Задание: Вольный стиль
Размер: 2497 слов
Жанр/категория: драма, джен
Рейтинг:G
Персонажи/Пейринги: Элрос, Элронд, Эонвэ
читать дальше
«Время не стоит на месте», — так однажды сказал Эарендил своей супруге. Эта случайно услышанная фраза показалась маленькому Элросу столь странной и непостижимой, что он пронес ее в своей памяти через десятилетия. Но значение стало понятно только тогда, когда он сделал свой выбор — быть человеком. Теперь течение времени было ощутимо и порой пугало Элроса. «А ведь я сегодня еще многое не успел», — такая мысль все чаще приходила на ум, и он спешил вперед. Вот и со времени решающего сражения против Моргота минуло уже несколько лет, пролетевших для Элроса как один миг. Сердца многих из воинства Валар устремились домой, к берегам Благословенного Края. Первыми отправились в путь ваниар, за ними потянулись и нолдор Валинора, но далеко не все. Многие из народа Финарфина продолжали разыскивать родичей и друзей. Оставался в Эндоре на неопределенное время и сам король. Нужно было помочь Кирдану в строительстве кораблей для тех Изгнанников, кто захочет покинуть Эндоре, ведь телерийские корабли не могли взять на борт всех. Кому-то из нолдор все еще требовалось время для принятия решения. К тому же Финарфин не скрывал, что желает провести время с дочерью, отказавшейся от предложения Владык. А перед Элросом встала интересная и сложная задача: объединить вокруг себя три народа и повести их к Дарованной Земле.
Наконец, когда все вопросы были улажены, в доме Кирдана устроили прощальный ужин по случаю отплытия принца Ингвиона.
— Я и мои помощники останемся в Эндоре, — обратился к Элросу в конце вечера Эонвэ. — Я помогу тебе собрать людей для твоей Новой Земли. Приготовься завтра покинуть поселение, нам предстоит долгий путь.
Элрос рассеянно кивнул в знак согласия. Он слушал не очень внимательно, и больше смотрел на своего брата. Дом Кирдана они покинули вместе и неспешно направились к себе мимо домов, еще не завершенных строений и многочисленных палаток. Элрос каждой клеточкой ощущал неуютную тишину, от которой хотелось немедленно избавиться. Он решительно шагнул к брату, положил руку на плечо и развернул его лицом к себе.
— Элронд, скажи уже, что у тебя на уме?
— Не могу смириться с тем, что нам предстоит расстаться.
— Я еще вернусь в ставку Финарфина не раз и навещу тебя в Митлонде.
Элронд жестом прервал брата:
— Я говорю о другом, и тебе это известно. До сих пор у меня всегда был ты, а у тебя — я. Это казалось мне такой незыблемой истиной, что мой разум отказывается принимать мысль, что рано или поздно ты уйдешь, да не в какое-нибудь дальнее путешествие, о котором грезил в детстве.
— Я думал, что мы поняли друг друга, — Элрос устало потер глаза. — Время не стоит на месте, и мы давно не дети, рано или поздно наши пути должны были разойтись. Это неизбежно в неспокойном мире Арды. И я никогда не утаивал от тебя, что эта переменчивость нравится мне. А путь за Круги Арды будет еще одним путешествием, самым захватывающим из всех возможных.
Внезапно Элрос почувствовал, что все слова лишние и, не давая себе времени передумать, шагнул к брату и крепко обнял Элронда. А потом, внимательно всматриваясь на расстоянии вытянутых рук в его лицо, продолжил:
— Но даже за Кругами мира я буду всегда думать о тебе. Никто и ничто не порвет нашу связь. Ведь мы братья.
— Все же наша матушка была права, когда говорила, что ты очень похож на отца, — печально улыбаясь, заговорил Элронд. — Если подумать, даже удивительно, что он избрал удел эльфов.
— Наверняка отец прислушался к матушке. Помнишь, у Гил Галада мы встретились с выжившими после нападения на Гавани. Они рассказывали, что, пока отец жил дома, родители в решении многих дел действовали сообща, и отец часто уступал просьбам матери. Надо будет выспросить у Эонвэ, как все было на самом деле.
— Я тоже думал об этом, но как-то подходящего случая не подворачивалось, — тут Элронд улыбнулся, при этом хитро сощурив глаза. — А теперь, раз вы с ним собираетесь облазить все чащобы Белерианда в поисках беженцев из эдайн, у тебя в запасе много времени для расспросов. Как вернешься, так мне все подробно расскажешь.
