цепи гор повсюду обрели законченный облик, а почва готовилась уже принять первые семена, давно сотворенные Йаванной.
С грустью понял он, что многое в творении Арды прошло без него, но не испытал ни зависти, ни гнева, и так узнал еще, что план его увенчался успехом и теперь он свободен. И цена не показалась ему высокой, но, не желая терять еще больше времени, он сразу же отправился на поиски своих сородичей.
Все они встретили его с радостью, а Манвэ сказал:
– Брат мой, долго искали мы тебя повсюду, но не могли найти, и звали, но не слышали отклика, и мы боялись, что ты ушел навсегда, и скорбели, что не разделишь ты с нами труда нашего и счастья. Прекраснейший из дней Арды день, когда ты вернулся к нам.
С тех пор в каждом деле, которое начинали валар, снова была доля Мелькора: его мудрость, его сила, его любовь к Арде и своим сородичам и неутолимая жажда творения, которые привлекали к нему все сердца. И Мелькор был счастлив и не желал иного.
Одно лишь поначалу тревожило душу Мелькора: не вызвал ли он гнева Эру тем, что не внял его совету? Он почти ждал, что в вышине снова раздастся тот же голос и призовет его к ответу, но этого не случалось, и Мелькор успокоился. Правда, он избегал сам взывать к Эру, но никто не удивлялся, потому что все привыкли, что это – дело Манвэ.
А время катилось вперед, как воды широкой реки катятся к морю. Арда все больше хорошела: под светом Светильников, созданных валар, царство Йаванны бурно росло и становилось день ото дня прекраснее.
Валар, любуясь, как развивается все, созданное и начатое ими, избрали своим жилищем остров Альмарен, посреди Великого Озера, где свет обоих Светильников смешивался. Земля та была дивно прекрасна, и валар здесь отдыхали от трудов и вынашивали в мыслях своих ростки того, что еще могло быть и будет однажды создано ими.
Здесь и нашел Мелькора с тревожной и странной вестью Манвэ, кто видел дальше всех в Арде.
– Брат мой, ныне, обозревая, по обыкновению, земли, увидел я, как над Стеной Ночи поднимается тьма! Она курится, словно дым над горой, под которой пылают огни, и рвется проникнуть в Арду. Сейчас мой ветер дует ей навстречу и не пускает, но, увы, не под силу мне прогнать ее совсем. Нужно созвать всех родичей наших на Великий Совет, ибо неизвестная беда идет в наш дом.
А Мелькор вдруг со всей ясностью внезапного прозрения понял, какая Тьма желает вновь проникнуть в Арду. И он ответил Манвэ:
– Ни к чему отрывать всех валар от их занятий, я знаю, что это за Тьма, и я справлюсь с нею один.
Прежде чем Манвэ мог возразить, Мелькор сорвался с места и полетел к Стене Ночи. Там он снова увидел ту черную тучу, которую когда-то отправил в Пустоту, но на этот раз, как и сказал Манвэ, видом она была подобна горе. Почему-то за пределами Мира она не только не рассеялась без следа, как надеялся Мелькор, но расширилась и окрепла.
Всю свою силу обрушил Мелькор на нее, пытаясь в этот раз разметать ее в клочья, но она лишь стала немного меньше и чуть подалась обратно в Пустоту. Так они застыли в странном и ужасном единоборстве: могущественнейший из айнур и Тьма, которая когда-то была частью его души. И никто не мог взять верх, а отступить не желал. Мелькор, однако, чувствовал, что силы его начинают слабеть.
Но в тот миг, когда почти все они истаяли, повело новым ветром, мощным и напоенным ароматом весны, и Мелькор понял, что брат его Манвэ рядом.
Вдвоем они смогли отшвырнуть Тьму далеко в Пустоту, и она скрылась из виду. Тогда Мелькор без сил опустился на землю, а Манвэ сел подле него.
– Я все же позвал всех валар на помощь, и они откликнулись, но, как нарочно, оказались слишком далеко, поэтому я не стал ждать, а последовал за тобой. И все-таки скоро они должны появиться здесь, – сказал Манвэ.
Мелькор не ответил. Глядя в огромное ясное небо, он думал о том, что вовсе не избавился от своей Тьмы, а отпустил ее на свободу, и теперь она будет вечно грозить всему, что дорого его сердцу, а у него уже сейчас не хватает сил, чтобы противостоять ей.
Скоро все валар будут здесь, и они захотят узнать, из-за чего позвали их. А он должен будет что-то сказать им, ведь он уже сказал Манвэ, что знает, какая Тьма пришла в Арду. Правду. Конечно, он должен сказать им правду. Но это невозможно. Он станет им отвратителен. И не вынесет этого. Он должен сказать правду, потому что ничего другого сказать он не имеет права. Но и правду – не может.
Душа Мелькора металась между долгом и страхом, не находя в себе мужества исполнить верное решение, но не находя и лазейки, чтобы избежать его. И тут, о жестокая насмешка судьбы, Манвэ, не ведавший обмана Манвэ, подал ему идею спасительной лжи!
– Скажи, Мелькор, – снова заговорил он. – Ведь в тот раз, когда ты внезапно исчез надолго, ты встретил эту Тьму, здесь, у Стены Ночи, и поборол ее? Поэтому ты узнал ее сегодня?
– Да! – воскликнул Мелькор, хватаясь за появившуюся возможность не открывать истину. Это была первая его ложь с тех пор, как он избавился от Тьмы в своей душе. Он сразу сделался сам себе омерзителен, но пути назад не было: признаться теперь – в тысячу раз хуже, чем признаться мгновение назад.
И Мелькор молчал, пока не пришли остальные валар. Им рассказал он историю о том, как когда-то давно бродил здесь в одиночестве и увидел вдруг неизвестную прежде Тьму, которая пыталась войти в Арду из Пустоты. В тот раз он поборол Тьму, хотя на это потребовалось много сил, и долго потом не мог он вернуться к своим сородичам. Но Тьма, как оказалось, не исчезла, а лишь отступила на время, чтобы после вернуться опять, и сегодня она явилась снова. Манвэ увидел ее, потом Манвэ и Мелькор вместе боролись с ней и снова одолели. Но неизвестно, надолго ли.
Валар выслушали и не усомнились ни в едином слове Мелькора, потому что доверяли ему и потому что были чужды лжи. Лишь Намо, как показалось Мелькору, посмотрел на него странно, но, если и было ему, что сказать, он не сделал этого, а Мелькор не стал его ни о чем спрашивать.
– Теперь мы знаем о Тьме и будем готовы встретить ее, – сказал Оромэ.
– Конечно, – поддержал его Тулкас. – Если она появится вновь, мы все станем бороться с ней.
– Но сначала укрепим Стену Ночи, чтобы труднее было перейти ее из Пустоты, – предложил Ауле.
Эти простые ясные слова жгли душу Мелькора точно огонь, с трудом он удерживал себя от того, чтобы с ужасным криком броситься прочь.
– Да, – наконец, откликнулся он. – Вы правы, друзья. Объединим же наши силы, чтобы противостоять Тьме.
***
Жизнь в Арде вновь пошла своим чередом. Валар продолжали творить, творения их продолжали хорошеть, время текло, медленно, но верно приближая миг, когда пробудятся первые Дети Эру. Тьма не возвращалась, и понемногу те из валар, кому не довелось увидеть ее, стали все реже обращать к ней свои помыслы, занятые более насущными делами.
Но Мелькор не знал уже былого покоя. Мучимый мыслями о лихе и лжи, которые сам породил, стал он отстраняться от других валар и, особенно, от брата своего Манвэ. Конечно, он все еще помогал им советом и делом, если возникала такая нужда, но уж не видели его беспечно поющим в вышине, или на морском берегу, или под сенью огромных древ, как бывало. И тени в Арде удлинились.
Манвэ тоже думал о Тьме, о том, чем может грозить она Арде, и о страдании, которое причинила она Мелькору, страдании, от которого радость его затмилась. Думал Манвэ, как помочь этой беде, но не видел пути, и, раз за разом взывая к Эру, почему-то не получал ответа.
А Тьма, тем временем, думала о Манвэ. Она, конечно, не была сама по себе разумной, но была когда-то частью разумного существа, а потому вместе с ненавистью и жаждой разрушения, которые составляли ее сущность, жило в ней стремление снова обрести цельность, вернуться к тому, кто когда-то исторг ее из себя. Но он не желал принимать ее назад, а захватить его против воли у нее не достало сил. Потому Манвэ и привлек ее: он был похож на того, другого, но не так силен, да к тому же в нем не было ни капли собственной тьмы, и Тьма потянулась к нему, желая заполнить его душу, как всегда желала запятнать всякую чистоту.
И вот, на этот раз тайком, крадучись, точно зверь, Тьма просочилась сквозь Стену Ночи и, скрываясь среди удлинившихся теней, поползла к тому, кто был ее новой целью. Зоркость Манвэ оказалась обманута, и ничего не замечал он, пока не стало уже слишком поздно.
Тьма вошла в душу Манвэ и хотела сделаться ее частью, но не могла, потому что Манвэ, в этот миг понявший все, не желал принимать ее и бился отчаянно. Тогда она вгрызлась в него, как хищник вгрызается в добычу, и не отпускала, а у него не было сил освободиться, и он испустил крик, полный такого отчаяния и боли, что тринадцать валар и множество младших айнур услышали его и бросились на помощь. Но когда достигли они места, где Тьма напала на Манвэ, Манвэ там уже не было, и не могли они отыскать его.
Тогда опечаленные валар, чтобы решить, что делать им дальше, все вместе вернулись на Альмарен, где Мелькор сидел один в тяжелом раздумье. Удивился он, увидев вдруг перед собою всех валар. Но раньше, чем мог он о чем-то спросить, Варда спросила у него самого:
- Почему, Мелькор, остался ты здесь и пребываешь в покое, когда с Манвэ, твоим братом, случилась беда?
– Какое же несчастье постигло брата моего? – спросил Мелькор, чувствуя, как холодный страх сковывает душу.
– Этого мы не знаем, – ответил Тулкас вместо Варды. – Но его скорбный крик слышали все, и все поспешили к нему, а я был там первым из всех, но опоздал.
Побледнел Мелькор, ибо не слышал он крика Манвэ, один во всей Арде, потому что запер от брата мысли свои.
В этот миг содрогнулась земля, вода выплеснулась из чаш морей, и свет Иллуина потух. Валар, на этот раз с Мелькором во главе, бросились туда. И увидели, что Манвэ стоит на коленях около поваленного столпа, среди разлитого по земле пламени, и держит в руках большой осколок светильника, не давая остаткам света вытечь из него.
– Заберите... Заберите свет... Нужно сохранить... – в этих глухих стонах с трудом можно было узнать голос Манвэ.
Но Варда без колебаний бросилась к нему. Она как раз успела принять из его рук осколок, когда глаза его вдруг полыхнули огнем. В то же мгновение между Вардой и Манвэ оказался Мелькор, как раз вовремя, чтобы принять на себя чудовищной силы удар.
Их крики слились в один. Глаза Манвэ вновь стали голубыми, как небо, и полными такой муки, какой небо не знало, а если бы знало, не могло бы вынести. Он поглядел на всех и исчез.
Но почти сразу снова стал видимым: теперь он кружил высоко в небе и непонятно было: хочет ли он лететь вперед, но что-то не пускает его или, наоборот, желает остаться на месте, а что-то тянет его прочь.
Постепенно Манвэ утратил черты, избранные им для фана, и над головами валар закрутилась воронка огромного торнадо.
***
– У меня нет времени строить горы! – в отчаянии крикнул Мелькор. – Я знаю, ты и так меня слышишь! Ответь же, что мне делать теперь!