Не выдержав, Элрос звонко рассмеялся и, хлопнув брата по плечу, повлек его в сторону их дома.
— Ладно-ладно, великий мудрец и хитрец, так и поступим. А теперь пошли, соберем меня на разведку.
Едва рассвело, двое всадников уже выехали из строящегося города. Их путь лежал вдоль берега Лун.
— Эонвэ, куда мы направимся?
— Поднимемся вверх по течению, многие из эдайн расселились по берегам этой реки. А потом углубимся дальше на восток.
Элрос лишь покачал головой и со вздохом заметил:
— Это займет не один месяц.
Посланник Валар оглянулся и мягко улыбнулся своему юному спутнику:
— Думаю, тебе не терпится увидеть Нуменорэ, но пожалей меня. Я так давно не путешествовал по этим землям просто так, без спешки и волнений. Хочу еще раз увидеть наши труды.
Путешествие оказалось действительно долгим, путники продолжали идти вверх по течению Лун. Эонвэ казался неутомимым, стоило им сделать привал, как он оборачивался соколом и отправлялся в полет, проверяя, не упустили ли они какую-нибудь деревушку. За то время, что Элрос с Эонвэ были в пути, им уже доводилось заезжать в десяток небольших поселений эдайн, чаще всего в них жили люди из дома Хадора. Вглядываясь в их лица, Элрос вспоминал отца и пытался представить, каким был его дед. Ему нравилось, что народ Хадора даже после всех тягот, выпавших на его долю, остался открытым и жизнерадостным.
Длинный летний день близился к концу, и путешественники решили, что прошли достаточно. Коней расседлали и отпустили пастись, попросив не уходить далеко. Эонвэ по устоявшей привычке взмыл в воздух, а Элрос принялся разводить костер, размышляя, не наловить ли рыбы на уху. Даже добротная солонина и лембас, чудесно приготовленный леди Галадриэль, порой приедаются, а еще Элрос не отказался бы отдохнуть под крышей дома. С того момента, как они покинули последнюю деревню, минуло десять дней, и человеческое жилье им больше не встречалось.
Эонвэ возвратился на удивление быстро и выглядел довольным.
— Какие новости? — поинтересовался юноша, не отрывая взгляда от поплавка.
— Выше по течению впадает река. Там большое поселение, кто-то с умом воспользовался выгодным положением. Мы будем там после полудня. Кажется, я нашел тех, кого хотелось отыскать более всего.
— И кого же? — полюбопытствовал Элрос.
— Это поселение Беорингов. Их вождь — потомок Барахира, а значит, твой дальний родич.
— Берен был единственным сыном Барахира. Он был последним из рода вождей.
— Разве ты не знал, что у твоего прадеда была младшая сестра, Хириль?
— Нет, — ответил Элрос, нахмурив брови. — Я рос на Амон Эреб, в окружении эльдар из Первого Дома: откуда им было знать родословную Берена. Но и наша мать о ней мало что знала. Она чаще всего рассказывала об отце, о Дориате, подвиге Лютиен и Берена, о Тинголе и Владычице Мелиан.
Элрос замолчал, погрузившись в детские воспоминания. Наконец он поднял взгляд на своего спутника и спросил о том, что давно занимало его мысли:
— Мне жаль, что я не смогу увидеться с матушкой, расспросить ее, как она пережила нашу разлуку. О чем думала все эти годы и как воспримет мое решение?
Теперь настал черед Эонвэ задуматься:
— В судьбе госпожи Эльвинг было множество испытаний, какие не каждому под силу пройти достойно. Она несколько раз была на краю гибели и, может, поэтому избрала участь Перворожденных. Но это лишь одна из причин, а другая — я думаю, что твоя матушка надеялась на нашу победу и встречу с вами. Да, твой выбор опечалит ее безмерно, и все же госпожа — мудрая женщина. Я думаю, она поймет, что это то, к чему стремится твоя душа. И твой выбор не будет для нее совсем неожиданным. Характером ты более схож с отцом, тебе под силу решать трудные задачи. Нечто новое, что до тебя никто не делал.
— Может, тогда и ему стоило остаться человеком? — за усмешкой, пряча смущение, спросил Элрос.
— Пожалуй, Эаредил бы так и поступил, но долгое путешествие и то напряжение всех душевных сил, которое он испытал, стоя перед Валар, сильно измотали его. К тому же он посчитал, что ваша мать потеряла больше, и потому позволил ей выбирать за двоих. Да и подумай только, если бы один из них избрал судьбу эльдар, а другой эдайн — то их ждало бы расставание, и уже навсегда. Все равно что разорвать одно тело на две половины.
— Откуда ты это знаешь?! — воскликнул Элрос, с запозданием воспоминая, что вообще-то у него удочка в руках, и шуметь бы не следовало. Юноша недовольно покосился на воду.
— Я иногда навещал Эарендила в его плавании. Мы беседовали о многом.
— Ты разговаривал с моим отцом и молчал об этом! Эонвэ, как ты мог? Теперь готовься, я замучаю тебя вопросами!
— Как будто ты этим не занимался все то время, что мы в пути.
— У меня появилась одна замечательная идея. Может, ты отнесешь им наши письма? — лукаво улыбнулся Элрос.
— Друг мой, кажется, ты меня с кем-то спутал. Я не почтовый голубь, я сокол!
Эонвэ сделал серьезное лицо, приосанился, но тут же рассмеялся. Элрос захохотал следом и принялся сматывать удочку, все равно они своими голосами распугали всю рыбу.
***
Элрос проснулся задолго до рассвета, быстро оделся и выскользнул из дома Элронда. Его терзала тревога, а порой накатывал настоящий страх, но в то же время нетерпение и радостное предвкушение долгого пути не позволяли усидеть на месте. Ноги сами привели его к порту, где поджидал своего часа корабль, отправляющийся к Нуменорэ. Отплытие было назначено в полдень. Ночь выцветала, из угольно-черной превращаясь в синеватый сумрак. На улочках Митлонда было тихо и пустынно, и почти верилось, что ты один во всем мире. Добравшись до причала, Элрос легко взбежал по сходням на борт спящего корабля, погладил ладонью планшир и прошел на корму. Там располагались две небольшие каюты: одна предназначалась Элросу, вторая — капитану корабля. Внутри каюты ощущался запах свежей древесины. Светлые доски, которыми корабелы обшили стены, еще хранили в себе тепло живого дерева и делали каюту легкой и уютной. Элрос опустился на обитую мягким скамью возле стола. Все вокруг казалось нереальным, будто он выскользнул из потока времени. Мужчина сидел и смотрел, как под потолком затухает лампа с кристаллом. Вот она совсем погасла, и в окно проникли первые солнечные лучи, а вслед за ними на потолок каюты прыгнули солнечные зайчики, отраженные морем. Элрос улыбнулся, и в этот момент в каюту постучали. Он быстро распахнул дверь и с нескрываемым удивлением посмотрел на Эонве, пропадавшего где-то уже третью неделю. Ни Кирдан, Ни Гиль Галад не смогли сказать юному королю, где его друг, да и мало ли какие дела у глашатая Владыки Манвэ.
— Здравствуй! — с лучезарной улыбкой воскликнул Эонвэ, тряхнув головой, будто одного приветствия было мало, чтобы выразить его эмоции.
— Здравствуй, Эонвэ! — Элрос чувствовал, что ему хочется засмеяться от радости, и подумал, что майа сам весь соткан из солнечных зайчиков. — Я уж подумал, что ты сбежал, забыв свое обещание плыть со мной в одной команде.
Он шагнул назад, пропуская Эонвэ в каюту. Майа лишь покачал головой, на миг сведя брови:
— Ну и шуточки. Ты же знаешь, что я никогда не нарушу данного кому-то слова. Тем более тебе. У меня было одно важное дело в Валиноре, — с этими словами он выложил на стол два футляра, запечатанных сургучом. — Я принес письма.
Элрос, как раз собиравшийся сказать очередную остроту, чуть не прикусил себе язык. Он резко переменился в лице, стремительно подошел к столу, протянув руку к футляру, но не взял его, только едва прикоснулся и замер.
— Спасибо… — с трудом произнес он и замолчал, не находя подобающих слов. Эонвэ понимающе улыбнулся, по-дружески сжав плечо мужчины:
— Не благодари. Я рад помочь. Думаю, ты хочешь прочесть письма наедине. Не буду мешать. Загляну пока что к твоему брату и королю Гил Галаду.