– Я сказал тебе все, что мог сказать, – откликнулся голос Эру, в котором не было гнева, только боль и усталость.
Мелькор понял, что больше ничего не услышит, и ему остается только вернуться к остальным валар. Он пошел к ним и нашел точно в том положении, в котором оставил: Варда плакала, склонив голову на грудь Эстэ, Ниенна, из глаз которой тоже лились слезы, пыталась нашептывать ей что-то утешительное, остальные растерянно смотрели на этих троих, не зная, что делать. Издалека как-то необычайно громко доносились удары молота Ауле, который, по просьбе Мелькора, ковал цепь, способную сдержать силу валы.
Мелькор от нечего делать считал удары. Он постоянно сбивался и начинал сначала, поэтому понятия не имел, сколько времени прошло и на сколько еще продлились мучения Манвэ, пока он просто ждет и ничего не предпринимает.
Наконец, удары смолкли, и скоро появился сам Ауле, неся только что выкованную цепь.
– Прежде, чем я отдам ее тебе, Мелькор, скажи, что ты собираешься делать, – проговорил он, пристально глядя на Мелькора.
– Я одену ее на Манвэ, и Тьма оставит его, потому что ей не нужен тот, у кого нет больше сил. А когда она выйдет наружу, я сумею справиться с ней. Я знаю как.
– Так же хорошо, как знаешь, что это за Тьма, верно, Мелькор? – вдруг резко спросила Варда.
Мелькор дернулся, как от удара, и посмотрел на Варду. Их взгляды скрестились. В глазах Мелькора было столько же боли, сколько у Манвэ перед тем, как он стал гигантским смерчем.
Варда отвела взгляд.
– Я знаю, как справиться с Тьмой, потому что Эру сказал мне, – прошептал Мелькор.
– А он не сказал тебе, почему цена твоих ошибок – страдания Манвэ? – тоже тихо спросила Варда, все еще не глядя на Мелькора.
– Как ты узнала? – спросил Мелькор, не отвечая.
– Что Тьма, овладевшая им, на самом деле твоя? – Варда горько усмехнулась. – Увидела в его глазах.
Все валар застыли в пораженном молчании, переводя взгляды с Варды на Мелькора и обратно.
– Да, – сказал Мелькор твердо. – Признаю, что Тьма эта моя, и я заберу ее, и запру в себе навеки. А после вы можете поступить со мной, как хотите. Но сначала помогите мне, потому что в одиночку не смогу я освободить Манвэ.
Валар переглянулись, советуясь друг с другом. Потом Ульмо сказал:
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе.
– Тогда я хочу попросить тебя, Ауле, еще об одном...
Тут перед валар возник Эонвэ.
– Владыка Манвэ... смерч двинулся на юг! – крикнул он.
– К Ормалу, – сказал Мелькор. – Так я и думал. Значит, пора.
***
Около Ормала они оказались пусть и не намного, но раньше Манвэ. Ульмо сразу поднял вокруг светильника стену воды, чтобы защитить его. Остальные собрались рядом с Мелькором.
– Я сам надену цепь на Манвэ, – сказал Мелькор.
– Мы все равно пойдем с тобой на всякий случай, – ответил Оромэ, жестом указывая на себя, Ауле и Тулкаса.
Мелькор согласно кивнул.
– А если бы было время, о чем ты хотел попросить? – спросил Ауле.
– Сделать еще одну цепь, для меня, – отозвался Мелькор. – Но раз не вышло, придется обойтись без нее. Эру думает, что у меня должно получиться, надо и мне надеяться на это.
Манвэ подлетел прямиком к источнику и остановился перед стеной воды так близко, что брызги попадали на его лицо. Казалось, ему это нравится, и даже глаза, будто, стали ярче. Заметив это, Ульмо нарочно плеснул на него водою. Губы Манвэ искривились в каком-то бледном подобии улыбки.
Не отрываясь, следил он за блеском водных струй.
А Мелькор с цепью в руках и следом за ним Ауле, Оромэ и Тулкас, уже подходили к Манвэ сзади. Не дойдя нескольких шагов, они остановились в нерешительности, и вдруг снова услышали его голос, еще более изменившийся, едва различимый, он умолял:
– Сделайте же это скорее! Я не могу больше терпеть. И не могу отвернуться от воды!
Воспользоваться его советом они не успели, потому что именно в этот момент Манвэ все-таки отвернулся от воды и глянул на четверых валар взглядом, полным ледяного пламени.
Тут же на Мелькора обрушился удар, более мощный, чем тот, у разбитого Иллуина. Боль ослепила его, он упал навзничь, цепь отлетела куда-то в сторону и тихо звякнула.
Следующие несколько мгновений Мелькор не видел, что происходит вокруг, только слышал голоса:
– Скорее, прошу вас!
– Где цепь? Ауле!
– Вот она! Сейчас!
– Я сам.
– Успели.
– Мелькор! Мелькор! – услышал Мелькор над собой голос Тулкаса, и сразу же сильные руки помогли ему подняться, а сказать вернее, поставили его на ноги.
От этого зрение странным образом прояснилось, и он увидел Манвэ, чьи запястья были скованы цепью, и Ауле с Оромэ, которые поддерживали его с обеих сторон, Тулкаса он не видел, но чувствовал его присутствие где-то у себя за спиной. А прямо в воздухе перед ним уже вырастала, отделяясь от Манвэ, знакомая туча Тьмы.
Мелькор шагнул ей навстречу, и сейчас впервые с тех далеких времен, когда осознал ее существование в себе, не чувствовал страха перед ней. Вобрать ее в себя, запечатать внутри, так чтобы Тьма никому больше не могла навредить, это совсем просто. Лишь бы только она не бежала от него, или не собралась вселиться в кого-нибудь другого.
Но Тьма и сама потянулась к нему. Зачем нужны чужие неподатливые души, когда тот, кому она принадлежала и кто принадлежал ей, готов снова принять ее?