Майа ушел, оставив друга в еще большем смятении чувств. Элрос взял в руки футляр, с дрожью в руках сломал печать, вытащив листки, развернул и тут же отложил. Вскрыл второй и положил рядом с первым. Он не помнил ни почерка отца и матери, ни их стиля письма, но сейчас по первым словам понял, кому принадлежат строчки на бумаге, и теперь, сцепив пальцы в замок, решал, чье письмо прочесть первым. Наконец, Элрос взял листок и приступил к чтению. Это послание, написанное твердым почерком, было коротким.
«Здравствуй, сын! Я рад известиям, что принес мне Эонвэ. Ты и твой брат выросли достойными мужчинами, и душа моя теперь спокойна. Эонвэ многое мне поведал о вашем путешествии, и отзывы весьма лестны — нет большей радости для отца, чем слышать, как хвалят его дитя. Одна беда, боюсь, в этом почти нет моей заслуги, и придется признать, что ваши воспитатели хотя бы в этом заслужили благодарность.
Твой выбор людской судьбы я одобряю и верю, что ты будешь мудрым и справедливым правителем. Не бойся идти к Новой Земле. Едва вы покинете гавань, я поплыву с вами — вы по воде, я в небе — и поведу к новому дому.
Да благословят тебя Валар, Элрос, сын мой»
Элрос отложил прочитанное и тут же принялся за второе послание. Оно было длиннее, местами строчки прыгали, выдавая волнение адресанта.
«Здравствуй, Элрос, милый мой! Душа моя мечется между великой радостью и глубоким отчаянием. Радуюсь, что ты помнишь меня и не держишь зла. С тех пор как Владыка Чертогов сказал нам, что вы живы, не проходило ни одного дня, чтобы я не вспоминала о вас, дитя мое, но судьбы наши уже были определены, и возвращение в Эндорэ невозможно. В тяжкие дни, когда охватывало меня отчаяние, думала я о том, как же вы по ту сторону моря. Поймете ли свою мать, простите ли мне тот шаг в бездну, когда я утратила надежду на ваше спасение? И порой меня одолевал страх, что вы отвергнете меня. Но в ваших письмах, принесенных добрым Эонвэ, ни слова укора, ни тени обиды. Благодарю тебя, сынок, за эту радость, что ты и твой брат подарили мне.
Я все гадала, кто спас вас? Нашли ли вы добрый приют и ласку? Нашли. Там, где я не ожидала, у тех, кого не смела даже вспоминать, чтобы мое сердце не затрепетало от ужаса. Как быть мне, дитя мое? Разум мой в смятении. Я помню горе, принесенное сынами Феанора в наш дом, и не могу не радоваться их милосердию к вам. Впрочем, у меня впереди много времени, чтобы примириться с этим. Но и всего это времени не хватит, чтобы исцелить мою душу от еще одной раны. Дитя мое, Элрос, я не увижу тебя, не прижму к своему сердцу. Как не хочется в это верить!
О, милый мой, прости меня за эти строки. Я, должно быть, делаю тебе больно своими словами, но горе мое велико, а половина моего сердца навеки утратила покой. Такова плата за наш выбор: твой и мой.
Обыкновенно мягкий Эонвэ был со мной почти строг, сказав, что удел людей не менее велик, чем у перворожденных. И, хотя замыслы Эру до конца неизвестны никому, они полны любви ко всем творениям, и особенно к Детям. А потому не стоит страшиться его даров. Все обратиться ко благу в конце концов. Что остается мне, несчастной матери? Лишь надежда и твои письма.
Родной мой, обещай мне писать при первой же возможности. Эонвэ дал слово, что будет приносить твои письма. Они станут моим утешением и тонкой нитью от моего сердца к твоему. Моя любовь всегда с тобой, Элрос, во всех путях и каждый миг наших жизней.
Храни тебя Эру, мой смелый мальчик.
Твоя мама.
Элрос положил письмо матери на стол, потер слегка покрасневшие глаза и виски. Прислушался к шуму, доносившемуся снаружи. Корабль оживал, моряки-фалатрим, занятые последними приготовлениями, весело переговаривались, готовя судно к дальнему путешествию. Мужчина бережно свернул листки, убрал их в футляры и положил в потайное отделение стола. Потом вышел на палубу, вдохнул свежий морской воздух, прислушался к крику чаек. И сам себе сказал, что теперь он готов покинуть Эндорэ. Пора — его ждет новое путешествие.