Тьма вошла в Мелькора легко, и он не почувствовал боли, потому что не сопротивлялся. Противостояние началось после. Тьма стремилась заполнить всю его душу и властвовать в ней свободно, Мелькор же стремился отвести ей малое место, где она, укрощенная его волей, станет спать вечно.
И Мелькор надолго застыл в неподвижности, невидящими глазами глядя на все еще огражденный водной стеной Ормал. Впрочем, когда он очнулся, Ормала поблизости не было. Его окружали только огромные деревья. Под деревьями, впрочем, быстро обнаружились Тулкас, Оромэ и Ауле.
– Рад видеть, что ты – это ты, – сказал Ауле Мелькору. – Потому что второй цепи я за это время так и не сделал.
– С чего ты взял, что я – все еще я? – спросил Мелькор. Сам он чувствовал, что совладать с Тьмой ему действительно удалось, но у остальных не было причин верить в это.
– Твои глаза, – пояснил Оромэ. – Мы специально ждали, чтобы посмотреть, какими они будут в миг пробуждения.
– Ждали, но цепи с собой не принесли, – вздохнул Мелькор.
– Зато я здесь, – вступил в разговор Тулкас. – Никуда бы ты не делся, если что.
– А все-таки цепь была бы надежнее, – ответил Мелькор.
– Уж чего нет, того нет, – развел руками Ауле.
– А где же та, которой вы сковали Манвэ?
Лица валар омрачились.
– Он все еще носит ее и твердит, что не снимет, пока не предстанет перед судом всех валар, и ему не будет определено наказание за тот вред, который он причинил Арде, – сказал Оромэ.
– Почему же вы не провели суда, которого он так желает, и не освободили его?
– Ждали тебя, – пояснил Тулкас. – Иначе "всех валар" не получается.
– Но это неправильно! – воскликнул Мелькор. – Мне ли судить Манвэ за то, в чем сам я виновен гораздо больше?
– Вот поэтому я и не сделал второй цепи, – сказал Ауле. – Нам только вас двоих таких не хватало.
– Нет, Ауле, – грустно усмехнулся Мелькор. – Я – не Манвэ, я не стал бы длить свое пленение добровольно. И хотя разумом понимаю, что сковать меня было бы самым безопасным, а следовательно, лучшим решением для вас, говорить об этом спокойно я могу только потому, что вы не сделали этого. А иначе, пожалуй, стал бы молить об освобождении, утратив последнее достоинство. Я знаю себе цену, я хочу, чтобы и вы ее знали.
Мелькор умолк, остальные тоже молчали.
– Да, вот и Манвэ говорит что-то в этом духе, только, конечно, о себе, – наконец мрачно сказал Тулкас.
– По-моему, нам нужно быстрее возвращаться к остальным, – сказал Ауле поднимаясь. – Они будут рады, что ты снова с нами и что все это теперь скоро закончится.
– Хорошо, – не стал спорить Мелькор. – А где мы, кстати?
– В лесу Йаванны. В одном из них, том, который восточнее Великого Озера, – ответил Ауле.
– Зачем вы меня сюда перенесли? – удивился Мелькор.
– Поближе к дому, подальше от Ормала, на всякий случай. Мы же не могли находиться рядом постоянно. Нужно было усмирить моря, укрепить твердь, потушить огни, – Ауле мог бы перечислять и дальше, но, глянув на лицо Мелькора, остановился. – Так что мы караулили тебя по очереди.
– Значит, прошло уже много времени, – сказал Мелькор.
– Много.
– А второй светильник так и не восстановили. Этого нельзя сделать?
– Можно, – поспешил заверить Ауле. – Подходящий сосуд я уже создал. Только кто же восстановит, если светом его должна заполнить Варда, а благословить – вы с Манвэ?
– Но света осталось достаточно? – продолжал допытываться Мелькор.
– Меньше, чем раньше, так что теперь в северной части земель будут видны звезды.
– Намо говорит, это даже хорошо, – вмешался Оромэ. – Потому что Первые Дети Эру должны пробудиться под светом звезд. А он у нас после создания Светильников был нигде не виден.
– Варда сказала, она создаст еще новые звезды, ярче этих, – добавил Тулкас. – Но только не сейчас.
***
Великий Совет собрался в тот же день, по возвращении Мелькора. Суд, наконец, состоялся, и странным был этот суд, первый от начала Арды, ибо единственным, кто считал подвергшегося суду виновным и достойным наказания, был он сам.
И после того, как Ниенна со слезами сострадания попросила освободить Манвэ, потому что не было в совершенном его свободной воли, а раскаяние велико, все валар готовы были согласиться с ней, но вот слово взял сам Манвэ и сказал:
– Не смогу я, как прежде жить и творить в Арде, зная, что есть на мне преступление против нее. Искупления ищет душа моя, чтобы очиститься, и, если не хотите вы назначить мне наказания по справедливости, стану я, как о величайшей милости, умолять о нем.
И Манвэ опустился на колени.
Тогда умолкла Ниенна, а Варда заплакала. Манвэ поднял на нее глаза, и в этом взгляде увидела она всю его любовь, но и всю его скорбь, и обещание счастья, которое вернется когда-нибудь, но которое не может вернуться сейчас.
А Мелькор смотрел на Манвэ и хотел броситься рядом с ним на колени, и не находил на это сил.
– Что думаешь об этом ты, Намо? – спросил он.
– Рана Арде нанесена, – сказал Намо. – И обстоятельства таковы, что по справедливости никому не можем мы сказать ныне: "Ты виновен", но если Манвэ говорит: "Я виновен" по своей воле, то он идет не по пути справедливости, но по пути страдания и надежды, которого мы не вправе запретить ему, как не вправе и навязать, и от которого, быть может, произойдет благо и исцеление Арды.
Мелькор побледнел и молчал долго.
– Не знаю я, какое наказание должно быть назначено брату моему, – сказал он, наконец, и оглядел всех валар, призывая их высказаться, если им есть, что сказать. Но они молчали, и Мелькору все-таки пришлось опять посмотреть на Манвэ.
– Ведомо тебе, брат мой, какое наказание суровее прочих для меня, как и для тебя и для любого из нас, избери же его, – попросил тот.
Мелькор заглянул в душу свою, увидел там ужас нетворения и непричастности к жизни Арды и сказал:
– Сто лет не должен ты, Манвэ, ни создавать нового, ни иначе использовать свою силу Стихии, и пребывать тебе это время в доме Намо, вдалеке от течения лет. Таково слово валар.
Манвэ улыбнулся, встал, поклонился своим сородичам, а потом оставил их и направился к дому Намо, где предстояло ему провести в размышлениях ближайший век.
Следом за ним покинули совет сам Намо и жена его Вайрэ, потом Ульмо и, наконец, разошлись все, кроме Мелькора и Варды.
– А твоя душа, Мелькор, она ничего не ищет? – спросила Варда.
– Нет, она слишком слаба, чтобы искать того же. А другого мне теперь ничего не нужно.
– Что станешь ты делать?
– То же, что и ты, и все другие. Я буду ждать, когда брат мой Манвэ вернется к нам. Ждать, чтобы склониться перед ним, ибо он – величайший из айнур, ныне и всегда.
4
Название: Вечно юная
Размер: 1 609 слов
Жанры и категории: ангст, джен
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи: Вана, другие Валар
Примечания: участвует ангст по Кьеркегору.
I
– Лорд Манвэ приглашает всех Валар собраться у восточного берега! – объявил откуда ни возьмись появившийся в воздухе Эонвэ.
Вана медленно оторвала взгляд от прорастающих под её ногами цветов и перевела его на глашатая. На её вечно юном лице играла беззаботная улыбка.
– Что случилось? – поинтересовалась она.
– Не знаю, – пожал плечами Эонвэ, – там вроде высадился кто-то.
Вана только руками развела и отправилась в путь. Вскоре она была на месте. Перед глазами предстала странная картина: у самой кромки воды пришвартовалось несколько кораблей и копошились непонятные существа, внешне похожие на эльфов, только менее гармоничные, а все Валар стояли тесным кружком поодаль, на скалах, и что-то оживлённо обсуждали. «Непонятные существа – это люди. Мне про них Оромэ рассказывал. Но почему все там собрались? Люди пришли на запад... Разве это не нормально?»
Вана присоединилась к кругу и прислушалась. Хорошо был различим голос Манвэ:
– Люди пришли к нам за бессмертием. Мы не в праве вмешиваться в их судьбу. Возможно, наше время кончилось, настало их время. Возможно, нам уже пора отказаться от власти, разрешить им самоуправление. Но пока я не знаю, что делать. Я спрошу совета у Эру. Оставайтесь здесь, ждите, я передам его решение.
Манвэ направился к горе Таникветил. Улыбка пропала с лицам Ваны. «Вот так всегда!» – подумала она. – «Вечно они что-то своё обсуждают, а я даже не знаю, что. Ума не хватает! Хотя, судя по их лицам, не я одна не поняла Манвэ...»
Тем временем Манвэ вернулся и объявил:
– Эру принял решение. Но какое – не сказал. Говорит, сейчас всё само произойдёт...
В ту же секунду весь Валинор затрясся. Вдоль всего моря покатилась гигантская волна. Края скал зашатались, обломились и рухнули вниз, похоронив под собой всех высадившихся людей. Ещё через мгновение Ване показалось, что земля под ногами устремляется вверх. Она вскрикнула, но в этот момент всё и закончилось.
Вана огляделась. Валар в ужасе, как и она, недвижно созерцали произошедшее. Затем резко пришли в движение: Манвэ закрыл лицо руками и вновь зашагал к горе Таникветил, Варда устремилась за ним, остальные также разбрелись кто куда.
Только она никак не могла прийти в себя, поэтому осталась на месте.
II
Вана не знала, сколько она пробыла в таком положении. Очевидно, достаточно долго, поскольку Валар, которые начали проходить мимо неё, выглядели измождёнными.
Первым прошёл Намо. Двигался он медленно, периодически останавливался и протирал кулаками красные от напряжения глаза. Лицо его выражала крайнюю степень усталости. Поравнявшись с Ваной, он остановился и застонал.
– Что с тобой? – участливо спросила Вана.
– Что – что? Работы полно! Столько мертвецов – передохнуть некогда! Где их рассаживать? И так уже все помещения забиты! – он вздохнул, развернулся и поплёлся назад. Вана не успела даже ободряющего слова ему сказать.
Однако побыть одной ей не пришлось. На скалах появилась Варда, казавшаяся крайне сосредоточенной и озабоченной. Королева Арды всегда выглядела строгой, но сегодня – уж слишком.
– Варда, с тобой всё нормально? – голос Ваны звучал неровно и нетвёрдо.
– Со мной-то да, а вот с Манвэ... – откликнулась Варда. – Он-то во всём винит себя. Заперся во дворце и мучается, дескать, это из-за него столько людей погибло... Слушать ничего не хочет, как наказание людей от Эру нашу ситуацию не воспринимает... Вот я и кручусь, как белка в колесе...
Вана сочувственно закивала, но Варда уже скрылась из виду, а на её месте стоял Ульмо с непередаваемым выражением лица и бубнил себе под нос:
– Совсем распоясались! Делают что хотят! Дно у океана закругляют! А Ульмо иди и разбирайся, как теперь реки текут да как корабли плавают... Эх, не везёт!
Ульмо удалился, Вана опять осталась наедине с собой. Внезапно сознание, как стрела, поразила острая мысль, то которой во рту стало горько, а на глаза навернулись слёзы: «Они работают! Случилась катастрофа, они продолжают заниматься своими делами... А я? Я сижу на скале и думаю! Глупо! Как глупо! Не этого же ждал от меня Эру, когда предложил мне участвовать в сотворении Арды! Я не оправдала его надежд! Наверняка не оправдала!»
– Вана! – раздался до боли знакомый голос мужа.
– Да? – Вана обернулась. Перед ней действительно стоял Оромэ, а за ним маячила фигура Тулкаса.
– Мы тут с Тулкасом решили исследовать этот шарик...
– Какой шарик?
– Тот, в который превратилась Арда. Видишь, там, внизу, под скалой.
Вана посмотрела туда, куда указала рука Оромэ и ахнула: на месте привычной водной глади плыл в лёгкой дымке голубой шарик с коричневыми пятнами.
– Не ходи туда! – она посмотрела на мужа умоляющими глазами. – Так страшно! Там тебя съедят... или развеют... или ещё что...
– Не бойся, ничего не случится! – проговорил Тулкас. – идём, Оромэ!
Оба спрыгнули со скалы и исчезли. «Как же они теперь! Я за них боюсь! Что стало с Ардой – неясно... Вдруг она их поглотит? Вдруг они пропадут? Совсем, на веки вечные?» – носились в голове Ваны несвязные обрывки.
Неожиданно для себя она краем глаза заметила, что на обломках скал, под которыми были погребены прибывшие люди, от её влияния расцвели вялые и бледные цветы. А от места их появления отходит некий темноволосый эльф с удивлённой улыбкой.
Вана не придала этому серьёзного значения, так как возле неё прошагал другой, светловолосый эльф, причитая:
– Как я буду без них! Вся семья, подумать только! Я уплыл, а Валинор оторвался от Арды! Даже по осанвэ с ними не связаться!
Вана подскочила к несчастному, нежно взяла его за рукав, погладила по голове, как гладят детей или младших братьев, и прошептала:
– Успокойся! Ещё ничего не известно! Ты ещё их увидишь, только не бойся и надейся на лучшее! И всё образуется!
– Леди Вана, леди Вана... – только смог произнести эльф и отошёл.
Ване вновь стало горько: «Леди! Разве можно назвать леди такую, как я? Вот Варда или Ниэнна – леди. У них есть свои занятия, своя цель. Они точно знают, чего от них хотел Эру... А я не могу! Не могу оправдать его ожиданий!»
III
От размышлений её вновь отвлёк голос Эонвэ:
– Лорд Манвэ приглашает всех Валар собраться на Круг Судеб!
Ване было слишком тяжело, чтобы уточнять у глашатая какие-нибудь детали, поэтому она сразу зашагала к пункту назначения. К началу разбирательства она опоздала. «Вечно я так!» – подумала Вана и всхлипнула.
Затем она заняла своё место, осмотрелась и ничего не поняла: Манвэ, вместо того, чтобы сидеть на главном троне, стоял в центре круга с мировой скорбью на лице и что-то тихо и нудно вещал. Судя по усталым лицам Валар, никто не хотел его слушать. Но Ване, как опоздавшей, стало интересно.
– О чём это он? – спросила она у сидящей рядом Яванны.
– Всё о том же. О людях. И себя осуждает, – отозвалось Яванна.
«Зачем столько о людях и о себе? Тяжело, конечно...Но, может, проще забыть?» – сформулировала Вана следующий вопрос, но сразу же догадалась, насколько глупо он будет звучать, и прикусила язык.
А потом сердце её сжалось. На Круге Судеб не было Оромэ и Тулкаса! Неужели они пропали, сгинули на этом страшном шарике?
К счастью для неё, Манвэ сказал громче:
– А теперь – отчёт Оромэ и Тулкаса о посещении Арды... который, должно быть, окончательно докажет виновность Манвэ Сулимо.
И из-за его спины показались оба докладчика. Радости Ваны не было предела, но мрачная обстановка Круга судеб не давала её выразить. Оромэ заговорил:
– Не знаю, как начать... Ну, теперь Арда имеет форму шара...
– Ой, – испугалась Вана, – с неё же все упадут!
На мгновение все замолчали. Некоторые улыбнулись. Казалось, они готовы расхохотаться, но сдерживались. С места поднялся Аулэ.
– Рассею ваши страхи, – произнёс он. – Шарообразная Арда имеет гораздо более сильное притяжение, чем плоская. Покинуть её теперь вообще невозможно. Кроме того, как я понимаю, Валинор теперь отделён от Арды?
Оромэ и Тулкас кивнули в знак согласия.
– А раз отделён, – продолжал мастер, – его можно бесконечно расширять!
– Хоть места на всех покойников хватит, – проворчал Намо.
– И на всех приплывающих эльфов – тоже, – поддержала его Варда.
– Как вы не понимаете! – прошептал сильно побледневший Манвэ. – Эти преимущества не могут смягчить тяжесть преступления Манвэ Сулимо против людей. Я объявляю ему строгий выговор.
Он отвернулся и, неровно переступая ногами, пошёл прочь. Круг Судеб можно было считать законченным, Валар разбрелись.
Вана почувствовала, что Манвэ нужен кто-то способный его утешить, поэтому совершенно не отдавая себе отчёта в том, что делает, она последовала за ним. Вскоре догнала, мягко взяла за руку и промолвила:
– Манвэ, ты совсем устал, бедный! Надо тебе сходить, проветриться!
– Да, да... – Манвэ совсем не мог спорить, по-видимому, от горя.
– Сходи хоть в Лориэн.
– Конечно, так и сделаю...
– Пошли, тут недалеко.
Через несколько минут они подошли к границе сада. Вана легонько подтолкнула Манвэ сзади, и тот послушно удалился вглубь Лориэна.
IV
Сама Вана присела у ближайшего к выходу из сада куста. Хотя на душе стало намного легче, потому что пропали страх перед неизведанным и страх за мужа, тёмные мысли никак не покидали голову.
– Вана! – внезапно окликнул её хозяин сада.
– Да, Ирмо, – она в растерянности обернулась.
– Я вообще тебя поблагодарить хотел! Так грамотно Манвэ сюда заманила. Сейчас я его усыпил и на принудительное лечение к Эстэ отправил. Она ему это с самого начала катастрофы порекомендовала. А ты – молодец!
«Какой из меня молодец!» – хотела ответить Вана, но тут перед ней буквально выросли два эльфа, те самые, светловолосый и темноволосый, и заговорили наперебой:
– Леди Вана! Наконец-то мы вас нашли! Вы так нам помогли!
– Я? Разве? – при этом Вана искренне удивилась, что слово «леди» больше её не раздражает.
– Конечно! Без вас я бы сейчас уже в Чертогах Мандоса сидел, истаял бы, – уверил её светловолосый.
– А я только хотел пойти на месте гибели людей погребальные цветы высаживать, смотрю – вы их уже высадили! – вторил ему темноволосый.
Вана едва успела опомниться, как в Лориэн вошла Варда. Она сказала:
– Вана, я тобой горжусь! Ты так мастерски разрядила обстановку там, на Круге Судеб! Только Оромэ сказал про шарообразную Арду, ты сразу шутку о том, что все упадут! И смешно, и в тему! У меня бы такая шутка ни за что не получилась!
«А ведь я на самом деле так подумала! Всё-таки я...» Но мысль оборвалась, её место заняла другая: «Вот оно что! Вот зачем я здесь! На это, должно быть, и рассчитывал Эру, когда предложил мне участвовать в сотворении Арды. Значит, я оправдала его ожидания!»
И вечно юное лицо вновь озарилось светлой, беззаботной улыбкой.
5
Название: Атрабет об Искажении
Размер: 244 слова
Жанры: агнст, джен
Рейтинг: G (0+)
Персонажи: Манвэ, Намо
– Здравствуй, Намо! – сказал Манвэ, отвлекаясь от явно невеселых мыслей. – Что привело тебя ко мне?В отношении владыки Мандоса, который покидал свои чертоги необычайно редко, такой вопрос был более чем оправдан, обычный день: ни праздника, ни Совета, ни катастрофы, а он вдруг пришел на вершину Таникветиль.
– Наверное, то, что ты хочешь поговорить со мной, – предположил Намо.
Манвэ на мгновение задумался:
–Да, пожалуй, хочу. Знаешь, один адан, проанализировав эльфийские сказания о Предначальной Эпохе, сделал вывод, что мы, оказывается, тоже подверглись Искажению, а все потому, что Мелькор, после освобождения из твоих чертогов "помогал нам трудом и советом". Теперь я не могу перестать об этом думать.
– О том, подверглись ли мы Искажению? – уточнил Намо. – Ну, хочешь, спроси об этом у Эру еще раз. В конце концов, ты в каждую эпоху его об этом спрашивал, почему бы и в эту не спросить. Я, правда, сомневаюсь, что ответ его сильно изменится.
– Ответ всегда один и тот же: "Не войдет в вас Искажение, пока сердца ваши не отвернутся от меня", помню, – сказал Манвэ. – Нет, я о другом... Может быть, если бы мы действительно оказались несвободны от Искажения, мы лучше поняли бы Мелькора, раньше разгадали его планы и спасли бы Арду и эрухини от него.
– А кто бы потом спас всех от нас? – спросил Намо.
– Не знаю, – виновато улыбнулся Манвэ. – Может, Эру.
– Эру все может, – согласился Намо. – Но лучше этого лишний раз не проверять. И если это все, то я, пожалуй, пойду. А к тебе скоро Ирмо придет, воды принесет. Точно говорю.
6
Название: Печальная зарисовка
Размер: 152 слова
Жанры и категории: ангст, херт-комфорт, зарисовка, юмор
Рейтинг: G (0+)
Персонажи: Нэсса, Эстэ
Не веселят больше сердца леса и поля, не приносят облегчения звери, не раздается теперь ее песен, не кружится она в танце.Она устала. Она бродит понуро между дерев; но ни в Благословенном краю, ни в Эндорэ не сыскать ей утраченной радости. Супруг ее тревожится, другие смотрят сочувственно, но у всех сейчас много забот, и не могут они, наверное, помочь ей.
Известно всем, что Лориэн врачует недуги телесные и душевные, но несколько раз уже оставалась она на ночь в саду, и ничего не поменялось.
Хозяин сада кладет ей руку на затылок, и неслышно появляется сзади его супруга.
Ложись, говорит она. Поспи, говорит он. Все хорошо, говорит она, не волнуйся.
______________________________________________________________________________________________________
У тебя в организме дефицит серотонина, говорит она.
Мы же Стихии, мы сами решаем, что происходит с нашими телами.
Стихии Стихиями, но химические процессы регулирует тело, говорит она. Какое тело выбрали, такие и процессы, говорит она. Иди к Йаванне и попроси стручок гороха.
Примечание. Серотонин - вещество, отвечающее за настроение и активность человека. Его дефицит в организме может привести к подавленному состоянию. Повысить уровень содержания серотонина помогают продукты, богатые триптофаном - сыр, бобовые и др.
Автор благодарит анонимного консультанта за помощь и советы.
Бонус: продолжение
7
Название: №5 из цикла «Мнения Валар-Аратаров о Войне Кольца и деятельности Саурона»: Ниэнна
Размер: 112 слов
Жанры и категории: ангст
Рейтинг: PG (6+)
Персонажи: Ниэнна, журналист
Примечания: Все узнаваемые элементы и аллюзии принадлежат авторам и правообладателям; команда выгоды не извлекает.
– Леди Ниэнна, что вы думаете о Войне Кольца и о Сауроне?– Знаете, если бы дело было только в Сауроне, и все вопросы можно было бы решить одной войной… Конечно, любая победа над злом – это хорошо, но оглянитесь вокруг: неужели вы не видите, что происходит? Я боюсь, недалеко те времена, когда люди забудут о Врагах и решат, что добро и зло – два равнозначных элемента мира, что одно без другого существовать не может, что нужно поддерживать баланс. И бороться уже начнут не за свет и даже не против света, а за земли и власть. И эти войны в конце концов уничтожат мир.
– А как же Арда Исцеленная?
– Извините, я не готова об этом говорить.
@темы: Воинство Валар, Этап: Ангст, БПВ-1
-
-
05.03.2013 в 17:32Vae victis - интересно, да.
Путь исцеления - идея весьма интересна. Но, боже мой, почему Манвэ такой странный? Он же совсем не виноват, что оказался слабее Тьмы - почему он себя грызет поедом, желает наказания? Такое тотальное самообвинение никак не лучше тотального самооправдания и выставляет Манвэ беспросветным дураком, а это, знаете ли, Король Арды. Но здесь это не король, а какой-то "терпила". Очень странный образ. И да, дорогой автор, соединение "высокого штиля" с просторечием типа Под деревьями, впрочем, быстро обнаружились Тулкас, Оромэ и Ауле производит просто убийственное впечатление. В общем, интересная идея напрочь загублена исполнением
Вечно юная - Вана -
Печальная зарисовка - здорово! Окончание просто убивает
№5 из цикла «Мнения Валар-Аратаров о Войне Кольца и деятельности Саурона»: Ниэнна - это здорово, особенно последняя фраза!
-
-
05.03.2013 в 21:02А от себя лично я, автор фика "Путь исцеления", могу сказать только, что, увы, совершенно не согласна с определениями, которые вы дали моему Манвэ. Осмелюсь предположить, что вы несколько не уловили смысловой наполненности этого образа. Попытка пояснить
За замечания по стилю спасибо, учту на будущее.
-
-
05.03.2013 в 21:26Это-то я поняла из текста, но с такой трактовкой никак не согласна. Умение найти настоящие причины происходящего, умение воздать всем по справедливости - вот признак умного и благородного существа. Да, нельзя обвинять других, если виноват сам. Но почему считается по умолчанию, что обвинять себя не только можно, но и нужно, что тотальное самообвинение - это хорошо и прекрасно? Ничего подобного! Тотальное самообвинение так же плохо, так же гибельно, как тотальное самооправдание. Такое существо вконец разуверится в себе, перестанет что-то делать и даже принимать решения - зачем, если любой мой поступок, любое решение - гибельно? И это - Король Арды? Нет, автор, что-то вы тут накрутили не то.
-
-
05.03.2013 в 22:00Можете мне поверить, я это не с бухны-барахты написала, долго думала, и вряд ли вам удастся меня переубедить.
-
-
05.03.2013 в 22:35Но один раз он это сделал. И это только начало.
долго думала, и вряд ли вам удастся меня переубедить.
Нет, ну понятно, нам, убогим, не филологам-литератураведам, не психологам и вообще не гуманитариям этого никогда не понять.
-
-
05.03.2013 в 22:48Было бы неплохо прочесть примечание к тексту:
Примечания: участвует ангст по Кьеркегору.
Вообще, ангст именно в этом, правильном понимании участвует в нескольких текстах выкладки, в "Пути исцеления" тоже.
Классический ангст - совсем не то, что этим словом обзывают в фандоме.
-
-
05.03.2013 в 23:25-
-
06.03.2013 в 11:33В утешение автор принес вам цветочек.
Автор ангста про Вану.
-
-
06.03.2013 в 11:36Был бы это какой оригинал - был бы неплохой рассказ. А так ... дикий когнитивный диссонанс с тем, как я представляю себе Валар.
-
-
06.03.2013 в 13:56-
-
06.03.2013 в 17:30Время справедливости - не понравилось, хотя текст грамотный. Но это с шансами баг читательский - я не умею из эпоса брать эмоции, т.е. мне все описания страданий не дают ровным счётом ничего, кажутся избыточными.
Vae victis - а вот это хорошо. Причём с первой фразы хорошо: задаёт тон всему остальному. Будь человеком, конечно, как только бы пустили в Арду - началось бы по новой. Но он же Сила - а вдруг?..
Путь исцеления - и опять-таки хорошо. Очень хорошо. Божественные близнецы - прекрасны, баланс среди них - тоже, внутренняя Тьма Мелькора и его мелкая ложь во благо - вау. В общем, замечательно просто, думаю, буду перечитывать ещё не один раз.
Вечно юная - юность Арды... Интересный концепт. Мне текст сперва не понравился, но по перепрочтению въехала, теперь думаю, нравится ли.
Атрабет об Искажении - "А кто бы потом спас всех от нас?" Ай, хорошо.
Печальная зарисовка - не, не оценила.
№5 из цикла «Мнения Валар-Аратаров о Войне Кольца и деятельности Саурона»: Ниэнна - ага. "Извините, я не готова об этом говорить". И "самый страшный страх" Ниенны тоже прекрасен. В рамках Арды забыть о зле, действительно, страшнее, чем само зло.
Вашу эту выкладку, кстати, в целом можно ставить в пример удачно использованных штампов - обе цитаты, которые я привела выше, совершенно стандартны, но очень на своём месте.
В общем, классно.
-
-
06.03.2013 в 19:49Автор "Атрабет об Искажении" честно признается, что сам не знал, куда это его несет, пока писал, и в итоге текст закончился, как закончился
-
-
06.03.2013 в 20:28Ilwen, судя по тону и содержанию вашего комментария, вы чем-то задеты? ИМХО, нет ничего странного в том, что я не могу согласиться с вашей трактовкой моего текста, которая практически диаметрально отличается от того, что я туда вложила.
И вы, и другие читатели на этом конкурсе критиковали другие мои фики, но я не считала возможным спорить: мало ли, не пришлось по вкусу, я сама где-то не дотянула или что-то еще, а тут, наоборот, не могу не возразить, это было бы не честно. По отношению к персонажам, если хотите.
Но, похоже, дело в разнице наших с вами мировоззрений, ничего не поделаешь.
Werekat, спасибо! Ваш комментарий - бальзам на душу.
-
-
06.03.2013 в 21:42Автор Vae victis, правда, не очень понял ваши размышления о тексте, но все равно польщен.